КРАТКИЕ ВЫВОДЫ

КРАТКИЕ ВЫВОДЫ

Нужно добавить ещё кое-что. «Жертвы Ялты», как их с полным основанием назвал Николай Толстой — это не только казаки, о чьей трагедии мы рассказали. В последующие недели и месяцы, в самой Англии и во всей английской оккупационной зоне, так же как и в США и их зоне оккупации, проводились аналогичные операции. Так было в лагерях для военнопленных в Дахау, Кемптене, Платтинге, Форте Дике, Пизе, Риччоне и многих других. Везде имело место безнадежное сопротивление русских. Повторялись самоубийства и сцены насилия. То же самое совершалось и в городах, где жертвами становились гражданские лица, бежавшие на Запад от коммунистической революции 1917 года и не имевшие советского гражданства. Теперь можно сказать, что требования Сталина по секретной части Ялтинского договора были выполнены с лихвой политическими лидерами Запада, согласившимися с большой охотой отправить на смерть максимально возможное число русских для удовлетворения «великого советского лидера».

Историки, изучавшие эти факты, сходятся во мнении, что число русских, ставшими жертвами насильственных выдач, было около двух миллионов человек.

Целью моей книги не является определение уровня ответственности тех или иных лиц. Однако стоит зафиксировать некоторые факты и сделать выводы, ибо некоторые исторические ситуации имеют свойство повторяться.

17 июня 1945 года, когда операции по насильственной выдаче находились в полном разгаре, а мировая пресса организовала «заговор молчания» вокруг этого дела, в Лондоне член Палаты Лордов Стокс спросил о происходящем Уинстона Черчилля, но премьер-министр категорически отверг существование какого-либо секретного соглашения, подписанного в Ялте. Как он позднее скажет — «на то существовали определённые политические предпосылки».

Историки сходятся во мнении об ответственности Энтони Идена, министра иностранных дел Великобритании того времени, за принятие решения по неправомерному расширению числа лиц, выданных Сталину. Спустя годы, в 1973-м, этот министр тоже был опрошен, но ограничился ответом, что «не помнит многих деталей». Было очевидно, что человеческие жизни для него были лишь «деталями» незначительной важности.

Он принял политическое решение, сидя за своим письменным столом в своём министерстве («Foreign Offlce») — очень далеко от людей, которые погибли или пострадали от последствий этого шага.

Оба английских политика — и Черчилль и Идеи, сыгравшие такую важную роль в только что описанных событиях, написали свои воспоминания, но ни один из них не упомянул об этих операциях по выдаче, которые погубили столько людей. Видимо, их это нисколько не волновало.

Возможно, кто-либо станет говорить о неизбежности жертв в любой войне. Но эти факты имели место, когда война в Европе была закончена — и все испытали облегчение от возвращения к миру и жили новыми надеждами.

Почему мы обращаем внимание на такое поведение политиков? Потому что представители военной власти вели себя по-другому.

Сам фельдмаршал Александер своевременно предупредил своих вышестоящих начальников о риске, существующем для казаков в случае их передачи во власть Сталина. Генерал Мюррей осторожно предупредил фон Паннвица и его офицеров об угрожающей им опасности. А когда получил приказ о выдаче казаков, оставил для них возможность скрыться. Что касается молодых офицеров, то мы уже слышали выражения их боли и протеста перед жестокостью приказа, который они должны были выполнять.

Военные люди должны были принять ответственность за горькие последствия ошибок, совершенных политиками. Эта ситуация часто повторялась на протяжении истории и нам, чилийцам, тоже довелось пережить это.

Французский писатель-романтик Альфред де Виньи, отчеканил фразу «Неволя и величие солдата». Может быть, глубокое значение сочетания этих двух понятий даст нам ключ для понимания трудного повторяющегося опыта жизни, о котором мы здесь говорим.

Надо отметить и ещё один момент — существование двух различных категорий среди людей, выданных Сталину.

С одной стороны — это солдаты, которые действительно воевали против Советского Союза. С другой — гражданские люди: старики, женщины и дети. Это были, в том числе, и семьи бойцов, но в любом случае — все они невинные люди, которые не должны были нести жестокое наказание в сталинских лагерях, как это произошло на деле. Такое преступление, как выдача на расправу невинных — не имеет оправданий.

Что касается бойцов — то, вслед за Сталиным, их многие называли и называют предателями Отечества. Между тем, такое позорное клеймо требует анализа. Ведь само слово Отечество (Patria), происходит от латинского pater — отец, означает «terra paterna» — «земля отцов», но не в буквальном смысле, что на этой земле действительно жили наши отцы (иногда это не так), а в смысле более личном, означающем для нас защиту, укрытие, землю, которая нас по-родительски приветствует. Если страна, в которой мы родились, не только нас не привечает, но и угрожает нашим свободам и правам, нашим религиозным и семейным ценностям, это уже не Родина и не Отечество в высоком смысле этих слов. Всякий долг предусматривает права. В случае, если эти права попираются представителями власти какой-либо страны — то, пока сохраняется эта ситуация, граждане этой страны свободны от своего долга перед ней. Правильнее говоря, остается единственный долг — сделать все возможное для освобождения этой страны от тирании, которая насильственным путём уничтожила сам смысл понятия Отечество.

Именно это случилось с казаками и со всеми Белыми русскими. Россия, превратившись в СССР, перестала быть для них «Отечеством», так как правящая в ней коммунистическая власть уничтожила основные свободы, разрушила семейные и религиозные принципы — все естественные ценности, лежащие в основе человеческого достоинства.

Спустя годы после этих трагических событий, английский юрист Ребекка Уэст в своей книге «The Meaning of Treason» защитила этот тезис не только в моральном плане, но и ввела его в юридическую науку. С тех пор очень многие юристы придерживаются этих принципов.

В заключение скажем, что единственный голос, прозвучавший в мире в защиту двух миллионов жертв, переданных на уничтожение в СССР, был голос Папы Пия XII. Он публично заявил, что «отказ в праве на убежище и принудительное возвращение людей означало предательство идеалов и моральных принципов, за которые боролись союзники».

Никто не услышал его голос и вокруг трагедии жертв насильственных выдач на долгие годы установился заговор молчания.