VIII. Первый екатеринославский совет рабочих депутатов
VIII. Первый екатеринославский совет рабочих депутатов
18 октября 1905 года в рабочем клубе, созданном в ту пору при Брянском заводе, было устроено собрание, в котором участвовали делегаты от всех других заводских комитетов. Здесь был образован первый Екатеринославский Совет рабочих депутатов.
Председателем Совета избрали меньшевика Бассовского, его заместителем большевика Артема (Бородатого), а Петровского — секретарем. Этот состав руководства в Совете отражал в то время соотношение сил — коалицию всех социал-демократов, большевики пошли на это, дабы не раздроблять силы в стачечной борьбе.
Однако первое же заседание Совета рабочих депутатов, на котором выступал Петровский и говорил о задачах Совета и его структуре, показало, что у большевиков и меньшевиков совершенно разные политические взгляды на Совет рабочих депутатов. Большевики видели в Совете рабочих депутатов новую боевую форму организации пролетарских масс, орган восстания, зародыш революционной власти, а меньшевики прилагали все усилия к тому, чтобы сделать из Совета временный орган местного самоуправления, нечто вроде городской или земской думы.
Между большевиками и меньшевиками началась упорная борьба за политическое влияние на беспартийных рабочих, членов Совета, а через них на пролетариат. И хотя эта борьба и отвлекала у большевиков много сил, но зато Совет рабочих депутатов постепенно начал превращаться в боевой орган, способный руководить стачечным движением и подготовкой к вооруженному восстанию.
В начале своей деятельности, несмотря на разногласия с меньшевиками, Совет принял такие предложения Петровского и Захаренко, как введение восьмичасового рабочего дня, организация профсоюзов, создание Комитета по сбору средств для помощи бастующим в Петербурге рабочим и для приобретения оружия, организация боевых дружин. На митингах рабочие одобряли создание Совета рабочих депутатов, а царский манифест от 17 октября не находил сколько-нибудь значительной поддержки, хотя меньшевики всячески расхваливали его.
Может быть, именно поэтому местные власти, выполняя указания высшего начальства, принялись за организацию ура-патриотических манифестаций в поддержку манифеста. В Екатеринославе такой демонстрации предшествовала агитация попов и черносотенцев. Они устроили в соборе специальный молебен. Потом, неся портреты царя, иконы и хоругви, с пением «Спаси, господи, люди твоя» вывели верующих на главный проспект города. Сразу же несколько банд начали громить и грабить магазины, квартиры и зверски избивать евреев. Эти банды состояли из дворников, кучеров, уголовных элементов, переодетых жандармов и полицейских. При попустительстве и поощрении полиции они врывались в дома еврейской бедноты (дома богатых евреев охраняла полиция), разбивали мебель, убивали стариков, женщин и даже детей. Одним словом, в городе 21 октября 1905 года был учинен дикий безнаказанный еврейский погром.
Погромщики не были допущены только в рабочие районы — на Чечелевку, Амур и другие, где навстречу бандитам вышли вооруженные рабочие дружины.
Совет рабочих депутатов направил делегацию во главе с Петровским в городскую думу, требуя от имени восьмидесятитысячного рабочего населения, чтобы она заявила решительный протест против бездействия властей и поощрения погромщиков. Совет призвал также рабочих к отказу от уплаты городских сборов и налогов, от выполнения постановлений городской думы и к бойкоту ее гласных, как не представляющих рабочее население города.
В эти кровавые дни трудящиеся Екатеринослава убедились, как необходимы боевые дружины, способные дать отпор и полиции и бандам погромщиков.
После погрома наступило затишье. Октябрьская забастовка прекратилась 26 октября. Но Совет рабочих депутатов продолжал действовать, вооружать рабочие дружины и создавать новые. Ленину удалось вернуться из эмиграции только в ноябре. Поселившись в Финляндии, он сразу же созвал в Таммерфорсе конференцию большевиков, на которой выступил с предложениями об организации вооруженного восстания. Он говорил о необходимости вооружаться, о руководстве восстанием, о тактике уличного боя и т. д. Это выступление Ленина показало, что Петровский и все большевики Екатеринославского Совета рабочих депутатов правильно проводят партийную линию, понимая, что оружие в руках рабочих лучший аргумент в споре с царскими властями, когда они бросают против народа войска.
После баррикадных боев и первого еврейского погрома напуганные либеральные гласные городской думы потребовали от губернатора запрещения всяких митингов, разоружения рабочих и введения в Екатеринославе военного положения. Тогда в ответ на это Совет рабочих депутатов обратился 28 октября к городской думе со встречным требованием: немедленно разоружить полицию, передать охрану порядка в городе дружинам рабочей самообороны, а самой думе сложить полномочия, передав их Совету рабочих депутатов. Хотя меньшевики и были против такого требования к думе, но Петровскому и другим большевикам все же удалось убедить членов Совета и добиться его утверждения.
