Задания усложняются
Задания усложняются
Командование гитлеровских войск было серьезно обеспокоено потерями, которые они несли от партизан осенью 1942 года. С фронтов снимались полки и дивизии с танками, артиллерией и направлялись для борьбы с советскими патриотами.
Для отражения атак фашистов партизаны крайне нуждались в легкой противотанковой артиллерии. Многие командиры просили летчиков привезти хотя бы два противотанковых ружья.
Валентина Степановна обратилась к генералу Хмельницкому с просьбой не затягивать доставку на аэродром пушек.
— Смотрите, товарищ генерал, какая стоит погода! Но осень есть осень — пойдут дожди, тогда с тяжелыми пушками летчики не смогут сесть на размокших партизанских аэродромах. Придется ждать зимы…
Генерал не обиделся на то, что не только партизаны, но и летчики торопили его с отправкой артиллерии. К вечеру две пушки были уже на аэродроме. Они предназначались соединениям Ковпака и Сабурова. Из Центрального штаба партизанского движения прибыли полковник Соколов и Немков. Их интересовало, можно ли обеспечить партизан артиллерией на самолетах ЛИ-2. Гризодубова приказала инженеру Милованову произвести пробную погрузку пушек на самолет. Посланцы убедились, что на самолете ЛИ-2 можно перебрасывать партизанам и пушки и крупные минометы.
— Кому, начальник штаба, поручим доставить первые пушки? — спросила Валентина Степановна.
— Воздушному шефу Ковпака, Лунцу, — ответил я. — А к Сабурову полетит Слепов.
— Правильно, — согласилась Валентина Степановна. — Пишите им это задание…
…Встретив самолет с Большой земли, Сидор Артемьевич хлопал Лунца по плечу и весело говорил:
— Вот если бы такие пушки в 1919 году, задал бы я тогда перцу петлюровцам и немецким оккупантам!
— Если в то время вы даже без пушек выгнали оккупантов с Украины и Сибири, то сейчас…
— Пушки и в гражданскую войну у партизан были, — уточнил Ковпак. — Только какие? Из водопроводных труб делали мы тогда пушки.
— И все-таки победили, — настаивал летчик.
— И в эту войну так будет. Только вы, летчики, побольше привозите нам боеприпасов к этим штукам, а уж мы подогреем земельку под ногами фашистов!..
Летчики обеспечили тяжелым оружием знаменитые рейды партизанских соединений Ковпака и Сабурова на правобережье Днепра, начавшиеся 26 октября 1942 года. Артиллерией были обеспечены и другие партизанские отряды. Так, экипаж Виталия Ивановича Масленникова доставил Ковпаку еще несколько пушек, а отряду Медведева — противотанковые ружья. На обратном маршруте произвел посадку в Смелиже, где взял на борт самолета 12 раненых партизан и 14 детей-сирот.
В ночь на 27 октября Борис Лунц при облачности 10 баллов, высоте 100 метров и видимости 1500 метров нашел сигналы брянских партизан и произвел посадку. Он взял на борт 25 женщин и детей и доставил их в Москву. Василий Максимович Федоренко выбросил парашютный десант возле Полтавы, а Михаил Макарович Долгих — в район Волчанска.
К осени 1942 года количество крупных партизанских отрядов и соединений заметно возросло. Появились новые имена командиров, новые партизанские площадки и аэродромы. В середине октября начальник украинского штаба партизанского движения генерал Строкач писал Гризодубовой: «Прошу выделить один самолет с посадкой в районе Мглин для отправки вооружения и боеприпасов отрядам Федорова. Площадка между селениями Николаевка и Луковица, размер 1000х700 метров. Охрана самолета обеспечивается тов. Федоровым».
В свою очередь, начальник белорусского штаба партизанского движения П. З. Калинин просил выделить пять самолетов для полета на площадку Альбинское, в отряды под руководством секретаря Минского обкома партии Василия Ивановича Козлова, а также в отряды Морщинина, Кордовича, Соцункевича, Пыжикова. Все они находились в средней части Белоруссии. Самолеты посылались в междуречье Березины и Днепра и к истоку Припяти. Маршруты полетов к партизанам удлинялись, выполнять задания становилось трудней.
Вскоре Центральный штаб партизанского движения и штабы республик стали просить посылать в новые места самолеты с посадкой. Командующий авиацией дальнего действия разрешил производить посадки на новые площадки по усмотрению командира полка. В ночь с 29 на 30 октября Гризодубова приказала экипажам, соблюдая всевозможные меры предосторожности, сесть на новые партизанские площадки. И экипажи выполнили это сложное задание. Доставив груз партизанам, они вывезли 79 человек — раненых и детей. Только Степан Запыленов перебросил на Большую землю 28 раненых партизан, Николай Слепов — более 20 детей.
