Ю. Никитин ТАНКИСТ СЛАВЫ НЕ ИСКАЛ
Ю. Никитин
ТАНКИСТ СЛАВЫ НЕ ИСКАЛ
П. Ф. Никитин
Дороги раскисли от дождей. Вода залила балки и овраги. Через каждые 100—200 метров машины останавливались, и солдатам приходилось буквально вытаскивать их на себе. Даже танки с трудом продвигались по развороченной дороге. Это было весной 1944 года. До государственной границы оставалось «рукой подать», и во всех частях царил особый подъем, стремление быстрее освободить от врага последние километры родной земли.
Впереди 64-й гвардейской танковой бригады, наступавшей в направлении города Черновцы, от самого Днепра шла машина командира взвода гвардии лейтенанта Павла Федоровича Никитина. Казалось, он первым хотел ворваться в фашистскую столицу, чтобы закрепить былую славу своих земляков — Никитин был уроженцем поселка Берлин Челябинской области, названного так в память о победе над Наполеоном.
Экипажу головной машины надо видеть все вокруг. Поэтому и стоит П. Ф. Никитин в открытом люке, внимательно смотрит вперед. Взгляд у командира, несмотря на его двадцать лет, пристальный, суровый. На груди два ордена Отечественной войны 1-й степени и орден Красной Звезды — награды за тяжелые бои под Курском, Корсунь-Шевченковским и Винницей. Пять раз горел его танк. Дважды он был ранен. Домой писал:
«Из боя опять-таки пришлось выйти. В грудную клетку попал осколок. Но нужны люди, техника — неполадки в сторону. Капитальный ремонт будем делать после войны».
«Бить врага так, как бьет его Никитин» — призывала летом 1943 года в боях под Курском фронтовая газета 1-й гвардейской танковой армии:
«…Из второй засады вел огонь командир танка комсомолец гвардии лейтенант Никитин. Он заметил передвижение вражеских автомашин и меткими попаданиями две из них поджег.
На следующий день фашисты пытались контратаковать нашу часть. Один немецкий танк с десантом автоматчиков шел прямо на засаду Никитина. Танк Никитина вышел из засады и вступил в бой с фашистским танком. Умело маневрируя своей машиной, лейтенант поджег его, затем на полном ходу пустился вдогонку убегающим автоматчикам, давя их гусеницами и расстреливая из пулеметов. На месте этой схватки осталось 13 трупов вражеских солдат».
В другой статье рассказывается:
«…Дерзко атакуют врага наши славные танкисты. На предельной скорости экипаж гвардии лейтенанта Никитина врезался в колонну немецких бронетранспортеров и закрыл ей путь к отступлению. Метким огнем гвардии лейтенант Никитин разбил 18 бронетранспортеров, подавил пять пушек, истребил более полусотни гитлеровцев».
Из боевой сводки командования известно, что 14 сентября 1943 года экипаж лейтенанта П. Ф. Никитина поджег две вражеские автомашины и уничтожил 17 солдат. На следующий день во время атаки гвардейский экипаж поджег «тигра» и огнем пулемета уничтожил 13 гитлеровцев.
— Умело снял шкуру с фашистского тигра! — восхищался своим другом командир батальона К. Т. Погорелов. — Ты лев, Павлуша, — и добавил снисходительно, — правда, с сердцем ребенка.
И действительно, беззаветная храбрость в характере офицера порой сочеталась с каким-то юношеским озорством.
Однажды в районе Цыбулева на Украине танк П. Ф. Никитина, ворвавшись в расположение противника, был подбит. Танкисты не остановили машину, а продолжали вести бой. Они подбили фашистский танк и четыре бронетранспортера, уничтожили десятка два гитлеровцев.
Но кончились снаряды. Враг стал наседать с обеих сторон. Машина Никитина получила еще несколько пробоин. Были убиты механик-водитель и радист.
— Выходи! — приказал лейтенант командиру орудия. — Доберись к своим и доложи обстановку! Действуй смелее, я прикрою.
Вот уже несколько гитлеровцев подползли к танку. Вдруг из машины одна за другой полетели гранаты. Когда они взорвались, из башни показался Павел Никитин. Он дал несколько выстрелов из пистолета, спрыгнул с танка и не спеша пошел по направлению к своим.
После боя командир батальона сурово отчитал Павла Никитина.
— Не нравится мне твоя бесшабашная храбрость.
Павел обиделся:
— Дело не в храбрости, а в принципе. Лучше умру, чем покажу врагу, что я от него убегаю.
