Анатолий Белозерцев НЕМЕРКНУЩИЙ СВЕТ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Анатолий Белозерцев

НЕМЕРКНУЩИЙ СВЕТ

«Вот таким надо быть, как Петровский!..»

«Вам, молодым коммунистам, предоставлено много прав влиять на создание социалистического государства и внедрение самых высших моральных форм взаимоотношений между людьми…»

«Ваши действия одобряем. Поступайте и дальше в таком же духе, согласно принципам марксизма-ленинизма, по которым надо быть первым коммунистом и первым специалистом. Знайте, что выше интересов партии нет ничего на свете».

«…мы с Вами коммунисты — ум, честь и совесть эпохи, должны тон задавать и других в нашу коммунистическую веру вводить…»

Это строки из писем Григория Ивановича Петровского в Челябинск к Зое Ивановне Гайструк. Всего их около тридцати, написаны они в конце сороковых — в начале пятидесятых. В последние годы жизни ветерана партии, близкого и верного соратника Владимира Ильича Ленина.

Сейчас, когда Зоя Ивановна достает заветную папку и начинает перечитывать их, то каждую строку воспринимает особенно обостренно, с большим волнением. Ведь эти письма — завещание Григория Ивановича. Ей и ее сверстникам. Об этом она как-то не думала тогда, в пору своей комсомольской юности. Ей не верилось, что когда-нибудь они перестанут приходить. Но вот 28 июля 1955 года в Челябинск на ее имя пришло последнее письмо от Григория Ивановича — он тяжело заболел. А в январе 1958 года его не стало. Не стало человека, который был ее духовным наставником, таким же близким и дорогим, как отец…

Впервые его имя она услышала в двенадцать лет от отца Ивана Георгиевича Холина, строителя-железнодорожника, человека образованного и начитанного. В середине тридцатых годов вышла в свет книга о революции и гражданской войне. Иван Георгиевич с интересом изучал ее. Однажды, встретив в книге поразивший его эпизод, он поднялся из-за письменного стола, подошел к жене и зачитал ей рассказ о том, как большевики — депутаты IV Государственной думы — смело и мужественно боролись с ненавистным самодержавием. Зоя запомнила рисунок в этой книге, на котором был изображен Григорий Петровский. Волевое лицо, окаймленное черной бородкой, дерзкий взгляд, крепкие рабочие руки. Депутат бросал в адрес царских холуев гневные слова обвинения, а к нему уже спешили жандармы, один из них даже пытался оторвать его руку от трибуны.

— Вот таким надо быть, как Петровский! — сказал тогда ее отец.

Девочка зримо представила перед собой тюрьму, ссылку в студеную-престуденую Сибирь, где немногим удавалось выдержать страшные испытания. В Петровского Зоя верила, иначе бы отец не сказал о нем с таким восхищением.

В войну Зоя училась в Ивановском электротехническом институте. По вечерам с однокурсниками ходила разгружать торф на теплоэлектроцентрали. Вместо денег им выдавали карточки на 800 граммов хлеба. Это было целое богатство! Ведь студенты, если они успешно учились, получали талоны только на капусту. Чтобы поддержать себя как-то, парни и девчата были вынуждены после занятий идти на ТЭЦ. Зоя сильно уставала. Сколько раз хотелось плюхнуться на койку и по-девчоночьи разреветься. Но что-то удерживало ее от слез. Ловила себя на мысли о том, что со временем не забылись отцовские слова: «Вот таким надо быть, как Петровский!» Стойкий большевик, он незримо присутствовал рядом с ней все школьные и студенческие годы. И каково было ее удивление, когда уже после войны она узнала, что ее старшая двоюродная сестра Александра Михайловна Слиткова стала женой Григория Ивановича (это был второй брак Г. И. Петровского, первая жена — Доменика Федоровна — умерла в начале войны).

В октябре сорок седьмого по направлению института Зоя поехала на Южный Урал. В Москве не смогла сразу достать билет на поезд. Вспомнила, что на улице Горького при Музее Революции СССР живут Петровские. Долго ходила взад-вперед мимо этого здания, не осмеливаясь переступить порог квартиры, куда ее не раз приглашали. Потом все-таки решилась. Ее встретила двоюродная сестра. Она была одна. Зоя обрадовалась этому. Осмотрелась. Скромная и уютная квартира, очень много книг. Девушке это понравилось. А потом зазвенел звонок. Александра Михайловна открыла дверь. В комнату вошел Петровский — уже солидных лет, с посеребренными висками, но с живым и острым взглядом. Поздоровавшись, он внимательно посмотрел на Зою и, обратившись к жене, сказал:

— Аля! Ставь чайник. Будем гостью угощать. Я принес очень вкусное варенье.

Сказал это просто и буднично, как будто уже давным-давно был знаком с Зоей. От неловкости и напряжения, которые мучали ее, ничего не осталось.

С той поры Зоя часто бывала в этом гостеприимном доме.

Она узнала о Петровском столько нового, интересного, поразившего ее.

Его судьба — легендарна! Вот лишь некоторые штрихи ее.

Рыцарь революции

Перед первой мировой войной рабочие Донбасса избрали его, закаленного в боях с самодержавием большевика-ленинца, депутатом IV Государственной думы. Большевики решили использовать ее трибуну для пропаганды своих идей. Сын харьковского ремесленника-портного, руководитель рабочей фракции Г. И. Петровский, как и его товарищи, стойко защищал интересы братьев по классу. Тезисы некоторых его выступлений писал сам Владимир Ильич.

8 июня 1913 года. В этот день с трибуны Государственной думы Петровский произнес речь, посвященную тяжелому положению донецких шахтеров.

