Владимир Путин, и. о. Президента РФ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Владимир Путин, и. о. Президента РФ

До января 2000 года Владимир Путин и в короткий свой период председателем кабинета министров, и в качестве и. о. Президента России вряд ли знал о существовании Андрея Бабицкого. Впрочем, когда Путин был, также короткое время, директором ФСБ, он мог получать материалы о работе журналистов в Чечне, среди которых были репортажи Бабицкого. Однако пресса об этом не знала. Как и не знала реакции премьер-министра Владимира Путина на сюжет, показанный телеканалом НТВ, основанный на съемке Бабицкого в конце декабря 1999 года, когда российские военачальники публично отрицали тяжелые бои за Грозный, а съемка корреспондента РС свидетельствовала об обратном.

Можно предположить, что именно тогда у ответственных за «контртеррористическую операцию» в Чечне появилось желание избавиться от журналиста. К тому времени других журналистов припугнули, когда в период с октября по ноябрь 1999 года в Чечне были задержаны около 20 западных репортеров. Многих из них допрашивали на военной базе в Моздоке, угрожали лишением аккредитации и закрытием российской визы. Российские журналисты вовремя поняли «важность момента» и в Чечню ездить прекратили.

Владимир Путин спустя время даст свою оценку Андрею Бабицкому в книге «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным». Хроника упоминаний имени Бабицкого в связи с действиями или оценками Владимира Путина выглядит таким образом.

28 января правление историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал» обратилось с заявлением к исполняющему обязанности Генерального прокурора России В. Устинову и исполняющему обязанности президента России В. Путину, в котором содержится требование немедленного освобождения Бабицкого. В тот же день было распространено заявление группы московских правозащитников (Светлана Ганнушкина, Валентин Гефтер, Мальва Ланда, Виктория Маликова, Олег Орлов, Юрий Самодуров), обращенное к и. о. президента РФ Путину. Свое заявление в адрес Путина направило Рязанское правозащитное общество «Мемориал».

31 января министр внутренних дел Владимир Рушайло сообщил, что «вопрос о задержании Андрея Бабицкого взят под контроль Владимиром Путиным». В тот же день вице-премьер Валентина Матвиенко, курирующая в правительстве вопросы деятельности СМИ, сообщила, что и. о. Президента Путин поручил спецпредставителю Генпрокуратуры вылететь в Моздок и на месте расследовать сложившуюся ситуацию. Игорь Иванов, министр иностранных дел России, заявил, что дело Бабицкого находится «под личным контролем Владимира Путина». Это заявление сделано в ходе визита в Москву госсекретаря США Мадлен Олбрайт. Судьба Бабицкого становится одной из тем этого визита.

4 февраля РС передало слова Путина на его неформальной встрече с руководителями ведущих СМИ России: «Наша задача была показать, что силой никто Бабицкого не задерживает!», «Было обращение двух командиров, была информация о подписке о невыезде». «Вот теперь, — сказал Путин, — Бабицкому станет страшно, он поймет, к кому он попал!»

5 февраля корреспондент РС Михаил Соколов сообщил: «…Владимир Путин считает, что Андрей сам захотел пойти к боевикам. Оказывается, Путин просматривал видеокассету со сценой обмена… Я уверен, сегодня произошло главное событие предвыборной кампании: это не отказ Евгения Примакова баллотироваться, а демонстрация и. о. Президента Владимиром Путиным своего истинного лица перед прикрепленной прессой».

9 февраля Путин в ходе прямой линии в редакции газеты «Комсомольская правда» заявил: «Что касается исчезновения Бабицкого, то, насколько мне известно, сегодня, как мне сказал только что один из помощников, якобы появилась видеокассета на одном из каналов телевидения, где Бабицкий говорит о том, что с ним все в порядке. В этом смысле нельзя считать его исчезнувшим. Сегодня в «Известиях» я даже прочитал, что, поданным той же радиостанции «Свобода», где он работал, полевые командиры, в руках которых он находится, которые его взяли, отдали нам уже за него пятерых наших военнослужащих, кстати сказать. Как мне известно, как мне докладывают военные, первоначально не сообщалось ничего о его передвижении, поскольку группа, которая его обменяла, предложила его поменять. Поставили условие, что они отдадут нам еще двух офицеров после того, как он окажется у них в лагере в горах. Поэтому я думаю, что с этим связано то, что наши военные действовали так аккуратно».