Задания усложнялись. На изучение новых посадочных площадок требовалось больше времени и риска. Поэтому Центральный штаб партизанского движения издал приказ, чтобы летчики полка были закреплены за отдельными партизанскими отрядами и соединениями. Кому на какую площадку летать, определила сама Гризодубова. Экипаж Николая Игнатьевича Слепова стал обеспечивать соединение Сабурова, Борис Григорьевич Лунц полюбился такому партизанскому вожаку, как Сидор Артемьевич Ковпак. Молчаливый Степан Васильченко, не один раз возивший на борту своего самолета Алексея Федоровича Федорова, остался за его соединением. Вскоре определился и Иван Андреевич Гришаков. Белорус по национальности, он и летать стал в глубокий тыл врага на территорию Белоруссии, в соединение минских партизан под командованием В. И. Козлова.
Еще в начале октября полк получил заявку от белорусского партизанского штаба обеспечить боеприпасами бригаду Константина Заслонова. Ее посадочная площадка находилась у деревни Мацково, в 35 километрах северо-западнее Орши. Сделать посадку на этой площадке Гризодубова приказала лейтенанту Поповичу.
Михаил Иванович Попович — уроженец села Березнеговатого, Николаевской области. Он был отличным и смелым летчиком, человеком редкой скромности, говорил всегда негромко, будто чего-то стеснялся. Во время первого вылета к Заслонову погода стояла дождливая, со сплошной облачностью высотой до 100 метров. Такая погода затрудняла и без того сложный полет. Площадку обнаружили по сигналам: четыре костра с севера на юг, головной костер дублировался миганием фонаря. Посадку Попович совершил в самых неблагоприятных условиях на ржаном размокшем от дождя поле. В ту же ночь Запыленов, Бибиков, Ткаченко и Лунц сбросили Заслонову 90 парашютных мешков с боеприпасами.
К. С. Заслонов горячо благодарил летчика за героизм, проявленный при посадке, и просил передать благодарность всем летчикам, сбросившим боеприпасы, в которых он сильно нуждался, ведя ежедневные бои с оккупантами.
Штаб белорусских партизан просил продолжать посадки к Заслонову. Валентина Степановна вторично послала Поповича в Мацково в ночь на 15 октября. Заслонову об этом было передано по радио, но принять самолет с посадкой он не мог: партизаны вели бои с карателями у самой посадочной площадки. Костры партизанам пришлось потушить. Попович со штурманом Рязановым нашли площадку и без костров, но садиться не стали: вдруг она занята фашистами. Пришлось скрепя сердце возвращаться домой с грузом.
На второй день начальник белорусского штаба партизанского движения Петр Захарович Калинин передал нам, что решение летчика было правильным.
Неудачной была попытка сбросить боеприпасы Заслонову и в ночь на 24 октября. Летали два самолета — Поповича и Бибикова. Несмотря на проявленное ими упорство во что бы то ни стало доставить груз по назначению, обнаружить сигналы площадки им не удалось. Огорченные неудачей, летчики возвратились на свой аэродром.
Гризодубова попросила белорусский штаб связаться с Заслоновым и условиться на определенное число, когда он сможет принять самолеты. Заслонов ответил, что примет самолеты 26 октября. Два экипажа доставили ему боеприпасы и условились, что следующий вылет с посадкой будет в ночь на 30 октября.
Фашисты сосредоточили большие силы против партизанской бригады Заслонова. Отряды вели тяжелые бои с гитлеровцами и нуждались в оружии и боеприпасах. Несмотря на то что площадка находилась под обстрелом, они выложили сигналы для приема самолетов, которых ожидали с нетерпением. Самолет Поповича при заходе на посадку обстреляли фашисты. Трассирующие пули попали в плоскости самолета, но особого вреда не причинили. Партизаны под огнем врага быстро разгрузили корабль, поместили в нем 22 человека раненых. Фашисты усилили огонь по партизанскому аэродрому. Бой шел совсем рядом. Заслоновцы приложили все силы, чтобы оттеснить противника. Самолет взлетел на глазах фашистов и скрылся в ночной темноте.
Часом позднее летчик Валухов со штурманом Юрчаковым выбросил Заслонову еще 800 килограммов боеприпасов. Карательный отряд фашистов партизаны разгромили.
