В последний год войны

В последний год войны

Враг изгнан с временно оккупированной территории Родины. Партизанские отряды расформированы, часть людей ушла на фронт, добивать фашистов в их логове. Многие остались восстанавливать разрушенное хозяйство. Произошли изменения и в авиационном полку, летчики которого постепенно переключились на полеты в тыл противника не с партизанским грузом, а с тяжелыми бомбами для разрушения укреплений врага.

Произошли изменения и среди личного состава: командир полка гвардии полковник Гризодубова отозвана из армии в авиационную промышленность для работы в одном из научно-исследовательских институтов. Те, которых она когда-то встречала при создании полка, пришли провожать ее. Но это были уже люди, возмужавшие на войне, способные не только учиться военному делу на поле боя, но и учить других. На кителях летчиков золотом блестели ордена и медали. Восемь самых отважных стали Героями Советского Союза: подполковники Виталий Иванович Масленников, Иосиф Дмитриевич Козлов, майоры Борис Григорьевич Лунц, Петр Петрович Абрамов, Алексей Парфенович Буланов, Иван Семенович Валухов, Ашот Джульшутович Каспаров, Николай Николаевич Покачалов.

Валентина Степановна долго задерживала свой взгляд на лицах людей: невольно искала среди живых тех, кого уже нет, кто пал смертью храбрых, чтобы живые скорее отпраздновали победу. Нет трех первых командиров эскадрилий — майора Константина Никифоровича Иванова, Александра Васильевича Ефремова, Алексея Петровича Янышевского. Нет многих летчиков, штурманов, борттехников, радистов и стрелков, тех, кто так же вот стоял в строю в мае 1942 года, когда Валентина Степановна оглашала первый боевой приказ.

И вот, как бы подводя итоги всего сделанного ею совместно с теми, кто был при первом боевом построении и кто остался и достойно продолжает дело павших сейчас, Валентина Степановна зачитала перед строем письмо Центрального штаба партизанского движения.

Все слушали звонкий голос своего командира, с которым было связано все, о чем говорится в итоговом письме:

— «101-й авиационный полк дальнего действия, с 1 августа 1942 года по 12 марта 1943 года обслуживавший согласно постановлению Государственного комитета обороны Центральный штаб партизанского движения и с 12 марта 1943 года по настоящее время — непосредственно республиканские штабы партизанского движения, провел большую боевую работу по переброске самолетами людей и грузов в действующие в тылу противника партизанские отряды».

Читая далее, Гризодубова перечисляла сотни цифр, приведенные в письме, за которыми скрывались героические подвиги партизан и ей подчиненных героев-летчиков…

Слушая эти цифры, мы думали: какую большую роль сыграли доставка оружия, боеприпасов и сам факт полетов к партизанам, особенно с посадкой, для развития массового народного движения в тылу врага! Каждый летчик был как бы полномочным представителем Большой земли. На крыльях Родины он нес надежду на скорое избавление от фашистского ига. Ведь никто не подсчитывал, сколько партизанских отрядов нуждались в оружии из советского тыла, а сколько обходились отбитым у врага. Но в прилете наших самолетов с посадкой нуждались все партизаны, отряды, бригады, все окружающее население.

Закончив цифровые данные, Гризодубова продолжала:

— «Благодаря умелой организации сложной боевой работы полк летал бесперебойно. Партизаны знали, с какими трудностями сопряжена доставка боеприпасов из-за линии фронта, и, испытывая в них повседневную потребность, с особой благодарностью отзываются о работе летчиков, доставляющих им грузы.

Мастерство летчиков, совершавших полеты в трудных метеоусловиях и производивших посадки тяжелых самолетов на малоприспособленные площадки, неоднократно вызывало восхищение партизан, наблюдавших за превосходно выполненными посадками и взлетами самолетов. От имени партизан выражаю благодарность командованию и всему личному составу 101-го авиационного полка дальнего действия, принимавшему участие в заброске боевых грузов в партизанские отряды за период деятельности Центрального штаба партизанского движения».

Закончив чтение письма, Валентина Степановна обратилась к строю:

— Предлагаю, товарищи, память тех, кто заслужил эту благодарность, но не услышит ее никогда, тех, кто пал смертью храбрых, почтить снятием головных уборов.

Полк минуту стоял молча, думая о тех, кого нет…

В тот же день Гризодубова улетела в Москву.

Изменилось и служебное положение людей: командир дивизии Иван Васильевич Филиппов убыл к новому месту службы, Виталий Иванович Масленников командовал тяжелобомбардировочным полком, Степан Семенович Запыленов принял полк у Валентины Степановны Гризодубовой, заместителем его стал Борис Григорьевич Лунц, майор Василий Максимович Федоренко стал командиром эскадрильи в соседнем полку, а майор Георгий Владимирович Чернопятов — заместителем командира другого полка.

