Глава III

Глава III

Я, однако, недолго проработал в этой стране, пока не понял, что в то время, как публика в целом готова принять меня как добросовестного исполнителя силовых номеров, её физкультурная часть — под этим я имею в виду тех, кто в той или иной форме занимается физическими упражнениями — скорее склонна относиться к моим трюкам с подозрением. Понимаете, мои выступления настолько отличаются, целиком и полностью, от всего, что зрители видели раньше, что они не вполне могли заставить себя поверить в то, что увиденные ими номера не только новые, но и совершенно доподлинные. Отдавая должное всем заинтересованным лицам, мне, наверное, следует подробно рассмотреть все основания для сомнений. И когда будут даны все объяснения, никакой причины сомневаться не возникнет.

Начну прежде всего с моих номеров по разрыванию цепей! Из того, что мне удалось узнать, в прошлые годы в Англии появлялись другие исполнители, которые делали подобное жульническим способом. Ну, это меня не удивляет. Даже на Континенте такие способы известны. Но это вовсе не означает, что и я исполняю номера таким же образом. Моя сценическая площадка всегда открыта для проверки, и любой желающий может подойти и сам проверить цепи. Мой управляющий всегда приглашает представителей от публики на сцену, чтобы как можно тщательней отсмотреть выступления. Делали бы мы так, если бы я прибегал к уловкам для выполнения этих номеров? Я так не думаю!

Ещё я слышал, как говорят, что железные пруты, которые я сгибаю, специально смягчаются, а те, которые выдаются для участников состязаний, оказываются по-настоящему твёрдыми, каким и должен быть металл. Говорите, что их специальным образом смягчают, те, что использую я? Тогда как же так получается, что после того, как я согну прут, который я наугад беру из тех, лежащих для проверки — никто не может согнуть его дальше? Я ведь опять даю его проверить! Нет, те, кто может подумать, что прут, который я беру как-то отличается от остальных, явно «сошли с рельсов». Нет никакой разницы в крепости прутьев. Разница заключается только в крепости рук.

Номер с возлежанием на гвоздях, когда на грудь мне кладется камень, по которому бьют тяжёлыми молотками, весьма озадачивает людей, и он объясняется, как мне передали, несколькими любопытными версиями. Некоторые говорят, что гвозди не острые, другие — что камень не тяжёлый. Ещё одни говорят, что я смазываю кожу специальными препаратами, чтобы не чувствовать боль. Ну хорошо, в последнем предположении, может быть, есть какой- то смысл, не буду отрицать. Но любой, кто действительно считает, что гвозди тупые, приглашается полежать на них и проверить это, а те, кто оспаривает тяжесть камня, который лежит на мне, пожалуйте объяснить: с которых пор полтонны — примерно столько обычно весит камень — считается лёгким весом?

Номер, в котором я лежу под мостком, по которому ходит лошадь, а следом за ней тридцать - сорок человек — число, ограниченное только размером площадки, — объясняют тем, что все это время мост якобы не лежит на моей груди, благодаря своей особой конструкции. Если это так, то как же мне удастся поднимать и опускать его, когда люди проходят по нему? На самом деле я это делаю расширением и сокращением своих лёгких, таким способом увеличивая и уменьшая высоту моей грудной клетки. Если бы мост не опирался на эту часть моего тела, то как бы я ни изгибался под ним, это бы не повлияло на его положение, не так ли? Этот вопрос не требует ответа.

Высокий человек на переднем плане - Альфред Говард, импрессарио Самсона

Подъём балки зубами, как говорили, — просто фокус. Ну, возможно, это так. В любом случае это такой совершенный фокус, что каждый может отчётливо видеть, как он делается. Я просто оборачиваю прокладкой цепь, за которую цепляюсь зубами, в том месте, которое, как мне кажется, находится посередине, затем руками поднимаю её с земли, чтобы проверит!», правильно ли нашёл середину — и чтобы поправить, если что не так. Затем я опускаю её снова на пол, беру прокладку в рот и встаю с балкой, которую держу зубами. Это не слишком трудно, признаюсь, гак как балка весит не более 500 фунтов. Несмотря на всю эту простоту, я, однако, не встречал ещё никого, кто мог бы поднять её от пола хотя бы на дюйм.