— Вы крепко помогли нам, — сказал Константин Заслонов Поповичу. — Партизаны, увидев свой, советский самолет, бросились в бой с таким рвением, что фашисты приняли их за подоспевшее нам сильное подкрепление и, не выдержав атаки, отступили. Еще раз спасибо, друг, за помощь. Прилетай чаще.
Скромный Попович смутился от похвалы и все заслуги адресовал самолету.
— На нем куда угодно сядешь, — уверял он Заслонова. — А к вам мы обязательно будем летать.
В октябре и в первых числах ноября Попович продолжал летать к Заслонову. После каждого удачного полета в Мацково Гризодубова спрашивала Михаила Ивановича:
— Ну, как там ваш Заслонов, бьет фашистов?
— Бьет, товарищ подполковник, только, говорит, патронов маловато, — отвечал Попович.
К осени 1942 года партизанское движение настолько усилилось, что для обеспечения отрядов боеприпасами одного авиационного полка было уже далеко не достаточно.
Советские люди, живущие в оккупированных фашистами областях, нуждались не только в патронах, но и в духовной пище — в правдивом слове Коммунистической партии. Это слово, зовущее к борьбе, люди читали в листовках, которые разбрасывали наши летчики в тылу врага.
Накануне всенародного праздника — 25-й годовщины Великого Октября был намечен вылет на разбрасывание миллионов листовок. Поэтому в ночь на 6 октября вылет к Заслонову не намечался. Михаил Попович и его друг Виталий Бибиков вылетели с листовками в прибалтийские республики. Самолеты пролетели по побережью Балтийского моря. Результаты этого полета нам стали известны из письма ЦК КП(б) Эстонии. В нем говорилось:
«Уважаемая товарищ Гризодубова! Разрешите горячо поблагодарить вас за проведенную в ночь с 5 на 6 ноября 1942 года летчиками вашей части успешную операцию по распространению листовок в Эстонской ССР. Эстонский народ услышал перед 25-й годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции по всей стране пламенные слова большевистской правды, доставленные туда нашими славными соколами». И далее: «Прошу от имени Центрального Комитета КП(б) Эстонии объявить благодарность экипажам самолетов, доставивших листовки в Эстонию, и сообщить имена командиров этих летчиков».
7 ноября днем приехали к нам артисты оперетты. На импровизированной сцене выступили Аникеев, Гедройц и другие мастера искусств. В исполнении песенок легкого жанра соревновался с артистами командир корабля капитан Александр Сергеевич Кузнецов — товарищи звали его по-дружески Браток (в полку было три Кузнецова). Браток обладал прекрасным для любителя голосом и относился к этому небезразлично: до войны брал уроки пения у известного московского профессора. Артисты оперетты были удивлены и обрадованы, что среди летчиков нашелся их собрат по искусству.
Александр Кузнецов слыл не только искусным певцом, но и большим мастером летного искусства. Он отлично летал днем и ночью в сложных метеорологических условиях. Ему поручали ответственные задания с посадкой на партизанские площадки. Это о нем идет речь в книге дважды Героя Советского Союза Алексея Федоровича Федорова «Подпольный обком действует», где автор описывает, с каким нетерпением партизаны его отрядов ожидали первый самолет с посадкой. И эту посадку совершил 10 ноября 1942 года летчик Александр Кузнецов. Федоров пишет: «Ликуют партизаны. Летчики охотно рассказывают им о Большой земле, Москве, о заводах и колхозах». И это верно, наш Браток — мастер не только летать и петь, но и беседовать… Вообще экипажи, летавшие с посадкой в тыл противника, готовились отвечать на многие вопросы, которые обычно задавали им партизаны. Люди интересовались положением на фронтах, спрашивали о жизни на Большой земле и что происходит в мире. Летчики были настоящими пропагандистами и агитаторами, верными посланцами партии. Партизаны прислушивались к каждому их слову.
Обратным рейсом с площадки Мглин капитан Кузнецов благополучно доставил на Большую землю 18 человек тяжелораненых и самого партизанского командира Алексея Федоровича Федорова. В книге «Подпольный обком действует» есть оценка мужества и мастерства летчиков: «Какое нужно мастерство, какая нужна смелость, чтобы летать ночью, в непогоду и найти партизанский аэродром!» Эти слова относятся и к закрепленному за отрядом старшему лейтенанту Васильченко. Это он совершил десятки полетов в соединение Федорова, из них шесть с посадкой. Два раза Васильченко привозил товарища Федорова в Москву и отвозил его в тыл врага. Это тот летчик, который, как описывает Федоров, вернулся по его настоянию с обратного маршрута и с риском для жизни посадил самолет на партизанской площадке. Васильченко тоже рассказывал о своем пассажире, но о себе скромный летчик не упомянул ни слова.
