Николай Ночовный КОМИССАРОВО ПОЛЕ
Николай Ночовный
КОМИССАРОВО ПОЛЕ
Бахмутский шлях. Воспетый в песнях, сказаниях и легендах. По обе стороны асфальтированного шоссе поля, перелески, синие конусы терриконов. Перед глазами монумент вырастает неожиданно. Он на самой высокой точке, сразу же за поворотом на Славяносербск. На цоколе мемориальная плита. Золотом горят строчки:
«В честь героического подвига политработников Советской Армии, погибших в Великой Отечественной войне».
Заходит солнце, небо становится красным, и кажется, будто бы то стяг полыхает за спиной отлитого из бронзы младшего политрука Алексея Гордеевича Еременко…
…Подразделения правого фланга четвертой стрелковой дивизии, которая удерживала оборону недалеко от Ворошиловграда по линии Дебальцево — Попасная, были потеснены противником. Наши позиции беспрерывно обстреливались из пушек и минометов, авиация наносила один бомбовый удар за другим. После очередной артподготовки началась психическая атака. Надвинув каски на глаза, с закатанными по локоть рукавами, словно на параде, пошли фашисты по горящему пшеничному полю.
— Нужно контратаковать! — прибежал на командный пункт Еременко.
— Был он сосредоточенным и спокойным, понимал всю ответственность за исход этого боя, — рассказывал потом начальник штаба дивизии, а ныне житель города Запорожье В. С. Верзубчак. — Я хорошо на всю жизнь запомнил тот день. Было 12 июля 1942 года. Солнце полыхало в самом зените, просвечиваясь сквозь дым багровым диском.
Младший политрук Еременко по траншее возвратился в расположение своего подразделения.
На самом высоком бруствере Еременко поднялся во весь рост и со словами: «Коммунисты, вперед!» бросился в атаку, увлекая за собой бойцов. Он сделал всего несколько шагов, вражеская пуля пробила сначала партбилет, потом сердце. Но перед этим за несколько секунд щелкнул затвор фотоаппарата…
Корреспондент фронтовой газеты Макс Альперт успел тогда сделать еще один снимок. На нем вслед за младшим политруком поднимаются бойцы.
— Помню, я тогда выбрал окопчик впереди линии обороны. Началась сильная бомбежка, потом артподготовка. Над нашей передней линией воцарилась жуткая тишина. Все внимательно наблюдали, и я тоже, как по горящему полю шли в психическую атаку фашисты. Это была четырнадцатая за день атака. Невдалеке от меня поднялся во весь рост офицер, за ним — бойцы. Я два раза нажал спуск камеры, и тут осколок разбил объектив аппарата. Думал, что кадр испортился, и не стал уточнять фамилии командира, поднявшего солдат в атаку. В редакции проявил пленку и сам удивился: изображение на негативе оказалось отличным…
Почему я назвал снимок «Комбат», спрашивают меня многие до сих пор? Сразу же после того, как снял, среди атакующих пронеслось: «Комбата убили!» Я и подумал — это тот самый офицер, ведь он упал буквально на моих глазах.
Снимок Макса Альперта экспонировался на первой Московской выставке «Великая Отечественная война в фотографиях» и завоевала Большую золотую медаль. Его до сих пор перепечатывают многие журналы и газеты мира.
Долгое время никто не знал, кто же изображен на нем. Поиск объявляли газеты, искал сам фотокорреспондент, приходило много писем и снимков от бывших фронтовиков, их родных и близких. В «Комбате» они узнавали своих однополчан, но из присланных снимков экспертиза не подтвердила достоверности ни одного.
Шло время. Как-то весной в доме № 22 по улице Сталеваров в Запорожье накануне годовщины Победы собралась вместе большая семья Еременко. Евдокия Лукьяновна стала рассказывать сыновьям об их отце Алексее Гордеевиче, припомнила разные эпизоды из их совместной жизни. О том, как провожала на фронт, как получила горькое известие: муж пропал без вести. В это время в квартиру постучал почтальон.
Вскоре сын Иван возвратился со свежими газетами. Евдокия Лукьяновна взяла «Правду» и стала перелистывать. Четвертую страницу она рассматривала долго и пристально. Потом вытерла кончиком платка глаза.
— Отец наш!
До поздней ночи писала письмо в «Правду».
«Извините нас, дорогие товарищи! Но мы не знаем, как разыскать фронтового корреспондента М. Альперта. Дело в том, что в «Комбате» мы узнали своего мужа и отца А. Г. Еременко. Помогите, пожалуйста!»
Вскоре из Москвы пришел ответ Макса Альперта. В конверте был оригинал снимка.
Экспертиза подтвердила: они не ошиблись.
Алексей Гордеевич Еременко. Рассказать о нем — значит рассказать о поколении, утверждавшем советскую власть, о людях, ставших солью своей земли.
Из Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС на запрос поступила такая справка:
«В регистрационном бланке, находящемся в архиве, партийный билет № 0719271 выдан Еременко А. Г., родившемуся 18 марта 1906 года…»
Нелегко приходилось. Чуть подрос — батрачил, потом работал на заводе, на железной дороге. Где только ни трудился, зарабатывая на хлеб. И все же его, крестьянина с деда-прадеда, тянуло к земле-кормилице. И он возвратился в родную Тырсянку.