27 мая 1944 года за участие в ликвидации блокады Ленинграда полку было присвоено наименование «Красносельский». 30 августа за образцовое выполнение боевых заданий полк награжден орденом Красного Знамени. А вскоре он был преобразован в 31-й гвардейский бомбардировочный авиационный Красносельский краснознаменный полк дальнего действия…

Война продолжалась на территории гитлеровской Германии. Самолет Николая Слепова сбили в тылу противника, экипаж выпрыгнул с парашютами, приземлился в расположении фашистских войск и попал в плен. За месяц до победы в лагерь советских военнопленных приехал предатель с группой фашистских офицеров. Он предложил пленным летчикам идти на службу к Гитлеру, который, по его словам, обязательно одержит победу. Все выразили протест против этого наглого предложения молчанием: знали, что одно слово против — и смерть неизбежна. А Слепов — нет. Он молчать не смог.

— А мне кажется, что ваше предложение и предположение нелогичны, — сказал он. — Ведь линия фронта, как вам известно, проходит уже по территории вашего хозяина, а вы говорите: он победит…

Рассуждения Слепова чудом не стоили ему жизни. На второй день он был намечен для отправки туда, откуда никто не возвращался. Выручил советский врач, тоже пленный, работавший в лазарете лагеря. Он предложил Слепову разрезать живот и сам же сделал это немедленно. Слепов долго лежал на операционном столе. Хирург, выполнив несложную операцию, доложил немецкому врачу, что этот «номер» безнадежен. Так остался жить летчик Слепов.

Через месяц — полный разгром врага, война кончилась, и подполковник Николай Игнатьевич Слепов прибыл в свою часть. Казалось, что тут странного: воевал вместе с товарищами всю войну, разлучился только на три месяца из-за боевой неудачи. Так нет же, нашлись отдельные люди, которые вместо того, чтобы радоваться счастливому избавлению заслуженного летчика от смерти, начали чернить его. В защиту Н. И. Слепова решительно встала бывший командир полка В. С. Гризодубова. Она ездила в органы, ведающие делами бывших военнопленных, ей удалось избавить Слепова от лагерной проверки. И все же стараниями тех же людей прославленный боевой командир был уволен в запас.

Но испытания только начинались.

В партии Слепова не восстановили несмотря на то, что первую страницу партбилета с номером он сохранил даже за колючей проволокой гитлеровских лагерей. Один из членов парткомиссии армии, на заседании которой разбиралось дело Слепова, сказал:

— Как будто все ясно, каждый шаг Слепова известен, сомнений нет, предательства он не совершил, но все же можно было поступить в лагере по-другому.

— А как же? — спросил Слепов.

— Вам виднее было, товарищ Слепов. Но был и другой путь.

— По-вашему, видимо, я должен был застрелиться?

— Хотя бы и так, — спокойно подтвердил другой член парткомиссии, юрист.

— Так это и сейчас не поздно сделать, — сказал Слепов и взялся за кобуру висевшего на ремне пистолета.

— Что вы хотите делать? — вскочили на ноги члены комиссии. — Сейчас это не нужно.

Николай Игнатьевич спокойно снял руку с кобуры.

— Тогда этого не сделал потому, — сказал он, — что смысла в смерти не видел. Уверен был в победе и сам надеялся принять участие в борьбе, а сейчас меня исключаете из партии, значит, лишаете смысла жизни.

Молчавший все время седой полковник с двумя рядами боевых орденов на груди заговорил:

— Товарищ Слепов, вы защищаете свою партийность и тут же подвергаете ее сомнению. Настоящий коммунист никогда не согласится с выводом, который вы сейчас сказали. Ведь если вы правы и будете бороться за правду, то рано или поздно она восторжествует. Это именно та дорожка, по которой шли и идут коммунисты в своей борьбе за счастье людей…

Через час Слепову сообщили решение: от восстановления в партии воздержаться.

Испытания продолжались.

Семья Слепова — жена и двое детей — жила в Москве, на Самотечной площади, а Николаю Игнатьевичу — главе семьи — не разрешили жить в столице: ему отказали в прописке. Много лет он жил и работал в Красноярске.

Но пришло время. После XX съезда КПСС восторжествовал здравый разум, и Слепова восстановили в партии.

Николай Игнатьевич, несмотря на возраст — ему уже более 50 лет, — продолжает летать. Он парторг авиационного отряда ГВФ.

…Отгремели залпы Победы, выпиты тосты во славу оружия и за вечную память тех, кто отдал свою жизнь за Родину. Вернулись в полк летчики, ездившие в Москву на Парад Победы. Жизнь вступала в мирную колею.

* * *

Почти два десятилетия отделяют нас от Дня Победы. Страна уверенно строит коммунизм. Вместе со всем советским народом участвуют в гигантской стройке и герои этой книги.

25 мая 1963 года, в день праздника полка, установленного приказом министра обороны в честь первого боевого вылета, впервые за много послевоенных лет собрались однополчане. Центральный Дом литератора в Москве наполнился радостными возгласами давно не видевших друг друга бойцов. Там были объятия и поцелуи, крепкие рукопожатия и повлажневшие глаза от непрошеных слез, расспросы и воспоминания.

