Преследования семьи

Преследования семьи

Еще в Лондоне Ризаль получил первые тревожные вести с родины. Лишь только Ризаль покинул Филиппины, на его родных обрушились преследования и гонения доминиканцев и светских испанских властей.

Сестра Хосе Ризаля Люсия была замужем за его близким другом Мариано Эрбоса. Мариано умер вскоре после отъезда Ризаля, и его смерть открыла монахам возможность гнусной и издевательской мести.

Под предлогом, что Эрбоса умер якобы без покаяния, его труп выбрасывают из могилы. Церковные власти запрещают хоронить его на кладбище. В обстановке искусственно раздуваемых монахами религиозных предрассудков лишение христианского погребения воспринимается семьей и окружающими как позор и несчастье.

Все мольбы и жалобы родных остаются без ответа. Монахи-доминиканцы, прежде чем вырыть труп, заручились санкцией манильского архиепископа. Они не сообщили ему, что покойник уже похоронен, а только запросили, — как поступить с никогда не исполнявшим церковных обрядов и умершим без покаяния зятем мятежного Ризаля. Последовал, конечно, ответ — лишить крамольника церковного погребения.

Попытки жены и родных протестовать не только не доходят до Манилы, но вызывают обвинения в кощунстве против них самих.

Ризаль был далеко, его нельзя было сослать или засадить в тюрьму, но его можно было заставить тяжело страдать, терзая его родных. И один за другим, под разными предлогами, все родные Ризаля подвергаются арестам и ссылке. Его старший брат Пасьяно, уже давно находившийся на подозрении у властей, сослан на остров Миндоро по обвинению в мятежных мыслях. Мужа другой сестры Ризаля — Мануэль Идальго ссылают за якобы совершенное им святотатство: его ребенок умер от холеры, и он осмелился, исполняя предписания гражданских властей, похоронить его, не дожидаясь церковной панихиды.

Две сестры Ризаля — жертвы тех же нелепых обвинений.

Вскоре приходит очередь и отца Ризаля. Его конфликт с доминиканцами, владельцами земли в Каламбе, явился предлогом массового движения арендаторов и жестокой расправы с ними властей. Впоследствии в статье «Индюк — причина аграрных беспорядков в Каламбе» Ризаль с горьким сарказмом описал этот эпизод колониального произвола. Отец Ризаля Франсиско Меркадо выращивал породистых индюков. Местный управляющий владениями доминиканского ордена очень любил видеть этих упитанных и вкусных птиц на своем столе. Все чаще и чаще отец Ризаля вынужден был преподносить монаху лучшие экземпляры своего птичьего двора. Но однажды он не смог удовлетворить аппетиты доминиканца. Все стадо индюков погибло от эпидемии, осталось лишь несколько птиц, которых необходимо было сохранить на племя.

Самый почтительный отказ монах воспринял как кровное оскорбление и, охваченный жаждой мести, обрушился на Меркадо. Когда наступил очередной срок взноса арендной платы, Меркадо предложили внести удвоенную ставку. Он покорился, но к следующему сроку арендная плата снова возросла вдвое… Когда в третий раз с него потребовали еще более высокой арендной платы, Франсиско Меркадо отказался платить и подал в суд.

Монахи добились передачи дела на рассмотрение верному судье, вынесшему приговор в пользу ордена. Но Меркадо не сдавался. Он пытался искать справедливости в высших судебных инстанциях. И здесь его ждало поражение. Повторялась старая история с арестом матери Ризаля.

Жирного монаха кощунственно лишили возможности съесть очередного индюка! Это привело к еще более печальным результатам, чем отказ в сене для лошади сержанта гражданской гвардии…

Мужественная борьба отца Ризаля против всесильного монашеского ордена вдохновляет и других арендаторов. Они возбуждают судебные дела против доминиканцев, обвиняя их в незаконном присвоении их земли, пытаются доказать, что земля, за которую орден требует с арендаторов непосильной ренты, искони принадлежала им и их предкам.

Совместное выступление арендаторов! Власти не довольствуются одним судебным решением. В Каламбе появляется рота пехоты и батарея артиллерии. Каламба осаждена и захвачена войсками как вражеская крепость, арендаторы получают приказ в двадцать четыре часа убрать свои жилища с монашеской земли и убраться самим. Несчастные «мятежники» не могли выполнить жестокое распоряжение, и по истечении указанного срока их дома были уничтожены и сожжены солдатами. В огне погиб и дом, где родился Хосе Ризаль.

Герой жестокой расправы — генерал-губернатор Вейлер, друг монахов, впоследствии получил на Кубе кличку «мясника».

Уже после филиппинской революции 1898 года в архивах было найдено его письмо руководителям доминиканского ордена. Вейлер цинично выражал свою радость по поводу услуги, которую он смог оказать монахам в борьбе со строптивыми арендаторами.

Члены семьи Ризаля, еще находившиеся на свободе, поселились в маленьком домике в Лос Баньосе. Лишившись всего имущества, разорившись на взятки и адвокатов, семья оказалась обреченной почти на нищету.

Ризаль живо откликается на несчастье своей семьи. Деятельный сотрудник «Эль солидаридад», неутомимо поставлявший журналу поэмы, очерки, политические обзоры и передовые статьи, требовавшие реформ, Хосе пишет яркую статью о надругательстве над трупом Эрбоса, описывает историю с индюками, вместе с другими филиппинскими эмигрантами протестует против жестокой несправедливости, проявленной к арендаторам Каламбы.

В «Эль солидаридад» (август 1890 г.) без подписи напечатана его яркая, обличающая доминиканских монахов, статья «Месть трусов».

В его новом романе «Эль Филибустерисмо» трагическая история крестьянина Талеса является художественным изображением судьбы арендаторов Каламбы. Ризаль не скрывает этого. Глава, повествующая о судьбе Кабесана Талеса, нашедшего единственный выход из конфликта с колониальными властями в уходе в разбойники — тулисаны, заканчивается следующими словами:

«Успокойтесь, мирные обитатели Каламбы. Никто из вас не носит имени Талеса, никто из вас не совершил ни одного преступления… Вы расчищали ваши поля, вы потратили на них труд всей вашей жизни, свои сбережения, свое время, и вы лишились их, были изгнаны из своих домов, а вашим соседям было запрещено оказывать вам даже временное гостеприимство. Не довольствуясь поруганием справедливости, они (доминиканские монахи) растоптали священный алтарь вашей родины. Вы служили Испании и королю, но когда их именем вы требовали справедливости, вы были осуждены без суда, вырваны из объятий жен и детей. Каждый из вас страдал больше, чем Кабесан Талес, но никому из вас не удалось добиться справедливости. К вам не было проявлено ни человечности, ни снисхождения, вас преследовали даже за пределами могилы, как Мариано Эрбоса. Плачьте или смейтесь там, на этих уединенных островах, где вы бродите без веры в будущее. Испания, великодушная Испания, следит за вами и рано или поздно окажет вам справедливость!»