Перетягивание каната некоторые считают ничем не примечательным. Нет никаких усилий, чтобы удерживать канаты, которые тянут две лошади. Хорошо, хоть это звучит необычно, считаю это одним из лучших моих номеров. Его иногда очень трудно исполнять, если одна из лошадей намного сильнее другой. Как тяжело тогда напрягаться! Я исполнял этот номер почти с полусотней людей — по двадцать четыре с каждой стороны, если правильно помню и несколько раз не по одной, а по две лошади с каждой стороны. И всё-таки почему же я считаю этот номер хорошим, а другие люди — нет. Возможно потому, что исполнять его приходится мне, тогда как критики — в роли ротозеев. Обычно у двух таких сторон бывают различия во взглядах.

Передовица "Санди Экспресс": "Человек мощностью две лошадиные силы!"

Нет, настоящее объяснение всех этих номеров, которые я делаю и намереваюсь исполнить, — не фокус, а просто степень физической силы, с которой мало знакомы в этой стране. На самом деле я не виню людей за то, что они так скептичны, ибо если бы такая сила, как у меня, была обычной, я бы не выходил на сценические площадки за недельное жалованье, обозначаемое трёхзначной суммой. Но я бы всё-таки хотел, чтобы люди, перед тем как выразить такое мнение, побеспокоились бы о том, чтобы быть аккуратными в своих высказываниях. Нельзя отрицать их интерес, как нельзя отрицать внимание людей ко мне. Если есть интерес, почему бы не разузнать всё подробнее о предмете спора? Тем более это так легко! Я всегда охотно показываю от и до, как я делаю свои номера, в любом месте и в любое время: всегда охотно объясняю всё, что может показаться непонятным, насколько это в моих силах.

Просто методы, при помощи которых любой может стать намного сильнее, чем он есть, здесь почти неизвестны. А я ранее полагал, что про них всё знают, покуда не прибыл в эту страну и не объехал её. Теперь, наконец, я согласился привести мою систему упражнении в такую форму, которая даст возможность всем желающим её использовать. Этой системе, полностью отличной от любой, предлагавшейся ранее, обучают по переписке, и мне очень приятно лишний раз сказать, что она успешно применяется людьми по всему свету. Всего лишь в конце ноября 1924 года впервые появилось объявление, представляющее её. И вот у меня уже есть сотни обученных и довольных последователей.

Заканчивая разговор о моей системе, хотел бы сказать, что весть о том, что английские культуристы хотели бы побольше разузнать о моих методах оказалась сначала передана мне мистером Эдвардом Астоном, который, будучи чемпионом мира по тяжёлой атлетике является, также признанным на международном уровне экспертом по физической культуре. Когда, частично расспросив меня, частично полагаясь на свои впечатления, он нашел мои методы отличными от обычно применяющихся, он особенно воодушевился и стал уверять меня в том, что эти самые методы очень скоро станут использовать в этой стране, если только они станут широко известными.

Я некоторое время обдумывал, насколько целесообразно заниматься обучением наряду с выступлениями, и всё ещё рассматривал этот вопрос, когда мистер У А. Пуллум во время ещё одного интервью стал говорить на эту тему. Это подвигло меня к принятию решения. «Ну хорошо, — сказал я, — я обнародую свою систему как только будет возможно, раз уж вы, судя по всему, так уверены, что это получит высокую оценку публики». И когда я говорю вам это менее чем через три недели после того, как ученики записывались ко мне для получения инструкций, вы поймёте, что я не терял время, исполняя своё обещание.

А теперь, возможно, услышав столько всего обо мне, вам интересно узнать то, что я могу сообщить о способностях других людей. Это тоже один из вопросов, который я задаю себе, куда бы ни отправлялся.

Стать таким же сильным, как я, сказать по правде, может не каждый, и собираюсь объяснить почему. На первом месте, чтобы стать таким сильным, нужно стремиться к этому с самого детства. Но такая целеустремленность есть не у каждого. Следовательно, без неё нельзя надеяться достичь того, чего достиг я. Ибо такая сила, какая есть у меня, не даётся случайно. К ней нужно стремиться очень, очень напряжённо, самым настойчивым образом.

