Закат

Закат

Все не так плохо: нас не продавали – нас выдали даром.

Карел Чапек

Джон Конноли был рад выходу на пенсию. Все закончилось. Он выиграл эту партию. Когда он был ребенком, то больше всего на свете хотел быть борцом с преступностью, настоящим g-меном. Впрочем, вместо этого Джон был отчаянным неудачником вплоть до того момента, пока не начал работать в предвыборной компании Уильяма Балджера. После этого он устроился на работу в Бюро, но его продолжали не замечать. Никаких серьезных дел он не расследовал, ему ничего не поручали и, по большому счету, всем на него было плевать. Ни денег, ни славы, только безумно скучная бумажная работа. Когда заболел его отец, его даже не перевели на работу в Бостон. Безо всяких причин. О нем просто забыли. Его запросы никто в упор не видел. А потом ему вновь повезло. Дэннис Кондон передал Джону информацию от одного осведомителя. Друг предал лучшего друга. Флемми донес на Фрэнка Салема и Конноли самолично арестовал того в парке Нью-Йорка. Это был звездный час Джона Конноли. С тех пор его жизнь перевернулась. Неважно кого ты арестовал, намного важнее, кто твой осведомитель. Он наплевал на презрительные разговоры о том, что информаторы – люди низшего звена и начал играть.

После той ночи в 1975 году прошло чуть меньше двадцати лет. За это время они с Балджером стали друзьями. Жесткий и циничный Балджер никогда не уважал своих подчиненных. Исключение составляли Кевин Уикс и Джон Конноли. Первого он считал своим сыном, второго – другом. Оба им восхищались.

Несколько раз Джон вместе с Джимом Балджером ездили в отпуск. Часто они ужинали с Биллом Балджером. Иногда в одной гостиной собирались все трое: политик, гангстер и игрок, в роли последнего выступал Конноли. В течение многих лет он филигранно лавировал на грани закона. От этого союза он выигрывал меньше всех, впрочем, ему хватало.

Джон очень любил хорошие и красивые вещи, чем выводил из себя Джима. Дорогой дом, безумно дорогая машина и часы стоимость в годовую зарплату сотрудника Бюро. Все это привлекало внимание, но зачем тогда жить? Конноли хотел жить ярко и красиво. Ему это удавалось. За годы службы он получил личные благодарности от всех начальников Бюро, начиная от Эдгара Гувера и заканчивая Джоном Отто. Благодаря делам Анджело и Патриарка во всех учебниках по истории современной криминалистики, было написано, что благодаря выдающейся работе Джона Конноли удалось полностью уничтожить итальянскую мафию в Бостоне. Именно это и требовалось. Вот уже три десятилетия итальянская мафия считалась главным и единственным врагом ФБР.

Большой потерей стал Джон Моррис. Он был начальником Джона, но его вот уже много лет в упор не видели. В середине 1980-х Джон получил направление на обучение в Гарварде. Там он закончил управленческий факультет. Этого Моррис ему простить не смог. Они были вынуждены общаться, из-за сотрудничества с Балджером и Флемми, но как только эти встречи подходили к концу, Джон переставал замечать Конноли. Даже разговаривать с ним в итоге перестал. Когда он сорвался в 1989 году и проговорился журналисту по имени Дик Лир о существовании «особых отношений» между Джеймсом Балджером и Бюро, Джон и вовсе стал опальным агентом. Началось внутреннее расследование и его стали буквально вытравливать из Бюро. Конноли в целом поддерживал опалу. Глупый и трусливый Джон Моррис мог очень сильно испортить ему жизнь.

В 1990 году все закончилось. Он выиграл. Да все выиграли. Благодаря этому союзу мафия была уничтожена, Конноли получил деньги и славу, ну а Балджер имел возможность спокойно заниматься своим «бизнесом». Бостон превратился в удивительно тихий город с одним из самых низких уровней преступности. Он ни о чем не сожалел. Джон прожил достойную жизнь. Его стол ломился от благодарностей, а банковские счета радовали глаз. Конноли слишком долго общался с Балджером, и это сильно подкорректировало его понимание закона.

* * *

После ухода Конноли в отставку, стало очевидно, что «карьера» Балджера подошла к концу. Пришла пора и ему уходить на пенсию. Постепенно он начал сворачивать свои дела. Оказалось, что все не так просто. Балджер был незаменим. Империя Winter Hill требовала ежедневной «работы». Помимо всего прочего, нужно было легализовать нажитые деньги. За всю свою жизнь Балджер официально проработал только несколько месяцев, в качестве охранника при суде Бостона. Стив Флемми начал в бесконечном количестве скупать недвижимость. Стивен не мог смириться с тем, что нужно признать свою старость. Он был готов ежедневно прыгать с парашютом, если придется. Оставлять дела он не собирался. Флемми без малого шестьдесят лет нарушал все мыслимые законы, умудряясь при этом оставаться на свободе. Он считал себя умным и хитрым человеком, что в итоге его и погубило.

Когда-то Балджер читал в одной из книг по истории мафии, о том, что ирландские банды первыми придумали схему «политик, гангстер и игрок». Такой союз был способен изменить правила игры. Гангстер и политик ставили на игрока, который либо выигрывал, либо – нет. Джокер, в этой ситуации был самым слабым звеном. Он получал меньше всех выгоды, и при распаде союза первым уходил с игрового поля. Впрочем, именно игрок способен был изменить существующий порядок вещей. Джим мог бы легко нарисовать много таких треугольников. В союзе с Флемми и Уиксом, он был, несомненно, политиком, Уикс – гангстером, а Флемми – игроком. В союзе с Билли и Джоном Конноли, Джим был гангстером, Билли – политиком, а Джон – игроком. В союзе Winter Hill с мафией и ФБР, джокером была ирландская банда, то есть Джим Балджер. Игроки изменили ход вещей и подчинили мир своим правилам. После чего им оставалось только первыми покинуть поле битвы.