В этот вечер он писал родным:
«Здравствуйте, дорогие родители, папа, мама, Миша, Ваня и Зоечка! Шлю вам свой горячий боевой привет от всего сердца… Вы, конечно, меня извините, но в бою некогда писать письма, а этот раз я находился в боях 1,5 месяца. Остался по-прежнему такой же, какой и был, только получил еще один орден Отечественной войны 1-й степени. Живем в одном из лесочков Винницкой области. Только что выпавший снег прикрыл грязь. Климат здесь не то, что у нас, очень мягкий.
Машина моя сдала. Башню пробило в нескольких местах, но пока что руки, ноги и голова целы. И не хочу умирать, так как я еще очень мало сделал, чтобы отомстить за все то, что они проделывали.
С приветом, ваш сын Павел».
В районе Винницы Павел Никитин стал кандидатом в члены ВКП(б). Партийное собрание проходило прямо в лесу, сразу после боя. Павел, взволнованный, смущенный, слушал выступления товарищей — они говорили о его боевых делах.
— Достоин, — вынесло собрание единогласное решение.
— Доверие оправдаю в бою, — твердо сказал молодой командир.
«Здравствуйте, дорогие родители, папа, мама, Миша, Ваня и Зоечка! Шлю вам свой горячий боевой привет. Жив, здоров. Живу нормально. Въехали только что в освобожденное местечко Западной Украины. Враг драпает, бросает много техники», —
писал Павел Никитин своим родным 10 марта 1944 года.
В эти мартовские дни 64-ая гвардейская танковая бригада продвигалась к городу Черновцы. Пытаясь остановить стремительное наступление советских войск, гитлеровцы решили задержать их на подступах к Залещикам. Но, неожиданно для фашистов, танковая бригада свернула на юго-запад и к вечеру 24 марта 1944 года подошла к Днестру. Однако все мосты через реку оказались взорванными противником. Переправа с ходу срывалась. Саперы, разведчики начали искать брод. К ним добровольно присоединились танкисты.
Ночь была на исходе, когда поступило первое обнадеживающее донесение. Командир головного танкового взвода П. Ф. Никитин сообщил: в двух километрах ниже села Устечко, у разрушенной мельницы, есть дно с твердым грунтом, берег отлогий, откосы у реки покатые. Только уровень воды превышает глубину, допустимую при переправе «Т-34».
— Прошу разрешить переправу, — заключил свое сообщение П. Ф. Никитин. — Танк тщательно подготовлен.
Командир бригады медлил с ответом. Наконец, в наушниках раздалось:
— Разрешаю! Желаю успеха!
Ранним утром 25 марта под прикрытием густого тумана танк П. Ф. Никитина первым переправился на правый берег Днестра и, смяв гусеницами посты противника, начал бой. Вслед за командиром переправляется второй танк его взвода, а затем и вся бригада.
Через населенные пункты — Городенку, Звенячин, Заставну, Малый Кучурив и Садгору — наши танки шли прямо на город Черновцы — опорный пункт обороны врага, узел дорог, ведущих к границе Румынии. Вокруг города, вдоль реки Прут — доты и другие оборонительные сооружения; доступные для танков участки и местности минированы.
Первым на северную окраину города ворвался танковый взвод П. Ф. Никитина с десантом автоматчиков на броне. На пригородной станции Моши шла выгрузка воинских подразделений и танков врага. Несмотря на численное превосходство фашистов, П. Ф. Никитин завязал бой, поджег два эшелона с боеприпасами и уничтожил четыре танка. Потом, стремясь с ходу захватить мост, повел танк к берегу. Гитлеровцы открыли сильный артиллерийский огонь. Укрыв за насыпью свою машину, П. Ф. Никитин вылез из танка, чтобы уточнить огневые позиции противника. Но в это мгновение возле него разорвался снаряд. Осколок насмерть сразил лейтенанта.
Весть о гибели П. Ф. Никитина быстро разнеслась по бригаде. Хоронили его вместе с другими погибшими в тот день танкистами в пригороде Черновцов.
Военный Совет 1-й танковой армии 1-го Украинского фронта удовлетворил просьбу рабочих железнодорожного узла и трикотажной фабрики — оставить в память об освобождении города танк П. Ф. Никитина.
Вот как об этом пишет Маршал Советского Союза Г. К. Жуков:
«29 марта частями 11-го гвардейского танкового корпуса генерала А. Л. Гетмана и 24-й стрелковой дивизии был полностью освобожден от немецких оккупантов город Черновцы. С огромной радостью встретили жители советские войска.
