7 марта 2000 г Русский ПЕН-клуб, Москва, ул. Неглинная 18/1

7 марта 2000 г

Русский ПЕН-клуб, Москва, ул. Неглинная 18/1

ВЕДУЩИЙ: Господа. Я хочу представиться. Я — генеральный директор «Российского ПЕН-клуба», Ткаченко Александр Петрович. Я очень рад приветствовать сегодня в нашем ПЕН-клубе, членом которого уже стал Андрей Бабицкий, как почетный член ПЕН-клуба. Я буду собственно вести пресс-конференцию. Поэтому прошу называть фирму, которую вы представляете. Но вы понимаете, что мы собрались для того, чтобы все больше и больше узнать об этом деле. Но хочется сказать только одно, что дело Бабицкого — это лакмусовая бумажка, по которой мы сейчас можем судить о том, что происходит в нашем обществе и что с этим обществом будет в будущем. Поэтому, значит, я предоставлю слово Бабицкому. Затем у нас присутствует его защитник, один из защитников, адвокатов, это Александр Зозуля. И дальше будем вести разговор. Пожалуйста, Андрей.

БАБИЦКИЙ: Да. Если можно, несколько слов сначала, не имеющих отношения к тем уголовным делам, которые сейчас ведутся, а о ситуации в Чечне. Я хотел бы сказать о том, что, по моим точным данным, и я готов назвать источники, если дело дойдет до судебного следствия, я готов назвать источники, это источники Главного разведывательного управления, не мои источники, поэтому я сейчас не хотел бы указывать на человека, который передал мне эти сведения. В боях в Аргунском ущелье пропало без вести, или погибло, или ранено, ну, по крайней мере, о судьбе этих десантников ничего не известно, 82 человека из 90. Значит 82 псковских десантника. Об их судьбе сейчас неизвестно ничего.

Далее. То, что сейчас по телевизору представляется как окончательный разгром бандформирований в Аргунском ущелье, на самом деле это ситуация, ситуация там складывается не совсем таким образом. Это запланированная операция вооруженных чеченцев, которые пытаются продемонстрировать, что они еще способны воевать, пытаются продемонстрировать, что они готовы продолжать войну. И я понимаю, что сегодня и средствам массовой информации, поддерживающим нынешнюю власть, и нынешней власти необходимо представить дело таким образом, что война завершена, идет уничтожение остатков бандформирований.

На мой взгляд, это абсолютно не так. На мой взгляд, война в Чечне, боевые действия в Чечне продолжаются с той или иной степенью интенсивности, и, по всей вероятности, они будут продолжаться таким образом и далее. Ну и, по-видимому, российские матери вправе спросить Путина, почему умирают их дети. Сейчас ведутся постоянные разговоры о том несоответствии по количеству погибших в каждом конкретном случае. А мне кажется, что надо выяснить порядок. Комитет солдатских матерей ведет постоянный учет, и они уже сумели установить, что официальные цифры погибших никоим образом не соответствуют тем реальным сведениям, которые поступают по их частным каналам в Комитет солдатских матерей. Эта ситуация одинакова с начала этих боевых действий и по сегодняшний день.

Я думаю, что и российская общественность, и западная общественность вправе спросить у Путина, почему продолжается уничтожение гражданского населения в Чечне, стоит ли президентское кресло тех жертв, которые сегодня несет мирное население Чеченской Республики. На все эти вопросы до сих пор нет ответа, и, к сожалению, есть ощущение, что мы этого ответа не получим.

Что касается моего дела. Я приглашен на сессию Парламента Европы, в рабочую группу, на 14 марта. Сегодня следователь Данилкин (к сожалению, не мне лично) заявил, что он отказывает мне в возможности участия в этой сессии, поскольку опасается того, что я не вернусь в Россию. В правовом отношении — ну, я, правда, не юрист, я думаю, эту ситуацию лучше разъяснит мой адвокат, Александр Яковлевич Зозуля—в правовом отношении это все выглядит довольно странно, потому что следователь обязан доказать, что сессия Парламента Европы при-частна к изготовлению фальшивых документов. Я напомню, что это статья, по которой меня обвиняют, которую мне инкриминируют, преступление, которое мне инкриминируют. Оно не является общественно опасным, поэтому я могу быть лишь ограниченно стеснен в передвижениях как внутри России, так и за ее пределами.

Он должен доказать, что сессия Европейского Парламента поможет мне скрыть следы совершенного преступления. Только после этого следователь может вынести решение о запрете, о запрете выезда за рубеж.

Далее. Мы уже в течение всего сегодняшнего дня пытаемся с нашим адвокатом, несмотря на то, что не готово заключение медицинской комиссии, но я себя чувствую вполне здоровым и хотел бы форсировать участие в следственных действиях для того, чтобы истина по моему делу была наконец установлена. Мы пытаемся склонить следователя к тому, чтобы наконец следственные действия начинались.

