22. Я ВЕРНУСЬ

22. Я ВЕРНУСЬ

В конце октября, когда в партизанском отряде стало известно, что в Оболи немцы арестовали большую группу «юных мстителей», Зина и ещё двое молодых партизан — Илья Езовитов и Мария Дементьева — отправились в посёлок на встречу со связной Лузгиной Верой. От неё они должны были узнать, кто из ребят остался в живых и наладить с ними связь, чтобы продолжать работу. Из партизанского лагеря они вышли после полуночи. Шли лесом всю ночь. Когда выбрались из болот и отыскали заглохшую дорогу, идти стало легче.

Илья Езовитов шёл первым, за ним — Мария Дементьева, замыкала группу Зина. На половине пути пересекли реку — холодную и быструю Западную Двину. В тёмном небе низко висели тяжёлые облака.

Оступясь в лужу и намочив ботинки, Зина сказала:

— Хорошо бы сейчас с фонарём пройти, как раньше до войны. Помните?

— Только этого нам не хватало, — недовольно отозвался Илья.

Мария Дементьева глубоко вздохнула:

— Конечно, помним. Сколько мы тогда по лесу бродили и днём и вечером с фонариком. И даже в эту вот глухомань забирались. Мы тогда часто поругивали Женю Езовитова за то, что он слишком далеко заводил нас. А теперь вот пригодилось. Идём ночью и спокойно. Дорогу-то как свои пять пальцев знаем.

— Верно, — согласилась Зина и задумчиво добавила: — Настанет ли опять время такое?

— Обязательно, — отозвался Илья.

— Скорей бы, — Зина вздохнула. — До чего же хочется по спокойной земле пройтись, по тихому мирному лесу…

— Ты часто думаешь об этом? — спросила Мария.

— Очень. Мне кажется, если придёт это время, я, наверное, всю ночь буду бродить по лесу, до самого утра, чтобы встретить рассвет, чтобы увидеть, как поднимается над лесом большое светлое солнце.

— Размечтались, — буркнул Илья. — А ну-ка прибавьте шагу. Светать начинает.

В лесу едва приметно светало. Когда они вышли к краю леса, неподалёку от деревни Мостищи, сделали привал. Почистили одежду. Перекусили. Илья забрался на высокое дерево и оглядел деревню, примыкавшее к ней поле, дорогу. Кругом было безлюдно. Только кое-где поднимался дым над крышами изб.

— Ну как? — спросила Мария, когда Илья слез с дерева.

— Вроде тихо. Никого не видать.

— Что будем делать?

— Надо идти, пока время удобное, — сказала Зина.

— Кто пойдёт? — спросил Илья.

— Я, — ответила Мария.

— Нет, тебе нельзя. Тебя же немцы и полицаи давно разыскивают.

— Тогда пойду я, — сказал Илья.

— И тебе тоже нельзя, — возразила Зина. — Ты что забыл, что про тебя слух распустили по всем дворам, будто ты утоп. Хорош будешь, новоявленный, как сцапают.

Зина задумалась на миг, взглянула в сторону поля и вдруг решительно сказала:

— Пойду я. Не возражайте. Так будет лучше. Меня же там почти никто не знает. И потом документ у меня на Марию Козлову. Не поддельный. Она улыбнулась. Кто придерётся?

— Ладно, — недовольно согласился Илья. — Только смотри вернись. Слышишь, обязательно вернись. Мы тут ждать станем.

— Будь очень осторожна, Зинок, — с тёплым участием сказала Мария.

— Не волнуйтесь, — Зина положила ей руку на плечо, моргнула многозначительно, улыбнулась, — Я обязательно вернусь к вам. Я не прощаюсь. Пока.

Зина вскинула за спину вязанку хвороста, который собрал ей Илья, вышла из леса и неторопливо пошла полем, в сторону деревни.

Илья и Мария, укрывшись в кустах, внимательно наблюдали за Зиной до тех пор, пока она не скрылась за первыми избами деревни Мостищи.

