ВСПОМИНАЯ АЛЕКСАНДРА КАУТСКОГО

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ВСПОМИНАЯ АЛЕКСАНДРА КАУТСКОГО

В феврале 1943 года я был назначен командиром БЧ-V лодки «М-214» (15 серии), которая достраивалась в Молотовске (теперь Северодвинск). Однако уже в конце апреля пришел приказ о моем назначении командиром группы движения на Краснознаменную «К-21», которой командовал Герой Советского Союза капитан 2 ранга Н. Лунин. Я тут же убыл к новому месту службы. Лодка стояла на ремонте в Росте (пригород Мурманска). В конце мая ремонт был закончен, мы перешли в Полярное и начали готовиться к походу.

Я уже знал кое-кого из комсостава бригады, поскольку в 1940 году был здесь на практике после 5 курса училища и плавал на «Щ-402». Командиром на ней был Николай Гурьевич Столбов, старпомом — очень маленький и очень строгий Мамонт Лукич Мелкадзе, штурманом — Михаил Леошко, минером — Григорий Макаренков. Помнил я также командиров лодок Старикова, Фисановича, Уткина. Знал и помнил веселого и красивого лейтенанта Арванова. И, конечно, знал почти всех инженеров-механиков, которых помнил еще по училищу.

Постепенно я узнавал и знакомился с комсоставом бригады. Впрочем, выражения «узнавал» и, тем более, «знакомился» неточны. Я просто расспрашивал своих друзей и сослуживцев о тех командирах, которые были мне совсем незнакомы и с которыми мне не приходилось сталкиваться по служебной или какой-либо другой линии. Особый интерес вызывали командиры лодок, командиры дивизионов — это были особенные люди, которые нами командовали и решали успех дела, успех боевых действий лодок От них зависела судьба лодки, а значит, и наша судьба, да и в целом успех войны на море.

Молодые офицеры лодок вольно или невольно наблюдали за своими командирами, и обмен мнениями между ними был очень частым и оживленным.

[389]

Поступки, команды, ухватки, любимые словечки и выражения, внешний вид и особенности поведения обсуждались и сравнивались, критически оценивались и, в конце концов, выливались в некое общественное (среди молодежи) мнение, которое в какой-то мере становилось частью репутации командиров.

Сейчас нет нужды и возможности подробно освещать эти мнения обо всех командирах. Особенно чутко воспринималось отношение командиров к молодым офицерам. Можно только сказать, что не все командиры, даже очень прославленные и боевые, хорошо понимали психологию молодежи, особенно в условиях тяжелой и опасной подводной войны, были, порой, чрезмерно суровы, грубоваты, насмешливы, ошибочно полагая в этом соль специфического морского воспитательного процесса. Несколько командиров старшего поколения были очень уважаемы молодежью не только за их боевой авторитет, но и за их отеческое отношение к молодежи. Такими были Герой Советского Союза И. А Колышкин, Герой Советского Союза Г. И. Щедрин, Герой Советского Союза М. И. Гаджиев, командир дивизиона «малюток» Н. И. Морозов и некоторые другие. Они относились к молодежи по-отечески, больше наставляли, учили и опекали, чем ругали, и молодежь была им благодарна и уважала, как отцов.

Но были и командиры, которых молодежь не только уважала, но и любила. И мне мои молодые друзья сразу указали на командира «Щ-402» Александра Моисеевича Каутского. Я уже упоминал, что плавал на этой лодке в 1940 году, будучи курсантом училища. Вскоре мне довелось повстречаться и поговорить со старшинами этой лодки — боцманом Николаем Добродомовым, старшиной трюмных Сергеем Кукушкиным, старшиной мотористов Виктором Михеевым. Они меня помнили еще курсантом. Разговор поневоле крутился вокруг страшного события — взрыва аккумуляторной батареи на лодке и гибели части экипажа во главе с командиром Столбовым. А затем разговор пошел и о боевой жизни лодки уже с новым командиром — А. М. Каутским.

[390]

И здесь я впервые услышал мнение старшин о нем. Из этих и других разговоров, а затем из личных встреч стало складываться и, когда мне довелось более близко познакомиться с А. М. Каутским, сложилось и мое личное мнение об этом незаурядном человеке. С течением времени мои сведения об его жизни и службе пополнялись. Мне довелось слышать мнения о нем не только старшин, моих молодых друзей, но и людей, знавших Каутского давно и хорошо. И мне стало ясно, откуда проистекает всеобщее уважение и любовь к этому командиру.

