Георгий Иванов. Письма к Мартыновскому-Опишне
Георгий Иванов. Письма к Мартыновскому-Опишне
1
28 июня 1956
Beau-Sejour
Hueres
Var
Многоуважаемый
Игорь ……ич,
Извините за обращение — давно знаю Ваше имя, но отчество, к сожалению, мне неизвестно.
Благодарю Вас за Ваше любезное письмо. Отвечаю лично за себя — жена моя как раз накануне получения Вашего приглашения, уехала с друзьями в автомобильную поездку. Она должна вернуться через несколько дней и, конечно, сейчас же Вам ответит.
Очень рад, что Вы собираетесь поднять «Возрождение» и искренно желаю успеха. Что касается до возможности моего сотрудничества в нем, я охотно бы возобновил его в том же виде, как при покойном Мельгунове. Я, как Вы вероятно знаете, вел одно время критические страницы, под общим подзаголовком «Литература и жизнь». А. О. Гукасов одобрял мою работу. Мне пришлось ее прекратить по «несходству характеров» с Мельгуновым. Получив по уходе Мельгунова приглашение Абр. Осиповича возобновить сотрудничество — я сейчас же откликнулся на него, но тут, с места в карьер, у меня произошло недоразумение с намечавшимся в качестве нов<ого> редактора г. Виттом[11]. Таким образом, собственно с «Возрождением» у меня не было никаких столкновений и, как и прежде, я искренно уважаю это издательство как последовательно русское и антисоветское и, понятно, охотно приложу, насколько это в моих возможностях, руку к поднятию его культурного уровня. Если мое предложение Вас устраивает, пожалуйста, сообщите сколькими приблизительно страницами ежемесячно я смогу располагать и к какому сроку они должны быть доставлены. Тогда поставлю Вам кое-какие побочные вопросы и дело с концом.
Приймите уверения в моем искренном уважении. Искренно Ваш
Георгий Иванов
P. S. О «крахе» «Нового Журнала» говорить преждевременно — имею точные сведения. Что же до «Чеховского издательства», то с удовольствием написал бы о нем заслуженный «некролог»[12] — т. е. осиновый кол.
2
<Июль 1956>
Beau-Sejour
Hueres
Var
Дорогой Игорь Константинович,
Я думаю, — раз мы собираемся сотрудничать, да еще «старые знакомые» (теперь отлично вспомнил о наших встречах у <нрзб> — можно бросить в обращении к друг-другу наши взаимного глубоко уважения. Что касается «дела», то 8-10 страниц ежемесячно меня вполне удовлетворят. Подзаголовок «Литература и Жизнь» был мне навязан С. П. Мельгуновым. Потом я узнал, что под этим же заголовком чуть ли не четверть века прославляла советчину «наш общий друг» мадам Александрова![13] Так что переменю я с истинным удовольствием. Суть ведь в том как было и при Мельгунове — что я пишу что и как хочу и имею право первенства в выборе книг и тем. Я, когда мы с Мельгуновым договаривались, предложил было назвать «Лица и Маски», но тут он и его Прасковья[14] в голос завопили: «Невозможно, мы не “Аполлон”». И, пожалуй, они были правы — действительно как не «подымай» «Возрождение» — «Аполлона» не может получиться. М. б. можно было бы назвать «Лица и Маски» и в скобках «Литературные заметки»? Но решайте сами — Вам в данном случае видней. Согласен и на «Литературные заметки» просто.
Для начала у меня следующие темы Чех<овского> изд<ательства>: Гл. Струве «История эмигрантской литературы». Его же «Неизданный Гумилев»[15]. Да — дело в эмигрантской литературе. Будьте добры, достаньте мне — у милейшего Джуджиева[16] (кланяйтесь ему от меня) — возможно полный список книг, изданных Чеховским Издательством, для «ориентации». Они посылали мне все свои издания, но я все это барахло оставил в Париже и список мне необходим. Был, кажется, отдельный каталог? Если надо я, по использовании, его Вам верну. Также прошу Вас прислать мне «Незамеченное поколение» Варшавского[17], последние №№ «Граней», последний № «Опытов» (6-й), два тома Степуна[18] и, конечно, если есть, Литературную Московскую газету[19] — какие есть №№. Все это тоже могу вернуть. Также (не к спеху) «Жемчужины поэзии» К. Р., которого, при случае, хочу отметить как даровитого поэта (и как-никак нашего любимого «шефа»[20] в добрые старые времена). Он ведь, конечно, не сверх естествен<ный> талант, однако был хороший ученик Фета — Полонского и затюкали его совершенно несправедливо.