По их просьбе Военный Совет 1-й танковой армии решил установить на пьедестале танк лейтенанта П. Ф. Никитина. Надпись на мемориальной доске гласит: «Танк экипажа гв. лейтенанта Никитина П. Ф. первым ворвался в город при освобождении его от немецко-фашистских захватчиков 25 марта 1944 года». Именем П. Ф. Никитина названа одна из улиц города»[1].
Родина посмертно наградила своего сына третьим боевым орденом — Отечественной войны 1-й степени. В письме отцу Павла Никитина командир батальона гвардии старший лейтенант К. Погорелов писал:
«Здравствуйте, дорогой Федор Васильевич!
…Ваш сын, а мой друг Павлуша погиб смертью храбрых, беззаветно преданным патриотом Родины. Тяжелая утрата для нашей бригады — потеря Павлуши, он был любимцем и гордостью части, на его примерах отваги мы выучили многих новых воинов. Он был радостью для нас, человеком, в котором сочетались все качества советского офицера-патриота. Мы с ним первые переправлялись через крупную водную преграду (Днестр) и прошли 80 километров по тылам противника.
Дорогой Федор Васильевич и мама Павлуши, а также родные! Я и все его друзья по оружию переживаем вместе с вами всю ту тяжесть, которую переносите вы. Ваш сын, а наш друг Павлуша навсегда останется живым в наших сердцах. Он вошел в историю части, а значит и в историю Отечественной войны, про него будут читать наши дети и другие поколения как о герое, который все отдал для победы над врагом, и даже жизнь.
Наш девиз — отомстить проклятым врагам за Павлушу, и мы это частично выполнили. Но вся расплата впереди. Мы отомстим за него и за всех, за которых он мстил сам. Мы продолжим его дело до конца, пока враг не будет стерт с лица земли».
В Черновцах не только взрослые, но каждый мальчишка и девчонка знают об отважном лейтенанте. О нем сложена песня. Ежегодно проводятся лично-командные соревнования по вольной борьбе на приз П. Ф. Никитина.
Черновчане долго не могли узнать, где живут родные Павла. После долгих поисков нашли его мать Анну Кондратьевну и сестру Зою Федоровну в городе Копейске Челябинской области. Одно за другим полетели из Черновцов письма.
«Здравствуйте, дорогая Зоя Федоровна! — пишут сестре героя пионеры — члены географического кружка школы № 6. — Наш кружок взял шефство над могилой и памятником П. Ф. Никитину. Очень просим, пришлите свои воспоминания о брате. Напишите о школьных годах Павла Федоровича, а если у Вас сохранилось что-то из вещей Вашего брата, то пришлите нам, пожалуйста, (табель, книги, пионерский галстук или рисунки).
Наш кружок хочет собрать сведения о людях, проливших кровь за наш город, за то, чтобы мы привольно жили, учились и работали. Мы заверяем Вас в том, что постараемся лучше учиться, чтобы стать настоящими строителями коммунизма, чтобы быть такими, каким был Павел».
Вскоре в Черновцы приехала Анна Кондратьевна Никитина. Встретиться с матерью героя-танкиста, послушать ее рассказ о сыне, казалось, хотел весь город. И, конечно, первыми слушателями стали школьники.
— С ранних лет увлекался Павлуша спортом. Рос, как молодой дубок, крепкий, сильный. Утром, бывало, вскочит и давай выжимать тяжести. Под кроватью всегда был целый склад спортивного снаряжения. А потом — обливаться водой, зимой — обтираться снегом. Не было в школе лучшего лыжника, конькобежца и пловца.
Уже потом с фронта Павел не раз писал братьям, чтобы обязательно занимались спортом, тренировали свои мускулы, воспитывали волю и выносливость.
Анна Кондратьевна бережно расправляет потемневшую от времени бумагу. Это свидетельство Павла об окончании семилетки. Все отметки — «отлично». Аттестат об окончании средней школы не сохранился, но и в нем только отличные оценки.
— Интересы его были многосторонними, — продолжала Анна Кондратьевна. — В младших классах Павлик увлекался живописью. Он уже писал масляными красками, его работы экспонировались на выставках детского творчества. С увлечением занимался изготовлением моделей кораблей, много читал, искал в книгах ответы на тысячи волновавших его вопросов. В 1940 году вместе с другими юннатами был направлен в Москву на ВСХВ. И повсюду на груди носил значок «Готов к труду и обороне».