Я готов участвовать в допросах, тем не менее, по всей вероятности, у следователя Данилкина есть более существенные дела, я это безо всякой иронии, так сказать, как бы говорю, поскольку понимаю, что мое дело не стоит… яйца выеденного не стоит. И сейчас все, все дальнейшие контакты со следствием отложены на послепраздничный период.

Есть, значит, другие обстоятельства. Выяснилось, мои коллеги провели как бы ряд действий, которые помогли, помогли нам выяснить некоторые обстоятельства моего дела. Адам Дениев, человек, о котором я говорил, человек довольно странный, со странной репутацией, но подозреваемый многими со связями с российскими спецслужбами, фактически в интервью с Александром Евтушенко, корреспондентом «Комсомольской правды» — я надеюсь, что он здесь присутствует, он должен был…

ТКАЧЕНКО: Не доехали еще.

БАБИЦКИЙ: Не доехали еще… Но если будут вопросы, это детективная история. Он сумел, значит, как бы добиться у Дениева признания в том, что действительно я содержался в его родовом доме, где проживает его родная сестра, беженка из Грозного, со своей девочкой. Этот дом сфотографировала, она сумела его найти, рискуя жизнью, поскольку ситуация вокруг этого села после того, как я его назвал — Автуры, складывалась довольно не простая, Петра Прохазкова, корреспондент чешского агентства, «Эпицентрум», она привезла фотографии, эти фотографии мы готовы предоставить следствию, они есть у моего адвоката.

Я узнал этот дом по плану, который сначала, прежде, чем предъявить мне фотографии, мы сверили, мы нарисовали два фактически одинаковых плана с Петрой Прохазковой. У нас есть почти точные доказательства, что человек, который, собственно, осуществлял мое удержание в этом доме, незаконное удержание, это младший брат Дениева, который сейчас в активном сотрудничестве с Шалинским ФСБ организует сдачу оружия в селах, значит, расположенных вокруг Шали. Автуры находится в непосредственной близости от Шали.

И вот еще одно очень забавное обстоятельство. Значит, вчера… это совсем другая… Значит, вчера Александру Евтушенко некий человек принес в редакцию письмо, отпечатанное на компьютере. Я надеюсь, что Саша сейчас здесь появится и продемонстрирует это письмо, о том, что мое дело с самого начала вели два генерала ФСБ, там указаны их фамилии, и что один из них передавал кассету, записанную в Чечне, в Москву в бюро радиостанции «Свобода». Но мне кажется, что это та же самая проблема, что и с попыткой убедить меня, когда я находился, когда я удерживался в Чечне, в том, что я нахожусь в Дуба-Юрте. То есть меня таким образом пытались ввести в заблуждение. Кажется нас, журналистов, считают людьми, которые готовы, готовы, не проверив сведения, сразу доводить их до общественности.

Сегодня я связался с Данилой Гальперовичем, который видел этих людей, им он заявил, что ни о каких генералах ФСБ там речи идти не может, поскольку два чеченца, которые, с которыми он добрался до офиса Радио «Свобода», говорили между собой на чеченском языке, а генерал Марков, это один из генералов, указанных в письме, даже если он и выучил чеченский язык, но не может быть там молодым человеком 30летили35. Это вот два, два молодых чеченца, которые везли. То есть проблема даже не в деталях, а проблема в том, что, по всей вероятности, я должен был сообщить вам о том, что два генерала ФСБ, значит, вели мое дело; завтра последовало бы опровержение и было бы сказано, что таких генералов в ФСБ не существует, ну, и в общем, я бы оказался в положении человека, распространяющего заведомо ложные сведения. Так вот, я их распространять не хочу.

Есть еще одна, значит, ситуация, о которой я хотел бы сказать. В 1991 году… Значит, по сведениям одного из народных депутатов, значит, сейчас должен начаться новый период в моих взаимоотношениях с властями. Они намерены как бы поднять все как бы данные обо мне и попытаться представить меня человеком нечистоплотным, моральный облик которого вызывает серьезные сомнения.

Я хочу предупредить этот шаг и объяснить, что в 1991 году против меня было заведено уголовное дело по факту… Ну, сюжет этого уголовного дела, если вам интересно, он хорошо известен по фильму «Ирония судьбы, или С легким паром!». Я, находясь в нетрезвом состоянии, перепутал свою квартиру, значит, с другой и попытался туда вломиться. Значит, хозяева этой квартиры меня выгнали. Вот после чего я оказался в милиции, ну, ситуация развивалась таким образом, что у меня был какой-то условный срок, сейчас эта судимость считается погашенной.

Но вот по сведениям этого народного депутата, эта история должна всплыть в самое ближайшее время, плюс какие-то еще другие истории. Я не знаю, какие, потому что больше у меня конфликтных отношений с властями не было, но, по всей вероятности, у них, так сказать, могут оказаться самые разнообразные сведения, уже, может быть, имеющие гораздо меньшее, меньшее отношение к реальности.

