ИВАН ФЕДЬКО
ИВАН ФЕДЬКО
В один из весенних дней 1930 года командиров дивизий Кавказской Краснознаменной армии срочно вызвали в штаб.
Здесь им сообщили приказ вновь назначенного командующего: встретить его на вокзале, имея при себе полевое снаряжение…
Приказ удивил командиров и особенно одного из них — Ковалева. Он хорошо знал командующего: вместе воевали в годы гражданской войны.
Подошел поезд. Командующий вышел из вагона. Приветливо, по-товарищески поздоровался со всеми и сразу предложил садиться в машины. Снова командиры были озадачены. Конечно, ознакомиться с войсками и местностью необходимо. Но к чему спешка? Можно было сначала хотя бы заехать в штаб…
За чертой города командующий остановил автомобиль. Вышел и пригласил командиров следовать за ним.
И начался двухнедельный учебный сбор, для многих очень нелегкий.
Сначала группа решала задачи за отделение, взвод, роту, потом батальон, полк, дивизию. Рассказы о характере действий не допускались. Они должны были подтверждаться практически. Командирам приходилось штурмовать высоты, форсировать речки, совершать перебежки и переползания.
Занятия начинались ранним утром. В час дня — перерыв. Все располагались у машины командующего. С аппетитом поглощая бутерброды и запивая их лимонадом, продолжали обсуждать вопросы тактики и управления боем.
Командующий смотрел на часы — все поднимались. Занятия продолжались до вечера.
На второй день учебного сбора кое-кто решил «прихворнуть». Командующий немедленно позаботился о враче, а вечером и сам нашел время зайти — был так внимателен, что «больному» оставалось только одно: с утра снова спешить на занятия.
Командующий покорил командиров своей простотой, энергией, знаниями.
Всех, у кого имелись вопросы по службе, он просил зайти перед отъездом в часть. Ковалева принял последним. Закончив дела, Ковалев собрался уходить. Командующий остановил его:
— Подожди, Михаил!
И потекла сердечная дружеская беседа.
Нет, не изменили Ивану Федько замечательные качества военачальника и человека, сложившиеся в пору боевой юности. Чистосердечным и мужественным, душевным и скромным остался он и в годы, когда его, прославленного полководца, кавалера четырех орденов Красного Знамени, знала вся страна.
Иван Федорович Федько родился в 1897 году в селе Хмелове на Полтавщине. Живописные, раздольные здесь места, но не в радость были они: трудно жилось крестьянской семье. Настолько трудно, что пришлось бросить родные края. Долгое время скитались с места на место, перенося постоянные лишения. Наконец кое-как устроились в Кишиневе.
В 1913 году Федько закончил с похвальной грамотой начальную школу и поступил в Кишиневское ремесленное училище, которое готовило столяров-краснодеревщиков.
Учился он хорошо. Любимыми предметами были математика и история. В свободное время много читал.
В 1915 году Федько с отличием закончил училище и был принят на Кишиневскую мебельную фабрику. Но работать пришлось недолго. Шел третий год империалистической войны. Молодого рабочего призвали в армию.
Службу Федько проходил в Ораниенбауме, в учебной пулеметной команде. Здесь он примкнул к революционно настроенным солдатам, стал постоянным участником бесед и споров о политике, о том, кому нужна война, кто такие большевики. Революционные настроения охватили всю роту. Перепуганное начальство решило принять срочные меры. Роту расформировали и отправили на Юго-Западный фронт.
Боевое крещение Федько получил при наступлении русских войск.
Иван Федько в первом же бою показал себя храбрым солдатом. Он без промедления поднимался в атаку, не терялся под огнем, действовал стремительно и точно. Когда в одном из боев погиб командир отделения, вместо него назначили Федько.
В канун 1916 года его направили в киевскую школу прапорщиков. В феврале 1917 года он восторженно встретил весть о свержении самодержавия. Федько внимательно следил за бурно развивающимися политическими событиями, посещал солдатские и рабочие митинги, читал большевистские газеты.
Все, что Федько пришлось пережить и увидеть, убеждало его в необходимости борьбы с прогнившим строем несправедливости, где одни трудятся, а другие пользуются плодами этого труда.
После окончания школы прапорщиков Федько откомандировали в Крым, в город Феодосию для прохождения службы. Его назначили командиром взвода в украинский батальон 35-го пехотного запасного полка.
В Феодосии он установил связь с большевиками, и в июне 1917 года партийная организация приняла двадцатилетпего Ивана Федько в свои ряды.
Политическая работа среди солдат гарнизона была его первым партийным поручением. Тема первых бесед: политика партии большевиков, разъяснение приказа Петроградского Совета о демократизации армии.
К моменту Октябрьской социалистической революции ряды большевиков Крыма значительно выросли и окрепли.
Но и контрреволюция не бездействовала. В Бахчисарае съезд татарских националистов утвердил буржуазно-националистическое правительство — Директорию. В Крым поспешно стягивались части мусульманского корпуса.
В Симферополе съезд представителей различных контрреволюционных партий создал Совет народных представителей, который трудящиеся Крыма «перекрестили» в «Совет народных предателей». В результате соглашения Директории и Совета народных представителей организовался «Крымский штаб». Он стал формировать контрреволюционные части.
Одна из таких частей была создана и в Феодосии. Полицейскую службу в городе несли два эскадрона мусульманского корпуса.
23 ноября 1917 года в Симферополе собралась губернская партийная конференция. Она обсудила вопрос о подготовке вооруженного восстания и установления советской власти в Таврической губернии.
В декабре Феодосийский меньшевистско-эсеровский Совет созвал объединенное заседание, пригласив на него представителей различных профсоюзов и феодосийского гарнизона. Его представлял Иван Федько.
Первый вопрос — отношение к Учредительному собранию, в честь которого меньшевики хотели провести демонстрацию. Слово взял Федько.