Эта дерзкая бумага вызвала в думе настоящий переполох. В Петербург полетела депеша с просьбой прислать в Екатеринослав сенатскую ревизию для разбора октябрьских беспорядков. Тогда по предложению большевиков Совет рабочих депутатов постановил осуществить в городе программу-минимум РСДРП и обратился с призывом к пролетариату Екатеринослава бойкотировать городскую думу, предающую интересы революции.
Екатеринославский Совет рабочих депутатов создал профсоюзы на тех предприятиях, где их не было, добился введения на заводах восьмичасового рабочего дня, организовал сбор денежных средств для помощи бастовавшим питерским рабочим. Совет назначил исполнительную комиссию (из четырех большевиков во главе с Петровским и трех меньшевиков), которая руководила вспыхнувшей забастовкой почтово-телеграфных служащих. Много времени отдавали депутаты Совета агитационно-пропагандистской работе в окрестных селах. В агитколлегию входили Петровский, Парижер, Стасюк и другие, а возглавлял ее большевик Артем (Бородатый).
Агитколлегия устраивала в селах митинги, распространяла листовки. Однако связь екатеринославских большевиков с крестьянскими массами была еще не столь широка и крепка, как того требовали задачи революционной борьбы. И это, конечно, ослабляло ударную силу пролетариата.
В самом Екатеринославе Совет рабочих депутатов имел уже такую силу и влияние, что с ним приходилось считаться и губернским властям. Это видно из такого факта. Охранка и полиция тайно задумали подбить черносотенный сброд на очередной еврейский погром в городе. Об этом узнали рабочие. Совет немедленно послал делегацию к губернатору. Делегаты заявили: если власти вновь допустят резню и беззаконие, то рабочим не останется ничего другого, как превратить по примеру обуховских рабочих заводы в военные мастерские, изготовить оружие и самим бить погромщиков.
Это предупреждение, по-видимому, подействовало на губернатора, и охранка не решилась на провокацию. Тем более что ее замысел стал достоянием всего города: на улицах были расклеены листовки, в которых говорилось, что в случае возникновения в городе погрома Совет объявит всеобщую политическую забастовку и всеми способами, какие есть в его распоряжении, и с оружием в руках будет оборонять граждан от нападения хулиганов, казаков и полиции.
Листовка была написана и отпечатана по инициативе группы большевиков, в которую входил Григорий Иванович Петровский.
Еще до начала декабрьского восстания в Екатеринослав доходили вести о том, что правительство не прекращает репрессий против пролетариата Петербурга и Москвы, что рабочих арестовывают, сажают за решетку, высылают из городов, а рабочие массы волнуются, вся страна бурлит, как море в штормовую погоду. Стало известно, что в Кронштадте, а затем в Севастополе подняли восстание матросы. Отдельные армейские части также были охвачены революционным брожением. Теперь уже на борьбу поднимался не только рабочий класс, но и крестьяне и солдаты.
Екатеринославские большевики сознавали, что настает решающий момент в революции, и делали все возможное, чтобы их Совет рабочих депутатов стал подлинно боевым штабом. Этому яростно сопротивлялись меньшевики. Как раз в тот момент, когда большевики взялись за энергичную подготовку рабочих к восстанию, они навязали дискуссию о том, кто должен практически руководить стачкой — Совет рабочих депутатов или же непосредственно комитет РСДРП. Большевики в противовес своим противникам настаивали на том, чтобы руководящим центром стал Совет. Для этого необходимо создать боевой стачечный комитет, который бы исполнял волю Совета рабочих депутатов.
Как бы закончилась эта дискуссия в Совете между большевиками, руководимыми Петровским, и меньшевиками во главе с Бассовским, неизвестно, если бы ее не прервало телеграфное известие о том, что в Москве началось вооруженное восстание.
Диспут был, конечно, сразу прекращен. Тотчас были подняты на ноги все большевики — члены СРД и комитета РСДРП. Состоялось экстренное совещание, которое вел Петровский. Было решено поддержать московских рабочих немедленной забастовкой в городе.
На другой день по призыву Совета весь рабочий Екатеринослав и железнодорожники начали политическую забастовку. Совет решил не прекращать работу только на жизненно необходимых предприятиях — на доменных печах (чтоб не потушить их), электростанциях, водокачках, в пекарнях и продовольственных лавках. Совет тотчас же наложил запрет на все банковские операции, приступил к организации общественных столовых для бастующих.
Совет решил создать боевые группы самообороны. Были созданы боевой стачечный комитет и военная комиссия. Состав боевого стачечного комитета был коалиционным, для того чтобы не допустить дробления революционных сил. В него вошли семь представителей от городской организации РСДРП, по два человека от «Бунда», эсеров и железнодорожного союза и три — от провинциальных организаций РСДРП. Несмотря на перевес голосов в пользу меньшевиков, большевики сумели так направить деятельность боевого стачечного комитета, что он в известной мере стал прообразом диктатуры пролетариата в Екатеринославе.
