Борис Мещеряков „СВИДЕТЕЛЬСТВА О БЛАГОНАДЕЖНОСТИ НАМ НЕ ВЫДАДУТ…“ (О журналистской деятельности С. М. Цвиллинга)
Борис Мещеряков
„СВИДЕТЕЛЬСТВА О БЛАГОНАДЕЖНОСТИ НАМ НЕ ВЫДАДУТ…“
(О журналистской деятельности С. М. Цвиллинга)
Антагонизм классов, классовая борьба российского пролетариата… Она полна именами героев — людей с сильными характерами и возвышенными, светлыми мечтами; людей, отдавших все свои силы, знания, энергию, нередко жизнь великому делу освобождения трудового народа от капиталистического рабства. Для этих замечательных людей Время — не враг, хоронящий их беззаветные подвиги, труд и славу. Наоборот, Время им — друг и товарищ, возвышающий значение их революционной деятельности. Именно к таким гвардейцам Революции относится широко известный на Урале Самуил Цвиллинг.
Население нашего обширного края хорошо знает его как первого большевистского председателя Челябинского Совета рабочих и солдатских депутатов, комиссара Советского правительства в Оренбурге. Но мало кто знает, что С. М. Цвиллинг был и незаурядным журналистом.
Профессиональной журналистикой Цвиллинг занялся в Екатеринбурге, куда он приехал в 1915 году из Тобольска, где отбывал ссылку после пятилетнего заключения в сибирских тюрьмах. Здесь он стал сотрудничать в ежедневной «политической, литературной и торгово-промышленной» газете — «Уральская жизнь», довольно популярной и за пределами Екатеринбургского уезда. В газете он выступал с небольшими заметками на различные городские темы, проявляя в них свои симпатии к народным нуждам. Это вскоре было замечено кадетами, чьи интересы выражала «Уральская жизнь». И Цвиллинг покинул не только газету, но и Екатеринбург. По совету товарищей в середине 1915 года Самуил Моисеевич с женой и сыном переехал в город Троицк Оренбургской губернии для работы в местной газете.
Троицкая уездная газета «Степь» выпускалась в 1908—1917 годах на четырех полосах малого формата, три раза в неделю, небольшим тиражом.
В этой газете Цвиллинг официально занимал должность секретаря редакции, а фактически в течение года был ее редактором. Здесь ярко проявились его способности публициста.
Газета «Степь» выходила как общественно-литературное и экономическое издание, была боевым рупором революционной демократии обширного уезда. В газете печатались литературные произведения М. Горького, Д. Бедного и других крупных прозаиков и поэтов. На характер и направление газеты значительное влияние оказывали большевики Ф. Сыромолотов, С. Ужгин, А. Капустин, Д. Одинцов, И. Шамшурин, Я. Аппельбаум, в разные годы сотрудничавшие в ней. Для них работа в «Степи» была легальным прикрытием их подпольной революционной деятельности, а редакция газеты — своеобразным штабом большевистской организации, возглавляемой видным уральским революционером, соратником Я. М. Свердлова — Ф. Ф. Сыромолотовым, членом партии с 1897 года.
Во второй половине 1915 и в начале 1916 годов почти в каждом номере «Степи» выступал секретарь газеты С. М. Цвиллинг. Заметки, статьи, корреспонденции, стихи, рассказы, рецензии, басни и фельетоны — весь этот жанровый арсенал журналистики широко и умело использовал Цвиллинг для пропаганды ленинских партийных взглядов и борьбы за новую жизнь.
«Поток людей», «Лучше поздно, чем никогда», «Гримасы азарта», «Продовольственный вопрос», «На очередные темы». «В городской думе», «Кинематограф и школа», «Барская идеология», «Жизнь и красота», «Голый покойник», «Патентованный патриотизм», «Беженцы в Оренбурге», «Фавориты», «Международные финансисты» — таков далеко не полный перечень его произведений, опубликованных в «Степи» за подписью «С. М. Цвиллинг», а также под псевдонимами: «СЦ», «Ц», «С. Лелин», «С. Валерин».