10 февраля в «Новой газете» опубликована статья Михаила Соколова:

«Неделю назад на встрече Владимира Путина с семью редакторами центральных газет на слова о том, что Бабицкий арестован, и. о. Президента возразил:

— Не арестован, а задержан… И добавил:

— Я в курсе дела…

Теперь мы знаем степень осведомленности главы государства.

Как мне стало известно, и. о. Президента РФ Владимир Путин 4 февраля на закрытой встрече с прессой на вопрос об Андрее Бабицком ответил:

— Было обращение двух командиров.

Решение взять подписку о невыезде и. о. объяснял необходимостью дать юридическую возможность для обмена. Путин сказал: «Наша задача была — показать, что силой никто Бабицкого не задерживает!»

Как видим, слово «наша» подчеркивает личную осведомленность о происшедшем.

И. о. Президента не смутил вопрос коллег о том, что Бабицкий — гражданин России. На него Путин ответил вопросом: «А вы бы в его ситуации согласились?!»

Подразумевается, что настоящий патриот, не пособник чеченских формирований, не пошел бы на такой обмен.

Владимир Путин уверял, что давления не было, что Андрей сам захотел пойти к боевикам. Оказывается, Путин просматривал видеокассету со сценой обмена, он сослался на услышанные им слова «чеченского боевика»: «Андрей, мы своих не бросаем!»

— Вот теперь, — сказал Путин, — Бабицкому станет страшно, он поймет, к кому он попал!

И мы понимаем. Бабицкого могли в лучшем случае отдать банде похитителей людей.

Г-н Путин не дал четкого ответа на вопрос, не случилась ли беда с нашим коллегой, отмахнувшись от намека на возможность убийства ничего не стоящими словами, что, мол, не средневековые времена…

Владимир Путин гордо заявил журналистам:

«Для меня важнее было вернуть двух российских солдат, воевавших на нашей стороне»…

Более того, г-н Путин дал журналистам понять, что он понимает, что эта информация все равно попадет в прессу, и против того не возражает… Видимо, считает, что в нынешней информационной ситуации это только добавит ему популярности.

Правда, потом чиновники Кремля грозили участникам встречи чуть ли не уголовной ответственностью за разглашение этих откровений.

Когда я об этом узнал, сделал вывод: 4 февраля для меня произошло главное событие предвыборной кампании. Это не отказ Евгения Примакова баллотироваться в президенты, а демонстрация г-ном Путиным своего истинного лица. Глава государства санкционировал передачу гражданина России на расправу конкретным, известным ему бандитам. Не важно, чеченским или в камуфляжной форме от ФСО, ФСБ и МВД. Теперь главный чекист страны г-н Патрушев заявляет, что Бабицкий жив, но неизвестно, где находится…

Не менее издевательским выглядит вызов прокуратурой Бабицкого на допрос «по вновь открывшимся обстоятельствам». И обещание объявить его в розыск и арестовать, если он не появится».

11 февраля в газете «Сегодня» опубликована статья Андрея Камакина, в которой сообщается, что «вчера к поискам пропавшего журналиста подключились американские власти. Государственный департамент США потребовал от России «официальных разъяснений» относительно судьбы Андрея Бабицкого. Одновременно группа из 21 конгрессмена направила письмо в адрес Владимира Путина с требованием освободить репортера РС.

В тот же день, выступая в программе «Герой дня» телеканала НТВ, один из лидеров Союза правых сил Борис Немцов высказал мнение о том, что происшедшее с Бабицким — «гигантская, запредельная ошибка Путина». «Я убежден, что Путин должен эту ошибку признать и ее исправить», — заявил Немцов.