Но имея такое устремление, даже если не всем дано стать вровень со мной, можно легко открыть путь к тому, чтобы набрать силу намного выше средней. Это означает терпение и упорство и часто много разочарований, ибо всё по-настоящему ценное даётся нелегко. Если бы было по-другому, то дающееся легко не ценилось бы, и его не считали бы необходимым оберегать. И телесную силу нельзя ставить в подобный список, ибо физическая сила и вытекающее отсюда хорошее здорова — самое ценное из всего, чем можно обладать.

Сам я не могу сказать, что перед началом изучения развития физической силы я страдал от болезней, к счастью, этого у меня никогда не было. Но во время своих путешествий я встречал многих, кто хворал, но, занимаясь физической культурой, избавился от своих недугов. Такие случаи довольно обычны на Континенте, и в этой стране они тоже описаны, я сам много раз с ними сталкивался, причём самый заметный из них — это джентльмен, о котором я ранее упоминал, мистер У.А. Пуллум. Он, я узнал, когда-то был болен чахоткой, о чём свидетельствовали английские доктора. Вам достаточно узнать только это и затем вспомнить, что он с давних пор и по сейчас признаётся в своём весе сильнейшим человеком в мире. И станет понятно — болезнь может отступить перед тем, кто твёрдо настроен стать сильным.

Сила тела во многих случаях в большой степени служит фундаментом развития умственной силы, если я понятно выражаюсь. Сила волн решает, что должны делать мускулы, заставляя их выполнять великие задачи или позволяя им отступить — согласно тому, что вы задумали. Если у вас сильная воля, вы можете стать сильными физически, в этом нет сомнения. До какой степени, точно никто, конечно не может сказать. Все зависит от того, как вы работа ere над увеличением своей силы и насколько долго вы готовы продолжать работать.

Как я говорил в начале своего рассказа, мне сейчас тридцать семь лет, возраст, который считался для людей приближением периода жизни, когда силы начинают убывать. Но моя сила, однако, не уменьшается, хотя я даю себе такую суровую нагрузку, вечер за вечером, с перерывом на отдых только в выходные. Напротив, я нахожу, что она по-прежнему постепенно увеличивается; и предполагаю, что это будет продолжаться до того времени, когда мне будет уже за сорок. Конечно, я могу ошибаться в своём мнении. Но опираясь на опыт, который у меня есть, могу вас заверить, что я не ошибаюсь.

Хоть я и был довольно сильным в детстве и юности, у меня не было бы, полагаю, той силы, которая сделала меня таким знаменитым, если бы не тренировался долго и упорно, как я вам рассказываю. Я никогда не успокаивался на достигнутом, всегда пытался сделать что-то большее — что-то ещё улучшить. Признаюсь, что у меня никогда на самом деле не было мысли о том, чтобы стать самым сильным человеком в мире, ибо мир — это нечто очень большое, а в то время, когда я начинал, моё понимание о его размерах было совсем не то, что сейчас, после столь многих путешествий. Но я всегда хотел быть немного сильнее всех многочисленных силачей, с которыми мне приходилось сталкиваться раз за разом. И это, хоть я тогда не понимал, возможно, понемногу приближало меня к высокому результату.

По моему мнению, люди в этой стране не используют, как должно, возможности стать сильными посредством регулярного исполнения физических упражнений. Вы — нация спортсменов, это бесспорно, но в тысячах и в тысячах случаях вы играете роль только наблюдателей вместо того, чтобы самим приложить свои физические усилия. На Континенте всё совсем по-другому. Атлетические праздники, в которых принимают участие тысячи женщин и мужчин - неизменные традиции народной жизни. Здесь вы, похоже, рассматриваете телесную культуру больше как хобби, нежели обязанность, каковой она на самом деле и является. Отсюда выходит, что когда вы видите человека, чья физическая сила намного превышает среднюю, вы смотрите на него, как на диковинку.