Ну, вот, собственно, так вкратце, что я могу сказать. Я хотел бы передать слово своему адвокату. У нас вызывают некоторое недоумение публичные заявления министра юстиции, человека, который обязан наблюдать за исполнением законности в этой стране. У Александра Яковлевича, как у правоведа, значит, достаточно серьезное к этому отношение, а я считаю, что это просто хулиганство, это уровень людей, которые сейчас управляют страной и которые как бы, ну, вот разработали весь вот этот сюжет, всю мою историю, которая мне представляется скверным анекдотом, которая разваливается просто как тухлая капуста при, так сказать, при первом пристальном взгляде на обстоятельства этого дела.

ЗОЗУЛЯ: Уважаемые господа, недавно я прочитал в «Новых известиях» выдержки из выступления министра юстиции Юрия Чайки, который заявил, что мой подзащитный, Андрей Бабицкий, совершил преступление и престанет перед судом и понесет наказание.

Я был удивлен заявлением государственного деятеля высокого ранга, министра юстиции Юрия Чайки. Юрий Чайка, находясь… вернее, исполняя обязанности Генерального прокурора, да и министра юстиции, неоднократно призывал граждан строго соблюдать законы и Конституцию Российской Федерации. В Конституции Российской Федерации, которая действует у нас с 1993 г., в статье 49 записано — я буду ближе к тексту и оглашу ее полностью вам — каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

Дело находится на стадии предварительного следствия. Да, действительно моему подзащитному предъявлено обвинение в подделке паспорта. Но Андрей Бабицкий даже не давал по этому обвинению никаких показаний, и делать вывод, что мой подзащитный виновен и что он понесет наказание по суду, я полагаю, что это противоречит — это высказывание министра юстиции Чайки — статье 49 Конституции Российской Федерации.

Юрий Чайка ранее заявлял о том, что мой подзащитный законно и обоснованно был арестован и содержался законно и обоснованно в следственном изоляторе в Чернокозово. Но мне, как адвокату, непонятно, где мой подзащитный находился в период с 16 января по 27 января, до момента, когда ему была применена мера пресечения в виде заключения под стражу.

У нас есть сведения, что Андрей Бабицкий некоторое время без санкции прокурора находился в следственном изоляторе Чернокозово. Вот мне бы и хотелось услышать мнение по этому поводу министра юстиции Юрия Чайки. И хотел бы вам сообщить, прошу вас мне вопросы по данному делу не задавать, поскольку мной дана подписка органам предварительного следствия о неразглашении сведений предварительного следствия, хотя материалов каких-либо там, нет но, тем не менее. Я дал подписку. Я послушный гражданин.

ВОПРОС: Не могли бы вы еще раз процитировать слова Чайки, которые в «Новых известиях» были?..

ТКАЧЕНКО: Одну секундочку. Я просто хочу зачитать заявление, кусочек из него. Там как раз статья фигурирует. Но дело в том, как вы знаете, что Чайка назвал Андрея преступником. Так вот. Кому, как не министру юстиции (это заявление русского ПЕН-центра!)… кому, как не министру юстиции необходимо помнить о важнейшем сейчас для России, презумпции, принципе презумпции невиновности, но, очевидно, эмоции бывшего прокурора захлестывают его и он, забывая декларируемую в настоящее время диктатуру закона, подразумевает в своем высказывании только одну диктатуру: диктатуру облеченного властью чиновника, который так бесцеремонно подменяет порой у нас закон.

Именно поэтому у нас, в России, до сих пор начальник ФСБ на Тихоокеанском флоте называет японским шпионом Григория Пасько. Хотя судом это обвинение с него снято. Вопреки конституционным нормам, все той же презумпции невиновности, и он, и полностью оправданный «норвежский шпион» в кавычках Александр Никитин, до сих пор не могут получить паспорта для поездок в заграничные командировки.

Если бы эти грозные директивы исходили от юриспрудентов более низшего ранга, то это еще куда ни шло. Но вот если преступником еще до суда называет Андрея Бабицкого министр юстиции, то вы сами понимаете. Ну дальше идет протест по этому поводу.

Кстати, на этом же основании, на этом же основании, я думаю, ему, Андрею Бабицкому, не позволяют выехать в Европу для того, чтобы участвовать в заседании. Это, я считаю, нарушение Конституции, и мы будем также требовать, чтобы Андрею дали возможность поехать на этот, на эти парламентские слушания.

Вот. Теперь, господа, я прошу вас, поскольку адвокат не будет отвечать на вопросы, задавать вопросы Андрею. Желательно, конечно, называясь, какую представляете газету либо станцию. Пожалуйста.

БАБИЦКИЙ: Я хотел бы… вот девушка спросила… министр юстиции сказал, значит, сказал следующее: что Бабицкий преступник и понесет наказание, а меру ответственности определит суд.

ВОПРОС: Спасибо большое.

БАБИЦКИЙ: И я хотел бы, если эта история, так сказать, кого-то интересует, если будут вопросы, то присутствующая здесь Петра Прохазкова, она могла бы рассказать о том, как она нашла дом, в котором я содержался. Я повторяю, если обстоятельства этой истории действительно продолжают вызывать интерес. А Александр Евтушенко, который тоже, я вижу, здесь появился, может рассказать о своем разговоре с Адамом Дениевым, который, впрочем, изложен довольно подробно в сегодняшнем номере «Комсомольской правды».