Остается вопрос, о котором отдельно пишет Вам И. Одоевцева. Я не сомневаюсь, что Вы благополучно разрешите это «принципиальное дело» к нашему взаимному удовольствию. Насчет размера — сто страниц на машинке ведь не так мало, и дело ведь идет не о таланте иных «Возрожденских» «беллетристов», а о первоклассной художественной прозе писателя с большим именем[21]! Кроме принципиальной стороны тут есть и очень существенная сторона — гонорарная — на моих критических страничках, требующих большого старания, не наработаешь и на папиросы. Кстати, по Условию с Мельгуновым мои статьи тоже оплачивались как художественная проза.
Желаю Вам всего лучшего
Искренно Ваш
Георгий Иванов
3
<Июль — август 1956>
Beau-Sejour
Hueres
Var
Дорогой Игорь Константинович,
Условимся, для начала — чтобы впредь не было «недоразумений», наше сотрудничество в «Возрождении» начнется с момента появления на его страницах наших вещей, и до того ни о нем, ни о том в какой форме оно осуществится «посторонние лица» ничего не знают.
Не подумайте, что я как-то и за что-то Вас упрекаю. Если Вы и сказали кому-нибудь мимоходом, что мол Г. Ив. собирается шлепнуть Ч<еховское> Изд<ательство> — ничего зазорного само собой нет. Но Вы не учли, что это известие распространится с быстротой молнии буквально по всему земному шару. И не только распространится, но и будет дано, с всевозможными подробностями прямо фантастическими. И от этих «точных сведений» о статье даже и не написанной еще, пойдут для меня вовсе не фантастические, а очень реальные неприятности материального свойства. Если мне удастся зимой быть в Париже, я Вам могу подробно рассказать что и как. Пока же предлагаю Вам следующее.
Я беру критический отдел, как уже говорилось. Первую мою статью Вы пускаете в ноябрьской книжке, одновременно с началом отрывка И<рины> О<доевцевой>. Она не будет обзором Чех<овского> издательства. Вероятней всего я начну с книги Глеба Струве и добавлю до 10 страниц взгляд и нечто. Найдется о чем. До появления наших имен никто об этом не знает, так же как и о содержании моей статьи. Это, повторяю, «профилактическая мера», абсолютно необходимая по разным причинам.
И<рина> В<ладимировна> шлет Вам привет. Вы так и не указали нашу постраничную плату — сей вопрос, сами понимаете, очень существенный, несмотря на его «презренность».
Извините за почерк: от жары, которая на наш край навалилась, голова болит и перо не повинуется.
Вам преданный
Георгий Иванов
4
<10 сентября 1956>
Дорогой Игорь Константинович,
Спасибо за Ваше милое письмо.
«По существу» же его, разрешите ответить Вам через несколько дней. Пока шлю Вам от нас обоих искренний привет
Вам преданный
Георгий Иванов
Понедельник 10 сентября
5
<Сентябрь 1956>
«Beau-Sejour»
Huures
Var
Дорогой Игорь Константинович,
Статью для Вас пишу и пришлю этак к 10 числу[22]. М. б. и раньше на денек. Т. к. ведь литературная критика идет в хвосте №, то типографии нечего волноваться. Но вот — покорная просьба — пришлите мне корректуру. Исправлю и верну в тот же день. А то с моим почерком, может получиться чепуха. Значит «до скорого», как выражаются наши соотечественники. Жму Вашу руку. Ну никаких №№ «Возрождения» из вашей почтенной конторы пока не получил. И. В. О<доевцева> шлет Вам поклон*.
Ваш
Георгий Иванов
*Тоже очень просит корректуру, т. к. ее рукопись грязная[23]. Тоже обязуется немедленно отослать.
6
<Конец 1956>
Дорогой Игорь Константинович,
Извините — не ответил на Ваше последнее письмо: мне было не до писем и не до литературы — я прошел курс очень утомительного, отшибающего всякие мозги лечения из-за дошедшего до неприличия моего артериального давления…
Теперь, немного очухавшись, берусь за запущенные за это время дела. Не знаю, продолжаете ли Вы желать моего постоянного сотрудничества. Если да — теперь, наконец, могу им заняться. Для начала я бы пустил статью о новой книге Смоленского[24]. Надеюсь, что она скоро выйдет, но, хотя вообще, я могу писать быстро, но для такой сериозной темы мне, конечно, нужно время. Т<ак> ч<то> если книга должна скоро выйти, то лучше всего если Вы пришлете мне корректурный оттиск загодя.