Несмотря на цензурные рогатки, Цвиллинг критически оценивал происходящие события, смело высказывал свои взгляды и мысли. Примером этой смелости и четкой политической позиции может служить небольшая статья «Жан Жорес. К годовщине смерти». В ней автор писал: «…Исполнилась годовщина со дня смерти одного из гениальных вождей международного социализма…» С его именем во Франции «неразрывно связан подъем социализма на высшую ступень… французская социалистическая партия потеряла в нем талантливого теоретика и способного практика-организатора… Он умер на славном посту, и имя его рядом с именами Бебеля, Маркса, Энгельса… украсит лучшие страницы истории борьбы человечества за народные идеалы…»
И в годовщину смерти Ж. Жореса «мы присоединяем к общей скорби демократии всего мира по поводу этой утраты — наш маленький скорбный голос…»
Нетрудно представить себе, какой смелостью должен был обладать автор этой статьи, опубликованной в троицкой уездной газете! В условиях царизма да еще в период войны он в любой час мог быть схвачен охранкой и посажен в тюрьму без суда и следствия — по законам военного времени.
«Степь» критиковала городского голову Троицка; сообщала о тяжелых условиях жизни «инородцев»; писала о забастовках рабочих Кочкарских золотых приисков; скептически освещала деятельность государственных учреждений — и за все это преследовалась властями. Только одних денежных штрафов газета за первые семь лет своего существования уплатила более двух тысяч рублей — сумму по тому времени очень большую. Дело дошло до закрытия «Степи» — «за крамолу». Об этом Цвиллинг говорил в трех корреспонденциях, опубликованных летом 1915 года в екатеринбургской газете «Уральская жизнь».
Вскоре, однако, «Степь» была восстановлена и продолжала борьбу за культурный прогресс, за интересы трудового населения «забытого богом края». В сообщении «От редакции» говорилось: «Более трех месяцев тому назад бывший оренбургский губернатор г. Сухомлинов заставил нас замолчать. Но наше отношение ко всем… случайным колебаниям политической погоды остается прежним, прежней остается и наша программа служения общественности…»
И газета действительно продолжала служить прогрессу. В одной из передовых статей, рассказывая о бедственном положении беженцев, прибывших из западных областей России в оренбургские степи, Цвиллинг делал выводы: нужны профессиональные союзы квалифицированных рабочих.«Но, — подчеркнул он, — для существования таковых необходимы определенные политические гарантии, беспрепятственно допускающие свободу рабочего движения…»
Корреспонденции и фельетоны «Из записной книжки», как правило, носили критически-разоблачительный характер: о дороговизне, о казнокрадстве, о беженцах. В одной из таких корреспонденции Цвиллинг рассказал о совершенно диком факте: пьяный купец Нюнькин проиграл в карты дворянину Алдошкину свою жену на вес по 9 рублей 20 копеек за каждый пуд. При этом дворянин поставил условие, что долг купца он зачтет не больше как только за три пуда живого веса. Купец взвесил свою жену. Ее вес оказался 3 пуда 12 фунтов. Тогда дворянин потребовал остальной долг наличными деньгами. После этого разыгралась кровавая драка. Заключая заметку, Цвиллинг писал: «И если сдирание семи шкур с потребителя является характерным признаком «общественной» деятельности этих героев тыла, то приведенный выше случай продажи на вес жены как бы завершает собой картину вакханалии и разнузданности аршинного сословия…»
В апреле 1916 года Цвиллинг опубликовал корреспонденцию «Осадное положение», в которой писал об исключительно тяжелом положении прогрессивной печати России — о преследовании ее полицией и царской цензурой: «…провинциальная печать стонет под этим игом и ждет, когда, наконец, из недр архивов Таврического дворца (в нем заседала Государственная дума, — Прим. Б. М.) будет извлечен законопроект о печати…»
В июне 1916 года Цвиллинг раскритиковал черносотенную «Троицкую газету». «Хороша дочь Аннушка, — хвалит мать да бабушка», — едко высмеял ее Самуил Моисеевич.