Фред Вишек все это время безуспешно пытался найти улики на Балджера. Долгое время он проработал в Нью-Йорке, но вырос он в Бостоне. Фред с детства ненавидел тот благоговейный трепет, с каким произносили имя Уайти. Очутившись в Бостоне, он был поражен тем фактом, что Балджер все еще на свободе.

Через пару месяцев работы эта необъяснимая ненависть троекратно возросла. Практически каждое расследование, которое он вел, заканчивалось железобетонной стеной: это дело Winter Hill, это может повредить нашим информаторам и пр. Еще хуже обстояло дело с жертвами и обвиняемыми. Они просто не желали говорить. Кодекс молчания такого не допускал.

– Выясни, где сейчас Хоуи Винтер, он уж точно ненавидит Балджера не меньше меня, – попросил Фред своего помощника.

Отыскать бывшего лидера Winter Hill оказалось не сложно. Он жил неподалеку от Бостона и официально числился механиком на каком-то предприятии. На самом же деле он вел тихую и спокойную жизнь гангстера на пенсии. Единственной проблемой была нехватка денег. Фред Вишек решил наведаться к нему лично. Бывший лидер Winter Hill не пожелал разговаривать с сотрудником прокуратуры, чем буквально привел того в бешенство.

Если нельзя договориться, то нужно запугать. Вишек понимал, что завести дело на Хоуи, оставшегося без всякой поддержки сильных мира сего, будет намного проще. А значит, нужно просто предъявить ему обвинение и предложить сделку. Служитель закона получил разрешение на установку наблюдения и стал ждать первого промаха. Поначалу Хоуи был предельно аккуратен, Вишек даже хотел прекратить слежку, но вскоре Винтер растерял всякую бдительность. Оказалось, что Винтер занимается продажей наркотиков, причем его интересовали в основном крупные партии. Вне всякого сомнения, о бизнесе знал и Балджер. Вишек в течение долгих двух лет занимался разработкой этого сценария и лишь в 1993 году добился ордер на арест Хоуи Винтера.

Когда его привели в камеру, Хоуи вел себя совершенно невозмутимо. В течение нескольких дней полиция старалась вымотать свою жертву: минимальное количество еды, холод, отсутствие элементарных условий для жизни. Главной задачей Вишека было убедить Хоуи, что он не выживет в тюрьме, отказавшись от сотрудничества.

– Я не крыса, – заявил он, когда ему в очередной раз предложили сделку с законом.

– Сам Балджер крыса. Он на всех все это время строчил доносы в Бюро! – не выдержал Фред Вишек. Хоуи Винтер посмотрел на него сверху вниз и усмехнулся. Тогда в 1979 году, Флемми и Балджер до последнего дня были в числе главных обвиняемых, а потом просто исчезли по мановению волшебной палочки.

– Вы правда не понимаете? Это не имеет значения. Я – не крыса, – насмешливо сказал Хоуи Винтер.

Чуть ли не два года работы были потрачены впустую. Вишеку было совершенно наплевать на Хоуи Винтера и его продажу наркотиков. До него уже никому не было никакого дела. Теперь Винтер должен был отправиться в тюрьму, а Вишек вынужден был начать все сначала. Правда, теперь активная неприязнь его сотрудников и коллег превратилась в открытую ненависть. Вишек никогда не обладал даже сотой долей обаяния Конноли. Один вид Вишека обычно внушал людям чувство отвращения. Теперь же он и еще несколько человек два года потратили впустую.

Вишек никогда не отступал, и сейчас не собирался этого делать. Он слишком сильно ненавидел Балджера и эту его славу Робин Гуда. Он раздавал подарки на Рождество, оплачивал знакомым образование их детей, помогал уладить конфликты. Пасхальный кролик, а не гангстер. Служитель закона Фред Вишек воспринимался людьми прямо противоположно.

«Он очень добрый парень. У него были свои понятия о морали и нравственности, но это не отменяло всего того хорошего, что он сделал. Он покупал велосипеды, пальто, машины людям, которые нуждались в этом. Несчетное количество раз помогал найти работу. На Рождество он покупал подарки детям и раздавал их. Если видел женщину с коробками, он останавливался, грузил коробки и вез их до дома». (Кевин Уикс)

Прокурор решил продолжить ранее выбранную тактику. Он хотел найти врагов Балджера и предложить им сделку. На сей раз он решил не упираться в одного человека, поэтому вскоре вспомнил о букмекерстве. Этим бизнесом Балджер занимался не одно десятилетие. Все люди, причастные к спортивным канторам, должны были платить Уайти ежемесячный взнос. В начале 1990-х он составлял больше 3000 долларов в месяц, правда, Джим и не работал никогда с мелкими организациями. Его люди всегда общались только с высшим эшелоном, а уж потом владельцы кантор разбирались с букмекерами поменьше.

Вскоре Фреду Вишек повезло. Благодаря показаниям букмекера Чико Кранца и еще нескольких человек, Вишеку удалось собрать достаточно улик, чтобы запросить ордер на арест Джона Марторано, Стива Флемми, Фрэнка Салема и Джима Балджера.