15 февраля, отвечая на вопрос о судьбе журналиста Бабицкого, Путин отметил, что он поддерживает контакт с теми, кто занимается этой проблемой, в том числе с представителями спецслужб. Они стремятся «сделать все, чтобы он сохранил жизнь, здоровье и свободу», — добавил Путин.

23 февраля Путин на встрече с министром иностранных дел Великобритании Робином Куком сообщил, «Андрей Бабицкий находится у мирных жителей в горном районе Чечни».

28 февраля Путин поручил МВД России и Генеральной прокуратуре РФ рассмотреть вопрос о целесообразности содержания под стражей Бабицкого. 29 февраля ночью Бабицкий был доставлен в Москву, где был отпущен из-под стражи под подписку о невыезде. Решение об изменении меры пресечения было принято 29 февраля после того, как по поручению Путина Следственный комитет при МВД РФ совместно с Генпрокуратурой изучили уголовное дело Бабицкого, заведенное МВД Дагестана по факту подделки документов.

24 марта газета «Время новостей» цитирует Путина: «Расстрелять не могли. Это запрещено внутренним распорядком». (Об Андрее Бабицком.)

28 сентября Сергей Хазов изложил в «Независимой газете» позицию Бабицкого: «Участие в этом деле на тот момент и. о. Президента Владимира Путина, по мнению Бабицкого, сильно усложнило положение. Как считает Бабицкий, Путин санкционировал и фактически завизировал его плен и депортацию в Дагестан. Он считает, что Путин был посвящен во все подробности, во всяком случае на стадии депортации точно, и лично отдавал указания».

Комментарии журналистов и аналитиков по поводу роли Путина в судьбе Бабицкого появились почти сразу же, как только начала распространяться информация о позиции и. о. Президента к задержанию журналиста.

8 февраля Лена Березницкая и Юрий Вершов в свой статье в газете «Время МН»: «Вчера в интервью первому каналу Владимир Путин сказал: «Кто нас обидит, тот три дня не проживет». Это было не про Андрея Бабицкого, поскольку про Андрея Бабицкого он не сказал вообще ничего. Только Сергей Ястржембский все время обнадеживает, мол, г-н Путин «в курсе дел». Если и. о. Президента не подставляют те, кто держит его «в курсе», то в России есть только два человека, знающие всю правду про Андрея Бабицкого, — он сам и г-н Путин. Или уже только один».

9 февраля Наталия Геворкян на сайте www.gazeta.ru опубликовала статью «За жизнь Бабицкого должен отвечать Путин», в которой говорится: «Никакихсомнений, что «операция Бабицкий» разрабатывалась в Москве при прямом участии Кремля, у меня нет. Более того, у меня есть в этом уверенность. Господин Путин, как бывший разведчик, знает, что такое «активное мероприятие». Это оно и есть. Господин Путин также считает, что несет полную ответственность за то, что происходит в Чечне, и Бабицкий с его репортажами, мягко говоря, глубоко неприятен и. о. Президента. Поэтому в разговоре с Мишей Леонтьевым на ОРТ можно сказать красивые слова о свободе печати, но конкретно к Бабицкому, о котором Леонтьев не удосужился спросить, это, видимо, в сознании Путина не имеет никакого отношения».

1 марта газета «Sueddeutsche Zeitung» (Германия) пишет, что «в России громкие лозунги остались до сих пор». По мнению газеты, вряд ли служит доказательством силы закона история с Бабицким: Путин заявляет, что не хочет видеть Бабицкого за решеткой, и шесть часов спустя журналист уже вылетает в Москву. Скорее такая картина событий доказывает власть и. о. Президента РФ, подчеркивает газета. Человек же, которому обязательно хочется верить в силу закона, просто наивен.

1 марта газета «The Wall Street Journal» (США) пишет, что «Кремль относится к Бабицкому с враждебностью, поскольку он попытался честно рассказать об отвратительных делах самого Путина. Президент пытался преподать урок не только чеченцам, но и другим национальным группам федерации, которые могут вознамериться вести себя нахально по отношению к Москве. Арест Бабицкого, вне всякого сомнения, следует расценивать как аналогичный урок журналистам, которые бы хотели правдиво рассказывать о жестокостях чеченской военной кампании».