Если бы люди в Англии побольше изучали вопросы физической культуры, значительно улучшился бы не только стандарт здоровья в стране, но и решилась бы, думаю, проблема постоянных проигрышей атлетам других наций. Это, как я вычитал из ваших газет, вызывает горечь у тех, кто очень интересуется атлетическими проблемами. Итак, в ответ на всю доброжелательность, которой меня осыпали с тех пор, как высадился на этих берегах, я — даже риску я показаться слишком предвзятым и критичным — пытаюсь показать вам способ, которым ваши атлеты могут вернуть себе утраченные международные лавры.

Знаю, что вы гордо хвалитесь тем, что Великобритания научила мир, как соревноваться и забавляться спортсменам- атлетам, и я вполне готов признать, что это правда. Но когда ученик становится лучше учителя, учитель не должен оставаться слишком гордым, чтобы не поучиться у ученика тем вещам, которые и позволили последнему стать лучше. Посмотрите, например, на своих боксёров! Когда-то давным-давно, за исключением только лишь американцев, британцы были единственным народом, создавшим и науку, и спорт из искусства самообороны. Однако сегодня едва ли есть страна, где не нашлось бы человека, который справится с лучшим из вас в любой весовой категории. И есть слишком много примеров того, что справится — это мягко сказано. Да, думаю, вы много поймёте, если послушаете Самсона, ему есть что сказать.

Причина, почему боксеры Континента с таким постоянством первенствуют на фоне своих британских соперников, кроется не в том, что они больше знают об этом спорте (это вряд ли), или из- за того, что они храбрее. Вижу, что вы с этим согласны. Нет же, объяснение совсем в другом. Они обычно более приспособленцы и намного сильнее. Не сильные в том смысле, в котором, возможно, рассматривают меня, способного разрывать цепи, сгибать железные прутья и всё такое. Но, несмотря на то, что они не могут делать подобные трюки, в своём виде спорта они сильны во всех смыслах этого слова. Их тела привыкли к большим нагрузкам, чем могут перенести ваши люди. Их кулаки могут наносить жесточайшие удары. С Следовательно, при прочих равных условиях из этого положения вещей может быть один результат. И каков этот результат, вам самим известно.

Одна из идей, которая засела в головах ваших боксёров, состоит в том, что если они станут сильнее, они также станут неповоротливее — это мне не раз говорили. Я улыбаюсь, ибо эта мысль совершенно неверна и происходит от полного невежества в вопросах физики. Вы бы назвали медлительным Джека Демпси или Джорджа Карпентьера? Однако эти люди — силачи! Можно ли было назвать медлительным Георга Гаккеншмидта или великого Георга Луриха? Думаю, нет! Но эти люди были сильны, очень сильны; не только как борцы, но и как штангисты, о чем, возможно, ведомо многим из вас, которые читают эти строчки, так же, как и мне.

Методика упражнений Засса издавалась Институтом Самсона в Лондоне

Для того, чтобы набрать силу, не обязательно жертвовать скоростью, если вид спорта, которым вы занимаетесь, требует быстроты действий. Это просто означает, что надо тренироваться так, чтобы ваши мускулы двигались быстро, а не медленно. В некоторых видах определённая степень размеренности в движениях необходима, в других — только скорость имеет значение. Итак, зная эго, вы соответственно и тренируетесь. Если вид спорта требует того, чтобы вы двигались быстро, тогда надо развивать силу, которую называют энергичностью, так как она выступает движущей силой, которая ускоряет движения мускулов. Если вам надо работать медленнее, то, значит, возможно, вам требуется работать более продолжительное время. В таких случаях надо уделять больше внимания именно развитию выносливости, так как это сила, которая поддерживает органические и мышечные механизмы тела, когда они должны тяжело и долго работать.

Натренироваться так, чтобы стать таким же сильным, каким показал себя я, может, как я говорил ранее, не всякий. По натренироваться так, чтобы стать по крайней мере в два раза сильней, чем сейчас — довольно простое дело, если вы только пойдёте правильным путем, воспользовавшись преимуществом знания об опыте других людей, показавших, что это можно сделать. Я сам теперь возьмусь дать общий совет, как же это сделать, не потому, что хочу навязать мои методы и мои знания кому-либо, но скорее из-за того что верю: всё, что я могу про это сообщить, будет воспринято с готовностью.