— Не может буржуазия представлять интересы народа, — заявил он. — А именно буржуазия составляет большинство в Учредительном собрании. Никакой демонстрации в его честь проводить не нужно!
Меньшевики встретили его выступление шумом и криками, обвиняя большевиков в том, что они-де и власть незаконно захватили и демократию нарушили.
Федько ответил клеветникам резкой отповедью и покинул заседание. Вслед за ним ушли представители профсоюзов и солдаты.
Затея меньшевиков провалилась. Феодосийские большевики провели свою демонстрацию под лозунгом «Вся власть Советам!».
Началась подготовка к восстанию. Большевики были распределены по союзам и частям гарнизона. Федько проводил агитационно-политическую работу среди солдат украинцев.
2 января 1918 года…
С утра на улицах Феодосии необычно оживленно. Группами и поодиночке стекались люди к казармам 35-го полка. На просторном дворе уже негде яблоку упасть, а народ все подходил и подходил — рабочие, солдаты, молодежь. Звучали песни и музыка. Реяли в голубом небе знамена.
Общегородской митинг открыл прапорщик — большевик Иван Федько. Его горячая взволнованная речь захватила слушателей, а слова «Да здравствует социалистическая революция!» подхватили десятки голосов:
— Да здравствуют Советы!
— Да здравствует Ленин!
Но среди собравшихся оказались и враги. Меньшевики пытались сорвать митинг, а полковой адъютант, стараясь говорить возможно тише, уже вызывал по телефону эскадронцев. Свидетелем его разговора стал один из солдат полка.
На балконе, который служил трибуной, снова появился Федько. Он обратился к рабочим и солдатам с боевым призывом:
— К оружию, товарищи!
Восставшие овладели арсеналом. Отряд эскадронцев был встречен огнем.
Сразу после победы восстания Федько становится начальником большевистского штаба Красной гвардии. Он организует оборону города. Вскоре был переизбран Феодосийский Совет рабочих и солдатских депутатов. Теперь в его составе преобладали большевики. Ивана Федько избрали в Совет и военревком.
С оружием в руках Федько боролся за установление советской власти — с оружием в руках встал на ее защиту.
Выполняя поручение партийной организации, он формировал красногвардейские отряды в Феодосии и Феодосийском уезде, занимался их боевой выучкой.
18 февраля 1918 года, нарушив условия перемирия, на территорию страны вторглась полумиллионная австро-германская армия. Коммунистическая партия обратилась к народу с призывом дать захватчикам сокрушительный отпор, защищать каждую позицию до последней капли крови.
Войска захватчиков шли по Украине, продвигаясь к югу.
Федько, избранный председателем военревкома, сформировал Особый отряд. Первый черноморский. Его отправили в Николаев, где матросы, рабочие и солдаты подняли восстание против немцев и гайдамаков, захвативших город.
Отряду Федько удалось выбить немцев с окраинных и слободских улиц, освободить порт и вокзал, соединиться с восставшими и значительно потеснить противника.
Но силы были неравные, а подкрепление из Александровска, на которое рассчитывал Федько, не подходило. Немцы успели стянуть к центру свежие силы и под прикрытием огня артиллерии и бомбометов перешли в атаку. Теперь повстанцам приходилось отбиваться от яростного натиска противника. Не раз Федько водил бойцов в контратаки, не раз сам брался за ручки «максима». У восставших были на исходе патроны и снаряды, немцы же вводили в бой все новые силы. На следующий день над городом появились немецкие самолеты. Они забрасывали бомбами позиции красногвардейцев…
Прикрывая рабочие отряды, феодосийцы стали отходить. Вред разобщенности в действиях революционных отрядов был очевиден. Несмотря на энтузиазм и стойкость бойцов, город оказался в руках немцев.
Овладев инициативой, захватчики переправились через Днепр и двинулись к Мелитополю и Перекопу.
После двухдневной обороны станции Акимовка отряд феодосийцев, переименованный к этому времени в 1-й Черноморский полк, занял позиции севернее Салькова. Для полка это были первые бои в полевой обстановке, но он с честью выдержал испытание. Немцы, встретив стойкое сопротивление, остановились. Только на третьи сутки Федько отвел полк к Сивашскому железнодорожному мосту.
Упорство, выдержка, решительность — все эти качества Федько в полной мере проявились в боях у Сиваша. Он был не только командиром полка, но и его солдатом. Бойцы видели Федько на самых опасных участках боя. Авторитет молодого командира рос день ото дня.
Выполняя приказ Севастопольского военно-революционного штаба, Черноморский полк оборонял позиции на чонгарском направлении. Численность красногвардейских отрядов и батальонов, которыми располагал областной революционный комитет, составляла около 3 500 человек. Но и эти силы были распылены.
Ослабляла оборону Крыма и соглашательская политика меньшевиков и эсеров. Проникнув в ряд советских организаций, они всячески стремились приуменьшить опасность, нависшую над страной, предлагали послать делегацию к немцам, утверждали, что большевики воюют не с немцами, а с братьями украинцами — так они называли украинских буржуазных националистов.
В середине апреля 1918 года немцы и гайдамаки, прорвали оборону малочисленных и слабо вооруженных отрядов на Перекопе, заняли Армянск и двинулись на Юшунь…
Чтобы объединить отдельно действовавшие отряды, Севастопольский областной военно-революционный комитет образовал в восточной части Крыма Восточный фронт и главкомом фронта назначил Ивана Федько.
Уроки первого боя не забылись. Дисциплина, революционный порядок, единое командование — в этом Федько видел залог успеха.
И первый приказ главкома выразил его стремление объединить отряды, повысить их боеспособность.
«…Начальникам отрядов принять самые решительные меры к восстановлению порядка в отрядах. В отрядах должна быть полная революционная дисциплина, это залог нашего успеха.
Главком Восточного фронта Федько».
