I

I

Со времён далёкой древности силачей окружает любопытство и притягательность. Неважно, в какую эпоху, неважно, в какой стране — вокруг человека большой силы всегда сиял ореол, пленяющий воображение. Ибо, каким бы разумным не становился человек по сравнению со своими доисторическими предками — как бы сильно привычки и обычаи современного образа жизни не заставляли его иногда забывать это — под кожей он всё ещё остаётся животным. И, поскольку с этим ничего не поделаешь, ярким проявлением этого обстоятельства остаётся тот факт, что слава всегда затронет чувствительную струну в его груди, — всегда заставит кровь, подгоняемую этим первобытным позывом, быстрее бежать по жилам. То есть, если он, конечно, типично сложен, если он — действительно верный образец того, для чего предназначен его пол.

И история, и легенда изображают силача чем-то выдающимся. Мифология — этот неослабевающий источник плодовитого вдохновения художника и скульптора, во многом построена на его сказочном могуществе. Но я не предлагаю погрузиться в смутное прошлое в поисках героев своего пространного рассказа. Все мои персонажи жили на моей собственной памяти. Следовательно, я могу авторитетно говорить об их силе — их подвиги подробно описаны и измерены в точных цифрах.

История, которую я собираюсь рассказать, хотя и вовсе не содержит и частицы вымысла, остаётся, тем не менее, удивительной. Воистину, безо всякого только что представленного заверения неискушённому читателю будет простительно, если он не примет как истину многое из того, изложенного здесь для его назидания. Однако на самом деле ему не нужно быть ни на гран скептичным. Чудесны подвиги, на которые я стану ссылаться, равно как чудесны подвиги, которые исполняются сейчас в ясных, как при свете дня, условиях. Но не буду забегать вперёд, иначе моё повествование рискует начаться не с нужного места.

Лет тридцать с лишним назад, один немецко-американский силач (иногда описываемый как Эльзасец), называвший себя Сэмпсоном, выступал в старом лондонском зале «Ройял Аквариум» вместе с другим атлетом, очевидно тоже приехавшим из-за границы, который гордо именовался Циклопом. Последнего, между прочим, называли учеником Сэмпсона. Эта парочка давала представления, уникальные в своём роде. Перцу в развлечение, которое они устраивали, добавляло объявление о том, что Сэмпсон подарит 1000 фунтов любому, кто придёт и повторит его подвиги. Но хотя это было щедрое предложение, никто с необходимым количеством нервов и способностей не появлялся. И потому карьера этого самоуверенного исполнителя геркулесовской мощи продолжала двигаться своим чередом.

А в это время на Континенте один юноша дождался того, чтобы видения, возникшие на заре его жизни, осуществились! В детстве он был слабым и болезненным подростком, к которому однокашники и соседские парни относились как к мишени, мешку для битья и пинков. Естественно, он находил свою жизнь несладкой, и не было заступника, чтобы спасти его. Поэтому он как можно дольше сидел взаперти и читал книги.

В одной из них прочёл, что занятия физической культурой сделают его сильным. Он удивился! Сделает ли это его достаточно сильным, чтобы поменяться ролями со своими преследователями. Он занимался прилежно, тренировался и экспериментировал, и со временем обнаружил, что так оно и случилось. Более того, оказалось, что он совершенно неосознанно и случайно натолкнулся на средство зарабатывать на жизнь, гак как в процессе тренировок и экспериментов сформировал фигуру, которая привлекала скульпторов и шоуменов.

Следуя этой линии, он поехал в Италию, где однажды пошёл искупаться. Когда он выходил из моря, его пропорции греческого бога привлекли внимание одного приезжего из Англии, некоего мистера Обри Ханта, члена Британской Академии, который выразил наряду с восхищением фигурой пловца горячее желание нарисовать его. Пловец нисколько не возражал и таким образом ступил на тропу судьбы.

Во время позирования и рисования они много разговаривали. И в ходе беседы мистер Хант сказал своей модели о силаче Сэмпсоне, красочно обрисовал его подвиги и какой интерес они вызвали, и, наконец, рассказал ему о той тысяче фунтов, которую Сэмпсон предлагал любому, кто сможет повторить их. Натурщик заинтересовался — особенно тысячей фунтов — и высказал предположение, что он и есть тот человек, кто заберёт эти деньги. Мистер Хант, в свою очередь, тоже проявил заинтересованность и дал герою своего холста рекомендательное письмо для мистера Джона Флеминга, тогдашнего управляющего Национальным Спортивным Клубом. Итак, без всякой помпы тот, кто станет величайшим шоуменом из силачей, приехал в Лондон. И с его приездом прибыла Немезида для Сэмпсона, ибо этот претендент был не кем иным, как знаменитым ныне Евгением Сандовым.