Газета разразилась гневной корреспонденцией. Автор распинался в ней об «идейности» и «патриотичности».
В ответ на это выступление «Троицкой газеты» (а она издавалась Троицким товариществом печати и купеческим обществом, ее редактором был некий М. В. Кремлев) Цвиллинг в статье «Идейность» («Степь», № 1086, 1916, 16 июня) писал: «Скинь мантильку, мой ангел! К чему так много позирования, когда вся «идейность» заключается в «мешке» господ-пайщиков «Троицкой газеты» и бесталанных ее вдохновителей?!.»
В начале 1916 года по Уралу совершил гастрольную поездку петроградский «лектор-просветитель» — «специалист по женским идеалам» некто Мураневич. Его лекция «Семья, женщина и школа», недалеко ушедшая от «идеалов» Домостроя, вызвала возмущение прогрессивно настроенных уральцев: первая лекция в Троицке закончилась составлением «протокола протеста», а вторая — провалилась из-за неявки слушателей. В Миассе лекция Мураневича не встретила одобрения, а в Челябинске — «свист звучал весьма явственно».
В резком фельетоне «Лекция по кулинарному искусству и куроводству», Цвиллинг писал: «Русскую женщину лекция господина Мураневича обидеть не может. Ибо разве можно обидеться на ворону за то, что она каркает… Мы твердо верим, что русская общественность в своем поступательном движении вперед несет освобождение русской женщине от многовекового мужского ига и готовит ей совершенно равное место в общественной и государственной жизни..»
Показательно, что фельетон Цвиллинга был подхвачен челябинской газетой «Голос Приуралья» и екатеринбургской «Уральской жизнью». Последняя трижды выступала, критикуя Мураневича, который «громит стремление женщины к освобождению, полноправию, возмущается тяготением женщины к общественной работе. Ба, да то идеалы прусского юнкерства! Знаменитые три «K» — Kinder, K?che, Kirche — детская, кухня, церковь!» Автор корреспонденции Н. Иванова подчеркнула, что «обетованная земля», в которую призывает г. Мураневич, лежит в прошлом, а прошлое никогда не возвращается…»
— Как вы думаете, отчего все меньше становится красивых людей? — спросил однажды Цвиллинг молодого литературного сотрудника Михаила Фабриканта.
— Я что-то не замечаю этого…
— Так, Миша, так. А вопрос этот занятный… Мне задала его одна здешняя дама… Интересный вопрос! Оч-чень инте-ресный!
Подумав, Цвиллинг добавил:
— Придется, видно, дать ответ этой даме через газету!..
В статье отмечалось, что современное общество с его тяжелейшими условиями жизни людей калечит и физически и духовно. «Что же будет дальше? — спрашивает Цвиллинг. — Должно ли безобразие окончательно похоронить красоту, и будущий человек должен ли рисоваться нам в виде чудовища с печатью всех преступлений и пороков на челе? Ответ на этот вопрос лежит все в той же плоскости. Современный строй не вечен!»
И далее, говоря о том, что на смену этому строю, при котором «человек человеку волк», придет более разумный строй, он проводит мысль о красоте новых человеческих взаимоотношений, обуславливающих такую красоту людей, «перед которой с восторгом преклонился бы и древний римлянин…»
Много лет спустя, накануне 50-летия Великого Октября, М. Л. Фабрикант (он теперь носит другую фамилию — Страховенко, — данную ему рабочими за успешную работу в области социального страхования) вспоминал, что философские выступления Цвиллинга в печати оказывали огромное воздействие на молодежь… нелишне заметить, что статья «Братья Карамазовы на экране», написанная в плане философско-психологических размышлений о творчестве Достоевского была в уральской прессе одной из первых.
