Запись от 23 апреля / 6 мая 1920 г. Симферополь

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Запись от 23 апреля / 6 мая 1920 г. Симферополь

Мы живем на самой окраине города, в «уезде». Кварталом ниже нас проходит линия железной дороги, а за нею степь. В степи еврейское кладбище, у стены которого расстреливают. Вокруг Симферополя тянутся небольшие горы. С начала Бетлинговской виден южный берег, Чатыр-Даг и другие высокие горы. На нашей улице есть мечеть — такая прелестная, квадратная, маленькая, с очаровательным минаретом, такая изящная, славная! В девять часов утра и вечером с минарета кричит мулла. А газетчик кричит: «Телеграмма! Телеграмма! Занятие нами Одессы!»… А мои золотые часы всё ещё лежат в комиссионной конторе.

Не в замученный, полуразрушенный Харьков я хочу вернуться, а в такой, каким я его покинула, чтобы громкое «Чайковская, 16», не произносилось с трепетом и позором[5], чтобы не на виселице увидела я тех, кого так страстно хочу я видеть, и не в морозную ночь, а в ликующий майский день. О, Боже, это только мечта. Слишком это хорошо для мира! Мир полон страданий, разочарований, печалей, люди не умеют жить. О, если б кто-нибудь открыл тайну жизни, для чего она дана людям, какая её цель!