Захватчики продвигались в глубь полуострова. Чтобы выиграть время для эвакуации Симферополя и организации обороны Севастополя, необходимо было задержать немцев и гайдамаков у Джанкоя, крупного железнодорожного узла.
Эту ответственную задачу взял на себя Черноморский полк.
Уже несколько ночей Федько не смыкал глаз. Бессонной была и эта ночь, ночь на 20 апреля. В солдатской шинели и кубанке с красной звездой командир от батальона к батальону обходил расположение полка, проверяя готовность к атаке, беседуя с бойцами.
Легкая рассветная дымка легла над черноморской степью.
Начало боя возвестил грохот орудий. Со штыками наперевес черноморцы пошли в атаку.
— Ура-а! Даешь Джанкой! — пронеслось над цепями.
Не выдержав натиска, немцы и гайдамаки дрогнули и отступили. Бойцы двинулись в штыковую атаку. Отдельные смельчаки уже ворвались на окраинные улицы. Но тут немцы стали обходить левый фланг. И Федько приказал полку отойти к Колаю. Надо было избежать прямых столкновений с противником, обладавшим преимуществом и в численности и в вооружении.
Федько, приведя полк в порядок, предпринял новую атаку. И опять отход и опять атака. Такая тактика позволяла полку вести борьбу с превосходящими силами противника.
Ускользая от обходов врага, Черноморский полк наносил ему болезненные удары, заставляя вводить в бой все новые силы.
От Колая к Сейтлеру, от Сейтлера к Грамматикову отходил полк, постоянно атакуя. Задача была выполнена: активными действиями полк оттянул на себя значительную часть немецко-гайдамацких войск, дав возможность Севастопольскому областному военно-революционному штабу задержать немцев у реки Альма.
Через Владиславовну полк отошел к Керчи и приступил к эвакуации. Пенилась и бурлила вода за бортом. Уплывала, таяла вдали полоса крымского берега.
В мае 1918 года Черноморский полк прибыл в Ейск. В горкоме партии Федько ознакомили с военно-политической обстановкой на Кубани. Она была сложной. В районе станиц Мечетинская — Кагальницкая — Егорлыкская разместилась Добровольческая армия Деникина. Здесь белогвардейцы набирались сил после неудачных боев и готовились к новому наступлению. Немецкий десант высадился в Тамани. Войска захватчиков подходили к Батайску.
Федько назначили командующим 3-й колонной революционных войск, в которую вошел и Черноморский полк.
Натиск захватчиков становился все ожесточенней, и все-таки Федько сумел, не ослабляя руководства войсками, организовать сбор продовольствия для городов и промышленных центров страны. Хлеб нужен республике, как оружие и боеприпасы. Без него не победить врага.
Один за другим от станций Крыловской отошли на север 10 эшелонов с продовольствием.
Отдохнув и вооружившись, деникинская армия, состоявшая на 80 процентов из офицеров, двинулась в свой второй поход на Кубань против войск Северного Кавказа. Первым ударом белогвардейцы намеревались захватить станцию Торговую и перерезать железнодорожное сообщение на линии Тихорецкая — Царицын. Так возникло царицынское направление. Командующим советскими войсками на этом участке был назначен Федько.
Прибыв в середине июля с небольшим штабом и частью Черноморского полка на станицу Песчанокопскую, командующий в первую очередь организовал разведку.
Федько решил для этой цели использовать автоотряд. И сам возглавил его.
Пять машин «фиат» с установленными на них пулеметами двинулись к селу Лежанки. Отряд благополучно миновал первые хаты, спокойно проехал улицей, выехал на площадь… И тут загремели выстрелы. В дверях и окнах домов замелькали офицерские мундиры. Село оказалось занятым дроздовским полком. Появление отряда застало белогвардейцев врасплох. Но через минуту-другую они уже старались наверстать упущенное время. Дроздовцы выкатывали из дворов повозки, вытаскивали ящики, бочки и сооружали баррикады, закрывая автоотряду выходы из села. Из-за баррикад белые забрасывали машины ручными гранатами.
Погибли два пулеметчика. Кровавое пятно расплылось на гимнастерке командующего: пуля задела плечо. Положение обострялось с каждой минутой.
Машины рывком перешли на круговое движение по площади. Так белые не могли стрелять, рискуя попасть в своих же, а подойти ближе не давал огонь пулеметов. Но патроны уже на исходе. Скоро они кончатся, и тогда…
Дома плотным кольцом окружают площадь, по которой носятся машины. Все выходы из села перегорожены баррикадами.
Вдруг ворота одного из домов приоткрылись. Случайность? Вряд ли. Очевидно, хозяин дома решил помочь отряду.
Федько отдал приказ водителю. Не сбавляя скорости, машина устремилась к воротам. Удар буфера — и они открылись. Машина пересекла двор, подмяв изгородь, промчалась огородом и выехала в поле. Следом за головной машиной устремились остальные.
Белогвардейцы растерялись. На секунду замолчали винтовки и пулеметы. Потом загремели с новой силой. Но было уже поздно. Автоотряд успел выбраться на проселок и, оставляя за собой облачко пыли, мчался к штабу.
Выдержка Федько, его умение находить в трудный момент то единственное решение, которое может принести успех, спасло отряд от неминуемой гибели.
К линии железной дороги Тихорецкая — Царицын Деникин бросил отборные офицерские части. Отряды местной самообороны, которыми располагал Федько, противостоять им не могли. Здесь нужны были регулярные части Красной Армии, и главнокомандующий К. И. Калнин направил сюда Тимашевский, Ейский, Ахтарский и Стародубский полки.
Сторожевые посты на подходе к станице Песчанокопской заметили приближающуюся колонну войск. Бойцы залегли. Раздались первые выстрелы.
— Не стрелять! Свои! — донеслось из темноты.
К станции подошел батальон Тимашевского полка. Это вызвало общее удивление.
