Условия и обстановка боевой работы советской авиации

Сложность обстановки для советских летчиков была обусловлена не только численным превосходством противника, но также запретом для них полетов над морем и в зоне линии фронта из-за угрозы попадания сбитого пилота к противнику. Кроме того, передовые аэродромы Аньдун и Мяогоу были очень уязвимы для ударов американцев со стороны Корейского залива, от которого эти аэродромы находились в 8—14 км.

Последствия этого изложены в докладе А. М. Василевского: «Несмотря на прикрытие взлета и посадки наших истребителей, американцы со стороны Корейского залива на большой скорости с пикирования атакуют самолеты МиГ-15 бис на взлете и особенно на посадке, когда самолеты возвращаются с боевого задания, имея на исходе горючее. Если есть опасность быть самим атакованными, американцы немедленно уходят в Корейский залив, полет до которого занимает всего 30–60 секунд. Выход в залив нашим самолетам запрещен, так как, если они будут подбиты или сбиты, самолет и экипаж могут попасть в руки противника ввиду того, что противник господствует на море».

При этом надо иметь в виду, что санкция ООН на участие США в военном конфликте в Корее распространялась только на территорию этой страны. Поэтому формально американским летчикам было запрещено пересекать ее границу и действовать в Китае. Тем не менее почти половину всех потерь в Корейской войне советская авиация понесла над своими аэродромами, находящимися на территории КНР.

Апофеозом лицемерия этих запретов стали события 27 июля 1953 г., когда было подписано перемирие в Корее. Четверка «Сейбров» из 4-го истребительного авиакрыла, которую вел Ральф С. Парр, в районе китайского города Гирина, в 300 км от границы с Кореей, сбила советский транспортный самолет Ил-12. Погиб 21 человек – экипаж самолета и военные медики, которые летели от места службы в Порт-Артуре домой во Владивосток.

Надо сказать, что до начала боевых действий нового состава 64-го иак были созданы и благоприятные для этого условия. С марта 1951 г. до февраля 1952 г. дивизии, входившие тогда в состав корпуса, которыми командовали трижды Герой Советского Союза полковник И. Н. Кожедуб и Герой Советского Союза полковник А. С. Куманичкин (однокашник Урвачева по аэроклубу и школе летчиков), нанесли ряд жестоких поражений американской авиации. По их докладам, соотношение побед и поражений в боях советских и американских летчиков составило 7,9:1 в пользу сталинских соколов, что даже вызвало некоторые сомнения командования.

Это, а также работу корпуса в целом в апреле – мае 1952 г. проверила комиссия во главе с заместителем главкома ВВС генерал-лейтенантом авиации Агальцовым, командующими авиацией ПВО генерал-лейтенантом авиации Савицким и зенитной артиллерией ПВО генерал-лейтенантом артиллерии Гороховым. По результатам ее работы были установлены драконовские требования к подтверждению сбитых самолетов противника, а также пересмотрены боевые счета и отклонены представления на присвоение звания Героя Советского Союза некоторым летчикам.

Кроме того, командира корпуса обязали систематически создавать комиссии «по проверке <…> определения сбитых самолетов противника» под председательством своего заместителя. По представленным актам проверок командованием принимались жесткие меры поддержания порядка в этом деле.

Тем не менее комиссия Агальцова отметила: «Противник, понеся тяжелые потери в бомбардировочной, штурмовой и истребительной авиации, вынужден был спешно пересмотреть вопросы боевого применения своих ВВС». Американцы стали использовать бомбардировщики B-29 «Суперфортрес» только ночью в сложных метеоусловиях, а днем в качестве ударных самолетов – истребители F-80 «Шутинг Стар», которые наши летчики называли «шуты», и F-84 «Тандерджет» – у советских летчиков «кресты».

Характеризуя обстановку, сложившуюся в небе Кореи к концу 1950 г., исследователи отмечают: «Вылетая на перехват ударных самолетов ООН, МиГи уже одним своим появлением в районе выполняли боевую задачу – пилоты истребителей-бомбардировщиков (F-80 и F-84. – В. У.) были вынуждены освобождаться от своего груза до выхода на цель и либо принимать бой, либо отступать».

Однако, по свидетельству Урвачева, и в 1952 г. МиГи, иной раз даже не поднимаясь в воздух, срывали воздушные налеты F-80 и F-84, если они шли без прикрытия «Сейбров». По его словам, когда МиГи дежурного звена по тревоге запускали двигатели и выруливали на взлетную полосу, поднимая тучи пыли, американские пилоты, заметив издалека эту пыль, передавали в эфир предупреждение: «Гангстеры в воздухе», беспорядочно сбрасывали бомбы и быстро уходили в сторону моря.

Самым серьезным противником для МиГ-15 был примерно равный ему по боевым характеристикам американский истребитель F-86 «Сейбр» со стреловидным крылом, вооруженный шестью пулеметами калибра 12,7 мм. По оценке командования Советской армии, МиГи превосходят F-86 «по вооружению, скороподъемности и незначительно по горизонтальной скорости, но уступают им по дальности и продолжительности полета, горизонтальной маневренности и стрелковому прицелу».

Ас Корейской войны Герой Советского Союза полковник Е. Г. Пепеляев также отмечал: «Сравнивая боевые возможности двух самолетов, можно сказать, что характеристики истребителей весьма близки. Поэтому успех в воздушном бою МиГ-15 бис и F-86 зависел только от мастерства летчиков, выбора маневра и взаимодействия в групповом бою».