ЕВТУШЕНКО: Ну, не совсем подробно…

БАБИЦКИЙ: Да, я готов отвечать на вопросы.

ТКАЧЕНКО: Да, пожалуйста, господа, пожалуйста.

ВОПРОС: Агентство «Интерфакс», Овсиенко. Андрей, какое участие ваше возможно в парламентских слушаниях, что, вы будете выступать или давать какие-то показания?

БАБИЦКИЙ: Значит, я уже получил отказ. Сегодня я обращался к начальнику паспортного стола по месту жительства с просьбой, с просьбой в связи со сложившейся ситуацией помочь мне в ускоренном порядке восстановить общегражданский паспорт. У него моя ситуация вызвала недоумение, поскольку она действительно не имеет прецедентов, как и вся та история, которая со мной произошла, она, как минимум, мне кажется беспрецедентной по, с одной стороны, своему идиотизму, с другой стороны, по драматичности, поскольку она стоила много крови моей семье, моей жене, да и в общем и мне пришлось не сладко.

Я почти уверен в том, что я буду встречаться с депутатами Парламента Европы, которые прибывают 9-го, значит, 9-го числа сюда — в Москву. Я намерен продемонстрировать им фильм. Дело в том, что у меня сохранилось 6,5 часа съемки Грозного, в котором я был в ноябре. И большая часть этих съемок не использована. Я, кстати, передавал агентству «Рейтер» часть этих съемок, и был агентством «Рейтер» обманут — пусть это останется на их совести.

Значит, что касается этих съемок, то я постараюсь смонтировать небольшой фильм о судьбе гражданского населения; об истинных потерях, которые несут федеральные подразделения в этой безумной войне, которая должна обеспечить Владимиру Путину кресло президента; я хочу продемонстрировать десятки и сотни мирных жителей, которых я снимал, пускай ответят… да, я снимал их на окраинах Грозного, именно на тех окраинах, которые подверглись наибольшим разрушениям при штурме чеченской столицы.

Мне кажется, что парламентарии, европейские парламентарии вправе задать российской власти вопрос: что стало с каждым конкретным человеком, с каждым конкретным ребенком, с каждой конкретной женщиной, мужчиной и стариком, которые изображены и есть в этих фото- и видеодокументах.

Я хочу, чтобы был задан вопрос по каждому убитому военнослужащему, которые также есть на этих фотодокументах. Они находятся сейчас не у меня дома. Дело в том, что власти… Я не знаю, так сказать, паранойя это или нет, но в моей, мне кажется, ситуации это простительно—я стараюсь какие-то материалы держать не дома. Я надеюсь, что в ближайшие дни я смонтирую небольшой фильм, на основании которого, мне кажется, у западной общественности, у европейских парламентариев, с которыми я обязательно буду встречаться, появится возможность задавать вопросы российской власти о тех преступлениях, которые продолжают совершаться в Чечне.

ТКАЧЕНКО: Так, пожалуйста, кто следующий? Пожалуйста.

ВОПРОС: Немецкое телевидение АРД. Господин Бабицкий, если посмотреть все то, что произошло с вами, с вашим обменом, до этого момента, когда вы вылетели из Махачкалы, вы можете сказать, что все было вот той, вот российской спец… русской, например, ФСБ?

БАБИЦКИЙ: Я не знаю, какая спецслужба принимала в этом участие. Я долго гадал, так сказать… Ну, скажем, замминистра внутренних дел Голубев взял полностью ответственность на себя за имитацию этого обмена — это была имитация обмена, для нас это очевидно.

Я думаю, что, возможно, здесь была какая-то комбинация спецслужб, возможно — нет. Мне представляется, что существенную роль сыграл в этом деле министр внутренних дел Рушайло, но это все предположения. Меня это не очень волнует. Я знаю, что это — действия российских властей, и это действия, направленные против журналиста, который, на их взгляд, зарвался. У них нет представления о том, что журналист все-таки вправе получать информацию, вправе распространять информацию. Им кажется, что журналист — это досадная помеха.

И мне не кажется, что это направлено против меня. Просто, по всей вероятности, меня выбрали такой разменной пешкой, так, чтобы другим было неповадно вести себя подобным образом на чеченской войне, которую, как мы знаем, сейчас взяли под очень серьезную цензуру российские власти.

ТКАЧЕНКО: Господа, кто следующий? Пожалуйста.

ВОПРОС: Можно? «Московская правда». Скажите, ведь ваша жена подавала в милицию заявление о вашей пропаже. Каков был ответ? Почему не подали встречный иск? Правда, не понятно на кого, но, в общем, хотелось бы, чтобы все-таки был какой ответ?

ЗОЗУЛЯ: Ответа нет. Я здесь могу ответить официально.