Посылаю, наконец, отрывок Одоевцевой. Само собой напечатание этого отрывка, в свое время принятого Мельгуновым, является условием моего сотрудничества. Пожалуйста, не потеряйте рукопись — это единственный экземпляр. Было бы очень мило с Вашей стороны, если бы Вы прислали мне хоть две последние книжки ж<урнала> «Возрождения», чтобы, вступая в журнал наново, я мог бы видеть «общество», в котором мне предстоит вращаться. Ну крепко жму Вашу руку и желаю Вам приятных праздников. Ну и также, чтобы наши кремлевские други продолжали бы в наступающем году съезжать на заднице в пропасть, которая раскрылась перед ними. И. Одоевцева шлет Вам искренний привет.
Искренно Ваш
Георгий Иванов.
7
Четверг <21 февраля 1957>[25]
«Beau-Sejour»
Hyures
(Var)
Дорогой Игорь Константинович,
Только сейчас могу поблагодарить Вас за милое письмо и вообще за дружеское и милое отношение Завтра-послезавтра сяду заканчивать для Вас статью и надеюсь, что сделаю это «более менее» с блеском. Ох, мне было очень скверно, и сейчас еще мухи в голове засерают чем-то противным. Но, как будто теперь все проходит и — тьфу, тьфу! — кондрашка отступила. Спасибо за книжки «Возрожденья». Если хотите, в следующем письме сделаю о ней (так. — А. А.) два-три слова «замечаний» как и что. Пока шлю Вам привет от нас обоих и прошу ждать статью. Очень приятно, что Вы пустили «Год жизни», не дожидаясь меня — все-таки будет и нам немножко гонорара, который весьма кстати. Жму Вашу руку Ваш
Георгий Иванов.
8
4 марта 1957 г.
Дорогой Игорь Константинович,
Даже писать такую вот записку мне запрещено, под угрозой кровоизлияния в мозг… Поэтому вынужден отложить критику до след. №. Но вот, взамен, прилагаю политические стансы[26]. Надеюсь, они Вам понравятся. Очень прошу обязательно корректуру, верну обратной почтой. Ну, если можно, оплатите их сразу, приложив гонорар к гонорару за начало «Год жизни»[27]. Конечно, если это Вас не затруднит и не прийдется ставить из такой ерунды «министерских вопросов» перед издательством.
Жмy Вашу руку и прошу извинить — хоть я собственно не виноват: Алданов и Вера Зайцева[28] — мое оправдание. О<доевцева> шлет Вам привет.
Преданный Вам
Георгий Иванов
9
23 <марта 1957>
Beau-Sejour
Hyures
Var
Дорогой Игорь Константинович,
Спасибо за гонорар, книжку «Возрождения» и пр. К. Померанцев[29] говорил Вам, что мое состояние — после легкой поправки — опять скверно и никаких статей пока я прислать не могу. На всякий случай напоминаю Вам то, о чем уже писал, посылая Вам стихи: мне необходима корректура. Я, как тоже уже писал, обязуюсь ее вернуть обратной почтой, но без корректуры и моей подписи «печатать» стихов прошу ни в коем случае не помещать[30]. Кстати, если — кто знает — по каким-либо (напр., издательским) причинам эти, политические, стихи Вам не подходят и Вы (б. м.) стесняетесь мне об этом сказать — не стесняйтесь — верните мне их и дело с концом, — для след. Но я дам Вам что-нибудь о весне и о луне…
Написал бы Вам, как обещал, мнение о книжке «Возрождения», но голова болит. Что ж. Многое (большинство) вполне приемлемо. Тухачевский (хотя уверен, что эта Лидия Норд массу врет — сужу по ее статье о Маяковском в Р<усской> М<ысли>[31] — настоящая ахинея) — тем не менее очень интересный материал. Стихи вполне на высоте[32]. Ренников — душка. Я его четвертьвековой поклонник[33] — и остроумно и беззлобно. В. Павлович настоящая находка[34]. Замечательно. <дальше низ страницы оторван> <…> корректно. Все гадит (и как!) Клименко. Это рассуждения идиота — «ниже ватерлинии» — в смысле «ватера», а не ином. Удивляюсь, что Вы такое печатаете. «И это в стране Пушкина!»[35] Ах дурак. И притом куда он гнет неизвестно — очевидно мухи ебутся в его голове.
