Галстук от Кардена

Лет 15 назад я поставил спектакль в известном Женевском театре Каруж. Он назывался «Поженимся? Да? Нет?» и шел с большим успехом. Со мной очень задолго договаривались – года за три до премьеры. Все даты досконально проверялись, уточнялись, корректировались вплоть до времени пресс-конференции. Где-то года за два с половиной до начала выпуска мне позвонили и попросили согласовать новое время премьерной пресс-конференции – оно сдвигалось на полчаса. Я еще даже не начинал репетировать на тот момент. Было запланировано, что спектакль будет идти в режиме ежедневного проката 26 дней. Так как он хорошо продавался, швейцарцы решили добавить еще один блок. И вот как раз после одного из спектаклей второго цикла ко мне пришла некая дама. Она была русской, но жила в Европе. Познакомила меня с мужем, французом. Выразила свой восторг и пригласила на ужин. Во время беседы за ужином выяснилось, что они живут в Париже, а в Женеве ее муж является представителем интересов Пьера Кардена. Обменялись контактами и расстались.

Не успел вернуться в Москву, как со мной связалась эта женщина и сообщила:

– Мой муж так хвалил ваш спектакль Кардену, что он предлагает поставить у него в театре спектакль.

– Зачем ставить что-то новое? Не лучше ли мне приехать в Париж уже с готовым спектаклем театра «Школа современной пьесы»? Например, с чеховской «Чайкой»?

Через некоторое время – звонок из Парижа: Карден согласен на «Чайку».

И вот мы отправились в Париж. Состав был впечатляющим: Татьяна Васильева, Михаил Глузский, Лев Дуров, Альберт Филозов… Играть должны были ежедневно в течение недели. Нас встретил месье Монпасье – администратор театра. Я готовился к встрече с самим Карденом – для меня вообще было удивительно, что это живой человек, он казался мне каким-то модным лейблом давно прошедшей эпохи. Но месье Карден не появлялся.

В первый вечер зал был не полон. Не было ни журналистов, ни телекамер – кроме парижского представительства Первого канала. Никого из официальных лиц. Я стал допытываться у месье Монпасье – где Карден. От объяснил, что Карден, приглашая не знакомых ему артистов, всегда опасается провала, поэтому не появляется в первый день. Если все пройдет удачно, тогда он придет. А если неудачно, то вы его и не увидите.

Спектакль публике очень понравился – нам устроили грандиозную овацию. На следующий день пришли в огромном количестве критики, журналисты, телевидение, продюсеры, интенданты из разных парижских театров. Зал теперь уже был переполнен. Но Кардена не было видно. На мой вопрос месье Монпасье указал на ложу, плотно задернутую бархатом. Как я понял, месье Карден незаметно подглядывал из нее на сцену, не выдавая своего присутствия.

На третий день, мы чувствовали себя звездами Каннского фестиваля: красная дорожка, фотовспышки, приветствия толпы. У входа стоял сам Пьер Карден – седой элегантный красавец. Он приветствовал меня так сердечно, что казалось, будто мы знакомы всю жизнь и вот встретились наконец-то после двухнедельной разлуки. С нами была переводчица. Но Карден стал говорить по-английски. Прозвучало хорошо знакомое мне слово Seagull (я ставил «Чайку» в Америке), и меня черт дернул пошутить по-английски.

Указав на галстук, я спросил что-то типа:

– From Карден?

Он сильно напрягся и схватился за галстук.

Я не унимался – повторяя:

– Your tie – from Карден?

Тут уже все как-то напряглись, никто не смеялся, шутка явно не удалась.

Зато Карден сказал:

– Я вчера смотрел спектакль, посмотрю и сегодня. А на завтра я пригласил министра культуры Франции.

На следующий день пришел министр. Три дня подряд программа «Время» Первого канала давала репортажи о наших гастролях. На последний спектакль зрители спрашивали лишний билет. Это был триумф.

После последнего спектакля мы с директором пришли в контору, где нам дали ведомость. Наступил момент выплаты заработанных денег. Стали просматривать списки. Наконец, дошли до Анны Зозо, которая в тот момент работала в театре завлитом. Менеджер Кардена месье Монпасье, занимавшийся бухгалтерией, с удивлением спросил:

– Да, вот возник вопрос по этому участнику. Почему он должен получить такие огромные деньги?

Мы вгляделись в ведомость: фамилию Зозо случайно внесли в графу «сумма» – получилось 3030 евро.

Пьер Карден поручил месье Монпасье подготовить контракт на следующие гастроли и новую постановку. Месье Монпасье пригласил меня в контору. Это была узкая комната, от пола до потолка заваленная папками, амбарными книгами, документами, буклетами, проспектами. Огромная гора. Мы с переводчицей с трудом сели, теснясь друг к другу. Он стал выяснять, что я мог бы поставить из русской классики. И вдруг ему понадобилась какая-то бумажка. Он встал на стремянку, с трудом втиснув ее между столом и горой, и стал что-то доставать. А дальше произошло нечто, что в какой-нибудь кинокомедии даже не решились бы применить – уж очень банально. Гора начала рушиться и заваливаться на него. Он стал хвататься руками за воздух и падать вместе со стремянкой. Книги и папки засыпали его с головой. Поднялся невероятный столб пыли. Мы замерли. Затем раздался стон. Когда пыль рассеялась, мы откопали Монпасье: он был в шоке, разговор не продолжился.

Мы вернулись в Москву. Потом был обмен электронными письмами, звонками, мы даже еще раз приехали в Париж – обсуждали идею постановки спектакля где-то на природе. Но все это ничем не кончилось. Наш проект мистически погиб под рухнувшими папками в кабинете мсье Монпасье.