16. Симулируя

Мы только переселились в Мэндвилль-Каньон в 1979-м, когда однажды вечером к нам прибыл весь сияющий Бобби Киз. «Эй, мужик, я сделал великое открытие. Эта вещь называется фрибейс. С ней ты бережешь свой нос. Тебе больше не надо портить свой нос. Ты просто выкуриваешь это». Он показал нам, как «это» готовить, и оно стало моей штучкой в следующие пять лет.

Здесь надо использовать кухонную соду или эфир для того, чтобы отделить от кокаиновой смеси чистый кокаин. Это занимает много времени, но в итоге получается очень чистый вид кокаина, который можно засыпать в трубку и курить. Одна проблема — это то, что делать это опасно. Эфир может взорваться, и тогда можно серьезно пораниться или даже умереть в процессе приготовления. В то время, как мы с Бобби занялись этим, взрыв фрибейса изуродовал лицо бедного Ричарда Прайора, и едва его не убил.

Но это — единственная реальная проблема с фрибейсом. Правда, есть и другие — поменьше. Например — что он не бесплатный, и в реальности должен называться «дорогой бейс».

Фрибейс также делает тебя параноиком. В конце концов ты оказываешься на четвереньках в поисках маленьких крошек, которые могли выпасть из трубки. Я запретил своим детям есть в доме меренги после того, как начал уже в который раз курить сахар. Однажды Джо прохаживалась по дому, обнаружила дверь в ванной запертой, зная при этом, что я и Бобби находимся там два дня, и стала стучать по ней: «Ну же, давайте вылезайте оттуда, вам нужно перекусить». Спустя несколько минут она выглянула в окно и увидела, что мы с Бобби продираемся сквозь заросли. Она вышла и спросила: «Какого черта вы делаете?» Я сказал ей: «Мы знаем, что у тебя здесь тайник, и что в зарослях спрятана трубка, мы знаем, что она есть у тебя, и мы пытаемся её найти».

Со временем, если ты занимаешься этим достаточно долго, то начинаешь видеть «их» везде. Темные силуэты в зарослях. Тени на стене дома. Люди, прокрадывающиеся в твой дом. Они здесь. И они хотят убить тебя.

Иногда кое-кто действительно бывал здесь. Актер Сеймур Кассель, которые жил в старом доме Ленни Брюса над Сансет-Стрип, обычно приходил ко мне домой, и зная, какими параноиками все тут стали, осторожно пугал нас, прячась в кустах. Однажды ночью мы с Бобби фрибейсили с Аланом Парисером — это он придумал Монтерейский поп-фестиваль и был менеджером Ринго, Кросби, Стиллза и Нэша и других. Мы курили, а Алан выглянул в окно и увидел кого-то, крадущегося по саду. Он вскричал: «Помогите, здесь кто-то есть — честно, я видел кого-то», и очень встревожился. Мы посмотрели и никого не увидели, но когда Алан поглядел туда снова, тот, кто там был, снова был там. На следующий день Сеймур пришел и сказал, что это был он — нарочно, чтобы испугать Алана. Он приехал сюда, напугал нас, а потом поехал домой, чтобы ответить на наш параноидальный телефонный звонок.

Если говорить о группе «Кросби, Стиллз, Нэш и (иногда) Янг», то я все время сталкивался с этими ребятами. Грэм Нэш был безобидным парнем, всегда очень вежливым. Нил Янг был хорошим парнем, который придумал для меня название «New Barbarians». Он рассказал мне, что была такая группа в Канаде, откуда он родом, под названием «the Barbarians», и предложил, чтобы я назвал свою группу «New Barbarians».

Когда мне на ум приходит Стивен Стиллз, я не могу забыть, что Кит его по-настоящему не любил, не переносил его, и Стивен ничего не мог с этим поделать. Однажды у нас была одна с ним студия в Нью-Йорке, в «Atlantic Records», и Стивен захотел поиграть на одной из гитар Кита. Кит сказал: «Нет», и реально запер все свои гитары на замок, чтобы Стивен не смог на них играть. Потом Кит повесил на дверь табличку с надписью «Стивену Стиллзу вход воспрещен». Не думаю, что Кит знает, за что он так не любил Стивена, правда, он говорил: «Стиллз не знает, как правильно принимать наркотики». Это — нелепая причина, особенно если принять во внимание то, что никто из нас не знал, принимал ли когда-нибудь Стиллз наркотики вообще!

Дэвид Кросби же определенно не знал, как правильно принимать наркотики. Он обычно мешал кокаин и «смэк». Я видел, как он делает это на кухне у Алана Парисера, и в считанные секунды он уже лежал на полу. Я подумал, что он не очухается. Я думал, что в тот вечер он помирал уже пять раз. Но он всегда очухивался.

Бобби Уомэк также был завсегдатаем в моем доме, и когда бы он не раскуривал трубку, то потом сразу залезал в гардероб, закрывал его дверцу и сидел там в темноте. Эй, где Бобби? Ох, он в гардеробе с одеждой.