Деятельность Цвиллинга в Троицке не ограничивалась журналистикой. Он был активным членом Общества приказчиков (профессиональный союз), членом Комитета помощи беженцам и функционером подпольной партийной организации. Он организовал нелегальный кружок из гимназистов, сочувствующих большевикам; осуществлял через работников «Степи» связь с политическими ссыльными, которые жили в Кустанае, Боровом и Кочкаре. Именно в Троицке Цвиллинг приобрел значительный журналистский опыт и закрепил навыки подпольной революционной работы.
Февральскую революцию Цвиллинг встретил в Челябинске.
Весть о свержении царя в город поступила в первые мартовские дни. Забурлила уездная Челяба. Цвиллинг — в водовороте событий, выступает с речами на многолюдных митингах, призывает массы к углублению революции.
Солдаты послали Цвиллинга своим депутатом в городской Совет, а восьмого марта он был избран товарищем, то есть заместителем председателя этого Совета. Началась большая работа по становлению рабоче-крестьянской власти.
С небольшой группой большевиков-подпольщиков (Васенко, Дорин, Колющенко и др.) Цвиллинг провел необходимую работу по воссозданию партийной организации и 19 марта 1917 года был избран председателем Челябинского городского комитета РСДРП.
Смелые и решительные действия большевиков вызывали недовольство и озлобление их противников.
Остро встал вопрос о размежевании сил. 18 июня на собрании объединенной партийной организации Е. И. Васенко и С. М. Цвиллинг внесли проект резолюции о необходимости размежевания большевиков с меньшевиками.
В конце июня Челябинский комитет выпустил листовку о контрреволюционной деятельности меньшевиков. Автором листовки был С. М. Цвиллинг. Он писал в ней, что меньшевики — это «защитники интересов мелкой буржуазии — лавочников и обывателей, они идут в полном контакте со всей контрреволюционной буржуазией, и задача их — раздробить, обессилить и распылить плотные ряды революционного пролетариата.
Товарищи рабочие! Не поддавайтесь обману сладких речей дезорганизаторов. Пусть членами партии меньшевиков будет та буржуазная интеллигенция, которая потеряла всякую живую связь с рабочими, которая вошла в соглашение с буржуазией и поддерживает ее. Ни одного рабочего в ряды мнимых социал-демократов!
Никакого блока с теми, кто не стесняется иметь в своих комитетах бывших земских начальников и тех, кто вел травлю против Совета рабочих и солдатских депутатов. Громче клич над всем миром: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
В боевом воспитании трудящихся особенно велика была роль газет. Еще в середине марта Президиум Челябинского Совета постановил выписать для распространения среди рабочих и солдат тысячу экземпляров «Правды», сто экземпляров «Известий Петроградского Совета». Кроме того, в Челябинск поступали «Известия Самарского Совета» и уфимская газета «Вперед».
Особым вниманием челябинцев пользовалась «Уральская правда», — орган Уральского областного и Екатеринбургского комитетов РСДРП, которая стала выходить с 22 апреля (5 мая) 1917 года по решению Апрельской областной партийной конференции.
Революционная деятельность «Уральской правды» вызывала ярую злобу у буржуазии и ее приспешников. Владельцы типографий, где печаталась газета, — А. З. Кац и товарищество «Уральский край», — саботировали выпуск газеты, а потом и вовсе отказались ее печатать.
Чтобы побороть эти трудности, Уральский обком партии решил приобрести собственную типографию и начал переговоры с местными комитетами РСДРП. Среди рабочих Урала был организован сбор денег. Челябинская парторганизация энергично поддержала своих екатеринбургских товарищей.