— Как вы прошли через Песчанокопскую? — спросил Федько у Михаила Ковалева — командира тимашевцев.
— Маршевым порядком.
Федько не поверил.
— Как это могло быть? Там же белые.
— Станица занята отрядами самообороны, — возразил Ковалев.
— Белые там! Офицерские полки! — не соглашался Федько, задетый за живое: он сам участвовал в разведке, которая это установила. Но Ковалев настаивал на своем. Оставалось одно: еще раз произвести разведку и для верности захватить пленного. Через час в штаб ввели двух офицеров и юнкера.
Федько оказался прав. В станице действительно были белые. И все-таки отряду удалось пройти через нее. Значит, белые чувствуют себя в полной безопасности и не допускают мысли о возможности атаки со стороны красных. А если так — надо атаковать.
Расчет оказался верным. Когда цепи тимашевцев, а следом за ними и отряды самообороны атаковали станицу, спавшие мирным сном деникинцы выскочили из домов в одном белье и пустились в бегство. Километра три преследовали их тимашевцы.
Белые остановились, лишь получив подкрепление.
Станицы Песчанокопская, Белая Глина, Новопокровская стали местом кровопролитных боев.
Преимущество белых было явным. И все-таки им не удавалось добиться решающего перевеса. Вместе с красноармейцами, сражалось все население. По нескольку раз в день станицы переходили из рук в руки. Деникин, бросивший сначала против советских войск три дивизии, вынужден был ввести в бой всю армию. Всю огневую мощь бронепоездов и бронемашин. И все-таки советские части сдерживали натиск белогвардейцев.
Только глубокий обход белой конницей рубежа обороны заставил Федько отвести советские войска к Тихорецкой.
Необходимо было найти способ борьбы с маневренным противником. И такой способ нашелся: автоотряд. Ему это было вполне под силу. Конечно, для этого он должен стать не только автоотрядом, но и отрядом броневым.
— Где же мы возьмем бронемашины? — спросили у Федько.
— У белых отобьем, — спокойно ответил он.
И отбили. Три бронемашины «остин» вошли в состав отряда. Правда, их еще надо было «подлатать», да и грузовики нуждались в ремонте. На помощь пришли рабочие железнодорожного депо станции Тихорецкая. Бронемашины и грузовики «фиат» с установленными на них пулеметами были готовы к боевым действиям. Случай не замедлил представиться.
Белая конница атаковала Тихорецкую. Белогвардейцы не сомневались в успехе. Внезапным ударом с тыла автоброневой отряд обрушил на них ураганный пулеметный огонь. Смешав боевые порядки, конница поспешно отступила.
За первым успехом броневого отряда последовал второй, третий…
Видя в отряде серьезную угрозу, белые стали охотиться за ним. Во время одной из атак прямым попаданием была разбита машина Федько. Он был ранен, но в госпитале долго не задержался. Еще не сняли с ног повязки, еще не всегда удавалось обходиться без костылей, а Федько уже опять руководил боями: не мог он в такое время выбыть из строя.
Обстановка на Северном Кавказе сложилась трудная. Белогвардейцам удалось захватить Тихорецкую, в их руках оказался центр Кубани — Екатеринодар, Причины их успеха были в слабой дисциплине красных войск и отсутствии единого плана боевых действий у главкома Сорокина.
Реввоенсовет сделал попытку вмешаться в действия главкома, но Сорокин воспринял это вмешательство как ущемление своей власти и решил расправиться с теми, кто стоял на его пути.
Он расстрелял в Пятигорске большую группу партийных работников.
Расстрел угрожал и Федько, но боевые товарищи вовремя предупредили его. Предательство Сорокина нанесло тяжелый удар советским войскам.
Совещание партийного актива, на котором присутствовал и Федько, постановило немедленно созвать чрезвычайный съезд Советов Северного Кавказа.
Съезд объявил Сорокина вне закона и назначил главкомом Федько.
Чтобы вернуть боеспособность войскам, в течение полугода не выходившим из боев и дезорганизованным сорокинским штабом, нужны были срочные меры.
Под руководством уполномоченного ЦК партии Г. К. Орджоникидзе главком произвел реорганизацию войск. Наладил оперативное руководство. Пополнил командный состав. Во многих частях впервые появились комиссары. Войска Северного Кавказа образовали 11-ю армию. И эта армия, несмотря на крайне трудное положение, снова сражается и, ведя упорные бои, наносит противнику серьезные удары.
Но долго продержаться армия не могла. Сыпной тиф косил бойцов и командиров. В декабре, лишенная продовольствия и обмундирования, патронов и снарядов, отрезанная от Советской России, 11-я армия вынуждена была начать отход к Астрахани. Отступление советских частей прикрывал прославленный Ленинский полк, который носил это имя с согласия самого Владимира Ильича.
— На вас, товарищи, наша надежда, — сказал Федько, прибыв в расположение полка. — Надо любой ценой задержать врага. Не дать ему отрезать пути отступления армии.
Бойцы сражались самоотверженно. Особым упорством и изобретательностью отличились матросы. Однажды в сумерках они нарезали в роще длинных прутьев и укрепили на них бескозырки. Матросы передвигали их из стороны в сторону, привлекая внимание белогвардейцев. Они попались на эту удочку и открыли яростный огонь по «врагу». Когда белые израсходовали патроны, матросы поднялись в атаку и обратили противника в бегство. Только подкрепление, брошенное белыми в бой, не дало возможности занять станицу Наурскую.
Спас положение Иван Федько, прибывший на помощь полку с конницей Кочубея.
Героически держались ленинцы, прикрывая отход 11-й армии через Моздок — Кизляр к Астрахани.
Голодная, раздетая, шла армия по заснеженным просторам. Бураны заносили снегом ее колонны.
Единственное тепло — костры из сломанных повозок. Единственная пища — мясо лошадей. Каждый километр пути давался ценой невероятного напряжения. Тиф, цинга, оспа обрушились на ослабевших, измученных людей. С трудом тащились по степному безлюдью обозные повозки, заполненные больными.
