Отступление

Отступление

Тласкала, июль 1520 года

Кортес не был создан для спокойной, размеренно текущей жизни. Напротив, ему нужны были бури и волнения, чтобы по-настоящему показать себя. Только в минуты смертельной опасности и самых тяжких испытаний в полной мере проявлялись его беспримерные талант и храбрость. Он умел выигрывать безнадежные партии, справляться с неудачами и преодолевать невзгоды. Он не отступал там, где другой бы опустил руки. И в такие мгновения он был непостижим. Кортес находил в себе неиссякаемые источники энергии, и его уверенность передавалась окружающим.

У подножия дерева Кортес снова стал лидером. В его распоряжении осталась кучка утомленных и растерянных солдат и множество раненых. Тласкальтеки, понесшие тяжелые потери, сомневались в целесообразности союза с побежденными. Начинался новый день – первый день июля, – и ацтеки скоро должны были возобновить атаки, мобилизовав все города на берегу озера. Они знали, что испанцы разгромлены и их осталось только добить. Даже бог игры не поставил бы крошечного хлопчатобумажного лоскута на победу Кортеса. Но конкистадор не впал в уныние. Поговорив с каждым солдатом, он снова поднял дух своих людей. Марина договорилась с тласкальтеками. В боевом порядке, скрепленный общим стремлением выжить, отряд Кортеса поднялся к северу и закрепился на вершине холма недалеко от Ацкапотцалько, где впоследствии испанцы воздвигнут храм Божьей Матери Спасительницы. Индейцы отоми, населявшие окрестности, снабжали испанцев провизией. Но ацтеки и здесь не дали конкистадорам покоя. Чтобы избежать осады, Кортес приказал около полуночи оставить лагерь. Солдаты не спали уже трое суток. Этому скитанию не было видно конца. Эрнан взял на себя командование арьергардом, более всего подверженным риску нападения. Он принял решение идти на Тласкалу, и он дошел до Тласкалы, но каждый шаг пришлось пройти с боем. Кортес сражался под Тепотцотланом, в Тцомпанко и Халтокане. Испанцев мучил голод, и когда в битве при Теотигуаканом была убита лошадь, она была съедена солдатами без остатка. «От нее не осталось и клочка шкуры», – написал Кортес в своем отчете.[124] Некоторые даже дошли до подражания тласкальтекам, поедавшим тела убитых врагов.

Ацтеки оправились от пережитого потрясения. Они провозгласили новым тлатоани Куитлагуака, и, поскольку любое восхождение на трон должно было сопровождаться войной, новый правитель решил перехватить испанцев на дороге в Тласкалу у города Отумба, соседствующего с Теотигуаканом, к северу-востоку от Теночтитлана. 7 июля Кортес располагал всего двумя сотнями испанцев и двумя тысячами тласкальтеков, способных дать бой. Из двадцати лошадей лишь немногие могли пуститься в галоп. Войска ацтеков вел киуакоатль – вице-император. Сам Куитлакуак не пожелал подвергать риску свою жизнь. Для Кортеса, находящегося на грани истощения, с раненой левой рукой и открытой раной на виске, этот бой был последним шансом. Все, кому довелось пережить эти дни, вспоминали об этой энергии отчаяния, оживлявшей лагерь испанцев наперекор логике и при полном отсутствии каких-либо шансов на спасение. И когда исход боя, казалось, уже был предрешен, Кортес с пятью или шестью оставшимися всадниками пробили копьями брешь в рядах индейцев и прорвались к самому киуакоатлю, который издалека с возвышенности осуществлял командование войсками. Испанцам удалось захватить его штандарт и регалии и даже сорвать с вождя головной убор из драгоценных перьев. Отступая перед яростно наседавшим противником, киуакоатль утратил присутствие духа и бежал. Его эскорт в страхе дал сигнал к общему отступлению. Как по мановению волшебной палочки сто тысяч воинов в один миг очистили поле битвы.[125]

Вот она, долгожданная Тласкала. Поймали судьбу за хвост. Тласкальтеки, еще несколько дней назад подумывавшие о расторжении союза с Кортесом, устроили выжившим триумфальную встречу при вступлении в город. Осыпанные ласками и почестями испанцы перевязывали раны. Кортес мог порадоваться, что Веракрус устоял. Тотонаки не изменили дружбе, и теперь в Мексике было только два противостоящих лагеря, всего только два – ацтеков и всех остальных племен, одним из которых были испанцы.