«Эль Филибустерисмо»

В работе над вторым крупным романом Ризаль находит временное забвение от личных обид и несчастий своей семьи. В нем он видит служение народу и обещает себе не покидать Гента, прежде чем работа не увидит света.

Но мыслями он на Филиппинах; он стремится на родину, ищет путей, чтобы помочь своему народу и вырвать своих родственников из когтей палачей. Он знает, что ехать на Филиппины сейчас для него — автора мятежных сочинений, — опасно и бессмысленно.

Он мечтает о переезде в Гонконг, он надеется, что медицинской практикой сможет заработать достаточно денег, чтобы помогать своим родным. Он мечтает создать в Гонконге убежище, где могли бы искать поддержки преследуемые и высылаемые с Филиппин патриоты. Но все это он откладывает до окончания своего романа.

«Эль Филибустерисмо» — почти непереводимое слово. В колониальных условиях ему придавались бесконечные оттенки. Повстанец, инсургент, вольнодумец, просто человек, несогласный с мнением приходского священника; масон или студент, открыто требующий изучения испанского языка, определялся краткой кличкой «филибустер». Заклейменный, как филибустер, филиппинец мог безошибочно ожидать обыска, ареста, ссылки.

«Эль Филибустерисмо» — как бы продолжение первого романа Ризаля. В нем прослежена дальнейшая судьба тех героев «Не касайся меня», которым автор сохранил жизнь.

Но «Эль Филибустерисмо» является и ярким документом, рисующим эволюцию самого Ризаля, смятение его чувств, его попытки найти выход, разрешить внутренние противоречия: крах надежд на возможность мирных реформ от Испании и страх и неверие в неизбежно грядущее вооруженное восстание.

Мирный, эволюционно настроенный Ибарро — герой первого романа Ризаля, верный сын Испании, мечтающий о создании школ для филиппинского народа, выступает во второй части как таинственный и мелодраматический революционер. Он — мститель за поруганных и угнетенных, вооруженный коварством и не отступающий перед жестокостью и кровопролитием. Причины его превращения — глубоко личные, узко индивидуалистические — обиды и потеря невесты, запертой в монастыре, превращает его в тайного врага Испании и всего колониального политического режима. Никем неузнанный, под видом ювелира Симона, возвращается он на Филиппины. Он сказочно богат, спасенная Элиасом шкатулка с фамильными драгоценностями помогла ему составить в Америке громадное состояние.

Под маской торгаша-ювелира, принятого при дворе ничтожного и жестокого генерал-губернатора, в котором нетрудно узнать ненавистного филиппинцам Вейлера, он скрывает безумную жажду мести. Он мечтает довести филиппинский народ до кровавого восстания, которое утопит в крови всех колонизаторов и монахов и откроет двери монастыря, где томится Мария Клара.

Он искусно плетет тайные нити заговора. Близкий друг генерал-губернатора, лицо, уважаемое монахами, он толкает колониальные власти на новые и новые жестокости, реакционными мерами стремится вызвать к ним ненависть населения. В то же время, путешествуя со своей шкатулкой ювелира из города в город, он незаметно разжигает недовольство, ищет пригодных для восстания людей, входит в сношения с разбойниками — тулисанами.

Эти странствования Симона-ювелира по Филиппинам позволяют Ризалю развернуть перед читателем широкое обличительное полотно филиппинской действительности, показать с редкой правдивостью новую галерею реалистических портретов.

Рассказ о мятежной работе Симона-Ибарро перекрещивается с двумя грустными повестями о любви.

Студент Базилио, кончающий медицинский факультет, — сын несчастной крестьянки Сисы, умершей в «Не касайся меня» от горя и нищеты после гибели своего второго сына, — любит Юлию. Она — единственная дочь несчастного арендатора, лишенного монахами своего участка земли и вынужденного уйти в разбойники. Базилио — мирно настроенный идеалист, которого даже Симону не удается убедить своими пламенными аргументами, — также падает жертвой колониальных властей. Его обвиняют в произнесении мятежных речей на студенческой пирушке, на которой он даже не присутствовал. Ему грозит смертная казнь. Несчастная невеста в отчаянии. Ее убеждают пойти к влиятельному патеру Каморре, близко стоящему к генерал-губернатору, и молить о заступничестве. Девушка после мучительных колебаний решается на этот поступок. Она идет к священнику, а через несколько часов выбрасывается из верхнего окна монашеской резиденции.

Когда к ней подбегает народ, она уже мертва.

Базилио удалось освободиться, но, узнав о гибели невесты, он в отчаянии примыкает к тайным последователям Симона.

Другая повесть несчастной любви живо напоминает судьбу самого Ризаля. Студент Исагани любит девушку из богатой манильской семьи. Но он на подозрении у властей, и родители уговаривают Паулину отказаться от жениха. Ради богатства и общественного положения она соглашается на брак с испанцем. Готовится торжественный свадебный пир. В доме родителей Паулины собирается вся манильская знать. На свадьбе присутствуют генерал-губернатор, манильский архиепископ, все колониальные власти. Приглашен, конечно, и ювелир Симон. Он избирает этот день для начала восстания. Доведенные до отчаяния окрестные крестьяне, собравшиеся в горах близ Манилы, разбойники, все объединенные Симоном заговорщики только ждут сигнала, чтобы ворваться в город и залить его кровью угнетателей.

