ТРУТОВИК

ТРУТОВИК

После листопада меня перестало тянуть в лес, словно боялся взглянуть на то, что там произошло. Себе это состояние объяснял тем, что в лесу все знакомо, и он, ободранный ветрами и опустошенный, не хранит для меня неожиданностей. А перед октябрьскими праздниками заныло под ложечкой. Не спится. Метнулся к окну — небо в звездах. Покрутился на кровати — нет, не идет сон. Встал, собрался тихо от домашних и вышел.

Помню шаг в пустоту при прыжке с парашютом, — потом заходится сердце от восторга полета. Та же радость и за порогом квартиры, когда охватывает всего вдруг предутренняя свежесть.

На улице пустынно. Звонко трещат льдинки под ногой. Луна над зубчатой горой придает ландшафту неестественный вид, и все кругом кажется зачарованным неведомой силой и простоит так тысячу лет без слова-ключа доброго волшебника.

Мой путь все вверх и вверх. Внизу город в огнях, словно тлеющий костер, и над ним — полоска робкой зари.

Первый луч солнца ключом волшебника размыкает оцепенение, лес встряхивается и оживает редкими осенними звуками.

Подмороженный лист шумит под ногами, словно идешь по жести, — и зверь, и птица уходят до того, как успеешь заметить. За весь день только раз выстрелил по тетереву, и тот ушел невредимым.

На обратном пути развел у речушки костер и растянулся, ощущая приятную истому здоровой усталости. Смотрю на небо, на легкие облака, на ветки березы, под которой лежу, на неровный ее ствол. По стволу — трутовики козырьками. Представляю, как все дерево пронизано грибными корнями-нитями, и что они вытягивают соки, иссушают и разрушают ствол, что береза смертельно больна, и помочь ей невозможно. Экая масса нахлебников выросла, думаю с досадой, задавят. Замечаю вдруг: один из козырьков пронизан тонкой веточкой. Думал, ошибся, показалось снизу. Нет, верно, веточка толщиной с вязальную спицу пронзила трутовик. Ага, думаю, и тебе досталось. Вырубил гриб с веткой, повертел, положил в рюкзак и принес домой. Долго думал: как могла ветка прорасти через гриб? Попробовал проколоть его спичкой — спичка ломается. Поковырял гвоздем — поддается, но плохо, шило идет. Но тоненькая ветка — не шило. Хотя бы ей другого пути не было, как, скажем, пробивается одуванчик сквозь асфальтовую корку — нет, отклоняйся в любую сторону, сколько хочешь.

Так ничего и не придумал.

И лежит с тех пор трутовик с веточкой на книжной полке напоминанием о лесных загадках и укором: не думай, что много знаешь, ходи в лес.