Вся его жизнь была посвящена флоту. Он родился в 1906 году в портовом городе Херсоне. В 1928 году был призван краснофлотцем во флот, попал в школу подплава, где получил специальность моториста. Плавал на Балтике на лодках типа «Барс», затем был переведен на строящуюся лодку «Д-3». Стал старшиной группы мотористов. 21 сентября 1933 года «Д-3» прибыла по Беломорско-Балтийскому каналу в Мурманск. В 1934 году Каутский поступил в училище им. Фрунзе, в 1938 году его окончил и был назначен на «Д-2» командиром торпедной группы и почти сразу же (через 18 дней) — командиром боевой части (БЧ-2-3). В1939 году «Д-2» ушла в Ленинград на капитальный ремонт, но Каутский остался на Севере. Он был назначен (с повышением) минером дивизиона подводных лодок типа «Щ» . Командиром дивизиона был И. А. Колышкин.

С началом войны А. М. Каутский, замещая заболевшего помощника командира подводной лодки, совершил один поход на «Д-3», в котором было потоплено 3 транспорта. В том же 1941 году он принял участие еще в трех боевых походах — на «Щ-422» (один поход) и на «Щ-401» (два похода), в которых были уничтожены 2 транспорта. За участие в этих походах и достигнутые боевые успехи А. М. Каутский награждается первым орденом Красного Знамени.

Приказом командира Бригады от 24.02.42 г. Каутский назначается помощником командира (Видяева) на «Щ-421». В боевом походе 8 апреля 1942 года лод-

[391]

ка подорвалась на мине, потеряла ход и была торпедирована подводной лодкой «К-22» ввиду невозможности ее буксировки в базу. Команда «Щ-421» была — расформирована, а А. М. Каутского назначили командиром по оргработе штаба бригады подводных лодок.

Но в штабе он пробыл очень мало. В июне-июле 1942 года Каутский совершил 3 боевых похода на «Щ-403», участвовал в потоплении двух кораблей противника.

14 августа 1942 года произошел взрыв аккумуляторной батареи на «Щ-402», при взрыве погиб вместе с частью команды командир лодки Столбов. Лодка вернулась в базу. Ее командиром был назначен А. М. Каутский.

Александр Моисеевич Каутский совершил на «Щ-402» шесть боевых походов, потопил 4 вражеских корабля. 25 июля 1943 года лодке было присвоено звание гвардейской. За боевые успехи Каутский был еще дважды награжден орденом Красного Знамени. Гвардии капитан 3 ранга Каутский погиб вместе с лодкой и экипажем в боевом походе от торпеды своего самолета-торпедоносца.

Его жизненный и боевой путь, даже рассматриваемый отдельно от его душевных качеств, мог бы украсить биографию любого моряка. Но в том-то и дело, что этот славный путь прошел человек, который завоевал в бригаде не только уважение и авторитет (таких уважаемых и авторитетных командиров было немало), но и всеобщую любовь.

Его любили все, кто его знал, а молодежь в особенности тянулась к нему. И в этом смысле он был необыкновенным человеком. Ведь коллектив подводников — это коллектив не слишком сентиментальных людей, занятых тяжелым и опасным ремеслом. Такое ремесло в определенной степени делало людей сдержанными, достаточно настороженными, поминутно ожидавшими каких-то опасных поворотов в окружающей обстановке, обязанных относиться к людям, особенно к подчиненным, с известным недоверием, даже иногда со скепсисом. И завоевать любовь таких

[392]

людей мог только человек с необыкновенными душевными качествами. Таким человеком и был Александр Моисеевич Каутский.

Вспоминая о нем, можно не бояться «громких» фраз и ярких эпитетов. Наоборот, нужно бояться только того, что ты не сумеешь достаточно ярко и точно охарактеризовать душевное богатство этого человека, не сможешь воздать ему должное. И память о нем может угаснуть, его пример будет навсегда утерян для моряков-подводников, невозможно будет другим брать с него пример. Ведь дело здесь вовсе не в каких-то невероятных способностях (хотя он, несомненно, был очень способным человеком), а именно в его душевных качествах, о которых нужно вспомнить и показать всем.