Ну извиняюсь за выражение. Пишу, что думаю и мне не до стиля. Жму вашу руку очень дружески. Очень жалею, что все приходится откладывать «бомбу» Георгия Иванова. И<рина> Вл<адимировна> просит передать Вам поклон. Вы очень забавно (и по заслугам) <дальше нижняя часть страницы и верх следующей оторваны> <…> А вот, что потеряли Померанцева, жаль. Он хорошее имя и хорошая публицистика-критика. Ну еще раз Ваш
Георгий Иванов
10
1 апреля 1957
Beau Sejour
Huures
Var
Дорогой Игорь Константинович,
Скажите А. О. Гукасову: его довод не трогать этого патриарха мне понятен[36]. Стихи эти я послал Вам, чтобы «закрепить» своей подписью свое возвращение в «Возрождение», за неимением других. Но поэзия имеет свои законы: уродовать стихи заменой строчки многоточием мне крайне не хочется. К тому же я не сообразил, что такого рода «реторика нигилиста» — не совсем уместна в пасхальной книжке. Вывод: будьте Другом, уберите эти стихи (оба) вообще[37]. С должным Тактом объясните Абр<аму> Ос<иповичу,> что это не каприз с моей стороны. В следующую книжку пришлю что-нибудь «о луне и звездах» и дело с концом.
И буду рад, что не напечатаю вообще этих стихов, которые мне вообще не нравятся. Кстати, в свое время их (т. е. первое) мне вернул Мельгунов, — только он желал, чтобы февральская (любезная его сердцу грязь была заменена «октябрьской», на что я не согласился. Такое уж невезучее стихотворение…
Как бы там не было: либо печатайте с патриархом — либо (что меня вполне устроит) подождите до след<ующей> книжки. Рассчитываю (и вполне полагаюсь) на Ваш дружеский такт в этом деле.
Относительно издания моих стихов — что за вопрос? — как говорили в Одессе. Само собой я был бы очень рад издать собрание своих стихов. Нов<ый> Журнал с полгода назад собрался было издать такое собрание моих стихов, но потом что-то закис и, думаю, что они, прогорая, никогда не издадут[38]. Т<ак> что в отношении «Возрождения» я совершенно свободен. Очень тронут Вашим желанием чем можете мне услужить и буду очень рад, если что-нибудь из этого получится. Сообщите подробнее как и что.
Tant pis (тем хуже — фр.) — если теряю — очень нужны мне две тысячи за две страницы стихов. Ну наверстаю в след<ующем> №. Извините, что так неряшливо во всех отношениях пишу — и это мне сейчас трудно. И. В. Одоевцева Вам кланяется и благодарит за милые слова о ее романе. Она напишет Вам сама. Ваш всегда
Георгий Иванов.
P.S. От Смоленского давно ни гу-гу. Я ему предложил на выбор рецензии у Вас или в Нов<ом> Журнале. Но он ничего не ответил. Спросите его сами, чего он хочет.
11
8 апреля 1957 г.
Дорогой Игорь Константинович,
Еще десять дней, покуда мне делают зверские впрыскивания, мне нельзя ничего делать «умственного», и письма относятся тоже к этому. Так что — pardons bien, mais pardons bien. Ну плюньте и забудьте Вы инцидент с бородой: признаю и свою вину, что задержал корректуру. Теперь еще одна моя вина, более серьезная. Я забыл в свое время исполнить просьбу И. Одоевцевой и сказать Вам, что у «Года жизни» ведь имеется конец, Вам еще не отосланный, ибо требует переписки с черновика. Это драматический конец, освещающий всю вещь. Он длиной страниц в 25 «Возрождения». Тороплюсь Вам об этом сказать, чтобы Вы загодя сохранили нужное место.
Теперь вот. Мне прислали из Берлина групповую фотографию Гумилева летом 1921 года, т. е. месяца за два до расстрела[39]. Очень похож. Если Вы можете дать такие клише, я хочу для своего дебюта в «Возрождении» набросать о нем этого периода, кое-что и о «заговоре», кое-что о личном. Но sauf contre ordre (есои ничего не случится — фр.), т. е. если опять не начну дохнуть, берусь через несколько дней (по получении Вашего ответа насчет клише) такую штучку набросать. Но тогда сообщите заодно крайний срок, к которому статья должна быть доставлена. Сейчас получил гонорар. Спасибо. Жду книжки «Возрождения»: хоть и противно читать эту Лидию о Тухачевском, а любопытно. Противно, во-первых, потому, что убежден, что на 3/4 вранье, во-вторых, потому, что в свое время переживал «на месте» чувства (оставшиеся свежими) ко всем этим прохвостам первого призыва, «сохранившим гвардейские традиции» и проживающим на Миллионных, когда шло массовое избиение офицерства и пр. Вам, я думаю, это должно быть приятно.