— Там, в глубине под землей, наши товарищи шахтеры добывают и для капиталистов, и для правительства богатства, но за это они сами не могут добиться себе человеческого существования, — с горечью говорил донбасский рабочий. — В узко прорытых проходах шахтер ползает как червь. Забои настолько узки и низки, что, добывая уголь, шахтер должен быть всегда скорченным и лежать на боку. И вот в таком положении, в спертом воздухе, обливаясь потом, обсыпаемый пылью, долбит он кайлом твердый, как камень, уголь. Вследствие плохого устройства шахт он всегда рискует быть ушибленным или совершенно задавленным обвалившейся породой, рискует быть залитым водой или погибнуть от взрыва газа или угольной пыли. Продолжительность рабочего времени в шахте как будто потеряла все границы… Это только слабые штрихи того человекоистребления, которое происходит в Екатеринославской губернии, в Донецком бассейне.

Мы знаем, — продолжал Петровский, — что большинство этой Думы враждебно относится к рабочим, и они не могут рассчитывать ни на Думу, ни на правительство, ни на капиталистов. Они должны упорной борьбой добиваться себе лучшей жизни и лучших условий… Годы страданий выкуют у шахтеров неуклонное стремление борьбы с современным порядком. Они сметут и тот строй, который сковал их и сделал рабами. Они поднимут рукой, державшей кайлу и лом, красное знамя социализма и пойдут вместе с шахтерами всего мира, с пролетариатом на борьбу за социалистический строй…

Невероятный шум на правых скамьях, пронзительный звонок председателя на какое-то время заглушили речь оратора, но он, возвысив голос, все же закончил ее:

— … где не будет частной собственности ни на орудия производства, ни на землю, ни на недра ее, где будет земля служить всему человечеству, а не отдельным паразитам!

Слева раздались горячие аплодисменты рабочих депутатов.

Какое мужество, какую убежденность в правоте своей надо было иметь Петровскому, чтобы бросить в лицо классовому врагу такие грозные обвинения!

В августе четырнадцатого года Россия оказалась втянутой в первую мировую войну. Депутаты-большевики с первых дней выступали с обвинением этой империалистической бойни. Царские власти искали любой предлог, чтобы расправиться с ними. Наконец такая возможность представилась. 2—4 ноября 1914 года в Озерках, что под Питером, в доме Гавриловой проводилась конференция партийных организаций Центра России. В ней принимали участие и члены рабочей фракции Думы Г. И. Петровский, А. Е. Бадаев, М. К. Муранов, Ф. Н. Самойлов и Н. Р. Шагов. Обсуждали тезисы В. И. Ленина об отношении РСДРП к войне, текущие вопросы. На третий день конференции в дом ворвались жандармы.

Рабочих депутатов обвинили в причастности к «преступному сообществу», а именно в том, что рабочая фракция Думы была непосредственно связана с Центральным Комитетом РСДРП. Чтобы донести идеи партии до масс, они не стали отрицать этого факта. В своих показаниях на суде Григорий Петровский прямо заявил, что он получил резолюцию ЦК об отношении социал-демократов к войне и что найденная у него при обыске антивоенная резолюция рабочих Заднепровья полностью совпадает с ней. Выходит, рабочие массы разделяют позицию большевиков.

В то же время Петровский и его товарищи наотрез отказались признать себя виновными.

— Нас судят за стойкую защиту прав народа, — сказал он. — Мы гибнем в молодых годах за то, что заслужили доверие рабочих классов, и за то, что по мере своих знаний защищали интересы рабочих. Поэтому мы считаем суд над нами величайшей несправедливостью.

Он выступал как Павел Заломов в запрещенном романе М. Горького «Мать». Этот роман был одним из самых любимых у Григория Ивановича.

В последнем слове Петровский подчеркнул, что депутаты-большевики гордятся принадлежностью к своей партии. В статье «Что доказал суд над РСДР Фракцией?» В. И. Ленин писал в марте 1915 года:

«Это заявление делает честь Петровскому»[2].

Значение твердой и стойкой позиции рабочих депутатов трудно переоценить.

«Цитируемые в обвинительном акте слова: «Необходимо направить оружие не против своих братьев, наемных рабов других стран, а против реакционных и буржуазных правительств и партий всех стран» — эти слова, — указывал Ленин, — благодаря суду, разнесут и разнесли уже по России призыв к пролетарскому интернационализму, к пролетарской революции. Классовый лозунг авангарда рабочих России дошел теперь до самых широких масс благодаря суду»[3].

Об этом комсомолка Зоя Холина хорошо знала из учебника истории, но вот подробности событий ей посчастливилось услышать из уст самого Петровского. Он, например, рассказал ей, как еще в питерской тюрьме ему удалось получить записку от сыновей Петра и Леонида.

«Отец, — писали они, — тебя осудили, а мы решили заменить тебя и вступили в подпольный большевистский кружок…»

Узнав, что по направлению Ивановского электротехнического института Зоя едет работать в город Миньяр Челябинской области, Петровский оживился и стал вспоминать о том, что связывало его с этим краем.

…Длинным и тяжелым оказался путь депутатов в Сибирь. Их везли в арестантских вагонах, в трюмах пароходов, гнали по этапам. Где-то возле Челябинска конвоир, сопровождавший их, сказал, что Европейская часть России осталась позади, теперь они находятся в Азии. Арестанты прильнули к окнам вагонов. Перед ними простирались унылые безлюдные степи, лишь изредка мелькали долины рек да одинокие курганы.

Рассказывая о тяжести пути, Григорий Иванович вспоминал и о теплом отношении к ним простых людей — местных жителей. «Узнав на остановках, что мы — депутаты Государственной думы, уральцы и сибиряки старались накормить нас, приободрить добрым словом…»

Новый, 1916-й, год политические ссыльные встречали вместе. Депутаты получили письма от друзей и товарищей. Из Челябинска прислали сласти и открытки. Г. И. Петровскому досталась репродукция с картины Верещагина «Апофеоз войны». Все просили у него эту открытку, но он никому не отдал ее, повесил над своим столом.