Сигналом должен явиться взрыв в доме Паулины. Симон уже заранее упивается местью. Одним ударом взорвав дом со всеми своими врагами, он отомстит за себя, за Марию Клару, тем временем уже успевшую умереть в монастыре, за свой народ.

Он преподносит Паулине в качестве свадебного подарка лампу прекрасной работы, начиненную динамитом. Лампа должна взорваться, когда ее зажгут. Но заговор не удается. Базилио случайно поведал о нем Исагани, отверженному жениху, в тоске бродящему вокруг ярко освещенного дома Паулины.

Исагани все еще любит изменившую ему невесту. Мысль о предстоящей ей ужасной гибели для него невыносима. Исагани врывается в дом, где гости сидят за обильным ужином, а на столе уже зажжена роковая лампа. Юноша бросает лампу через окно в реку, и этим предотвращает взрыв.

Тщетно ждут заговорщики условленного сигнала. Сам Симон почти разоблачен. Заговор не удался, и у него нет ни сил, ни энергии взяться за подготовку нового.

Он уходит к тулисанам и вместе с ними ведет партизанскую борьбу против испанских властей. В одной из стычек его настигает солдатская пуля. Раненый, он едва добирается до уединенного домика священника-филиппинца. Здесь Симон-Ибарро умирает, успев рассказать ему свою безрадостную жизнь.

Сила воздействия второго романа Ризаля на филиппинского читателя была не в фабуле и не в наивном замысле заговора Ибарро. Громадное влияние «Эль Филибустерисмо» на развитие национально-освободительного движения объяснялось критикой колониального режима, еще более острой и безжалостной, чем в первом романе Ризаля, еще большей ненавистью к монахам. Подготовляя свою месть, Симон соприкасается со всеми слоями населения, и повсюду Ризаль рисует в различных проявлениях картину произвола и издевательства властей и монахов, бесправие и страдание народа.

Большой искренний художник, Ризаль в своем романе не может найти для своих угнетенных героев иного выхода, как путь вооруженной борьбы.

Логика развивающихся событий и неизбежность конфликтов с колониальным режимом толкает на путь вооруженной борьбы и обездоленного монахами крестьянина Талеса, и невинно пострадавшего мирного Базилио, и самого Симона-Ибарро. Пусть само воплощение народного восстания в заговоре Симона нелепо и безнадежно — роман, помимо воли Ризаля, подсказывает читателю неизбежность вооруженной борьбы.

«Эль Филибустерисмо» проникнут значительно более четкими, чем первый роман, призывами к борьбе за полное освобождение народа. В нем уже чувствуется большая зрелость мысли Ризаля. «Жизнь бесполезна — говорит Ризаль устами одного из героев романа, — если она не посвящена великой идее. Она — как камень, бесплодно валяющийся в полях, вместо того, чтобы стать частью постройки».

На всем протяжении романа Ризаль в образах своих героев борется с собой, с раздирающими его самого противоречиями.

В первом романе эволюционист Ибарро верно отражал взгляды автора; в «Эль Филибустерисмо» изменившийся в столкновении с жизнью и выросший Хосе Ризаль говорит о своих убеждениях устами Симона и опровергает его аргументами Базилио. Утверждает свои прежние верования при помощи Базилио и разрушает их пламенным сарказмом Симона. Он заставляет Симона произносить горячие слова в защиту патриотизма и филиппинской народности, слова, которые перекликаются с высказываниями Ризаля в его собственных статьях для «Эль солидаридад». «Патриотизм — преступление лишь у народа-тирана, так как здесь под красивыми словами скрывается грабеж. Но как бы ни совершенствовалось человечество, патриотизм всегда будет добродетелью у угнетенного народа, так как всегда будет означать любовь к справедливости, свободе, личному достоинству».

Устами Базилио он защищает свою твердую веру в торжество науки, в ее преимущество над преходящими и меняющимися человеческими страстями: «Наука более вечна, более человечна и более универсальна — восклицает Базилио. — Я избрал себе цель жизни и посвятил себя науке». Но тут же словами Симона Ризаль доказывает, что для истинного торжества науки необходимо, чтобы не было ни угнетающих, ни угнетенных народов, чтобы человек был свободен и умел уважать свои права и права другого.

Глубоко веря в будущее своего народа, Ризаль считает, что темные и отсталые в результате векового угнетения филиппинские народные массы в данный период неспособны явиться активной борющейся силой, что прежде, чем народ сможет добиться освобождения собственными силами, он должен объединиться, должен получить просвещение. Иначе ликвидация испанской тирании приведет лишь к власти собственных тиранов.

Ризаль опасался, чтобы к власти не пришла та грубая и презирающая свой народ верхушка филиппинской буржуазно-помещичьей клики, которая готова была предать национальные интересы за жалкие крохи сверхприбылей, брошенные со стола колонизаторов. И дальше во всех своих произведениях и отдельных высказываниях Ризаль неустанно и беспощадно разоблачает эту верхушку филиппинского общества, он как бы предугадывает ход будущей борьбы, когда его народ, добившись ценою многих жертв освобождения от испанского ига, будет продан в новое рабство своей же филиппинской буржуазией.