Однажды вечером Бобби пошел поиграть домой к Джонни «Гитаре» Уотсону, и увидел, что снаружи и внутри его дом обнесен железной решеткой. Так что он спросил: «Эй, брат, почему твои окна изнутри зарешечены?» Джонни ответил: «Потому что нас преследуют». Бобби выглянул в окно и сказал: «Я никого не вижу». Тогда Джонни взял пушку, приставил её к голове Бобби и сказал: «Приглядись». Тогда Бобби воскликнул: «Е-мое, они же повсюду». Однажды я видел, как Грегори Айзекс сидел в машине два дня в раздумьях, как выбраться оттуда, чтобы заплатить дилеру.

Конечно, когда ты принимаешь это, то думаешь, что это весело. У нас было по куче трубок, и Джо окрашивала воду в водяной трубке и клала туда маленькие пластмасски, так что они подпрыгивали вверх-вниз, когда мы затягивались. Также за этим занятием никогда нельзя уследить за временем. Бобби и я закрывались в ванной, где фрибейсили, и не выходили оттуда по нескольку дней. Бобби так много времени проводил в нашем доме со мной, что Джо однажды спросила его: «Разве ты нигде не живешь? Разве у тебя нет дома, куда можно уйти?»

Приходил Чарли Уоттс, и он часами созерцал меня и Бобби в ванной. Кит однажды рассказал мне, что он вошел в ванную, когда мы бейсили, сел на толчок по***ть, и мы так были заняты своим ритуалом, что даже не заметили его. Патетика. Но тогда мы вообще не замечали никого, кто приходил. Однажды Джо пришла домой и увидела очередь, состоящую в основном из совершенно незнакомых людей (среди них была и одна из наших нянь), которая выстроилась перед нашей ванной, чтобы затянуться из трубки.

Одним из наших соседей в Мэндвилль-Каньоне был Слай Стоун. Нам было очень трудно общаться, поскольку он никогда не бодрствовал в одно время со мной. Но когда он услышал, что у меня есть трубка, он пришел ко мне домой с 15-ю человеками в колонне за собой. Они заходили в ванную, затягивались из трубки и зависали там часами. Потом дверь открывалась, и Слай с колонной из своих 15-и друзей уходили.

Когда ты в этом дерьме, то начинаешь дружить со всякими уродами или целыми бандами из гадов. Кто угодно — ради затяжки. Я подружился с парнем по имени Харри Лейтер — не потому, что между нами было что-то общее или потому что он был чем-то интересен, — а потому, что он был дилером, который приносил это прямо к твоей двери. Когда распускался слух, что ты ищешь товар, парни вроде Харри приходили и делали тебе подарочек. В какой-то момент ты считаешь, что они — твои друзья, начинаешь названивать им каждый час днем или ночью, и они приносят тебе товар. Харри был чем-то вроде местной пиццерии, и таких, как он, были десятки.

Все пошло настолько плохо, что к нам в дом среди ночи стали свободно заходить люди с дурью и трубками. Мы с Джо спали, но это не мешало нам затягиваться прямо в постели — для нас зажигали трубку, и новый цикл приема начинался.

Под кайфом я не думал ни о чем. Однажды ночью в Мэндвилль-Каньон был страшный пожар, и, к счастью, он повернулся к нашему кварталу в форме буквы U и миновал нас. Но весь каньон был в огне, и мой шофер вошел в дом, чтобы разбудить нас. Он предупредил, чтобы мы сматывались отсюда, из каньона, но мы торчали уже пятый день подряд. Он кричал: «Гр***ный каньон в огне!», но всё, что мы могли сделать, это сказать: «Да, да, о-кей», и снова завалились спать. В конце концов он выдернул нас из постели и сказал, чтобы мы взяли с собой только то, что можно унести. Я взял несколько картин и гитар. Небо было черным-черно от густого дыма, и все было в огне. Спустя несколько дней я прочитал, что пожар, раздутый знаменитыми ветрами Санта-Анна, повлек за собой ущерб в 70 млн. долл., разрушил гигантское пространство в 15 200 гектаров, спалил 200 домов, 50 человек пострадали, а трое погибли. По какой-то причине нам повезло. Наш дом был единственным во всем квартале, который уцелел. Все, что осталось от пляжного домика Нила Янга — это противопожарные цепи. В то же время менеджер Джейсон Купер вывез из своего дома все за исключением своего «любимого» попугая.

Когда занимаешься фрибейсом, не задумываешься, насколько плохо это может обернуться для тебя или как ты на это «подсаживаешься». Первая затяжка приносит настоящую эйфорию, но она не повторяется снова, так что ты постоянно стараешься словить тот первый раз. Это безумный наркотик. Он не вызывает такой зависимости, как героин, потому что можно остановиться, поспать и не возвращаться к этому несколько дней, если ты не хочешь. Тут нет физической зависимости. Просто начинаешь одержимо желать повторить тот первый раз, и эта одержимость погружает тебя все глубже и глубже. Некоторые становятся параноиками. Со мной никогда не случалось настоящей паранойи. Я просто не создан для неё.