Мрачными были два года ссылки: жуткие холода, голод, а главное — оторванность от родных и близких. Часто, очень часто снилась Григорию Ивановичу жена Доменика Федоровна вместе с уже повзрослевшими ребятами Петром, Леонидом и дочуркой Тоней. Как они там без него? Наверное, тоже глаз не смыкают…

Каждый день ссылки тянулся словно год. Поэт Черных-Якутский позднее писал в одном из своих стихотворений:

Все то прошло, но вспомнить жутко,

Как эта ночь была темна,

Полны все каторги… «Якутка»

Волной изгнанников полна.

И ряд имен (теперь московских)

Светил нам в сумраке один:

Орджоникидзе и Петровский,

И Ярославский, и Ногин…

А в марте 1917 года поднявшиеся на борьбу с самодержавием революционные массы освободили их. Вместе с друзьями-соратниками он вернулся домой. Как обрадовались ему Доменика Федоровна и дети! Осунулся, похудел. Хотелось поправить здоровье, набраться свежих сил, но не отдых ждал его в родных местах, а новая борьба. Революция продолжалась!

Сразу после Октябрьского вооруженного восстания питерских рабочих, солдат и матросов шахтеры Донбасса направили Григория Ивановича в Петроград. Они просили передать Ленину — вождю мирового пролетариата, что местные шахтовладельцы разрушают шахты, что, если Советская власть хочет получить уголь и металл, надо срочно национализировать промышленность.

Владимир Ильич, встретив своего старого соратника по революционной борьбе, очень обрадовался. Внимательно выслушав Петровского, сообщил ему, что национализация частных предприятий — дело ближайших дней. А потом, подумав, вдруг сказал:

— Голубчик, вы приехали как раз вовремя! Сейчас мы вас назначим наркомом внутренних дел. У нас Рыков сбежал с этого поста.

Григорий Иванович не ожидал такого предложения. Он попросил Ленина дать ему возможность подумать, в крайнем случае назначить на такой высокий пост другого, более опытного товарища, а его, может быть, помощником. Владимир Ильич и слушать не захотел возражений. Он ответил, что во время революции от назначений не отказываются, что опытом такой работы, кроме царских прислужников, сейчас никто не обладает, что в конце концов это дело наживное, и, уже заразительно смеясь, добавил:

— Дать Петровскому двух выборгских рабочих с винтовками, они его отведут в Министерство внутренних дел, пускай тогда попробует отказаться…[4]

30 ноября В. И. Ленин подписал декрет о назначении Петровского народным комиссаром. Чем только ни занимался он в те годы! При его непосредственном участии были созданы милиция, ВЧК, которую возглавил Ф. Э. Дзержинский. В состав наркомата входили медицинское и ветеринарное управления, иностранный и центральный статистический отделы, Контрольно-ревизионная комиссия. Позднее они стали самостоятельными наркоматами и ведомствами, а на первых порах все это входило в сферу деятельности НКВД. А если к этому прибавить условия гражданской войны? На Петроград и Москву со всех сторон наступали белогвардейцы и интервенты, от Волги до Урала бесчинствовали восставшие белочехи, а в городах и селах, находившихся под контролем Советской власти, поднимали мятежи эсеры и другие враги революции. Можно представить, какую колоссальную — физическую и душевную — нагрузку испытывал Г. И. Петровский.

Будучи наркомом внутренних дел, Григорий Иванович не порывал связь с Украиной. Когда делегация екатеринославских большевиков приехала со своими насущными заботами в Петроград, она обратилась к Петровскому. Ведь в свое время он работал в их городе на Брянском металлургическом заводе, руководил здесь революционной борьбой. Григорий Иванович энергично взялся помочь украинским товарищам: повел их в Смольный, к Ленину. В Совнаркоме все вопросы были решены. Вернувшись в Екатеринослав (в честь большевика-ленинца теперь этот город носит имя Днепропетровск), рабочие рассказывали своим землякам:

— На Петровском старенькое пальто, в котором он вернулся еще из ссылки, меховая шапка и башлык. Он очень простой и сердечный в обращении, с полуслова понимает нашего брата-рабочего. Во время встречи с ним даже забыли, что перед нами — член правительства…

Он действительно был народным комиссаром!

В ноябре восемнадцатого в Германии вспыхнула революция. Кайзеровское правительство пало. Совнарком аннулировал навязанный нам Брестский договор. Украина снова стала советской. Кто возглавит народную власть там? Для исполнения этой должности требовался стойкий революционер, яркая сильная личность.

6—10 марта 1919 года в Харькове состоялся III съезд Советов Украины. Он разработал Конституцию Украинской ССР, избрал Всеукраинский Центральный Исполнительный Комитет (ВУЦИК) и Совет Народных Комиссаров. По предложению Я. М. Свердлова, приезжавшего на съезд, председателем ВУЦИКа делегаты заочно избрали Г. И. Петровского.

Григорий Иванович прибыл в Киев в апреле. При встрече на вокзале он узнал, что в Куреневке, одной из киевских окраин, чоновцы ведут бой против банды грабителей. Петровский распорядился срочно выделить им подкрепление: отряд чекистов и бригаду бойцов-интернационалистов. Вместе с ними он прибыл в Куреневку, где еще продолжался бой. Вскоре банду ликвидировали.

Так Г. И. Петровский начал свою деятельность на посту председателя ВУЦИКа. Двадцать лет руководил он высшим органом власти Украины, являясь одновременно одним из председателей ЦИКа СССР и кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б). И каждый день для него был бой. Бой с националистами и белополяками. Бой с разрухой, голодом и холодом. Бой за хлеб и всеобщую грамотность. А потом была борьба за индустриализацию Украины: возрождение шахт Донбасса, заводов Запорожья, строительство Днепрогэса. Повсеместно шла борьба и за новую жизнь на селе, за социалистическую культуру. Рекорды донецких шахтеров Алексея Стаханова и Никиты Изотова, движение новаторов — машиниста локомотива Петра Кривоноса, сталевара Макара Мазая, свекловода-ударницы Марии Демченко, девчат-трактористок из бригады Паши Ангелиной — все это тоже было при нем.

