Глава 2. Мескалин

Глава 2. Мескалин

Мескалин — волшебное слово, волшебное соединение. Впервые я услышал это слово сразу после войны, когда вернулся в Беркли и пробился в Калифорнийский университет, обосновавшись в конечном итоге, на химическом факультете. Обычное обучение студентов, специализирующихся по химии, предполагает изучение громадного списка технических предметов и получение степени бакалавра по химии в Химическом колледже. Я выбрал немного другой путь и стал изучать более разнообразные темы, чтобы получить степень бакалавра гуманитарных наук в (колледже литературы и науки. После этого я стал двигаться в сторону предметов, в значительной степени ориентированных на медицину, и погрузился в биохимию.

Как скрипач, который любит играть в струнных квартетах я получил ценный урок. На свете есть много скрипачей, и большинство из них играет на своем инструменте весьма искусно но каждому квартету требуется один скрипач, и последних не хватает. Скрипач из меня не ахти какой, и мне сложно исполнять камерную музыку. Альтист я тоже так себе, но получаю немало приглашений играть. Точно так же и в химии. Как химика средней руки меня приняли, однако редко востребовали. А в области биохимии химиков было очень немного (по крайней мере, в то время), и я стал студентом самого высокого полета. После нескольких лет, которые ушли на прослушивание курсов и на не вдохновлявший меня дипломный проект, я написал скучную диссертацию и получил степень доктора философии в ведущем академическом учреждении — Калифорнийском университете.

В 1940-1950-х годах внимания на алкалоид мескалин почти не обращали. Фактически все семейство соединений, составной частью которых является мескалин, было, по сути, неизвестным. Появилось несколько статей, в которых говорилось о «мескалиновом психозе», также получили широкое распространение несколько публикаций, порицающих негативные последствия приема пейота как причину разложения «первобытных» американских индейцев. К серьезным и вдумчивым текстам можно отнести работы и известные карты Александра Руйе, появившиеся в 1926 году. Сюда же относится научный труд Курта Берингера, в котором описана реакция многих испытуемых на активные дозы мескалина. Наркотик почти всегда вводился при помощи инъекции. Книга Берингера под названием «Der Meskalmrauche seme Geschichte und Erscheinungsweise» (1927) никогда не переводилась на английский язык. Вестон Ла Барр написал в 1938 году «Религию пейота». Вот, пожалуй, и все.

Я был невероятно заинтригован. Имелись описания воздействия мескалина с культурной, психологической и религиозной точек зрения — описания соединения, которое, казалось, обладало магическими свойствами. Этот препарат можно было легко синтезировать. Однако я повиновался приказу невидимой руки, опустившейся на мое плечо. Мне было сказано: «Нет, не пробуй, еще не время». Я читал все последние новинки о мескалине, например, опубликованные в середине 1950-х годов сочинения Олдоса Хаксли (очень информативные «Двери восприятия» и более осторожные «Небеса и ад») и в общем и целом негативные размышления Анри Мишо («Несчастное чудо»). И лишь в апреле 1960 года мой друг психиатр Тэрри Мэджор и его изучавший медицину приятель Сэм Голдинг усилили мой интерес к мескалину и предоставили мне возможность провести эксперимент «под присмотром». Тогда я принял четыреста миллиграммов сульфата мескалина. Это был день, яркие воспоминания о котором сохранятся в моей памяти навсегда. Этот день, без сомнения, утвердил основное направление моей жизни.

Подробности того дня были безнадежно сложны и останутся в моих записях, но квинтэссенция, сущность эксперимента была следующей. Я видел мир, который представился мне в нескольких обликах. Мне было явлено чудо цвета, беспрецедентное для меня, потому что я никогда особенно не замечал мир цветов. Радуга всегда давала мне все оттенки, которые я был в состоянии различить. Под воздействием мескалина я внезапно обрел сотни нюансов цвета, новых для себя. Я не забыл их до сих пор.

Окружающий мир стал удивительным в своих деталях. Я видел организм пчелы изнутри. Она пристраивала что-то к своей задней лапке, чтобы отнести эту полезную вещь к себе в улей. Несмотря на то, что пчела пролетела почти рядом с моим лицом, я находился с ней в полной гармонии.

Мир был полон удивительных открытий, которые можно было сделать с помощью интуиции. Я воспринимал людей как карикатуры, говорящие о своей боли и о своих надеждах. Мне казалось, что они не возражали против такого подхода.

Больше всего меня поразило то, что я стал видеть мир так, как видел его, будучи ребенком. Повзрослев, я позабыл красоту, волшебство и знание мира и себя самого. Я попал на знакомую территорию, в пространство, где я однажды бродил как бессмертный исследователь, и я вспоминал все, что было известно мне тогда и от чего я отказался, забыл, став взрослым. Подобно магическому камню, превращающему мечту в явь, этот эксперимент позволил мне вновь ощутить неповторимое волнение, знакомое мне в детстве, но забытое мной впоследствии.

Больше всего мое внимание привлекло интуитивное понимание того, что эти потрясающие воспоминания были вызваны долями грамма какого-то там белого порошка. Но нельзя было спорить с тем, что эти воспоминания не содержались в этом самом белом порошке. Все, что я осознал, всплыло из глубин моей памяти и моей психики.

Я понял, что вся наша вселенная помещается в разуме и в духе. Мы можем отказаться от поисков входа в эту вселенную, мы можем даже отрицать ее существование, но она действительно находится внутри нас, и существуют химические вещества, способные сделать эту вселенную доступной для нас.

В тот далекий день я решил посвятить всю свою энергию и все профессиональные навыки, которыми мог овладеть, разгадыванию природы этих инструментов, способствующих раскрытию личности. Говорят, что мудрость — это способность понять других; а вот понимание самого себя называется просветлением. Я нашел свой путь познания.