Незримо присутствовали на празднике полка и павшие в боях за Родину, и те, кого не стало в мирные годы (погибли вскоре после войны Георгий Чернопятов и Василий Федоренко; умер в 1961 году Михаил Станкеев; в начале 1963 года после непродолжительной тяжелой болезни скончался гвардии полковник Степан Запыленов, который командовал под конец войны полком, а затем занимал руководящие посты в ГВФ).

И первым словом, с которым обратилась к однополчанам бывший командир полка Герой Советского Союза Валентина Степановна Гризодубова, было:

— Почтим память погибших и умерших боевых друзей минутным молчанием.

Все встали в зале и замерли. В торжественной тишине бились сердца боевых соратников.

Потом один за другим подходили к Гризодубовой бывшие «партизанские» летчики. Она смотрела на каждого, как бы говоря словами Тараса Бульбы: «А поворотись-ка, сынку…», дай на тебя взглянуть, каким ты стал, чего достиг и как служишь своему народу? И летчики, как и 20 лет назад, вытянувшись перед командиром, рапортовали.

— Тружусь в полярной авиации, — коротко доложил Герой Советского Союза гвардии подполковник запаса Виталий Масленников. — Участвовал в открытии новых станций «Северный полюс». Продолжаю заниматься живописью — подготовил около 300 полотен к выставке. Родину готов защищать по-гвардейски.

Подошел гвардии капитан запаса Валентин Ковалев:

— Испытываю новую авиационную технику. За установление мировых рекордов удостоен звания Героя Советского Союза и заслуженного летчика-испытателя СССР. В любую минуту готов к защите своей Родины.

Летчик-испытатель скромно умолчал о мужестве и героизме, проявленных им при испытаниях самолетов. Не сказал Ковалев и о том, как однажды, когда испытываемый самолет пришел в воздухе в такое состояние, при котором нужно было немедленно катапультироваться, он приказал экипажу выброситься на парашютах, а сам, рискуя жизнью, спас машину. Он знал, что шансов спасти самолет и остаться в живых ничтожно мало, и все-таки решился на это, иначе вся работа конструкторов, техников, рабочих и испытателен пошла бы насмарку. Надо было бы начинать все сначала, и появление новой машины оттянулось бы на длительное время.

Заслуженный штурман-испытатель СССР гвардии майор запаса Николай Лужин, гвардии капитан запаса Федор Балашов и гвардии старший техник-лейтенант запаса Георгий Фомичев, Герои Советского Союза гвардии майор запаса Борис Лунц и гвардии подполковник запаса Алексей Буланов тоже доложили, что они испытывают новую авиационную технику.

Докладывали однополчане, как трудятся, что делают они сегодня, и зал наполнялся радостным волнением за каждого и за всех вместе: каких замечательных людей вырастил наш народ, воспитала наша Коммунистическая партия — героев войны и героев мирного труда!

Приняв последний рапорт, Валентина Степановна коротко сообщила о тех, кто не смог прибыть на встречу однополчан. Бывший командир корпуса генерал В. Е. Нестерцев ушел на пенсию. Командир дивизии И. В. Филиппов тоже на пенсии, пишет очерки о героях войны и труда, его книги издаются в Оренбурге. Заместитель командира полка по политчасти Н. А. Тюренков еще во время войны получил повышение — был начальником политотдела дивизии, теперь он в запасе, директор санатория на юге. Гвардии капитан В. И. Соболев стал ученым-историком, штурман В. Я. Тюрин и воздушный стрелок Р. К. Сархош — преподавателями.

— Приятно сообщить, — сказала Валентина Степановна, — что наш уважаемый штурман Герой Советского Союза Ашот Джумшутович Каспаров работает сейчас председателем передового колхоза.

Это известие вызвало дружные аплодисменты.

— И еще, товарищи, — продолжала Гризодубова. — Александр Сергеевич Кузнецов, Иван Андреевич Гришаков и Василий Дмитриевич Асавин работают в Гражданском воздушном флоте. Многие из отсутствующих прислали нам приветственные телеграммы. А теперь разрешите доложить о себе. Двадцать лет назад я сдала полк Степану Семеновичу Запыленову. С тех пор и по сей день занимаюсь испытанием новой авиационной техники.

…Никто не заметил, как официальная часть сменилась провозглашениями дружеских тостов. Штурман Алексей Буланов запел песню (у него, как и прежде, прекрасный голос), и все подхватили:

Родина слышит,

Родина знает,

Как нелегко ее сын побеждает,

Но не сдается, правый и смелый.

Всею судьбой ты утверждаешь,

Ты защищаешь

Мира великое дело…

Пели «партизанские» летчики о космонавтах, о счастливой советской жизни. А назавтра они снова будут трудиться во имя мира на земле, готовые в любую минуту защитить этот мир на крыльях Родины.