Исключительно велика была в этом роль Григория Ивановича Петровского. Он имел сильное влияние на своих товарищей, знавших его преданность революции, сумел сплотить не только большевистскую часть Совета рабочих депутатов и стачечного комитета в единое целое, но и значительную часть беспартийных депутатов вырвать из-под влияния меньшевиков. При решении важных вопросов он часто перетягивал на свою сторону даже депутатов-меньшевиков.
Стачечный комитет Совета рабочих депутатов действовал в городе как революционная власть. По его приказу рабочие-дружинники взяли под контроль типографии; были закрыты буржуазные газеты. На вокзале и в управлении Екатерининской железной дороги распоряжались рабочие. Боевой стачечный комитет стал выпускать свой «Бюллетень», призвал население города не платить хозяевам квартирной платы, а властям — налогов. Были закрыты все винные лавки и кабаки, было запрещено поднимать цены на продукты питания. По предложению Петровского деньги, накопившиеся в кассе Брянского завода за счет штрафов рабочих, были изъяты и потрачены на приобретение оружия для боевых дружин.
К сбору средств Петровский сумел привлечь не только рабочих и их жен, но и кое-кого из передовой интеллигенции города. Среди своих коллег деньги для бастующих собирали профессор горного училища А. М. Терпигорев (известный в советское время академик), врач Купянский, инженер Брянского завода Федоренко и другие.
Нуждающимся рабочим выдавалось пособие: одиноким по 20 копеек в день, семейным — по 15 копеек на взрослого и 10 копеек на ребенка. Тем, кто питался в общественных столовых, денег не выдавали.
В эти дни Григория Петровского можно было часто видеть в рабочих столовых. Он проверял правильность выдачи пищи, выяснял, сколько и каких нужно продуктов, и посылал дружинников за провизией в ближние села. Ему и другим членам боевого стачечного комитета приходилось заниматься самыми различными делами — от обсуждения классовых революционных задач до разбора жалоб, возникавших по поводу мелких семейных ссор. В комитет и Совет депутатов рабочие шли со всякими предложениями, обидами, просьбами. И отказать в разборе дела было нельзя, каким бы незначительным, личным оно ни выглядело: рабочий люд шел к своим вожакам, избранникам, которым полностью доверился в трудный час испытания. Да и как могли тот же Петровский или его товарищи не помочь, не выслушать человека, если сами они были такими же, плоть от плоти, кровь от крови этой борющейся за свободу трудящейся массы людей!
И все же при всей удивительной организаторской работе, которую вели Петровский и другие большевики в Совете и стачечном комитете, решение таких важных вопросов, как разоружение полиции, привлечение на свою сторону солдат гарнизона и захват власти в городе и губернии, оттягивалось, хотя было известно, что солдаты гарнизона заявляли своим офицерам, что не будут выступать против Совета и стрелять в рабочих.
9 декабря начальник местной охранки с тревогой доносил губернатору, что наступил критический момент, поскольку стачечный комитет готовит рабочих к вооруженному восстанию, свержению законной власти в Екатеринославе и губернии.
Но среди руководителей забастовки, как уже говорилось, не было единства. Если большевики во главе с Петровским требовали решительных действий, то меньшевистская часть Совета и БСК, в том числе бундовцы, либо топтались на месте, ничего не предпринимая, либо призывали к осторожности и мирному сговору с губернатором. Они демагогически предлагали якобы во избежание напрасных жертв не завязывать столкновений, не опережать событий, а подождать развязки событий в Москве. На эту удочку попадались и передовые рабочие из числа депутатов Совета и членов стачечного комитета. В результате такой двойственной политики рабочие районы, так называемая «Чечелевская республика», фактически не соприкасались с остальными районами города, в которых по-прежнему распоряжались полицейские чиновники.
В городе фактически образовались две власти, два враждующих лагеря, которые, однако, странным образом уживались друг с другом и которые до поры до времени не делали попыток напасть один на другой. В центре Екатеринослава хозяевами положения были губернские власти, полиция и жандармерия, что же касается рабочих окраин, то там безраздельно распоряжался боевой стачечный комитет. Эти районы города патрулировались рабочими дружинами, и ни один шпик, полицейский или государственный чиновник не смел проникнуть за эту черту. Более того, даже консулы иностранных держав и представители местной власти вынуждены были обращаться в стачечный комитет за разрешением, когда им нужно было проехать по железной дороге: рабочие-железнодорожники поддерживали бастующих и подчинялись лишь приказам стачечного комитета.
Таким образом, в эти решающие дни и часы, когда требовались боевые действия, соглашатели-меньшевики утопили предложения большевиков о взятии власти в нескончаемых спорах в Совете и стачечном комитете. Наступило какое-то молчаливое выжидание. Бездействовали Совет и стачечный комитет. Выжидала и реакция, не переходя в наступление. Очевидно, власти опасались ненадежности солдат гарнизона, и губернатор ждал прибытия вызванного им Симферопольского полка с артиллерией.
Время — спасительное для революции время — было упущено. Ошеломление и растерянность при дворе российского самодержца сменились жестокой энергией.
Царь двинул против народа войска.