Летом 1932 года врачи отправили Петровского в Сочи поправить здоровье. Однажды сотрудник ВУЦИКа Дубинский, отдыхавший вместе с ним, рассказал ему:

— Григорий Иванович, недалеко от нас в небольшом домике живет писатель Николай Островский. Я случайно познакомился с его женой Ритой и побывал у них. Слепой, парализованный, он прикован к постели, но, представьте себе, пишет роман. Роман этот о революции и гражданской войне на Украине.

— Идемте к нему, — ответил Петровский.

Когда они вошли в старенький, полутемный домик, то увидели изможденного, преждевременно состарившегося от разъедавшей болезни человека. Он диктовал строки о своем огненном времени, о сверстниках-корчагинцах. Познакомились. Григорий Иванович интересовался судьбой молодого автора, его творчеством, условиями жизни. Не час и не два продолжалась их беседа. Теплая, задушевная. Расставаясь, Петровский сказал:

— Надо создать вам, Николай Алексеевич, гораздо лучшую обстановку, чем та, в которой вы живете.

И обещание свое подкрепил делами. Вскоре Н. Островскому был отведен просторный и светлый домик. Председатель ВУЦИКа не переставал заботиться о мужественном писателе, звонил ему, спрашивал, как продвигается его роман о Павке Корчагине. При этом он находил такие душевные слова, которые поднимали жизненный тонус литератора. Как-то Островский написал Григорию Ивановичу:

«Я достиг наибольшего счастья, какого может достигнуть человек. Ведь я, вопреки огромным физическим страданиям, не покидающим меня ни на один миг, просыпаюсь радостным, счастливым…»

А спустя три года, уже после выхода из печати романа «Как закалялась сталь», председатель ЦИКа Украины вручил автору орден Ленина — высшую награду Отчизны. За самоотверженный подвиг писателя, к которому и сам причастен.

Добрый след

Зоя Холина познакомилась с Григорием Ивановичем после того, как тот на склоне лет пережил одну трагедию за другой. В конце тридцатых был репрессирован его старший сын Петр, секретарь ЦК комсомола Украины. После ареста Петра отстранили от командования дивизией младшего сына Леонида.

Когда началась война, Леонида вновь вернули в действующую армию, назначили командовать 63-м стрелковым корпусом. В фильме-эпопее «Битва за Москву» подробно, ярко рассказывается о героических делах этого корпуса и его отважном командире. Когда нашим бойцам, защищавшим Смоленск, было особенно трудно, 63-й стрелковый корпус Петровского, отсекая немецкую пехоту от танковых частей, задержал наступление вражеских войск на одном из горячих участков боев в Белоруссии. Больше того, 13—14 июля он отбил у гитлеровцев города Жлобин и Рогачев. Это была крупная победа наших войск в тот грозный первый месяц войны. Верховный Главнокомандующий распорядился присвоить комкору Л. Г. Петровскому внеочередное звание генерал-лейтенанта и объявить об этом в сводке Совинформбюро.

Позднее 63-й корпус сдерживал натиск фашистских полчищ в районе Бобруйска. Когда здесь создалась критическая ситуация, командующий фронтом маршал Тимошенко по рекомендации генерала армии Жукова решил отозвать талантливого военачальника, назначив его командующим 21-й армией. За Петровским прибыл специальный самолет. Получив приказ о своем новом назначении, комкор ответил представителю штаба, что не может покинуть корпус в самое тяжелое время испытаний. Он принял решение пробиваться к своим вместе с бойцами и командирами. И вот во время прорыва на глазах боевых друзей погиб.

В сорок четвертом, после освобождения западных областей Белоруссии, однополчане генерал-лейтенанта Петровского разыскали его могилу и похоронили со всеми воинскими почестями. Возле деревни Старая Рудня они поставили памятник Леониду Петровскому. На его открытие приезжал Григорий Иванович. Там, на месте, он и узнал подробности гибели сына. Оказалось, обеспечив выход из окружения оставшимся частям своего корпуса, Леонид Григорьевич последним самолетом отправлял штабных офицеров. И вдруг — фашисты. Комкор приказал летчикам взлетать, а сам прицельным огнем преградил путь гитлеровцам к взлетной площадке. Он стрелял до тех пор, пока вражеская пуля не сразила его.

…Вслед за сыновьями умерла их мать Доменика Федоровна. Не стало трех самых близких, самых дорогих людей. Непоправимое горе глубоко потрясло Григория Ивановича. Но война продолжалась, и надо было работать. Г. И. Петровский, который еще в предвоенное время стал заместителем директора Музея Революции СССР (директором был тоже бывший депутат IV Государственной думы, товарищ по сибирской ссылке Федор Никитич Самойлов), многое делал для его успешной работы в условиях лихолетья. Когда Москве угрожала опасность, он взвалил на себя заботы по эвакуации бесценных документов и экспонатов в Казахстан. Бережно укладывал в ящики, брал под строгий контроль каждую вещь, сопровождал достояние музея в Кустанай. В этом городе он подыскал здание, в котором разместился Музей Революции, добился, чтобы местные власти дали распоряжение — обогревать его должным образом. Сотни, тысячи мужчин и женщин, парней и девчат побывали в нем здесь, в глубоком тылу. Многие из них — перед тем, как отправиться на фронт. А когда наши войска отбросили лютого врага от столицы, Петровский в целости и сохранности доставил все экспонаты обратно в Москву. Музей Революции продолжал работать на Победу…

Григорий Иванович часто выступал в госпиталях перед ранеными бойцами и командирами. Как только мог, он стремился облегчить их боль и страдания. Вот письмо, автор которого с волнением рассказывает о том, как встреча с Г. И. Петровским в ту пору окрылила его, вселила надежду на будущее.