1 марта на сайте www.deadline.ru Сергей Варшавчик считает, что «надо отдать должное Владимиру Путину, который одним махом убил двух зайцев: во-первых, предстал в глазах общественности (в основном интеллигенции) гарантом Конституции, которая декларирует, как известно, свободу слова. То есть выступил в ельцинской роли Отца нации. Во-вторых, умело разрубил гордиев узел лжи вокруг радиокорреспондента, который за неполных полтора месяца связали силовые ведомства. Вот Бабицкий — жив и здоров, а вы, мол, за него так волновались. Все силовые ведомства — под четким контролем. Мочим врага в сортире строго по моей команде».

Екатерина Григорьева в «Независимой газете» 1 марта пишет: «История с Андреем Бабицким преподнесла очередной сюрприз — стоило только Владимиру Путину невзначай сказать, что он считает нецелесообразным содержание журналиста под стражей, как буквально через несколько часов самолет МВД доставил Бабицкого в Москву. Можно, конечно же, предположить, что дагестанские милиционеры и работники прокуратуры внезапно, подчиняясь исключительно зову собственной души, прониклись жалостью к корреспонденту Радио «Свобода» и забыли про свое намерение держать его в СИЗО до решения суда… Нет никаких оснований полагать, что и. о. Президента отдавал какие-либо специальные распоряжения по этому поводу. Но в результате Путин оказался в странном положении — высказанная им позиция в случае с Бабицким успешно заменила многие правовые процедуры».

Илья Мильштейн в журнале «Новое время» 5 марта: «Андрей нашелся очень вовремя. Для тех, кто внимательно следит за этой историей, сегодня нет ни малейших сомнений в том, каким чеченцам выдали Андрея, какие чеченцы держали его в плену и каких чеченцев пропустили вместе с Андреем в Махачкалу прямо в руки дагестанского ОМОНа. Ясно также, что, говоря о «личном контроле» над делом Бабицкого, Путин не лгал. И может, поэтому журналист наконец оказался у себя дома, как только Путин намекнул на «нецелесообразность» содержания его под стражей. Однако Кремль, ежеминутно контролируя судьбу Бабицкого, явно не знал, что с ним делать и как выпутываться из собственного капкана».

Глава из книги Андрея Колесникова, Наталии Геворкян и Натальи Тимаковой «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным». Москва, издательство «Вагриус», 2000 (публикуется по тексту в газете «Коммерсантъ» от 10 марта 2000 г.):

Путин: Я к чему это говорю? Действовали, конечно, неправильно. Это проявление тоталитарного государства. Но показывать уши считалось неприличным. КГБ себе в 70-х годах этого не позволял. А теперь я вспоминаю предвыборную кампанию Собчака. 1996 год. Это было прямое вмешательство спецслужб и правоохранительных органов в политическую борьбу, в предвыборную кампанию. Все поучаствовали: ФСБ, МВД, прокуратура.

Геворкян, Колесников: Есть и более свежий пример. Герой или предатель?

Путин: Вы о чем?

Геворкян, Колесников: Об истории с Бабицким. Верните журналиста! (Разговор происходил до освобождения Андрея Бабицкого.)

Путин: Это к бандитам, пожалуйста.

Геворкян, Колесников: Но все же сомневаются, что он у боевиков.

Путин: Да что вы? Напрасно. А французский журналист? Коштель? Где? А генерал Шпигун? И там у них еще 258 человек сидит. У кого они? Коштель вообще ничего не успел сфотографировать. Он пришел с грузинской стороны, и его сразу взяли. Теперь сидит в подвале, пишет письма: «Я не могу больше терпеть, сделайте что угодно, только освободите меня». А Масхадов до сих пор говорил, что понятия не имеет, где француз, но вот недавно позвонил Расселу Джонсону и предложил его поменять. Так же как и двух полек. Значит, получается, контролирует? Но не говорит об этом. Значит, верить ему нельзя. Так что когда он говорит, что понятия не имеет, где Бабицкий, и не знает командиров, которые за него просили, то понятно, что верить ему нельзя.