— Вот же человек, — говорил Степан Васильченко, — ведь я ему ясно объяснил, что посадка в тумане может закончиться гибелью и экипажа, и пассажиров. А он нет. Увидал, что костры немного просматриваются, и требует: «Садись. Ты это должен сделать».
Я уже лег на обратный курс, а он мне жужжит на ухо: «Испугался опасности? Небось твой командир, хоть и женщина, не попятилась бы от этого тумана. А я-то думал у Гризодубовой летчики все, как она…» Не сказал я ему ни слова, повернул самолет обратно к площадке. И верно, костры чуть были видны, и сел… Вот это партизан! А ведь мирный человек до войны был, секретарь обкома. Большое дело быть настоящим коммунистом.
Летая в отряды Федорова, Васильченко доставил десятки тонн боеприпасов, оружия, вплоть до пушек. Партизаны всегда встречали экипаж как самых желанных и дорогих гостей, от которых во многом зависел успех их боевых действий.
…Вернувшись с праздничного концерта, получили радиограмму от Константина Заслонова. Он сообщал, что не может выложить сигналы самолету ни для посадки, ни для выброски. Видимо, партизаны были заняты налетом на вражеский гарнизон. Поэтому Попович, взяв обязательство отлично выполнить боевое задание в честь 25-й годовщины Великого Октября, вылетел с боеприпасами в район западнее Овруча. С задания Попович не вернулся. Подробности катастрофы вскоре мы узнали из письма комиссара партизанского соединения Ковпака полкового комиссара С. В. Руднева, а позднее — из рассказа возвратившегося в полк бортового техника Коржакова. Вот как это случилось.
В тот день погода в районе цели была плохая. Облачность высотой 100 метров с моросящим дождем. Михаил Попович и его экипаж упорно старались найти место выброски груза на парашютах. Летая на низкой высоте, самолет попал под обстрел зенитной артиллерии фашистов и был поврежден. Оба мотора остановились. Во время приземления самолет зацепил плоскостью тригонометрическую вышку и разбился. Командир экипажа Михаил Иванович Попович и штурман Иван Георгиевич Талалайкин погибли. Оставшиеся в живых ушли в лес и спрятались в заброшенном блиндаже. Все были ранены. Старшим оказался второй летчик комсомолец Алексей Михайлович Иванов. Но он был тяжело ранен и двигаться сам не мог. Увидев бегущих к ним фашистских карателей, Алексей Иванов дал команду борттехнику Федору Коржакову, радисту Андрею Талалаеву и стрелку Виктору Покровскому бежать дальше, в глубь леса. Раненые товарищи не хотели оставить Иванова одного. Фашисты подошли уже близко и открыли сильный огонь. Летчики залегли. Лейтенант Иванов крикнул:
— Уходите скорее, или мы все попадем в плен!
Это были последние слова лейтенанта. Он потерял сознание и в таком состоянии попал в плен. Двое раненых ушли в партизанский отряд Ковпака. Стрелок Покровский исчез.
По указанию Гризодубовой я обратился с письмом к полковому комиссару Рудневу, у которого просил расследовать через свою разведку обстоятельства гибели летчика Иванова и исчезновения Покровского. Через месяц Борис Григорьевич Лунц, летавший к Ковпаку, доставил нам ответ Руднева.
«Разведчикам Ковпака, — писал Руднев, — удалось установить обстоятельства смерти летчика Иванова. Фашисты допрашивали его с целью узнать, куда летел самолет, по какому заданию и кого имел на борту. Обозленные молчанием советского офицера, они замучили его насмерть. Из убежавших в лес по команде Иванова трех человек стрелок Покровский проявил трусость: отстал от товарищей и сдался врагу. По заданию фашистской разведки предатель Покровский прибыл в партизанский отряд Ковпака, но нами разоблачен и переправлен в полк на самолете. Сообщаю для сведения родных и друзей: трупы коммуниста Поповича и его штурмана Ивана Георгиевича Талалайкина похоронены местными жителями, вопреки запрету гитлеровцев, на месте гибели самолета».
Так трагически закончилась жизнь смелого летчика, пламенного патриота Михаила Ивановича Поповича и членов его экипажа.
В конце ноября летчики полка узнали еще одну печальную весть: легендарный партизанский вожак Константин Сергеевич Заслонов погиб 14 ноября смертью храбрых в бою с фашистами в деревне Куповать. Личный состав полка с болью воспринял эту тяжелую весть.