ВОПРОС (ПРОДОЛЖЕНИЕ): Хорошо. Вы не сможете ответить.

БАБИЦКИЙ: Я могу ответить. Значит…

ВОПРОС (ПРОДОЛЖЕНИЕ): Мне бы хотелось, чтобы про этот дом все-таки тоже рассказали.

ЗОЗУЛЯ: Про какой дом?

БАБИЦКИЙ: А, про дом расскажет Петра Прохазкова, она расскажет о том, как все это происходило. А что касается, что касается… ответ пришел сегодня. Да, ответ пришел сегодня. Моя супруга находится здесь, просто там мой ребенок захотел есть, и вот где-то их там в соседних комнатах, так сказать, кормят. Вот.

Значит, пришел ответ, ну, стандартный ответ о том, что ваш супруг был задержан в Махачкале, против него возбуждено уголовное дело. Вот в данный момент следствие ведет Следственный комитет МВД. Вот, а что касается дома, ну, я хотел бы, Петра, если тебе вернуться обратно, да…

ЗОЗУЛЯ: Подходите сюда.

ВОПРОС (ПРОДОЛЖЕНИЕ): Андрей, почему встречный иск?

БАБИЦКИЙ: Встречный, да, встречный иск я намерен подать на… пока у меня есть совершенно точная уверенность, поскольку Голубев, да?..

ЗОЗУЛЯ: Да, Иван Голубев.

БАБИЦКИЙ: Иван Голубев публично признал, что он, что его ведомство берет на себя ответственность за имитацию обмена. Ну, он не сказал «имитацию обмена», за обмен, но, по крайней мере, за вот все это безобразное противозаконное мероприятие. Я намерен подать в суд иск именно на Голубева, потому что у меня были изъяты паспорта, я был незаконно похищен и удерживаем, по крайней мере, пока не закончено следствие, я могу говорить: неизвестными лицами.

Я считаю, что это преступление против личности, за которое эти люди должны, в частности Голубев, нести самую серьезную ответственность. Поэтому, я думаю, до иска дело дойдет очень скоро. Но вот как следователь Данилкин отложил, значит, все следственные мероприятия на период после праздников, так, наверное, и я буду разбираться с иском после праздников, поскольку сейчас это сделать в ближайшие дни довольно сложно.

ЗОЗУЛЯ: Послушаем сейчас, пожалуйста…

БАБИЦКИЙ: Петра.

ЗОЗУЛЯ: Может быть, вы хотите сюда, подходите ближе к микрофону, пожалуйста.

ПРОХАЗКОВА: Спасибо. Так, про дом. Этот дом я посетила в четверг на прошлой неделе и нашли мы его так, что, между прочим, здесь, по-моему, и фотография этого дома присутствует (…), Саша посмотрит. Нашли мы его так. Что когда Андрей появился в Махачкале, и получили от него такую очень простую схему, то, что он помнил, где находился, и с этой схемой я вернулась в Чечню и искала этот дом. Конечно, мы видели много домов и ни один не подходил, но потом, в четверг…

БАБИЦКИЙ: Потому что вы не знали, что я в Автурах.

ПЕТРА: Мы не знали, конечно, что он в Автурах, мы предполагали сначала, что находился где-то в Гудермесском районе, потому что такая информация у нас была. Стоит сказать, что у нас…

БАБИЦКИЙ: Оставленная ФСБ.

ПРОХАЗКОВА: Да, я хочу сказать, что у нас было очень много информации, в том числе информации, которую нам предоставляла ФСБ, и все эти информации от ФСБ оказались ложными. Между прочим, там один интересный момент, что, еще когда Андрей был задержан, нам сказали, что он находится в Дуба-Юрте. И интересно то, что в то же самое время, поскольку я помню, что… и Андрея утверждали те, которые его держали, что он находится Дуба-Юрте.

Так что с этой схемой я вернулась. Я вернулась в Шали, потому что все крутилось все время около Шали, и во время, когда мы с Сашей Евтушенко искали Андрея, казалось, что в Шали есть какой-то центр, где можно какую-то информацию узнать.

И в четверг или в среду вечером, по-моему, пошел слух по Шали, потому что все основано там на слухах, что, может быть, Андрей находился в Автурах.

БАБИЦКИЙ: Я поясню. Просто в это время по радио как раз в среду в эфире звучала моя пресс-конференция, где я заявил о том, что я находился, по всей вероятности, в Автурах, но Петра просто не знала об этом.

ПРОХАЗКОВА: Да, у меня не было никакой связи и не было у меня даже радиоприемника. Так что я не знала. Но, может быть, этот слух был вызван тем, что Андрей это здесь, в Москве сказал.

Мы в четверг утром поехали в Автуры и, честно сказать, конечно, сложно было по этой схеме ходить по всем домам в Автурах. Но как известно, самые влиятельные такие люди в Автурах — это братья Дениевы, и мы решили поехать в один из домов Дениевых. Первый дом оказался, что не подходит к этой схеме, а второй дом, который нам показали, что это дом Дениевых, когда мы вошли во двор, мне было ясно, что это на 85, на 95 процентов тот дом, потому что те детали, которые Андрей нарисовал, они подходили.