«Это случилось 21 января 1944 года. В боях за Советскую Родину я потерял зрение и лежал в московском глазном госпитале № 5011. Мне в это время было всего 27 лет, но я считал, что жизнь окончена, и я уже никогда не смогу найти свое место в ней. Вот тогда-то и состоялась встреча с Григорием Ивановичем. Он был шефом нашего госпиталя. Ему рассказали обо мне, и Григорий Иванович решил поговорить со мной. Не буду теперь полностью приводить наш разговор, хотя он до мельчайших подробностей памятен мне. Скажу только, что, когда он сказал: «У вас потеряно зрение, но не потеряна жизнь», я понял, что не все еще в моей жизни потеряно.

Григорий Иванович помог мне поступить на истфак МГУ.

В 1948 году я отлично сдал государственные экзамены, в 1953-м защитил кандидатскую диссертацию, и вот теперь я кандидат исторических наук, преподаватель кафедры марксизма-ленинизма в Московском химико-технологическом институте имени Менделеева.

Знаю, что я не единственный человек, которому Григорий Иванович так или иначе помог вернуться к жизни, и мне хочется сказать, что я никогда не забуду того, что он сделал для меня.

В моем сердце навсегда сохранится светлый образ замечательного, чуткого большевика-ленинца Григория Ивановича.

Павел Дубинин».

В Кустанае, куда эвакуировался Музей Революции, его сотрудники жили вместе с работниками библиотеки МГУ. В большом многоквартирном доме обитали одни женщины, из мужчин — лишь Григорий Иванович. Кроме основной работы, женщины выезжали летом в пригородные хозяйства, помогали колхозникам и рабочим совхозов пропалывать овощи, убирать хлеб. На уборке урожая особенно отличилась бригада библиотекарей, которой руководила Александра Михайловна Слиткова, о ней даже писала кустанайская газета. Словом, женщины жили и трудились как все в то время. А война врывалась в их судьбы жестоко и сурово. Однажды на имя Александры Михайловны пришло известие о гибели на фронте ее мужа. Подруги боялись отдавать похоронку — у ней было слабое здоровье. Они обратились к Григорию Ивановичу. Петровский спросил их:

— Эта та ударница, о которой писали в газете?

— Она самая! — ответили они.

— Жаль! — сказал он с сочувствием.

А вечером, улучив момент, подошел к Александре Михайловне, выразил ей при всех глубокое соболезнование и передал похоронку. Руки женщины затряслись. Григорий Иванович принялся успокаивать ее. Сам потерявший жену и двоих сыновей, он нашел в своем сердце слова, которые смогли хоть как-то утешить горе женщины.

Он и потом, как мог, помогал Александре Михайловне. Они стали хорошими друзьями. А возвращаясь в Москву, он решился сделать ей предложение…

Зоя Холина в течение последних десяти лет жизни Г. И. Петровского много раз бывала в их доме. Сначала в скромной квартире, выделенной Григорию Ивановичу при Музее Революции на ул. Горького, а затем в просторном большом доме на Фрунзенской набережной.

Зоя Ивановна рассказывала автору этого очерка, как искренне и живо интересовался Григорий Иванович ее судьбой. Ободрял, поддерживал, вдохновлял. Зоя была инициативным, творческим инженером. В первые же месяцы работы ей удалось заказать в Ленинграде, привезти в Миньяр и здесь, на метизно-металлургическом заводе, смонтировать установку по измерению магнитных свойств магнитно-мягкой стали. Это позволило заметно увеличить производительность труда метизников. Холину отметили премией и благодарностью директора завода. Григорий Иванович от души поздравил ее с этим успехом.

Сверстники на предприятии выбрали Зою в комсомольское бюро. Она занималась техучебой комсомольцев. Видя, как она старается, ее избрали заместителем секретаря комитета ВЛКСМ. Девушка с энтузиазмом и энергией взялась за работу, стремилась сделать так, чтобы жизнь ребят и девчат стала содержательней и интересней. Надо провести коммунистический субботник или воскресник, диспут по только что прочитанной книге, молодежный вечер отдыха — во всем она была одним из инициаторов. На заводе решила вступить кандидатом в члены партии. Сообщила об этом Григорию Ивановичу, просила совета. Он горячо поддержал ее.

Выйдя замуж за Валентина Гайструка, Зоя ради него оставила хорошую работу в Миньяре и переехала в Челябинск, где он учился в электромеханическом техникуме. Молодожены устроились на металлургическом заводе. Валентин Алексеевич стал работать мастером по ремонту оборудования в первом прокатном, а Зоя Ивановна — в учебно-курсовом комбинате. Надо сказать, в то время директор завода Константин Иванович Бурцев придавал кадрам, повышению их квалификации первостепенное значение. Каждую оперативку по селектору он начинал с кадровых проблем и вопросов, связанных с профессиональным ростом металлургов. Уже это говорит о многом.

Валентин Алексеевич учился на вечернем отделении. Жили трудно, появились дети. Валентин хотел бросить учебу и взять дополнительную работу. Зоя Ивановна наотрез отказалась. Она сделала все, чтобы ее муж все-таки закончил техникум, и с радостью отчиталась об этом перед Григорием Ивановичем.

И так во всем — большом и малом. Всю свою жизнь, все поступки свои она сверяла по судьбе Г. И. Петровского. А он, в свою очередь, видел в ней передовую комсомолку того времени. Однажды, во время приезда Зои в Москву, он пригласил ее в Музей Революции, познакомил с экспонатами, рассказал о созданном им уголке, посвященном деятельности рабочих депутатов IV Государственной думы. А потом вдруг предложил выступить перед комсомолками — сотрудницами музея, рассказать им о работе на уральском заводе, о заботах рабочих парней и девчат. Зоя испугалась:

— Что вы, Григорий Иванович! У меня язык не повернется говорить. Кто я такая для них?