Геворкян, Колесников: Бабицкий жив?

Путин: Жив. Даже, по-моему, боевики пленку сегодня прислали. Там хорошо видно, что он жив.

Геворкян, Колесников: И когда он появится в Москве?

Путин: Появится. И как только появится, его сразу вызовут на допрос.

Геворкян, Колесников: Странно. Сначала вы его освобождаете под подписку о невыезде из Москвы, потом обмениваете, а потом вызываете на допрос.

Путин: Знаете, что я вам скажу? У нас страна переживает довольно сложный период времени. Согласимся с тем, что поражение, которое Россия понесла в первой чеченской войне, в значительной степени было связано с моральным состоянием общества. Общество не понимало, за какие идеалы борются наши солдаты. Они там погибали, а их еще предавали анафеме. Они погибали за интересы страны, а их шельмовали. На этот раз все, к счастью, не так. Так вот, Бабицкий и ему подобные, по сути своей, опять пытались развернуть ситуацию в другую сторону. Он работал на противника, впрямую. Он не был нейтральным источником информации. Он работал на бандитов.

Геворкян, Колесников: Значит, не нравятся его репортажи?

Путин: Можно я закончу? Он работал на бандитов (подчеркнуто мною — О.П.). Поэтому, когда боевики сказали: мы готовы освободить несколько ваших солдат в обмен вот на этого корреспондента, — наши спросили его: а вы хотите? Он сказал: хочу. Он хочет. И нам предлагают взамен трех наших солдат, которым грозит смерть, если мы их не выручим. Это наши солдаты. Они воевали за Россию. Если мы их не заберем, их расстреляют. А с Бабицким там ничего не сделают, потому что он там свой. И еще нам сказали: если вы нам отдаете Бабицкого, то в тот момент, когда он окажется у нас в лагере в горах, мы отпустим еще двоих. И отпустили. Значит, в итоге: один Бабицкий или пятеро наших военных? Я думаю, один на один — и то хорошо было бы поменять.

Геворкян, Колесников: То есть он теперь Герой России?

Путин: Или предатель? Нехорошо сотрудничать с бандитами и писать, что они головы отрезают нашим солдатам, чтобы показать весь ужас этой войны. А то, что они отрезали головы живым людям до начала боевых действий, про сто заложников, которых захватывали по криминальным мотивам с целью получения выкупа, — это куда отнести? Он оправдывал обезглавливание человека.

Геворкян, Колесников: Его слова звучали так…

Путин: Я читал. Он пошел туда и пошел. Вышел со схемами обходных путей наших постов. Кто просил его туда соваться без аккредитации официальных властей?

Геворкян, Колесников: Тогда, наверное, нужно было привезти его в Москву и разбираться?

Путин: Его и арестовали, и начали по нему определенные следственные действия. Он говорит: я вам не верю, я верю чеченцам, они просят меня выдать — отдайте. Ему ответили: ну и пошел ты…

Геворкян, Колесников: А что, если все это неправда?

Путин: Попросите рассказать вам правду про войну как-нибудь в другой раз. Что на самом деле бывает с людьми, которые воюют на стороне противника…

Геворкян, Колесников: Журналисты не воюют.

Путин: То, что делал Бабицкий, — это гораздо опаснее, чем стрельба из автоматов.

Геворкян, Колесников: А как со свободой слова?

Путин: Мы с вами по-разному понимаем свободу слова. Если вы под этим понимаете прямое соучастие в преступлениях, то я с этим никогда не соглашусь. Давайте повторим эту фразу про обезглавливание.

Геворкян, Колесников: Пожалуйста, заявляйте об этом. Но вы не имеете права распоряжаться его судьбой.

Путин: А мы его туда насильно и не совали, он сам.