Я говорила с хозяйкой. Она мне представилась как сестра Дениева, сказала, что ни Адама Дениева, ни младшего его брата нет дома. Она мне ясно сказала, что это отцовский дом Дениевых, что она там живет со своей дочкой, о которой я тоже знала от Андрея, что она существует. И она нас внутрь дома не пустила. Мы, конечно, ей не сказали, что мы ищем дом, где находился Бабицкий, мы там придумали какую-то историю другую, в которую она совершенно не поверила. Она была сильно напугана и вообще не понимала, зачем мы пришли, и не впустила нас вовнутрь, конечно.

Тогда пришлось попросить… Единственное, что мне пришло в голову, куда я знала, что Андрей должен был ходить обязательно, я попросила в туалет, поскольку я понимала, что он там некоторое время должен был находиться. Может быть, запомнил какие-то детали. К сожалению, этот туалет совершенно простой, там абсолютно ничего не было.

РЕПЛИКА: Два нуля, да?

ПРОХАЗКОВА: Единственная деталь, единственная деталь — это дырка. И потом одна полочка. И все, что мы могли, мы смотрели, но, конечно, ей было очень подозрительно, почему мы там так долго находимся, везде смотрим там, почти рисуем себе, как этот дом выглядит. И решили мы, конечно, уйти. И когда мы уезжали из Автуров, нас в то время… случайно мы взяли там от наших друзей радиоприемник и решили послушать новости Радио «Свобода». Может быть, я думала, нам что-то поможет то, что Андрей здесь говорит в Москве. И в тот момент, когда мы выезжали с Автуров, мы услышали, что Андрей из Москвы говорит, что он находился, может быть, в Автурах — удивились. Так что, представьте себе, что как бы, как мы были напуганы. Потому что, если бы мы знали, что он это уже сказал, мы никогда в этот дом не пошли конечно.

Так что мы очень быстро уехали из Ингушетии. А, да, когда еще мы уезжали из дома, нам удалось сделать через окно автомобиля фотографии, где-то две-три фотографии. К сожалению, там высокие ворота, так что видно часть дома, видно верхнюю часть дома. И я понимала, что с этой стороны Андрей этот дом не видел, потому что, как мы знали, он никогда, сидел в багажнике вроде. Но я думаю, что, может быть, он эти верхние части дома запомнит.

РЕПЛИКА: Тем более, это нетипичное.

ПРОХАЗКОВА: Но он чуть-чуть нетипичный, этот дом. Да, да, да. Он чуть-чуть нетипичный. И в Назрани мы проявили фотографии, в субботу я вернулась в Москву. Сразу мы встретились с Андреем, и сначала я ему фотографии не показала, потому что я боялась, что как бы желание слишком большое узнать этот дом, оно нас может обмануть. И, но когда он мне нарисовал этот туалет и эту полку в этом туалете, когда ясно было, что это тот. И на фотографиях, по-моему, он сразу узнал, что это тот дом. Так что сейчас совершенно ясно, что этот дом Дениевых, что он находился там. И ясно еще одно: ясно то, что Дениевы имеют, как имеют какую-то связь, какое-то отношение с ФСБ в Шали. Потому что еще во время, когда мы находились с Александром Евтушенко в Шали, мы общались с ФСБ достаточно часто и совершенно случайно, еще когда мы вообще не думали, что Андрей находится в Автурах у Дениевых, нам была показана пленка, видеопленка, на которой была сдача оружия в Автурах.

На этой сдаче оружия, на этой пленке видно было — люди ФСБ и одного чеченца. И когда мы спросили, кто этот чеченец, нам было сказано, что это младший брат Адама Дениева, который очень хорошо сотрудничает с ФСБ при сдаче оружия, и вообще с ним очень хорошая связь и все там получается. Так что это потом все связалось, и, кажется, Дениевы и ФСБ не в плохих отношениях. Это все, что узнала.

БАБИЦКИЙ: И, Саша, может быть, ты два слова добавишь по поводу своей беседы с Дениевым? Только давай недолго, чтобы не путать этой историей народ, она и так слишком запутанна, эта история, если излагать слишком много деталей, то вообще никто не разберется в том, что происходит.

ЕВТУШЕНКО: Конечно, действительно, вот мы с Петрой, будучи в Шали, узнали о том, что Дениевы непосредственно связаны с похищением Андрея. Когда Андрей сказал об Автурах, мы в этом убедились еще раз. И вчера вечером я позвонил Адаму Дениеву, мы с ним давно знакомы, поэтому беседа была довольно доверительной.