Многое в эти тяжкие дни зависело от командиров. Стойкость и выдержка Федько были примером для бойцов. Как и в бою, он шел рядом с ними. Лицо обтянулось. Не то от степного ветра, не то от жара растрескались губы.
— Вам бы отдохнуть, вы больны, — беспокоился ординарец.
— Нет! — упрямо отвечал Федько.
Но от сыпняка не отговоришься. Слег Федько в небольшом степном селе. Под присмотром ординарца его отвезли в госпиталь.
Трудно сказать, что больше помогло: природное здоровье или желание поскорее вернуться в строй, — только вскоре Федько снова был на ногах. Вышел из госпиталя и сразу явился к члену Реввоенсовета Каспийско-Кавказского фронта Сергею Мироновичу Кирову. Разговор, начавшийся с рассказа Федько о трудном переходе через калмыцкие степи, перешел на военно-политическую обстановку, которая сложилась на юге страны. К этому времени наступление белых на астраханском направлении закончилось. Деникин готовил новый удар, перебрасывая войска в Донбасс, в Крым.
В апреле 1919 года Федько вместе с группой командиров и комиссаров побывал в Москве. Оттуда он выехал в распоряжение ЦК КП(б) Украины и Наркомвоенмора Украины.
Федько назначили членом Реввоенсовета Крымской республики, заместителем наркомвоенмора и командующего Крымской армией Павла Ефимовича Дыбенко, в прошлом руководителя восстания балтийских моряков, знаменитого председателя Центробалта. Федько явился в штаб прямо с поезда и сразу же принялся за дела. Военно-политическая обстановка в Крыму была очень сложной. Белая армия захватила Керченский полуостров. Линия фронта проходила от Черной балки Феодосийского залива до деревни Ак-Монай у Арабатского залива, пересекая самую узкую часть полуострова. Сбросить белых в море советским частям мешали англо-французские корабли. Их артиллерия простреливала весь 18-километровый перешеек. Постоянно отводя на отдых потрепанные в боях части и подбрасывая свежие войска с Дона и Кубани, белые на Ак-Монайских позициях имели до 7–8 тысяч человек.
Советские войска в Крыму значительно уступали белым и в численности и в вооружении.
Иван Федько возглавил всю работу по формированию наших частей в Крыму. В этом вопросе для него не было мелочей. Снабжение боеприпасами, обмундированием и продовольствием, дисциплина и воспитание бойцов — ничто не ускользало от внимания Федько. Он побывал на Ак-Монайских позициях и провел совещание командиров и комиссаров. Познакомился с состоянием обороны Севастополя, осмотрел крепостные сооружения и батареи. В 4-м Заднепровском полку провел тактико-строевые учения.
В совершенстве владея всеми видами стрелкового оружия, Федько особую слабость питал к «максиму». Любая погрешность пулеметчика его огорчала. Заметив как-то новичка красноармейца, разбиравшего пулемет, Федько сейчас же направился к нему. Постоял, посмотрел, нахмурился.
— А если в бою заест, тогда что будете делать? Так не годится.
— А как же? — горестно вздохнул боец.
Вместо ответа Федько завязал себе глаза и уверенными и точными движениями, что называется «наизусть», разобрал и собрал пулемет.
В первых числах июня деникинцы начали наступление на Донбасс. Войска белых двинулись на Харьков, Екатеринослав, Александровск, отрезая юг Украины и Крым от Советской России.
В середине месяца заговорила артиллерия белых на Ак-Монае. Ее поддержали корабельные орудия,
Деникинцы перешли в наступление. Под прикрытием англо-французских кораблей в Коктебельской бухте высадился белогвардейский десант генерала Слащева. Все силы белых были брошены на то, чтобы выйти в тыл советским войскам, окружить и уничтожить их. Но Крымская Красная армия, окрепшая и возмужавшая, сумела не только выйти из-под удара, но и выиграть время для эвакуации ряда городов Крыма. Пройдя Перекоп и Чонгар, армия переправилась через Днепр в районе Каховки и Никополя.
В июле 1919 года Крымская армия была реорганизована в 58-ю Крымскую стрелковую дивизию. Начальником ее стал Федько.
В августе 58-я дивизия сосредоточилась в районе Николаева. Со всех сторон ее окружали враги. На востоке — Деникин, на западе — Петлюра, на юге — белые десанты и огонь английского и французского флотов. В тылу действовали махновские банды. Демагогической болтовней о «свободе» махновцам (они называли себя «народной армией») удавалось иногда склонять на свою сторону отдельных бойцов, а то и целые подразделения.
Дивизия получила приказ отходить к Киеву. Предстояла сложная переправа на правый берег Буга. По единственному плавучему мосту надо было переправить всю дивизию, с массой беженцев, с госпиталями и обозами. К переправе готовились тщательно. И все-таки эвакуация едва не сорвалась.
В назначенный для переправы день на станцию налетели махновцы. Увешанные гранатами и наганами, бандиты окружили поезд, в котором располагался штаб дивизии. Начдив и комиссар были арестованы. Их привели к одному из бронепоездов и поставили на пушечную башню. Стремясь обезглавить, разоружить дивизию и сорвать план намеченной операции, махновцы собрали бойцов на митинг.
Какой-то субъект, как видно уже знакомый многим в тысячной толпе, окружавшей бронепоезд, держал речь.
— Братцы! — крикливо распинался он перед бойцами. — Зачем вам нужен этот поход? Вас же всех перебьют! Всех до единого! Вставайте лучше под знамена батьки Махно. Он хоть сейчас готов вас принять в свои ряды. У него полная свобода!
В толпе балагурили, отпускали шуточки:
— Кончай брехать, а то охрипнешь!
— Давай сыпь дальше!