Геворкян, Колесников: Вы уверены?

Путин: Это правда. То, что я говорю, подтверждается его собственноручным заявлением, а то, что вы говорите, не подтверждается ничем.

Геворкян, Колесников: А пленка, на которой хорошо видно, как ему туда хочется… Взяли российского журналиста и отдали его неизвестно кому.

Путин: Он не российский журналист.

Геворкян, Колесников: Он российский гражданин.

Путин: Вот вы говорите, что он российский гражданин. Тогда веди себя по законам своей страны, если ты рассчитываешь, что в отношении тебя будут соблюдаться те же законы.

Геворкян, Колесников: Все равно непонятно, по какому закону можно было его отдать…

Путин: Он сам попросил.

Геворкян, Колесников: А если бы попросил, чтобы вы его расстреляли, то что?

Путин: Это невозможно. Это запрещено внутренним распорядком. Я вам вот что скажу. Расстреливать бессмысленно, а вот получить за этого… пятерых наших солдат — мне кажется, что это вполне приемлемо.

Геворкян, Колесников: Верните Бабицкого.

Путин: Мы не можем его вернуть. Мы будем искать его и передавать в суд. Я не знаю, есть ли у этого дела какая-нибудь судебная перспектива. Я не уверен в этом. Но допросить его придется.

Глава из книги Елены Трегубовой «Байки Кремлевского диггера». Москва, издательство «Ад Маргинем», 2003:

Случилось так, что именно в тот момент, когда у нас сидел в гостях Волошин, мы стали первыми людьми в стране, во-первых, узнавшими, что Андрей Бабицкий жив, а во-вторых — получившими чёткое подтверждение того, что Путин имеет ко всей этой истории с похищением самое непосредственное отношение.

В половине двенадцатого ночи, когда главе администрации уже позволили слегка расслабиться и закусить водку варёной колбасой, у Маши Слоним зазвонил телефон. Звонила Наталия Геворкян, которая в тот момент писала для Путина предвыборную книгу интервью.

— У меня тут Путин в соседней комнате, — жарким шёпотом сообщила Наташка. — Не могу долго говорить! Я знаю, что вы там сегодня все встречаетесь, — просто передай скорее ребятам со «Свободы» — пусть позвонят родственникам Бабицкого и успокоят их: он жив и скоро появится какая-то плёнка с ним. Мне только что сказал об этом сам Путин…

На этом связь оборвалась. Наталия звонила прямо с объекта АБЦ (это такой правительственный объект, бывший объект КГБ, где в 1991 году, кстати, готовился путч ГКЧП), где в тот самый момент проходило её очередное интервью с Путиным для книжки.

На следующий день Наташа подробно рассказала мне, что же произошло. Точно так же, как я каждый день долбила по голове своих кремлёвских знакомцев за Бабицкого, Геворкян, в свою очередь, воспользовавшись ситуацией, попробовала капать на мозги Путину.

— Путин отвечал мне о Бабицком с такой откровенной ненавистью, что мне становилось просто страшно за жизнь Андрея, — признавалась Наталия. — А в тот вечер, когда я опять начала орать: «Верните немедленно Бабицкого!» — Путин вдруг заявил мне: «Слушайте, да отстаньте вы от меня с вашим Бабицким! Вот привезут вам плёнку с ним, и увидите, что он живой и здоровый…». Я на это ему говорю: «Постойте, вы же уверяли, что вы его боевикам каким-то отдали! Это что, вам чеченские боевики, что ли, сейчас сообщили, что кассету с Бабицким в Москву везут?!»

Услышав от Путина о кассете, Геворкян вспомнила, что она — как-никак — дочка разведчика и, выбежав под невинным предлогом из комнаты, где сидел президент, бросилась звонить нам с секретным донесением.

Когда Бабицкого наконец-то привезли в Москву, у всех у нас было полное ощущение, что мы все вместе отбили журналиста у спецслужб своим криком, не прекращавшимся, несмотря на то, что все властные чиновники отмахивались от нас, как от назойливых мух.