— Дома-то вон какая смелая и темы всегда находишь интересные. Давай и здесь выступи. Это очень надо для наших девушек. Работники музея не должны отрываться от жизни…

Как-то Петровский предложил ей собрать на заводе материал о вкладе челябинских металлургов в победу в Великой Отечественной войне. Нужны были газеты и документы военного времени, макеты домен, мартенов, прокатных станов, слитки чугуна и стали. Зоя Ивановна вернулась на завод — и сразу к Бурцеву. С письмом на его имя от Г. И. Петровского. Тот поддержал, даже отдал соответствующее распоряжение службе кадров, а там, как часто бывает, забыли про него за текучкой дел. Григорий Иванович несколько раз напоминал о своей просьбе, и Зоя Ивановна пыталась зажечь его идеей заводских кадровиков, но — увы — они оказались непробиваемы. Так и не отправили материалы и экспонаты в Музей Революции — самое святое место страны. А жаль! Жалеет до сих пор об этом и Зоя Ивановна.

Письма в будущее

В течение восьми лет в Миньяр и Челябинск по адресам, где проживала Зоя Ивановна до замужества и со своей семьей, приходили письма и открытки от Г. И. Петровского и его супруги Александры Михайловны. Письма, как правило, он писал на узких листочках блокнота депутата Верховного Совета СССР. А приходили они в конвертах, на которых типографским способом было отпечатано: Музей Революции СССР, Москва, ул. Горького, 21.

Всего она получила двадцать семь таких писем. Зоя Ивановна бережет их, как святыню. Письма, написанные соратником В. И. Ленина.

«Здравствуйте товарищ Зоя!

Почему Вы не пишете о дискуссии по биологии? Вышел 1-й номер «Вопросов философии» — Вы читали его? Или для Вас еще старые времена… В столице шум, кипят страсти, кипит словесная война, а там, в глубине России, стоит вековечная тишина…

Надо, Зоя, не отставать от жизни, догонять и перегонять ее. Следить за работой партии, высших учебно-научных учреждений — С-х академии, Академии наук СССР и др. и быть в курсе внутренней и международной жизни.

Нам очень приятно, что Вы окунулись в местную самодеятельность. … Но теперь этого мало. Готовьтесь к поступлению в партию.

12/X-48 г.

Вы, Зоя, знаете, что преподавание должно вестись так, чтобы у учеников развивалась инициатива изобретательства и чтобы это происходило ежедневно. Но надо и отмечать инициативных рабочих, учеников, составлять коллектив изобретателей и поощрять изобретательство. Особенно интересно соединить это в интеллигенции — рабочих и талантливых учеников. Это соединение теории с практикой, умствен. и физич. труда.

4/XI-48 г.

Ваше письмо от 8 числа сего месяца получили. Из него мы поняли Ваше затруднительное положение. Я думаю, что Вы вполне правильно поступили, если «не беретесь ломать березоньку не по силам». Если Вы дело знаете, управляете им, Вы независимы. В других условиях будете зависимой, а иногда и угнетенной. Ваше будущее от Вас не уйдет, оно впереди.

1948 г.

Судя по письму Вашему, небрежно составленному, у Вас от успехов вскружилась голова. Вы не пишете о партработе своей (т. е. комсомольской). Как у вас в организации насчет критики и самокритики? Что изучаете… и что сами читаете? Вообще споры, дискуссии, интерес к чему-нибудь возникает у вас? Какой литературой интересуетесь?..

Вы молодой человек, а пишете — абы отписаться. В письмах должны быть выражены лучшие, серьезные и задушевные мысли. Если приедете, я Вам дам прочитать письма людей, не проходивших ни вузов, ни втузов, и тогда Вы себе места не найдете.

Я почитываю и пописываю. Сейчас надо много читать и учиться. Страшно в интересное время мы живем…

Борьба за мир, против поджигателей войны все больше расширяется и углубляется. Международ. отношения обостряются. Но ясно, карты империалистов с их атомн. и водородными бомбами будут биты.

В мире нет сильнее нашего СССР. Так что во всех случаях победа будет на нашей стороне…

Привет мамаше, ей надо бы знать, что уральские рабочие еще со времен Пугачева воевали против богов небесных и земных. И тов. инженеру, знающему меня. В. И. Ленин горячо интересовался рабочими Урала. А Вы? Вам надо побывать в Свердловске, Челябинске, Уфе… Урал — сказочный край…

29/V-50 г.

Вы ничего не пишете об интервенции американцев в Корее. Как относятся к этому у вас на Урале? В этом случае идет борьба империалистов с социализмом. Очень важное дело, как не помыслить об этом? Вы ни гу-гу.

Борьба за мир, сбор подписей под Стокгольмским решением постоян. комитета борцов за мир и против атомной бомбы. Комсомольцы этим занимаются? Животрепещущий вопрос — а Вы ничего!..

А еще о партучебе. Главное в этом — усвоение самой передовой теории историческ. материализма и диалектического мышления при изучении общественных движений и природы. Дело в том, что дискуссии по биологии, физиологии и др. наукам обнаружили, что у нас немало ученых-идеалистов, метафизиков. Если наверху такая каша, то внизу у людей старой веры и суеверий в сто раз больше. Поэтому качество партучебы у партийцев и комсомольцев должно быть прочным, глубоким, а сознание закаленным против всякой боженьки и чертовщины. Понятно ли? А как у вас это дело у молодежи и взрослых?

21/VIII-50 г.

Ну вот наступают траурные ленинские дни, они высокоторжественны, ибо идеи и дела Ленина правят всем миром… Как бы ни извивалась мировая реакция — империализм, ленинской рукой он пригвожден к позорному столбу истории за кровавый разбой — и от этого ему не уйти, ибо мощь подымающихся борцов за мир смертью накажет эксплуататоров и угнетателей.