Около избы Веры Лузгиной её остановили два парня. Они вышли из проулка. На руках у них были белые повязки с двумя чёрными буквами «ОД», что означало — полиция.

«От этих не уйдёшь», — подумала Зина.

Она смело пошла навстречу им, стараясь не выдать волнения. Полицаи не спускали с неё глаз. Подошли вплотную. Она хотела обойти, но один из них преградил путь.

— Ты кто такая?

— Мария Козлова, — ответила Зина.

Полицаи оглядели худенькую фигурку девочки, точно прощупали.

— Документы, — потребовал остроносый.

Зина достала справку на имя Марии Козловой, отпечатанную на бланке немецкой комендатуры.

— Вроде не липа, — остроносый сдвинул на глаза шапку. — Ладно, пошли, проверим.

— Ещё чего не хватало? — попыталась возразить Зина.

— Но, но! Без трепотни. Коли жить не надоело, — сказал остроносый и толкнул Зину в спину.

Полицаи отвели Зину в посёлок Оболь и заперли в холодном кирпичном амбаре. В единственное маленькое вентиляционное отверстие, которое находилось под самым потолком, пробивался слабый пучок света.

Зина осмотрела стены, дверь, пол, потолок и убедилась, что выбраться из амбара нет никакой возможности.

Её продержали в амбаре весь день и ночь и за это время никто за ней не пришёл. Она сидела в углу, сжавшись в комочек, вздрагивала иногда от холода и постоянно думала, как убежать. Сон не шёл к ней. Она старалась успокоить себя мыслью, что всё обойдётся, что она сумеет убедить полицаев или немцев, что её арест просто какое-то недоразумение, но где-то подсознательно назойливая мысль всё время напоминала о том, что это провал и что ей не удастся ничего доказать. Она хотела представить, что за этим последует, и не могла. В эту ночь она передумала о многом. Вспомнила, как жила, правильно ли поступала, и в основном осталась довольна своими поступками и действиями.

Утром послышался шум мотора. К амбару подъехала машина и остановилась. Хлопнула дверца кабины. Кто-то снял замок и раскрыл дверь. Те полицаи, которые схватили её вчера и заперли в амбаре, стояли в проёме. За ними — около машины — топтался немец с автоматом. Один из полицаев, прищурясь, заглянул в полутьму амбара, отрывисто и зло гаркнул:

— А ну, выходи!

Зина спокойно шагнула на улицу, взглянула на посёлок. Немец, стоящий около машины, направил на неё автомат. Зина зябко поёжилась от утреннего холода. Полицаи подтолкнули её к заднему борту машины и приказали забраться в кузов. Она молча перебралась через борт и села на откидную скамейку. Полицаи подсели справа и слева от неё, немец сел напротив, положив автомат на колени.

«Не убежишь, — подумала Зина. — Подстрелят сразу».

Солдаты согнали к комендатуре жителей окрестных деревень, окружили их, а потом вывели на крыльцо Зину. Она стояла, босая, в одном белом платьице, и жадно вглядывалась в толпу, стараясь различить знакомые лица.

Немецкий офицер, комендант Оболи, гаркнул в толпу:

— Кто может узнать эту девчонку?

Люди стояли, низко опустив головы, и никто из них не проронил ни слова.

На неосёдланной лошади прискакал Экерт. Его вызвали по телефону. Он спрыгнул на землю и подбежал к крыльцу.

— С чем она поймана? — спросил Экерт у офицера.

— Вот с этим, — комендант протянул справку.

— Да это, господин комендант, городская девчонка. Работала у нас, между прочим, в офицерской столовой судомойкой. А после диверсии сбежала к партизанам.

— Не может быть! Почти ребёнок, — удивился офицер.

— Она самая. У неё и справка на чужое имя. В справке-то написано Мария Козлова, а на крыльце стоит Портнова Зинаида.

— Откуда эта девчонка?

— Из Питера, господин комендант. Я её хорошо знаю. Летала птичка с партизанами. Долеталась. И в подпольной организации она состояла.