Вопрос обсуждался (18 июня) на общем собрании партийной организации. Обсудив вопрос, собрание постановило: «устроить запись и прием денег по квитанциям в виде займа и открыть сбор добровольных пожертвований на это дело».
По поручению екатеринбургских товарищей Цвиллинг договорился с владелицей типографии Елькиной (в этом ему помог сын Елькиной — Соломон — активный революционер, большевик) о продаже типографии. Так челябинские большевики помогли Уралобкому партии приобрести типографию для рабочей газеты.
В конце июня 1917 года Цвиллинга отзывают в распоряжение Уральского комитета партии. Обкомпарт включил его в состав редакционной коллегии газеты «Уральская правда».
Цвиллинг с головой окунулся в газетные дела: вел внутриредакционную организаторскую работу, редактировал рукописи и сам писал на актуальные политические темы. 13 августа 1917 года в «Уральской правде» были опубликованы его две статьи: «Социал-демократы в городских думах» и «Новая задача».
В духе ленинской брошюры «К лозунгам» (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 3, стр. 10—17) и решений VI большевистского партийного съезда Цвиллинг в статье «Новая задача» разъяснял уральским рабочим: «Лозунги революционной демократии должны в каждый данный момент соответствовать действительному положению вещей в стране. Вот почему при неизменной общей линии политического поведения партии лозунги меняются более или менее часто, в зависимости от изменения соотношения сил внутри страны». Без генерального боя контрреволюция свои позиции не сдаст, поэтому, — подчеркнул Цвиллинг, «лозунг «Вся власть советам!» перестал быть лозунгом мирным», ибо переход власти в руки рабоче-крестьянских Советов может осуществиться только вооруженной борьбой: «Только новая революция, свергнув военную диктатуру высшего командного состава и крупной буржуазии, способна установить в стране истинное народоправство… Борьба с властью военной диктатуры! Беспощадная борьба с контрреволюцией! Таковы новые лозунги для партии революционного пролетариата…»
«Уральская правда» была закрыта контрреволюционным временным правительством Керенского. Тогда уральские большевики организовали выпуск новой газеты «Уральский рабочий».
Во втором ее номере (8 сентября) Цвиллинг в передовой статье «Корниловцы победили» развивает тему своей предыдущей статьи.
Сотрудничая в «Уральской правде» и «Уральском рабочем», Цвиллинг как член Уралобкома и облисполкома вместе со своими товарищами вел большую организаторскую и пропагандистскую работу, переписывался с челябинскими большевиками. В одном из сентябрьских писем Челябинскому комитету РСДРП, например, он изложил целую программу действия: «…Возможно чаще созывайте для бесед солдат и объясняйте им каждый новый момент в политическом положении страны… С полной беспощадностью раскрывайте перед массами диктаторскую политику правительства Керенского, продолжающего душить рабочую печать, держать в тюрьмах наших товарищей… Одним словом, продолжайте целиком выявлять нашу политическую линию и в резолюциях требуйте правительства из рабочих, опирающегося исключительно на революционную демократию и ответственного перед ее центральными органами. Борьба за переход власти в руки такого правительства есть задача и лозунг настоящего момента…»
В Екатеринбурге, наряду с газетой «Уральский рабочий», издавалась газета «Борьба» — орган Екатеринбургского Совета рабочих и солдатских депутатов. В этом издании отражалась борьба масс в ходе революции, но газета проявляла непоследовательность, предоставляя свои страницы авторам различных политических партий. В конце августа на заседании исполкома Уральского областного Совета рабочих и солдатских депутатов было принято решение: войти в соглашение с Екатеринбургским Советом о передаче газеты «Борьба» областному Совету. И вскоре «Борьба» стала выходить как орган Уральского областного, Екатеринбургских окружного и городского Советов рабочих и солдатских депутатов. На ее страницах стало больше выступать большевистских авторов, в том числе выступал и С. М. Цвиллинг.