На мое удивление… Я сказал: «Адам, насколько я знаю, а сведения у меня действительно вполне достоверные, Андрей Бабицкий содержался в одном из твоих домовладений в селении Автуры. Можешь ты это подтвердить либо опровергнуть?» Я ожидал, конечно, что сейчас будет полный отказ: нет, этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Но на мое удивление, Адам Дениев согласился с этим. Он говорит: «Вполне возможно». Когда я описал ему дом, мозаичный навес, дорожку, выщербленную, к туалету и т. д. — все, что я знал со слов Петры и Андрея, он сказал, что да, скорее всего, это тот дом, о котором ты говоришь, — это мой дом.

Я цитирую Дениева: «Я не был там уже пять лет и не знаю, кто там может быть». Единственное, что знал Дениев, его сестра с дочкой — они беженцы из Грозного — они действительно в это время находились в доме по улице Шалинская, 56 — это тот дом, о котором идет речь.

И в итоге оказалось, что Дениев подтвердил, у него две версии: что там в разное время были разные беженцы и под видом этих беженцев могли быть люди, которые удерживали Андрея Бабицкого. Вторая версия, что это его враги специально привезли Бабицкого в его дом, чтобы дискредитировать его, Адама Дениева, как лидера движения «Адамала». Вот. То есть, в общем-то подтверждение от Дениева было, хотя он не утверждал, что да, действительно, это так, но он допускал это в очень большой степени.

ТКАЧЕНКО: Так, господа, пожалуйста, еще вопросы к Андрею Бабицкому.

БАБИЦКИЙ: Все, вопросов нет больше.

ТКАЧЕНКО: У кого есть еще вопросы, пожалуйста.

ВОПРОС: Андрей, один вопрос. Видишь ли ты связь между надвигающимися выборами и усиливающейся активностью боевиков в Аргунском и Веденском ущельях?

БАБИЦКИЙ: Конечно, эта связь очевидна, как я уже сказал, боевики, они пытаются сейчас… Масхадов предложил мирные переговоры, как вы знаете, несколько дней назад.

У них там несколько смещены представления о реальности, они считают, что все, вся международная общественность и журналисты наблюдают за положением дел в Чечне и адекватно его, так сказать, как бы в состоянии отразить. Но это не совсем так. Они просто пытаются таким, пытаются таким образом сейчас вот доказать, что они готовы вести войну, что они все еще живы; вот, что утверждение российских властей и многих отечественных СМИ о том, что война закончена и надо выводить войска, значит, уничтожением остатков бандформирований займутся полицейские силы, не соответствует действительности.

Они пытаются это доказать, но вы видите, вот в ситуации такого жесткого информационного прессинга, такой чудовищной цензуры, которую, ну, наверное, за последний десятилетний период впервые создал Владимир Путин и его окружение, в этой ситуации вот эта вот попытка, попытка продемонстрировать свою боеспособность у вооруженных чеченцев, как бы эта попытка, скажем, не очень эффективна.

ТКАЧЕНКО: Следующий вопрос. Господа, какие вопросы еще? Да, пожалуйста, короткий.

ВОПРОС: Судя по пресс-конференции Дениева, обе эти версии не проходят. Какая может быть третья, и насколько Дениев реален, вернее (…) вопрос, реален в качестве будущего главы Чечни, наследника Масхадова?

БАБИЦКИЙ: Он абсолютно нереален, он человек несерьезный. Дело в том, что в Чечне у него достаточно скверная репутация. Ходят усиленные слухи — я не могу тоже это ни подтвердить, ни опровергнуть, — что он имеет самое непосредственное отношение к убийству сотрудников Красного Креста, значит, в 1997 году в Чечне. Его сторонники, несколько десятков человек, проживают в селении Автуры.

Дениев — фигура почти анекдотическая. И вы знаете, вот то, что нынешние власти, но не только нынешние, а и предыдущие тоже, имеют такую опору в Чечне, как Адам Дениев, говорит о том, насколько их социальная база в Чечне зыбка и неосновательна. Дениев не фигура, Дениев — это анекдот. И мне очень жалко, что я стал героем скверного анекдота. Качество исполнения этой истории, я уже много раз говорил, крайне низкое. Качество людей, задействованных в этой истории, как профессионалов, тоже никуда не годится. Так что… Ну, Бог его знает. Дениев это вообще не тот человек, о котором имеет смысл говорить. Он, я думаю, крайне доволен, что его имя всплыло в связи со скандалом вокруг всей этой истории.

ВОПРОС: Он пользуется поддержкой федерального центра какой-то?

БАБИЦКИЙ: Да, я думаю, несомненно. Несомненно. У него целый этаж в центре Москвы. У него колоссальные средства. Он издает газету огромными тиражами, которые рассылаются по Чечне. Он присылает в Чечню видеокассеты, тоже имеющие тысячные тиражи с собственными проповедями. Он присылает гуманитарную помощь. Он, несомненно, человек с большими средствами. И опять-таки, по слухам, с хорошими связями не только с властями, но и с криминальным миром.

ВЕДУЩИЙ: Господа, насколько я понял, вопросы иссякли? Я не ошибаюсь?

ВОПРОС: У меня есть еще…

ВЕДУЩИЙ: Да, пожалуйста.