Например, когда в начале 80-х мы были на гастролях, Кит решил убить меня. Я много курил трубку, и Кит стал мистером Администрацией-по-запрету-наркотиков. Мы поссорились с Джо, она позвонила Киту, и он встал на гр***ную тропу войны. Он подумал, что я заперся в своей комнате с женщиной. На самом деле я заперся курить трубку. Проблема с Китом в том, что если он вобьет себе в голову какую-нибудь мысль — не важно, верную или неверную — она там оседает, и никто её оттуда уже не выбьет. Он поймал меня и закричал: «Никто не занимается фрибейсом, это пустая трата времени».

Я ответил: «Да, о-кей, конечно, Кит» и проигнорировал его тем, что спустился вниз на ресепшн и снял другую комнату в отеле, где меня нельзя будет найти. Так вот, Кит пронюхал это и сформировал отряд, с которым направился на поиски меня. Подумал, что хорошо замел следы, но прошло немного времени, и Кит меня нашел. Он вломился ко мне, сломал у трубки стеклянную чашу и поднес её мне прямо к лицу. Я вывернулся и ударил его в лицо, а потом по я***м и поддых, он чуть не вылетел в окно, и мы оба были под кайфом. Он серьезно решил причинить мне вред, а я серьезно решил причинить вред ему, он разбил бутылку и порезал меня ей. Я стремительно выбежал вон к Мику и Чарли, которые сидели через пару дверей. Я тяжело дышал, и из меня лилась кровь.

Но они вместе работали над песней, и пока я стоял, а моя кровь стекала на паркет, Мик посмотрел на меня и поинтересовался: «У тебя есть какие-нибудь мысли по поводу перехода между куплетами?»

Я ушел, накачанный адреналином, и вернулся в комнату, где находился Кит. Он вытащил свой нож с зазубринами — огромный ямайский кинжал, — поднес его к моему горлу и предупредил: «Я убью тебя».

Я стоял и вскричал: «Хорошо, давай, ну же!»

Он долго смотрел на меня, все время нажимая на меня ножом, а потом проговорил: «Я, на, перерезал бы тебе глотку, но твоя подружка никогда не простит мне этого».

Кит просто посмотрел на меня, а я просто посмотрел на него, и на этом все кончилось. Взглядами. С тех пор мы не воевали, если не считать дважды в год празднования «ножа к горлу». Или мы заканчивали всё тем, что раскуривали вместе муть в знак «прекращения огня».

В то время Кит был неразлучен со своими пистолетами и ножами. Теперь это не так из-за охраны в аэропортах, но тогда он всегда носил с собой оружие. Он обычно пугал людей своей пушкой, которая выглядела довольно устрашающе, но редко пускал её в дело. Правда, однажды в нью-йоркском отеле, когда Кит терроризировал Фредди Сесслера, он нажал на курок и прострелил пол. Прямо внизу какие-то пожилые пенсионеры играли в карты, так что пуля Кита испортила им вечер.

У меня тоже был пистолет — «.44 Магнум». Это был подарок Дона Джонсона со съёмок «Miami Vice», но в нём не было ни одной пули. Мы что-то обсуждали, как вдруг Кит решил вытащить свою пушку. Я предупредил всех: «Очистить поле боя». Кит вернулся со своим «Дерринджером», наставил его на меня и закричал: «Ты — гр***ный ублюдок, Вуди!» Я хладнокровно достал свой «.44 Магнум». И это оказался последний раз, когда Кит пугал меня своим пистолетом… до следующего раза.

Все, кого я знал, отрывались вместе со мной. Когда мы с Бобби Кизом фрибейсили, мы были самой плохой компанией, которую только можно было найти. Для Бобби всё это обернулось так плохо, что однажды он оказался в ломбарде со своим саксофоном, где клянчил денег на жизнь. Для меня же это обернулось так плохо, что я убедил свою страховую компанию разрешить нам взять заем на 70 тыс. долл. на ремонт дома, так чтобы я смог купить себе еще больше дури. Когда нам прислали чек, я залил въезд в дом гудроном, покрасил кухню в зеленый цвет и сказал себе: «Вряд ли это стоит 70 тысяч долларов». И деньги разошлись. Они исчезли за 6 недель.

Мы жили в Лос-Анджелесе 5 лет, так что подсчитайте, какие деньги я тратил на это.

Наши друзья понимали, в чем дело, но только не мы, потому что мы были в процессе. Я всегда говорил, что когда мне начнут мерещиться прячущиеся в кустах снайперы, то пришло время завязывать. Что я и сделал — но это заняло у меня 5 лет.