На металлургических заводах Шеффилда

На металлургических заводах Шеффилда

В Шеффилде, куда я прибыл из Лондона, меня встретил представитель заводов Гадфильда.

Он немного говорил по-русски.

— Мы до революции имели на территории России свою контору для продажи изделий фирмы, — сказал он мне.

Осматривая заводы, я знакомился с историей развития металлургической техники. Здесь в действии находились, например, молоты, работающие от водяного колеса. Вода из небольшого ручья поступала на колесо, и энергией его движения приподнимался боек ковочного молота.

«Какой же это век?» — подумал я. Но рядом был выстроен небольшой цех, оборудованный высокочастотными печами, каких у нас в то время еще не было.

Большое впечатление на меня произвел цех прокатки тонкой нержавеющей ленты. Он был похож скорее на больницу, а не на прокатный цех. Здесь было повышенное давление, и, чтобы попасть внутрь помещения, нужно было пройти через тамбур — шлюз. Очищенный от загрязнений воздух поступал в цех через систему фильтров. Все работники были одеты в белоснежные халаты, с белыми шапочками на головах и в белых перчатках на руках.

Касаться голой рукой поверхности прокатываемой ленты не дозволялось — на поверхности оставалось жировое пятно, что вело к осложнению технологии. Цех был механизирован, и почти все операции осуществлялись специальными приспособлениями и механизмами. Все это было для меня ново и интересно. Мы также готовились к тому, чтобы в широком масштабе начать производство нержавеющего листа и ленты.

Кроме того, мне нужно было ознакомиться с английскими электросталеплавильными печами, которые мы хотели купить для строившегося в то время цеха на заводе «Электросталь».

В Шеффилде безработица проявлялась резче. На углах улиц группы рабочих. Угрюмые лица. Поношенные костюмы, стоптанная обувь. Когда я проходил мимо, они провожали меня тоскливым взглядом.

Вечером направился в кинотеатр. На экране шел какой-то бессодержательный фильм, насыщенный отчаянной стрельбой из пистолетов. При входе в кинотеатр получил программу, с небольшим кармашком. В него вложены лезвия бритвы «Жиллет» — реклама фирмы.

Шеффилд — город стали. Он особенно тяжело переживает кризис. А вообще картины кризиса я уже повидал во многих городах и странах Европы.

Когда я ехал сюда, в Англию, то по дороге от Берлина до Хук-ван-Холланд разговорился со своими попутчиками. Оба они были коммивояжеры: один — представитель обувной фабрики, другой — текстильной.

— Каждая страна все хочет производить сама, — с сокрушением говорил один из них. — В Швеции я хотел возобновить контакт с нашими постоянными клиентами, но там, куда мы обычно поставляли три тысячи пар обуви, у меня с трудом взяли пятьсот.

Второй в знак сочувствия кивал головой и прерывал взволнованную речь обувщика горестными замечаниями:

— То же самое и у нас — метра никто не хочет брать там, где я продавал большие партии тканей.

— А вы чем торгуете? — спросил меня один из них.

Я засмеялся и сказал:

— Не торгую, а покупаю.

Лица коммивояжеров оживились.

— А что покупаете?

Когда я сказал, их интерес угас — они не связаны с этой областью.

— Ну, у вас дело проще. Купить всегда легче, нежели продать. Продать каждый хочет, а найти покупателя и уговорить его купить — это уже искусство. А теперь даже искусство не ценится. Трудно, всем трудно, — и оба закачали головами.

Потом поездка во Францию — картины однотипные. Некоторое разнообразие вносят только национальные особенности.