С самого начала флотской службы его отличала глубокая преданность, любовь к флоту. На всех этапах его службы — от краснофлотца до гвардии капитана 3 ранга, командира гвардейского Краснознаменного корабля — с ним оставались старательность и ревностное добросовестное служение, привычка к ежедневной тяжелой службе, к наилучшему выполнению своего святого долга — служению Отчизне. Всегда и везде его отличала целеустремленность к наилучшему постижению законов и традиций флотской службы, глубочайшая убежденность, что флотская служба есть его единственное и наивысшее призвание и отдача флотской службе всех своих сил — была и есть святая и великая цель всей его жизни.

Пройдя смолоду все этапы флотской службы, он хорошо понимал и чувствовал всех — и краснофлотца, и старшину, и командиров. Обладая природным тактом, он умел правильно построить отношения с сослуживцами и начальниками, с подчиненными на основе неукоснительного выполнения наилучшим образом своего служебного долга и долга начальника. Его строгое отношение к подчиненным совершенно естественно сочеталось с заботой о порученном деле, о материальной части лодки и с отеческой заботой о подчиненных, особенно о молодых красно-

[393]

флотцах и командирах. Все подчиненные чувствовали до глубины души его справедливое и отеческое к ним отношение и изо всех сил старались его не подвести. Поэтому для Каутского, в результате, было совершенно естественным состояние — быть всегда на лучшем счету, поэтому его быстрые продвижения по службе и досрочное присвоение воинских званий для всех были оправданными, ни у кого не вызывали чувства недоумения или зависти. Посмотрите, как ему присваивали звания: лейтенант — 17 июня 1938 года; старший лейтенант — 3 октября 1939 года (досрочно); капитан-лейтенант — 30 июля 1941 года (досрочно); капитан 3 ранга — 11 мая 1943 года.

По некоторым данным, в штабе бригады были подготовлены документы на присвоение Александру Моисеевичу Каутскому высокого звания Героя Советского Союза и досрочного присвоения воинского звания гвардии капитана 2 ранга. Но подводная лодка «Щ-402» из последнего похода не вернулась…

Но если до войны он просто был хорошо служившим краснофлотцем, старшиной, командиром, то с началом войны его ревностное отношение к службе, замечательные душевные качества проявились с особой силой, закономерно перешли в высокой пробы патриотизм, выявились дремавшие до сих пор боевые качества. В бою — никакой показной храбрости, суеты, замечательная находчивость, особенно в трудных критических ситуациях, хладнокровие, быстрая реакция, уверенные команды и действия, умение вселить уверенность в личный состав. Он совершил 14 боевых походов, в которых было потоплено 12 кораблей и судов врага.

Поэтому все с одобрением и пониманием встречали его продвижения по службе во время войны. К каждому продвижению или повышению он всегда был добротно подготовлен предыдущей службой, необходимые нюансы и особенности новой должности он постигал с такой завидной быстротой и обстоятельностью, что через самое короткое время и начальству, и подчиненным становилось ясно — он

[394]

крепко и надежно «сидит в седле», с ним не будет никаких хлопот. Он не только не нуждается в опеке, но и сам может научить воевать и побеждать.

Мы, молодые офицеры бригады, относились к нему с особым чувством уважения и любви. Он действительно любил и ценил нас, совсем еще молодых людей, как человек старшего поколения, прошедший долгую службу, понимавший трудности и опасности нашего боевого ремесла подводников во время войны. Он видел, как жестокая война с врагом уносит жизни совсем еще молодых людей, и очень переживал за нас. И вместе с тем мы чувствовали, что он относится к нам как к своим боевым товарищам, уважает нас за нашу боевую службу.

Александр Моисеевич Каутский был в высшей степени благородным человеком в самом лучшем понятии этого слова. Полная отрешенность от каких бы то ни было карьеристских или корыстолюбивых замашек. Правдивость и справедливость в каждом поступке. Преданность Родине, народу и флоту. Таким он и сохранится в сердцах тех, кто его знал. Нелепая трагическая случайность оборвала жизнь замечательного человека. Он бы еще послужил флоту и, может быть, прославил бы флот еще больше. Два его сына также стали подводниками и служили во флоте.

[395]