Молодец Вы, Зоя, что наряду с инженерным делом имеете дело и партийное — это очень важно. Не забывайте, чтобы по этому же пути шел и Валентин.

Что же касается проявленного к Вам бездушия, формализма и бюрократизма со стороны зам. дир. по кадрам, то это достойно самого серьезного осуждения и позора. Партия поставила своей задачей мобилизовать кадры советской интеллигенции, беречь их, развивать патриотизм к соц. стройкам и жизнь человека считает высшей ценностью; ваш же зам. дир. по кадрам делает все наоборот. Надо что-нибудь сделать и так ударить по этому старому пережитку капитализма, чтобы его искоренить. Почему Вы не написали его фамилию, имя, отчее?

Горькое испытание трудностей союзной жизни покрывается симпатией к Вам директора. Несомненно, осудит зам. дир. и парторганизация. Ваша уверенная партработа, по производству, крепкое, волевое стремление учиться у Валентина переломят неприятность, выпавшую на Вашу долю, и Вы будете победительницей в этом.

10/I-52 г.

В Музее Рев. был Хикмет Назым, турецкий поэт-коммунист и великий поборник мира, просидевший в тюрьмах 17 лет. Теперь лишили гражданс. прав и выслан из Турции. Симпатичнейший человек. Мы его горячо приветствовали. У нас была теплая беседа. Он декламир. свои стихи.

4/II-52 г.

Вы должны знакомить меня, что нового в науке, что нового в металлургии… В Москве установили металличес. урны, водосточные трубы с крыш из такого металла, который вскоре прохудился. Почему производите такой плохой металл? Ножи, вилки, ложки надо делать из нержавеющей стали на вечное пользование. Надо все доброкачественно делать.

У Вас на заводе есть цех ширпотреба? Надо чтобы в обиходе, в быту у каждого трудящегося было все вдоволь. Купил я в Риге 6 шт. вилок и 6 ножей стальных, но они ржавеют. Аля издевается надо мной… Поработайте, а потом проситесь на первоклассные заводы обязательно.

Какая погода у вас в области, виды на урожай? Сады, огороды — что родят? Как крестьянство живет? Надо заглянуть в школы коммунизма на селе — колхозы, изучать финансово-хозяйств. планы МТС и колхозов и помогать идейно-полит. воспитанию колхозников. Не консервируйтесь в ограниченной скорлупе.

7/V-52 г.

Ваше письмо я прочитал с удовольствием и наслаждением. Дал прочитать нашим комсомольцам, они также прочитали с большим интересом и просили познакомить меня с Вами.

Ваше наблюдение и выводы из практики, что рабочий народ больше интересуется учением маркс.-ленинизма, нежели интеллигенты (инжен.-тех. состав), достойно радости и делает честь Вашему наблюдению, научному анализу.

И, конечно, печально, что при советск. условиях интеллигентный народ консервативен. У нас возникли два определения, что это пережиток или элементы разложения. Известно, что в определении роли классов в обществ, жизни, то первым признал Гейне за рабочими чуткость к политике, к прогрессу и гуманитарным наукам. Маркс научно это доказал, что освободителем соврем. общества от рабства эксплуатации и угнетения является пролетариат.

Наблюдения свои продолжайте, они дадут Вам заостренную чуткость к критике всего, что мешает успешно строить коммунизм. Что же касается истории, политэкономии, философии и др. наук, то надо читать, учиться и осваивать. На это у Вас имеются данные. Времени нет? Организуйте так, чтобы оно было.

6/VI-52 г.

А между тем события набегают. XIX съезд партии, новая пятилетка, изменения Устава партии требуют проработки и все более и более вооружения учением марксизма-ленинизма. А ведь многие люди привыкли жить скользя по поверхности. Теперь вырабатывается новое мировоззрение, и усвоение его проходит не без трудностей…

Читали Вы «Когда мы красивы?» Автор сигнализировал, что ком. среда интеллигентная вместо политического и культурн. развития уклонилась в обывательщину: кушать хорошо, одеваться, ерничает… и всякий другой эгоизм разводит. Этого писателя критикуют… но мне кажется, он сигнализирует некоторое загнивание, болотистость, на которые партия должна обратить внимание.

В связи с XIX съездом партии в критике и самокритике отбор лучших кадров на работу будет проведен, будет отсев, и тогда более успешно пойдет соцстроительство.

А нам еще много надо сделать для развития техники (лучшей), чтобы труд облегчить и производительность. Сегодня и вчера отмечают День шахтера. Засядко (министр) пишет, что применение комбайна в угольной промышл. увеличило добычу угля в шахтах на 25%. Это очень мало. Надо, по крайней мере, комбайном, где он применяется, вдвое увеличить добычу угля.

Нам надо, чтобы все, что требуется в быту трудящейся семьи, вырабатывалось фабричным способом, а не кустарным, ремесленническим.

В Праге на выставке видел я много стиральных машин, разных систем. Много машин для домаш. обихода: массаж делать, холодильники. Правда, и у нас появляется кое-что, напр., холодильники, но стоимость 800 руб. Далеко не каждая трудовая семья может купить. Если бы руб. за 100, и я бы купил.

Так что ваша интеллигентная братия инженеров недостаточно изобретает, чтобы было прочно, а по цене доступно, всем.

1/IX-52 г.

Ваше письмо получил. Молодец Вы за то, что намечаете себе путь учиться марксизму-ленинизму. Для всякого интеллигентного человека в СССР — это идеология умственного порядка, вырабатывается мировоззрение исторического материализма, без которого жить нельзя.

Приветствую за познание алчной и корыстной америк. философии инструментализма и прагматизма и желаю быть бдительной, чтобы отравляющее вражеское оружие теории-филос. какой-нибудь стороной не проникло к нам.