ВОПРОС: Телекомпания АР Д. Есть какая-нибудь реакция от федеральных властей на тот факт, что, видимо, найден дом? Вот они, кто-нибудь этим интересуется, вот?

БАБИЦКИЙ: Нет абсолютно никакой реакции. Более того, видите, мы как бы постоянно, я постоянно предоставляю новые доказательства того, что мои коллеги, мои коллеги находят все новые и новые как бы улики по этому делу. А следователь переносит, следователь переносит следственные действия на период после праздников. Мне это странно, поскольку вот все-таки интерес международный к этому делу не вполне еще угас. Все-таки такая представительная и уважаемая, значит, организация, как Европейский Парламент, приглашает меня как человека, который действительно видел происходящее в Чечне и может что-то об этом рассказывать. Ну, наверное, все-таки, это, может быть, не компетенция следователя, может быть, Данилкин, так сказать, — он как бы не следит за тем, что происходит в прессе, и, наверное, у его начальства нет такой информации? Бог его знает?!

ТКАЧЕНКО: Вы знаете, вот как раз в связи с тем, что вы спросили сейчас, я хочу предоставить слово члену исполкома Русского ПЕН-клуба, писателю-публицисту Льву Тимофееву. Он как раз выскажется вот в этом смысле. Лев, пожалуйста.

ТИМОФЕЕВ: Господа, то, что произошло с Бабицким, нам в ПЕН-центре русском кажется весьма симптоматичным. Я не поддерживаю точку зрения Андрея Бабицкого на военные действия в Чечне, но тем не менее то, что произошло с ним, вызывает не только тревогу, а просто прямо говорит о той опасности, которая грозит прежде всего нам, людям пишущим, людям говорящим, людям доносящим информацию, а вслед за этим — и всему российскому обществу.

Произвол чиновников спецслужб в конечном счете может иметь непредсказуемые последствия для общей политической ситуации.

Поэтому русский ПЕН-центр не только поддерживает иск Андрея к тем, кто его задержал, мы считаем, что эти люди должны понести публичное… должны публично отвечать за то, что произошло с Бабицким. И мы будем поддерживать общественную защиту Бабицкого, если дело дойдет до суда.

И мы, конечно же, выступим в ближайшее время с заявлением, с требованием привлечь к ответственности людей, виновных… провести полное расследование того, что произошло с Бабицким и привлечь к ответственности людей, которые виноваты в этом беспрецедентном нарушении прав человека вообще и, в частности, прав пишущего, прав журналиста. Вот что в ближайшее время предпримет Русский ПЕН-центр.

БАБИЦКИЙ: И последние два слова, которые я хотел бы сказать. Значит, я, по всей вероятности, в ближайшей перспективе уже воздержусь от каких-то публичных заявлений, поскольку я намерен, значит, в течение двух… две недели посвятить полностью написанию книги. У меня заключен, уже фактически заключен договор об этом. Там, я думаю, я смогу дать более полное доказательство того, что со мной происходило в Чернокозово. Я смогу доказать ту квалификацию, которую я дал этому учреждению, назвав его «концлагерем», с именами, с фамилиями, с адресами. Есть как бы достаточно свидетелей, которые могут рассказать не менее подробно о том, что с ними происходило; о том, каким пыткам и истязаниям они подвергались в этом следственном изоляторе.

Ну, и кроме того, я хотел бы рассказать в этой книге, на мой взгляд, о чудовищных преступлениях власти в отношении мирного населения, в отношении военнослужащих в Чечне, власти, которая пытается таким образом добраться снова до власти. Все. Наверное, на этом я…

ВОПРОС: Андрей, дайте я задам последний вопрос. Олег Панфилов. Вопрос необычный. На самом деле я мог бы тебе его лично задать, потому что это меня в последнее время…

БАБИЦКИЙ: Давай, я думаю, если он ко мне лично…

ВОПРОС (ПРОДОЛЖЕНИЕ): Вот именно я хочу сейчас задать это публично. Скажи, пожалуйста, как ты думаешь, это была первая такая акция против журналиста, вообще, против гражданского лица или все-таки предпринимались и раньше такие… такая имитация похищения чеченцами, бандитами журналистов и других гражданских лиц для того, чтобы…

БАБИЦКИЙ: Я понял, да.

ВОПРОС (ПРОДОЛЖЕНИЕ): Понятно?

БАБИЦКИЙ: Вы знаете, я думаю, что такая акция была первая, поскольку речь идет об экзотических, необычных обстоятельствах — обстоятельствах форсмажорных, обстоятельствах войны. Но что касается журналистов в России, то в провинции, я считаю, их судьба складывается гораздо хуже. Если здесь мы имеем возможность рассчитывать на какую-то защиту, то провинциальные журналисты, как бы его, как бы над ним ни издевались власти, с очень большим трудом способен достучаться до общественного мнения и способен найти достаточно широкую поддержку и защиту даже не на международном уровне, а на уровне всероссийском. Ситуация с прессой, со свободой слова очень скверная и с каждым днем становится все хуже. Спасибо, всем, кто пришел.