В пятнадцатом номере этой газеты (12 сентября 1917 года) Цвиллинг выступил со статьей «Зачем нужно вооружение рабочих». Курс на восстание, как известно, без призыва к прямым действиям с оружием в руках, выработал VI съезд РСДРП(б). В середине сентября вопрос о восстании встал уже как непосредственная практическая задача партии. В. И. Ленин призывал местные партийные организации все свое внимание и силы сосредоточить на военно-технической подготовке восстания. Именно в этом плане вел разговор с рабочими на страницах «Борьбы» С. Цвиллинг.
Чтобы доходчивей разъяснить массам «Зачем нужно вооружение рабочих», Цвиллинг начинает свою статью с недавнего исторического примера. Он рассказывает о корниловской авантюре, о том, что контрреволюция хотела «повторить в Петрограде древнюю варфоломеевскую ночь», но рабочие «перехитрили дурных пастырей», и «как только в Питер докатилась весть о вооруженном походе Корнилова и его шайки, как только революционные органы кликнули клич — «Революция в опасности!» — рабочие противопоставили вооруженной контрреволюции силу вооруженной пролетарской армии в 60 000 штыков. Нашлись у них и пулеметы и даже пушки…»
Заканчивает С. М. Цвиллинг свою статью следующим образом: «Против вооруженной контрреволюции должна стоять сплоченная, вооруженная рабочая армия. Только эта армия в тесном союзе с революционными солдатами и матросами сможет отстоять революцию от вооруженных покушений Милюковых, Корниловых и Черновых, за которыми в свою очередь стоят Керенские, Савинковы и т. п. «спасители» родины.
И как контрреволюция простирает свои щупальцы на всю Россию, образовывая черные очаги измены во всех городах, так равно и красная рабочая гвардия должна быть организована повсеместно. Это не только вооружение рабочих, но это всеобщее вооружение рабочих. Пусть каждый рабочий сочтет своим святым долгом состоять в Красной гвардии.
Никто не даст нам избавленья —
Ни бог, ни царь и не герой.
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой!
Рабочие батальоны, обученные, дисциплинированные — вот оплот революции и самый верный ее защитник! Всеобщее вооружение рабочих — залог окончательной победы и торжества рабочей и крестьянской революции, долженствующей установить мир и братство между народами. Да здравствует всеобщее вооружение рабочих! Да здравствует Красная рабочая гвардия!»
Идею вооружения рабочих — идею подготовки вооруженного восстания — Цвиллинг пропагандировал в своих многочисленных выступлениях на рабочих собраниях и в письмах в местные большевистские партийные комитеты. В одном из писем в Челябинский комитет РСДРП(б) от 21 сентября, он писал: «…Немедленно организовывайте Красную гвардию из рабочих и приступайте к обучению ее военному строю и стрельбе из винтовок. Если не сможете достать для обучения трехлинейные винтовки, обучайте берданками. К обучению в качестве инструкторов привлекайте наших партийных товарищей — офицеров и унтер-офицеров. Решение об организации Красной гвардии проведите через Совет…»
В сентябре — октябре 1917 года по указанию Центрального Комитета большевистской партии по всей стране проводились губернские партийные конференции.
Уральский областной комитет партии направляет Цвиллинга в Оренбург для проведения большевистской губернской конференции РСДРП(б). Он успешно выполняет партийное поручение, сочетая его с большой агитационно-пропагандистской работой в массах.
В дни Октябрьского вооруженного восстания С. М. Цвиллинг находился в Петрограде, куда он был делегирован уральскими большевиками на II Всероссийский съезд Советов.
После съезда, на котором Цвиллинг избирается кандидатом в члены ВЦИК, он направляется в Оренбургскую губернию комиссаром правительства. Период с ноября 1917 по апрель 1918 года для него и его большевистских соратников наполнен огромной организаторской, военной и массово-политической работой…
В ноябре 1917 года ставленник контрреволюционного Временного правительства Дутов арестовал ряд оренбургских большевиков, в том числе и Цвиллинга. И всем им грозил расстрел. Но большевики бежали из дутовского застенка и вновь боролись против врагов революции… Находясь в тюрьме, Цвиллинг пишет ряд писем товарищам в Екатеринбург, Петроград, Челябинск, Белорецк — для опубликования их в печати.