Сейчас, перед XIX съездом ВКП(б), на областных конферен. партии идет критика и самокритика застойных мест, бюрократизма и образовавшихся мещанских болот и барства. Вам, молодым коммунистам, предоставлено много прав влиять на создание социалистического государства и внедрение самых высших моральных форм взаимоотношений между людьми.

20/IX-52 г.

Исторический XIX съезд партии создал высокоторжественную обстановку к 35-му Октябрю, всемерно поддержанную энтузиазмом москвичей на Кр. площади и демонстрацией.

Кончились праздники 35-й год-ны Вел. Окт. Соц. Революции. Торжества празднования раздаются глубоким резонансом по всему миру.

Для нас начинаются величествен. будни коммунист. строительства… А нашей партии работать много, очень много, кроме исполнения пятой пятилетки, надо всемерно бороться с пережитками капитализма. Этих родимых пятен, и довольно темных, очень много, и они порождаются животным нашим существованием. Идеальных людей, придерживающихся средней нормы пролетарско-колхозного существования, мало.

Вы писали, какой низкий горизонт мысли у близких к Вам людей, а вот у меня дети требуют велосипеды, мотоцикл, «Лейку», пианино. В то же время по учебе имеют много двоек, троек, а пятерки случайны. А ведь они в 9—10 кл. Кто им привил эту «скромность»?!

Читаете ли художественную литературу? Хотя она и драчлива, но занимательна. Писатели за метод применяют истор. материализм, им это не совсем удается. Так как центром движения является наша партия, то писатели своих героев выводят из применительно историч. развития партии Ленина, а персонажи не рабочие, а крестьяне. Я 55 лет в партии, с-д. крестьян не видел, во всех революциях главн. движущей силой были только рабочие. Ленин и его соратники руководили и учились у рабочих.

8/XI-52 г.

Читали Вы Панф. «Волга матушка-река» и Эренб. «Оттепель»? Эти произведения отображают сов. общ-во и главным образом вашего ученого брата — инженеров, художников, врачей, академиков, учителей и др. интеллигенцию. Многие сов. писатели выходцы из мел. буржуазии, про нее и пишут.

В СССР огромнейшее движение рабочих и колхоз., о них нет ничего. А вождь писателей М. Горький дал классическ. произведения о рабочих. В. И. Ленин строил партию и государство на них…

Вы пишете, что отрадно слышать «о резком улучшении состояния колхозников»… Да, партия мудро сделала этот поворот… Надо полагать, производительность труда в с-х увеличится. Надо лучше сверху управлять.

В селах, колхозах были условия, когда молодежь тянулась в город, а надо создать условия обратной тяги, и противоречие меж городом и селом уменьшать. А мы только говорим об этом.

Но вот пошла в ход атомная энергия. Использование ее должно увеличить производительность труда, т. е. продукция промышл. будет дешевле и больше и колхозникам дадим больше… Я вычитал в «Пр.»: слишком мало специалистов на производстве. Производством руководят практики, а ваша братия больше белоручки…

И. В. Бабушкин в 1898 г. говорил: работая на проведении в Екатеринославе трамвая, немец-инженер не только организовал работу — эскизы чертил, но и сам как чернорабочий ломом кантовал и учил, как надо одному с помощью рычагов рельсы сдвигать, сам точил, пилил и рубил молотком, зубилом и т. д. А наши инженеры прячутся по конторам. Поэтому у нас зачастую плохое качество…

30/VI-54 г.

1/VIII был с Алей на С-х выставке СССР — это изумительное, сказочное художественное оформление: дорожки, газоны цветов и бордюров, деревья фруктов., декоративно-производств. назначения, водоемы, фонтаны причудливых сплетений, водяных струй, монументы золотых и пр. красок — создают фантасмагорию видимого и незабываемого. Не менее яркую картину представляют продукты на выставке высокого качества, они причудливо инкрустированно поданы.

Если бы колхозы и совхозы все дали хотя бы 3/4 по урожаю хлебов и продукции животноводства, то проблема снабжения с-х продуктами была бы разрешена. Но то, что показывают, — тоже не предел!..

Чтобы со всей выставкой познакомиться, надо 7—10 дней. Думаю побывать раза три. Советую Вам срочно организовать бригаду отличников и приезжайте в Москву на С-х выставку.

Как у Вас обстоит инженерное дело? Не пишете ли Вы какую диссертацию? Какую рационализацию Вы провели — ни разу об этом не написали.

Если инженеры станут ближе к производству, несомненно, производительность труда увеличится.

2/VIII-54 г.

Ваше письмо читал с комсомолом музея, и оно произвело впечатление, одна даже расплакалась…

Все Ваши действия одобряем. Поступайте и дальше в таком же духе, согласно принципам марксизма-ленинизма, по которым надо быть первым коммунистом и первым специалистом.

Знайте, что выше интересов партии нет ничего на свете.

Май 1955 г.

Вот в техническ. прогрессе, оказывается, мы сильно отстаем, а ведь спецов ежегодно выпускаем много. Почему, почему же у нас отсталость? Почему Вы о дискуссии, о роли тяжелой и легкой промышл. не пишете? Есть ли в Челябинске старые большевики, участвовав. в револ. 1905 года? Что Вы читаете и какие у Вас литературные новости? Есть ли в Челяб. Союз сов. писателей, ваше отношение к нему? Пишете ли Вы корреспонденции в мест. газеты? Почему не пишете? не изобретаете?

Кстати, а как насчет вступления мужа Вашего в партию? Какую Вы играете роль в парт, жизни, в производственной? Раньше у Вас много вопросов возникало. Не омещанились ли Вы?!

Спрашиваете о наших общих знакомых. Они иногда бывают у нас, но это, что трава, духовных, умственных интересов никаких. Живут по биологическим законам. А мы с Вами коммунисты — ум, честь и совесть эпохи, должны тон задавать и других в нашу коммунистическую веру вводить…

28/VII-55 г.»