Как никогда, представительные гости собрались в Черновцы в честь 25-летия освобождения города от немецко-фашистских захватчиков. Среди них — бывший член Военного Совета 1-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенант Н. К. Попель. В своей книге «Танки повернули на запад» он несколько страниц посвятил Павлу Никитину:
«И когда в головной колонне кончилось горючее, Бойко нагнал лейтенанта Никитина:
— Чем заправляться, товарищ комбриг?…
— Чем заправляться? — переспрашивает, морща нос, Бойко. — Эх ты!
Никитин растерянно молчит. На мальчишески округлых, негусто заросших щеках пятнами проступает краска. Разве он что-нибудь не так сделал, разве не законен его вопрос?
А Бойко будто наслаждается смущением лейтенанта. Не устает еще трижды передразнить: «Чем заправляться?» И вдруг командирски строго бросает:
— Немецким газойлем.
— Ясно! — радостно срывается Никитин.
— Отставить. Сейчас сам побежишь и будешь каждый танк заправлять? Ты же командир взвода! Твое дело — дать приказ, а потом, чтобы доложили. Учить вас, пацанов…
Командир взвода и командир бригады сидят на каменной скамейке у дороги. Сидят и молчат. У Никитина расстегнута «молния» на затрепанной куртке из какого-то не слишком прочного кожзаменителя…
Бойко любит Никитина — неунывающего, открытого, не чуждого юношеского тщеславия рабочего паренька из-под Челябинска. Но говорить об этом не умеет, да и не считает нужным. От таких разговоров, по убеждению Бойко, сам размякнешь и размягчишь другого. А размягчаться еще не пришел час. Впереди — Черновцы.
Иван Никифорович резко поворачивается, изучающе рассматривает профиль лейтенанта. Густая кустиками бровь, короткий прямой нос и губы, пунцовые, четко обрисованные.
— Женатый?
— Никак нет.
— Ну, да, куда тебе… пацану. — Подумав, добавляет: — Пацан не пацан, а уж, считай, два года на фронте. Так?
— Так точно.
— «Никак нет», «так точно». Ты что, иначе говорить не умеешь?
Лейтенант поворачивается к подполковнику. Его лицо теперь не кажется таким мальчишеским. Запавшие серые глаза глядят пристально, сурово.
— Устал, брат? — неожиданно спрашивает подполковник. — Небось, обижаешься, комбриг все тебя и тебя впереди держит.
Никитин не отвечает, и Бойко понимает неуместность вопроса.
— Ну, ладно, давай. Раньше говорили: «С богом!» а теперь: «Давай!»[2].
Бывший командир 64-й танковой бригады дважды Герой Советского Союза И. Н. Бойко был болен. Но, узнав, что в Черновцы приехала семья Никитиных, срочно вылетел из Киева.
Много теплых слов выслушала тогда Анна Кондратьевна о своем сыне. У памятника-танка разлилось море людей и цветов. Под звуки военного оркестра Анна Кондратьевна торжественно приняла Диплом о посмертном присвоении Павлу Федоровичу Никитину звания Почетного гражданина города Черновцы.
…В РСФСР проходила декада Украинской литературы и искусства. В театре Челябинского тракторного завода шел концерт Буковинского ансамбля песни и пляски. Артисты пригласили из Копейска на свое выступление мать Павла Никитина и его сестру.
— Приезжайте к нам. Я живу на улице имени вашего сына. От танка третий дом, — звала в гости родных Никитина заведующая костюмерным цехом. — Танк Павла, как ориентир, по нему вы найдете дом своих друзей.
Зал театра, вмещающий 800 человек, был полон. По окончании концерта вспыхнула бурная овация и дружные здравицы в честь братства народов России и Украины. На сцену внесли цветы и вручили их руководителю ансамбля заслуженному артисту УССР А. Н. Кушниренко. Андрей Николаевич высоко поднял букет.
— Товарищи, тут среди нас находится мать, сын которой освобождал Украину и навсегда прописан в городе Черновцы как Почетный гражданин. По праву этот букет — ей.
Зал снова вспыхнул овацией.
Никогда не забудут люди подвиг П. Ф. Никитина. Одной из улиц в Копейске присвоено его имя. Поют буковинцы песню, прославляющую гвардейца П. Ф. Никитина. Звучат стихи, посвященные бесстрашному уральцу:
На месте последнего боя
Он поднят на строгий гранит.
Его, словно знамя святое,
Украинский город хранит.