Сосисочный фарш

Сосисочный фарш

Хороших желудков куда меньше,

нежели хорошей пищи.

Люк де Вовенарг

Полковые учения — это событие года и я не собирался отсиживаться в пункте постоянной дислокации вместе со свинарями и прикрываться справочкой об освобождении. Однако беда пришла, откуда не ждали. Начмед майор Бабичев, добрейшая душа, как коршун накинулся на меня и буквально у трапа ИЛ-76 содрал парашют.

— Ты что, хочешь расползтись в воздухе? У тебя швы ещё живые!!! — орал он мне на ухо, пытаясь перекричать рёв турбин. При этом недвусмысленно вцепился в кольцо запасного, давая понять, что будет его следующим шагом. И я, как телок на поводке, позволил вывести себя из корабля пред светлы очи начальника штаба полка.

— Поедешь колонной! — без шансов на возражения отрезал подполковник Сыромятников.

Что для ИЛ-76 сорок минут, для колонны «хозов-мозов» шесть часов. На учения я попал глубокой ночью. Уже порядком издёрганные начальник разведки и командир разведроты встретили меня, не скрывая раздражения.

— Где ты шляешься? — было самое мягкое, что я услышал в начале разговора. — Бери взвод и дуй на этот рубеж. Оттуда возможен подход резервов противника. Проверить и доложить!

Я прикинул по карте — по прямой через лес — километров пятнадцать. До срока три часа. Успею.

Взвод сиротливо жался к штабной палатке. Нудный осенний дождь не прекращался с момента выброски. Нарочито бодрым голосом я подозвал сержантов, положил на землю карту и на неё компас. В тусклом свете фонарика стрелка вяло крутилась по кругу и не собиралась ни на что указывать. Компас одного из сержантов издевательски повторил эти пируэты. Отошли от палатки на 50 метров — та же картина. Вспоминаю, как расположена палатка, как на столе лежала карта начальника разведки и… указываю направление марш броска. Дозор привычно рванул во мрак ночи, а взвод засопел следом. Два часа бега в кромешном мраке по лесу с полной выкладкой. Лучше бы меня Бабичев освободил от этого!

Всё бы ничего, но, как ту японскую певичку Ясука, меня одолевало сомнение: «А тому ли я дала?» То есть, туда ли мы поспешаем? Бойцы не сомневались, но сержанты-то видели, каким компасом я ориентировал карту на местности. Когда вышли к реке, объявил привал. Двух бойцов послал вверх и вниз по течению. Вообще-то по карте был ручей и через него пешеходный мосток. Какова же была радость, когда один из разведчиков вернулся и доложил:

— Мост не мост, а поручни из воды торчат!

Видать, это дождь превратил ручей в реку. За 12 километров от намеченной точки мы отклонились на каких-то 50 метров!!! Я на радостях продлил привал и разрешил перекусить. Банка сосисочного фарша с галетой и холодной водичкой была как раз вовремя.

Ефрейтор Кондрашов, дзюдоист, КМС, бесцеремонно отодвинул меня, когда я попытался первым перейти по мосту через реку. Держась за поручни, он уверенно перешёл на тот берег. За ним взвод. Привязавшись по карте к мосту, вышли на заданный рубеж. Залегли, замаскировались, доложили. Забрезжил рассвет. Смотрю, мне опять передают открытую банку сосисочного фарша и галету.

— Кто давал команду жрать? — была первая реакция. — Да и свой сосисочный фарш я уже съел.

— Мы не едим, — ответил сержант. — А вам надо по чуть-чуть, но часто.

Вообще-то мне что-то подобное говорили в госпитале при выписке, но я-то бойцам ничего не рассказывал. Откуда они узнали? С тех пор на каждом привале мне молча совали открытую банку сосисочного фарша с галетой. А ведь это было самое вкусное в нашем десантном сухпае и бойцы его всегда съедали первым.

Три дня мы воевали в «тылу противника» и все эти три дня не прекращался дождь. Нам, разведчикам не давали покоя ни днём, ни ночью. Но в короткие минуты отдыха бойцы неизменно стелили для меня сухую плащ-палатку и передавали открытую банку сосисочного фарша. В какой-то момент мне даже показалось, что они смотрят на меня по-другому, не как на командира, а как на пациента, что ли. Я и сам другими глазами взглянул на свой взвод. Что-то очень важное в бойцах я раньше не рассмотрел.

Через неделю после учений меня назначили заместителем командира разведроты. Прощаясь со взводом, я почувствовал, что оставляю с ним частичку своей жизни.