Поскольку он не говорил по-английски (его разнообразные разговоры с мистером Обри Хантом всегда велись на французском), искал переводчика и провожатого, и ему так повезло, что он встретил некоего профессора Атиллу, делом жизни которого, по-видимому, было отыскивать силачей и зарабатывать на их выступлениях. Он и сам был силачом в некотором роде, но недостаточно большим, чтобы выступить от своего имени против Сэмпсона. Он ухватился за Сандова, разглядев — как оказалось безошибочно — финансовые возможности, какие сулил этот их союз.

Прибывшего в НСК Сандова встретили учтиво, но без особого восторга. Члены клуба отнеслись с вежливым скепсисом к его способности победить Сэмпсона, и ничто не могло переменить это их отношение, пока Сандов безо всякой подготовки не продемонстрировал свою силу, подняв с пола очень грузного участника этого собрания и водрузив его на подвернувшийся под руку стол.

Это убедило мистера Флеминга, особенно когда Сандов разделся в гимнастическом зале. Все согласились с тем, что если его способности соответствуют внешнему виду, то для этой диковинки из Аквариума грядёт день Ватерлоо, и через несколько дней Сандов с мистером Флемингом и другими членами клуба заняли ложу в Аквариуме, дождались, чтобы Сэмпсон объявил свой ежевечерний вызов ценой в тысячу фунтов и немедленно приняли его!

Сэмпсон, который, вероятно, никак не ожидал, что кто-то поднимет брошенную им перчатку, сразу заволновался. А ещё он сразу начал увиливать. А кто такой этот незнакомец? А что он из себя представляет, чтобы иметь право помериться силами с «Самым сильным в мире человеком»? Пусть он покажет себя в поединке с менее грозным Циклопом! Затем, если этот чужак преуспеет — и только тогда. — можно будет устроить матч с ним самим. А чтобы проверить ретивость этого самонадеянного претендента, за победу над Циклоном объявляется награда в 100 фунтов. Таковы теперь были условия припёртого к стенке Сэмпсона, и отступать ни на йоту от них он не собирался.

Ни мистер Флеминг, ни Сандов, однако, совсем не соглашались с этим. Они пришли в первую очередь за той тысячей фунтов. Но теперь, глядя на его отвлекающие маневры, они жаждали крови Сэмпсона и не были склонны предоставить ему пути отступления. Они видели, что под напыщенностью шоумена скрывалось понимание того, что он попался на свой блеф, и решили стоять на своём.

Видя, что положение безвыходно, управляющие Аквариума вмешались и постепенно уговорили пришельцев. Для этого они лично гарантировали оплату ста фунтов за повторение номеров Циклопа. Более того, они гарантировали, что если Сандов выиграет, они проследят, чтобы Сэмпсон не отвертелся.

Когда все вопросы были улажены, партия ИСК наводнила сцену. Сандов, между прочим, подготовился для этого случая, облачившись в «бутафорскую» одежду, под которой скрывался спортивный костюм: он опасался, что Сэмпсон или кто-то из его окружения узнает его, так как к тому времени и его лицо, и его фигура были хорошо известны на Континенте. А для того, чтобы ещё больше усилить своё инкогнито, он к тому же носил монокль, удерживать который на нужном месте доставляло ему больше забот, чем испытания, через которые ему предстояло пройти в поединке с Циклопом.

Появление Сандова, пробирающегося к сцене, не вызвало особенного трепета у Сэмпсона. Последний, по сути дела, вполне вернул свой привычный апломб, и более того — был насмешлив. А когда Сандов споткнулся об одну из гирь, расставленных на сцене, выронил и потерял свой монокль, насмешливые замечания того, кому бросили вызов, нашли живой отклик среди зрителей, большинство из которых болело за человека под флагом Сэмпсона. Однако их настроение значительно изменилось, когда Сандов картинно скинул с себя одеяние, которое скрывало его превосходное телосложение. Сэмпсон тоже немедленно отрезвел и стал заметно более встревоженным и довольно многоречивым в своих репликах, обращённых к не менее обескураженному Циклопу.

Последний после того, как эти переговоры закончились, и в какой-то степени подбодрённый ими, выступил вперёд, чтобы показать первое упражнение, которое заключалось в подъёме штанги. Этот вес Циклоп поднял над головой одной рекой, применив метод, который в среде штангистов потом стали называть «жим выкручиванием». Затем продолжил Сандов, он подтянул штангу до плеч одной рукой так же легко, как Циклоп, и спокойно поднял её над головой, не прибегая к способу, который предпочитал его оппонент. Штанга весила, как объявили, 160 фунтов.