Когда в селе организовали первый в Запорожской области колхоз «Авангард», Алексей уже возглавлял комсомольскую ячейку. К нему тянулась молодежь — умел и словом и делом зажечь, его любили и взрослые намного старше, он был мастером на все руки, никому в помощи не отказывал. Ни одна вечерница не обходилась без него — и играл на гармошке, и лучше его никто не умел отплясать задорного гопака.
Женился Алексей на комсомолке Евдокии. Они и составили вдвоем почти половину молодежной организации села: всего-то комсомольцев было пятеро. Но это была поистине великолепная пятерка!
Решили: молодежи нужен клуб. Но где взять строительные материалы? За несколько километров от Тырсянки находились заброшенные строения бывшей помещичьей экономии. Оттуда комсомольцы и взяли все нужное. Работали ночью. И построили клуб. На его открытие сошлось все село. Слово предоставили секретарю. Алексей показывал рукой на клуб и говорил: «Вот вам наглядный пример, что хозяйничать лучше коллективно, нежели в одиночку». Слушали его люди, а над их головами во всю стену пламенел плакат: «Мы наш, мы новый мир построим!» Слушали люди и верили ему.
В разгар лета 1929 года все мужчины вышли на косовицу. Травы в тот год выросли по пояс. И было приятно всем трудиться вместе, работа спорилась. Потому и не сразу заметили паренька, бежавшего со всех ног к косарям.
— Кулаки там убивают… Быстрее!
Алексей вскочил на единственного колхозного коня. Косари с косами — другого оружия у них не было — устремились следом.
Совсем недавно в колхозе были созданы ясли. Работать в них пошли сельские активисты, в том числе и жена Еременко — Евдокия Лукьяновна. Кулаки, воспользовавшись тем, что мужчины были на косовице, ворвались в ясли, стали издеваться над беззащитными женщинами. Жестоко задумали они расправиться с Евдокией Лукьяновной. Не поспей он вовремя, может быть, так оно и случилось бы, а так только ножом ранили, удирая…
Вскоре Еременко назначили бригадиром, затем он стал парторгом колхоза, его председателем. Умел Алексей Гордеевич находить тропки к сердцам колхозников, главное умел увидеть.
Его колхоз до войны был участником Всесоюзной сельскохозяйственной выставки в Москве.
Грянула Великая Отечественная. Алексей Гордеевич имел бронь, но не мог спокойно жить и работать в тылу, поехал в военкомат с заявлением: «Прошу направить меня на фронт. Считаю себя вполне здоровым, чтобы бить фашистов».
В составе 247-й дивизии младший политрук Еременко защищал родной запорожский край, потом Донбасс.
…Тем ранним июльским утром 1942 года, вспоминает Василий Севостьянович Верзубчак, младший политрук ходил по обгорелому пшеничному полю, сокрушенно покачивал головой: тяжело было хлеборобу видеть гибнущие колосья.
Еременко поднял людей в атаку. В неудержимом порыве поднялись вслед за ним бойцы и в страшной рукопашной схватке смяли ряды гитлеровских головорезов. Только не узнает об этом младший политрук.
Похоронили его невдалеке от села Хорошее, на поле боя. На невысокий холмик положили каску, а сверху пучок обгорелых колосьев.
Сразу же после изгнания фашистов из Донбасса вышли женщины в поле. Лежало оно, исковерканное снарядами и бомбами, изрытое. Весной засеяли на нем пшеницу.
Шумели и ныне шумят золотые колосья в изголовье младшего политрука Еременко, воплотившего в своем подвиге воинский и человеческий подвиг всех политруков Советской Армии. С мыслью об этом и создавал памятник ворошиловградский скульптор Иван Михайлович Чумак. Он собрал много материалов, встречался с Максом Альпертом, с однополчанами Еременко. И чем больше он о нем узнавал, тем увереннее утверждался в замысле: его герой — натура огромной притягательной силы.
Почти десять лет работал над памятником И. М. Чумак, вкладывая в него все свое умение и душу.
Одиннадцатиметровой высоты скульптуру отлили из бронзы в Киеве, гранитные плиты для мемориала изготовили в карьерах Житомирской области, в насыпке холма Славы и создании мемориала принимала участие буквально вся Ворошиловградщина — и взрослые, и дети. И это была тоже дань великой и светлой памяти подвигу.
Комиссарово поле. Оно находится рядом с мемориалом. Сто гектаров земли. Плодородной, дарящей людям хлеб. Обрабатывают эту землю лучшие из лучших молодых механизаторов села Хорошего.
Много дорог и тропинок ведут от села к Комиссаровому полю. Одной из таких тропинок и я пришел в село. Красивое, современное село. Чистые зеленые улицы, всюду сады, в них буквально утопают двухэтажные и одноэтажные дома-коттеджи. Обновленная земля, высокое мирное небо. Эту высоту особенно ощущаешь на холме Славы.