Оратора не приходилось уговаривать. Играя на самых низменных чувствах, он призывал грабить обозы и немедленно расправиться с комиссарами и начдивом, утверждая, что они ведут дивизию на явную гибель.
Бандиты были уверены в успехе мятежа. Но они не учли влияния, которым пользовался начдив даже среди распропагандированных махновцами тыловиков, скопившихся на станции. Хотя бы для очистки совести они хотели услышать последнее слово «подсудимого». Все определеннее звучали в толпе голоса:
— Скажи, начдив, зачем нас ведешь на верную смерть?
— Слово начдиву!
Волей-неволей махновцы были вынуждены дать начдиву слово. Спокойно, словно не решалась сейчас судьба операции и вверенной ему дивизии, а может быть и его личная судьба, оглядел Федько притихшее людское море и решительно шагнул к краю башни.
— Товарищи! — обратился Федько к бойцам. — Я большевик и привык смотреть правде в лицо. Нелегко нам сейчас. Тут скрывать нечего. Полтора месяца вместе отбиваем атаки врагов. Мы сражаемся с врагами революции, а махновцы играют им на руку. Это они оголили фронт, открыв дорогу коннице Шкуро. Так нечего слушать предателей! Грош цена их словам! Нельзя нам здесь оставаться. Нам надо идти на север. Там мы не в одиночку будем бить белогвардейцев, а вместе с основными силами Красной Армии!
Федько умел заставить верить тому, во что сам непоколебимо верил, и его последние слова «даешь поход!» подхватили голоса красноармейцев:
— Даешь Киев!
— Ура начдиву!
Махновцы схватились за оружие. Но в это время на станцию прибыла рота связистов. Бандиты поспешили скрыться.
Эвакуация началась с наступлением темноты. По шаткому плавучему мосту сплошным потоком шли бойцы, невольно оборачиваясь, когда за спиной раздавался грохот взрыва и алый язык пламени вздымался к небу, отражаясь в темной воде.
Последними спустились на мост бойцы 520-го и Интернационального полков. И тогда после четырех дней артиллерийского обстрела деникинцы пошли в атаку. Первую атаку отбили бойцы 520-го полка. Всего несколько минут длился ожесточенный рукопашный бой на мосту. Он унес почти всю роту польских коммунаров, но и офицерская рота белых была полностью уничтожена.
Двенадцать дней удерживала дивизия оборону на правом берегу Буга, отражая непрерывные атаки противника.
Приказом Реввоенсовета 12-й армии была организована Южная группа. В нее вошли 45-я, остатки 47-й и 58-я дивизия. Командующим группой был назначен И. Э. Якир. Перед группой ставилась труднейшая задача: выйти из окружения, пробиться на север к берегам Днепра.
Низкие облака заволокли небо до самого горизонта. Дождь лил не переставая. Вязли в глинистой почве повозки, тяжело ступали ноги. На много километров растянулась колонна дивизии, а за ней — вереница беженцев.
Федько часто бывал у беженцев. Здесь ему все рады, особенно дети. Заметив высокую фигуру начдива, они гурьбой устремлялись к нему. Смотря на их чумазые усталые лица, Федько, суровый и сдержанный, смягчался. Он улыбался, шутил. Извлекал из кармана специально припасенные для этого случая немудреные гостинцы.
Толпа беженцев с каждым днем все росла, снижая маневренность дивизии. Случалось, звучали и тревожные голоса:
— Как сражаться с таким «хвостом»?
— За двоих, — говорил Федько, — И за себя и за этих мальцов.
Чьи только налеты не приходилось отбивать бойцам дивизии! В ее боевые порядки врывались деникинцы, петлюровцы и махновцы, банды Ангела, Зеленого и многочисленных «атаманов» и «батьков».
Иногда это были налеты-уколы, иногда яростные атаки, но исход одинаков: враги отступали, а дивизия продолжала свой путь.
Голта… Только что отгремел бой, а впереди новая схватка. Дивизия двумя колоннами двинулась на Голованевск, занятый петлюровцами. Бандиты сопротивлялись недолго. Весь гарнизон сдался в плен. Счел за лучшее присоединиться к своим подчиненным и «пан» комендант. Он сообщил, что между Голованевском и селом Покотилово находится дивизия петлюровцев.
Федько приказал бригаде Алексея Мокроусова атаковать. Петлюровцев разбили. Дорога на Умань была открыта, но город занят петлюровцами. Тылам угрожает Махно. С востока — передовые части Шкуро. Выход один: пробивать себе путь огнем.
Перебросив в арьергард пехотную бригаду и часть кавалерии, сжав дивизию в кулак, начдив отдал приказ о наступлении на Умань.
«Днем 2-го сентября части 3-й бригады лихим ударом заняли г. Умань, обратив в бегство части 5 и 12 петлюровских дивизий», — сообщил Федько после боя командующему группой.
Город, изнемогший от кровавых расправ бандитов, радостно встретил своих освободителей. Выпущены из тюрем политические заключенные. Вышли из подполья коммунисты и советские работники.
Недолог был отдых. Приведя полки в порядок и получив пополнение, в основном за счет городской молодежи, влившейся в дивизию, советские части двинулись дальше.
Выбиты деникинцы из Белой Церкви, банды Пет-люры из Сквиры. 13 сентября от роты к роте, от бойца к бойцу передавалось радостное слово «связались». Удалось наладить связь по радио со штабом 12-й армии. Но в этот же день радио принесло и горестную весть: в бою погиб начдив-44 Николай Щорс.
И снова шагают красные бойцы, ежедневно оставляя за спиной по 30 верст. Дивизия продолжает поход, громя петлюровцев и деникинцев.
Освобожден Житомир. Район Житомира — Радомысля стал местом радостной встречи двух прославленных дивизий: 58-й Крымской под командованием Ивана Федько и 44-й имени Щорса во главе с Иваном Дубовым.