Желаю Вам встретить Светлое Воскресение счастливо и спокойно.
Сердечный привет от нас обоих
Ваш Георгий Иванов
P.S. К.Р. «Жемчужины поэзии». Разумеется, если не трудно
12
<Май — июнь 1957>
Beau-Sejour
Hyures
Var.
Дорогой Игорь Константинович,
От Вас, уже очень давно, ни слова. Правда, я Вас регулярно надувал и ничего не шлю, что обещал — но войдите в положение человека, имеющего давление 28°[40], на которого все доктора удивляются: «все жив». И малейшее «головное усилие» вызывает во мне черт знает что. Тем не менее понемножку сочиняю для Вас нечто и собираюсь, наконец, прислать.
Но нет от Вас и подтверждений насчет получки куска «Года жизни». Следует на днях еще кусочек, «окончательное окончание», освещающее, как должно, всю вещь. Но почему-то в последнем № опять напечатано «Окончание следует». Автору это все равно (да и читателю плевать), но кусок, имеющийся у Вас, все-таки не окончание, а продолжение — окончание, как я уже говорил, получите переписанное на днях и вовремя, для сдачи в набор.
Слышал, что против Вас как редактора «Возрождения» поднята какая-то интрига. По-видимому, как всегда, соответственного содержания обращение к А. О. Гукасову будет прислано нам на подпись. Я думаю, нечего Вас заверять, что, если мы таковое получим, мы оба вернем его неподписанным его отправителям: за наше недолгое, возобновленное, знакомство мы оба ничего кроме хорошего к Вам и как к редактору и как к человеку не испытывали, а насчет того, как Вами ведется «Возрождение», имеем, определенно, хорошее мнение.
Ваш всегда Г. Иванов
13
29 октября 1957[41]
Beau-Sejour
Hyures
Var
Дорогой Игорь Константинович,
Позволю себе напомнить Вам и <о> своем существовании и о том, что свыше месяца тому назад я послал Вам — при дружеском письме — рукопись г-жи Крузенштерн-Петерец[42], рекомендуя ее Вашему вниманию. Не скрою, что Ваше столь долгое молчание слегка удивляет меня, т. к. мне хорошо известна Ваша обычная любезность.
И<рина> Вл<адимировна> шлет Вам сердечный привет, к которому присоединяется
Ваш Георгий Иванов
P.S. Книга Смоленского очень хороша, но статья Злобина о ней[43] плоха.
14
<Конец ноября — начало декабря 1957>
Дорогой Игорь Константинович,
Получил Ваше милое письмо со всякими проектами и приглашениями, но, прочтя его, по-прежнему недоумеваю. Что же рукопись Ю. Крузенштерн-Петерец, которую я Вам послал Бог знает когда и о которой Вы, несмотря на мой повторный вопрос, не пишете ни звука? Покорно прошу срочно ответить. Шлю сердечный привет.
Ваш Георгий Иванов
15
<Конец апреля — начало мая 1958>[44]
Воистине Воскресе!
Дорогой
Игорь Константинович,
Наше извинение в молчании в том, что я беспрерывно болен, и моя жена сбилась с ног, ухаживая за мной[45]. Вот и теперь «это не письмо» — на днях соберемся ответить Вам и по поводу сотрудничества и вообще. Мы оба Вас помним с искренно дружеским чувством и если бы перевелись наконец под Париж[46], думаю, эти отношения проявили бы. Вот и просьба — не в службу, а в дружбу — прислали бы Вы нам ту книжку «Возрождения», где Злобин написал о Гиппиус — Философове[47]. Очень обяжете.
Из Парижа время от времени прибывают свежие новости и сплетни: Вы тоже наверно слыхали от одного из «певцов эмиграции»[48], которого до сих пор я считал своим другом, что я ищу контакта с Эренбургом, чтобы ехать в Москву. Ищу, кстати, через Померанцева, который Эренбурга в глаза не видел[49], это я — то, близко знакомый с Эренбургом, как и с многими из СССР литературы, свыше 40 лет!
И. В. благодарит за память и шлет Вам привет
Ваш всегда Георгий Иванов