Как любой читатель, хоть что-то смыслящий в технике штангистов, поймёт, способ Сандова был намного труднее, чем у ученика Сэмпсона. И, конечно, это не было точным повторением. Но раз не было ничего оговорено на этот счёт, кроме того, что Сандов должен поднять тот же вес, что и Циклоп, вопрос о методе не поднимался. Следовательно, все согласились с тем, что претендент успешно прошёл первое испытание, причём так, можно попутно заметить, что он оказался в итоге сильнее.

Второе испытание показало, что Циклоп поднял обеими руками и толкнул над головой штангу весом 220 фунтов. Евгений не испытал никаких затруднений, повторяя это, и, пренебрегая более лёгким способом, медленно поднял штангу на высоту вытянутых рук. Со стороны Сандова это было действительно хорошее исполнение подъёма, хотя по сегодняшним меркам далеко не рекордное.

Третьим испытанием стало то, что технически описывают как «жим на спине» штанги, весящей около 250 фунтов. Оба прошли через него с легкостью, и тогда, поскольку Циклоп, видимо, не мог поставить перед Сандовым никаких новых задач, мистер Флеминг решил, что испытания завершены. Поэтому он попросил, во-первых, чтобы те сто фунтов были уплачены, во-вторых, чтобы Сэмпсон тотчас же вышел и исполнил свою часть соглашения.

Однако у этого коварного шоумена на уме было другое. Он и его ученик, как он объяснял долго и нудно, по-настоящему сильные люди. Они никакие не показные эстрадные артисты. Сила включает в себя и выносливость, и сравнивать чьи-то способности нельзя таким скорым способом. Циклоп и Сандов должны начать всё снова. Подъёмы нужно продолжать, пока один из соперников не проиграет. И тогда зрители быстро поймут, что Сандов даже не ровня Циклопу, а не то что сильнее его.

Этот манёвр не смог получить и малейшего одобрения. Никто из присутствующих не хотел до смерти томиться здесь, рискуя застрять на неделю до окончания разрешения спора. Поэтому управляющие Аквариумом предложили, чтобы Циклоп поставил Сандову ещё одно задание. И тогда, если Сандов так же успешно выполнит его, как остальные, сто фунтов будут, конечно же, выплачены.

Когда сошлись на этом — не без протестов, надо сказать. Сэмпсона — определили окончательное испытание. Это было что-то наподобие того, что среди штангистов называется «мёртвая тяга». Вынесли большой плоский камень, весивший около 400 фунтов, на него положили три 56-фунтовые гири. Под камень просунули канат и крепко завязали его. Циклоп, стоя на двух стульях, между которыми лежал камень, силился оторвать одной рукой этот набор разновесов от пола. После двух неудач он снял одну из гирь, после чего его следующая попытка удалась. По просьбе Сандова, однако, третью 56-фунтовую гирю вернули обратно, и претендент поднял всю комбинацию с первой попытки. Сто фунтов были выиграны честно и без обмана, а Сэмпсона призвали выполнить условия сделки.

Последовала примечательная сцена! Сэмпсон извергал потоки слон, дёргал себя за волосы и усы, дико размахивал руками, проливал слёзы. Через какое-то время он, однако, заметно успокоился, сказав в своё оправдание, что сильно переволновался, отчего у него случился «нервный криз» из-за поражения любимого ученика, и что будет нечестно при таком явно неподходящем душевном состоянии ждать от него участия в соревновании, которое может подставить под удар всю его карьеру.

Его призыв вызвал сочувствие в сердце управляющего, который тотчас углядел, какую жирную кость можно бросить газетчикам. Умеючи, всё это можно было обернуть в щедрый праздник для кассы заведения. Они и так уже сделали хорошую выручку, ведь хозяева других шоу, что шли в этом здании, прослышав, что происходит, столпились в театре Сэмпсона, так что там можно было задохнуться. На тот момент управляющие очень неплохо заработали. Было бы глупо с их стороны упустить хорошие виды на урожай. Поэтому просьба Сэмпсона нашла сильную поддержку. Успеха достигло и обращение к азартным чувствам мистера Флеминга и Сандова. Чек на ню фунтов был выписан, и следующая суббота была назначена для битвы, которая решит, сможет ли Сэмпсон и дальше править или передаст свою корону чужаку.