Завершился героический поход от берегов Черного моря и Днестра к днепровским берегам.
«Память 18-го сентября» — так назвали в честь дня выхода из окружения отбитый у белых бронепоезд.
Комиссары и политруки читали в ротах и батальонах приказ по войскам Южной группы:
«Реввоенсовет Южной группы твердо верит, что части группы, вписавшие свое имя этим славным походом на страницы истории революционной войны и вышедшие из похода могучие духом и верою в победу, горящие ненавистью к угнетателям рабоче-крестьянского люда, и впредь будут лучшими бойцами за Советскую власть и будут всегда нести вперед Красное знамя…
Реввоенсовет Южной группы благодарит вас, товарищи, и зовет к новым славным боям».
Бои начались 21 сентября на подступах к Киеву. Приказ о наступлении был получен накануне.
На Киев наступали с трех сторон. С флангов — 44-я дивизия Дубового и 45-я Якира, в центре, нанося главный удар, — 58-я дивизия Федько.
Огонь бронепоезда поддержал наступление двух бригад дивизии. Они ворвались в город. Деникинцы, для которых Киев имел большое значение, бросили против советских частей не только кадровые полки, но и торгашей, лавочников — всех, кто связывал свои надежды с белой армией.
Орудия 58-й дивизии прямой наводкой уничтожали пулеметные гнезда противника, открывая путь пехотинцам. Четыре дня и четыре ночи не покидал боевых порядков Федько. На пятый день город был полностью очищен от врага.
В разгаре боев было получено постановление Совета Рабоче-Крестьянской Обороны, подписанное В. И. Лениным, о награждении 58-й Крымской дивизии Почетным Знаменем революции.
Приказом Реввоенсовета за проявленные в боях отвагу и мужество Иван Федько награжден орденом Красного Знамени.
Вскоре бойцы провожали своего начдива, вместе с которым прошли славный путь побед.
Красной Армии нужны были свои пролетарские полководцы. В ноябре 1919 года партия направила Федько в Москву, в Академию Генерального штаба. Федько учился с увлечением. Обширный боевой опыт обогащался теорией.
В июне 1920 года армия Врангеля двинулась на Донбасс. Федько просит направить его на фронт и в июне же принимает командование 46-й стрелковой дивизией.
Ореховское направление… Здесь белые стремились во что бы то ни стало сломить сопротивление советских частей.
Ранним утром Федько повел дивизию в наступление. Атака советских войск застала белогвардейцев врасплох. К вечеру дивизия подошла к городским окраинам и охватила Орехов с юга. Белые яростно сопротивлялись. Наступила ночь, а бой не затихал. К рассвету он разгорелся с новой силой. Части дивизии перешли в решительное наступление. В полдень красные полки овладели городом.
Дивизия захватила большие трофеи: бронемашины, орудия, пулеметы и даже исправный самолет. Но победа еще не была полной…
Во второй половине дня дроздовская офицерская дивизия, усиленная конницей, пошла в атаку. К вечеру белогвардейцы прорвали фронт. Наступление белых поддерживала авиация.
46-я дивизия вынуждена была оставить город.
В ту же ночь Федько начал готовить красные полки к новому наступлению. Город надо было взять во что бы то ни стало.
На рассвете в бой пошла бригада курсантов, приданная для усиления дивизии, но не смогла преодолеть ураганного огня белогвардейцев и отступила. Начдив направился в расположение бригады.
— Федько! Федько! — из уст в уста пронеслось по цепи курсантов, когда он появился в боевых порядках.
Еще далеко не все его знали в лицо, но каждому был известен славный боевой путь начдива.
Начдив отдал приказ о наступлении и сам повел бригаду в атаку.
Так же яростно хлестал вражеский огонь, но курсанты не дрогнули. Не могли они отступить, когда впереди шел начдив Иван Федько, который для каждого из них был примером несокрушимого мужества. Со штыками наперевес ринулись курсанты на врага. Дроздовцы встретили наши цепи шрапнелью и ожесточенными контратаками. Казалось, наступление захлебнется, не выдержат курсанты, не выстоят. Тогда алое знамя взметнулось над боевыми порядками бригады и чей-то юношеский голос запел:
Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов!
Мелодия росла, ширилась. И вместе с ней пришло то «второе дыхание» наступления, для которого нет преград. Орехов был взят.
В начале октября белые переправили через Днепр, у Хортицы, свои лучшие части, в том числе отборную марковскую дивизию. Федько командовал в это время уже группой войск в составе 46-й и 3-й стрелковой дивизий. Группа получила приказ разгромить белогвардейцев. Смело контратакуя, дивизии Федько отбросили марковцев к Днепру. Вот как в белогвардейской газете описывалось их отступление:
«Бросая винтовки, поднимая руки вверх, пехотинцы сдавались в плен. В три ряда двигалась лента людей, лошадей и подвод. Люди неудержимо стремились к Днепру, бросая лошадей, поломанные экипажи, орудия, пулеметы. Конница топтала пехоту. Пехота, прорываясь к переправам, старалась оттеснить конницу…»
Эта победа имела исключительно важное значение, и второй орден украсил грудь Ивана Федько. В приказе о награждении говорилось: «За храбрость, мужество и искусное руководство в делах на врангелевском фронте, в результате которого была разгромлена марковская дивизия противника и закреплен за нами Никопольский плацдарм, явившийся исходным пунктом к полному разгрому Врангеля».
Он был уже не за горами. 46-я дивизия Федько вместе со всеми частями Южного фронта преследовала отступающую белогвардейскую армию. Не спасли ее от разгрома укрепления, построенные под руководством английских и французских инженеров. Не помогло оружие, полученное из США…
В ноябре 46-я дивизия перешла Сиваш и вступила в Крым. Многое связано у Федько с этим краем. Здесь он стал коммунистом. Здесь устанавливал советскую власть и отсюда ушел ее защищать. И вот он снова шел по крымской земле…
Осенью 1920 года с Врангелем было покончено.
Федько вернулся к занятиям в академии, но вскоре снова прервал их, чтобы быть там, где потребовался его боевой опыт и стойкость воина-коммуниста. Он — участник штурма мятежной Кронштадтской крепости.
Для наступления сформированы две группы: Южная и Северная. Главный удар наносила Южная группа. В нее входила Сводная дивизия П. Е. Дыбенко, в составе которой была 187-я бригада под командованием Федько.
Десять километров заснеженного ледяного поля отделяли бастионы крепости от берега.
Все пространство от берега до крепости простреливалось артиллерией и орудиями дредноутов, захваченных мятежниками. Если наступавшим все-таки удастся дойти до крепости, их встретит огонь артиллерии малого калибра, пулеметов, винтовок… Все преимущества оказались на стороне мятежников, но медлить было нельзя. Наступающая весна превратила бы крепость в остров, который мог стать опорным пунктом для новой интервенции.
Необычные условия предстоящего боя требовали целого ряда тактических приспособлений. Под руководством Федько командиры сначала сами учились пользоваться перекидными мостиками, лестницами, санками, на которых лежали мешки с песком, а потом учили бойцов.
Федько присутствовал на каждом занятии. Вместе с сотнями коммунистов он деятельно готовил войска к предстоящему штурму.
16 марта 1921 года советская артиллерия начала обстрел мятежной крепости. С наступлением темноты огонь затих. Войска ждали условного часа. И вот он наступил. В числе других спустилась на лед и 187-я бригада.
К утру 18 марта сопротивление мятежников было сломлено.
«…За проявленную храбрость и самоотверженную работу, выполненную им при взятии крепости Кронштадт», Иван Федько был награжден третьим орденом Красного Знамени.
В марте Федько вел свою бригаду по ледяному полю против мятежной крепости, а в мае, снова прервав занятия в академии, он уже участвовал в борьбе с антоновскими бандами, действовавшими в лесистой и заболоченной местности Тамбовской губернии.
Федько был назначен начальником 1-го боевого участка с центром в городе Кирсанове.
Сложность стоявшей перед ним задачи заключалась в том, что нужно было не только бороться с бандитами, но и проводить большую разъяснительную работу среди крестьян.
Антоновцы всячески разжигали недовольство крестьян продразверсткой, обманывали их фальшивыми обещаниями и таким путем сумели втянуть в восстание крестьян-середняков.
Выступая на многочисленных сходках, Федько знакомил крестьян с постановлением ВЦИК об отмене продразверстки, о свободной торговле, о нэпе. Говорил он о политике Коммунистической партии и мероприятиях советской власти, о том, что делается, чтоб улучшить положение крестьянства.
Широкая разъяснительная работа принесла свои плоды. Ряды антоновского воинства начали таять. Но все-таки у мятежников сохранились значительные силы. Хорошо ориентируясь в местности, пользуясь поддержкой кулаков, предоставлявших им лошадей и продовольствие, бандиты ускользали из-под ударов кавалерийских бригад. Нужно было найти эффективный способ борьбы с врагом, применявшим партизанскую тактику.
Еще по дороге в Тамбов Федько убежденно высказался за создание подвижных автоброневых отрядов.
Ему возражали. Одним казалось, что местность не позволит использовать автоотряд.
— Лес, овраг, река — все станет непреодолимым препятствием для машин, — говорили они. — Разберут бандиты мост — и что тогда делать?
— Заново настелить, — отвечал Федько. Трудности его никогда не смущали.
— А бензин? — интересовались другие. — Как обеспечить отряд бензином?
— Будет и бензин. Все зависит от изобретательности, — рассмеялся Федько и рассказал товарищам о том, как в Крыму вышел из положения его ординарец Израенко, получив приказ подготовить к утру машину для срочной поездки в Севастополь. Ординарца не смутило, что бензина не осталось ни капли. Он раздобыл несколько ведер виноградного вина и за ночь перегнал его в спирт. К утру горючее было готово.
— Ну, а у бандитов, я думаю, недостатка в самогоне нет — вот и будем его в спирт перегонять.
За шуткой стояло твердое убеждение в правильности своего предложения. Его поддержали.
Сначала удалось собрату только семь машин: шесть грузовых и одну легковую. Потом к ним прибавилось несколько броневиков и грузовиков с пехотой. Отряд был невелик, но зато обладал неоценимыми качествами: скоростью передвижения и маневренностью.
Автоброневой отряд наступал в тесном взаимодействии с кавалеристами. Обладая большой скоростью, отряд обходил антоновцев, преграждал путь и гнал под удары красной конницы.
Внезапные удары парализовали действия мятежников. Убедившись в бесполезности сопротивления, многие из них бросали оружие. К августу 1921 года мятеж был ликвидирован. За умелые действия против антоновщины И. Ф. Федько награждается четвертым орденом Красного Знамени. Только Ян Фабрициус, Василий Блюхер и Степан Вострецов, кроме него, были за годы войны четырежды удостоены этой награды.
Закончилась гражданская война. Больше ничто не мешало Федько продолжать образование.
Академия успешно закончена. В 1923 году И. Ф. Федько был назначен начальником 18-й Ярославской стрелковой дивизии, а через полтора года, командуя корпусом, он руководил ликвидацией басмачества в Бухаре.
С 1925 по 1929 год Федько работает начальником штаба Северо-Кавказского военного округа. В 1930 году его назначили командующим Кавказской Краснознаменной армией.
По роду службы ему часто приходилось переезжать с места на место. Иногда повое назначение приводило к встрече со старыми боевыми друзьями. Человек радушный и гостеприимный, Федько всегда приглашал их к себе. Встреча становилась вечером воспоминаний… Кто-то запевал. Не отставал и Иван Федорович. Задушевно звучал его на редкость чистый, высокий баритон.