Одно из них было опубликовано в «Уральском рабочем»:
«Дорогие товарищи! К сожалению, приходится отвечать на ваше письмо (полученное С. М. Цвиллингом накануне ареста. — Прим. Б. М.) при ненормальных условиях, ибо все мы, в количестве 35 человек, социал-демократы-большевики сидим в тюрьме, арестованы шайкой атамана Дутова и меньшевиков с эсерами. Вероятно, вы уже об этом знаете. Но знаете ли вы, что некоторые из нас при аресте зверски избиты?
Сообщаю результаты выборов в Учредительное собрание по городу Оренбургу. На первом месте большевики — 13 000 без гарнизона. Эсеры с меньшевиками — не больше 300 (имеется в виду число голосов, поданных на выборах. — Прим. Б. М.).
Настроение у нас — арестованных — бодрое. Вторые сутки голодаем, требуем освобождения…»
В другом письме, опубликованном в «Известиях Челябинского военно-революционного комитета» Цвиллинг выражал твердую уверенность, что скоро придет конец казачье-юнкерской контрреволюции… В третьем письме, помещенном в газете «Правда», он сообщал о предательстве «попутчиков революции» — местных меньшевиков и эсеров… Так перо публициста-большевика Цвиллинга действовало даже в условиях дутовского застенка. После побега из тюрьмы и участия в боях против дутовцев Цвиллинг вновь избирается председателем Оренбургского ревкома. С пятого февраля в городе стала выходить газета «Известия Оренбургского военно-революционного комитета», в которой Цвиллинг, наряду с редактором А. А. Коростелевым, большевиками Кобозевым, Мискиновым, Тереховым и другими, выступает автором многих статей и заметок. Погиб С. М. Цвиллинг 2 апреля 1918 года в бою с белоказаками под станицей Изобильной — недалеко от Оренбурга.
Тяжелую утрату переживали не только боевые соратники и родные, но все трудящиеся Оренбурга и Челябинска, в том числе солдаты, воевавшие вместе с ним. О гибели Цвиллинга В. В. Куйбышев по прямому проводу сообщил В. И. Ленину, прося у Совета Народных Комиссаров срочной помощи для ликвидации белоказачьих банд Дутова. Во многих населенных пунктах состоялись траурные митинги памяти большевика-комиссара Цвиллинга. Печать отозвалась некрологами.
Полиграфисты Оренбурга опубликовали в газете «Известия Оренбургского Военно-революционного комитета» стихотворение:
Прощай, герой! Тебя мы больше не увидим,
Твоих речей мы не услышим вновь!
Твоих убийц жестоких ненавидим!
И отомстим за пролитую кровь!
Ты был для нас товарищем и братом,
Ты храбро вел вперед красногвардейцев рать,
Призыв же твой звучал для нас набатом —
Мы смело шли вперед, готовы жизнь отдать!..
Приходят новые поколения советских людей, но в памяти их живут герои революции и гражданской войны.
Не забудется и светлый образ большевика-ленинца С. М. Цвиллинга, революционера, комиссара и журналиста. Его публицистика, яркое и правдивое партийное слово в печати — замечательный пример для наших современников. Идейная убежденность и вера в пролетариат, как самый революционный класс, позволяли ему делать смелые прогнозы на будущее. В ноябре 1915 года он писал в троицкой «Степи»:
«Пройдут годы. Прорезанный сетью железных дорог, усеянный школами и библиотеками, взрыхленный плугом промышленности — наш край взрастит новое, многочисленное поколение читателей, которые в свою очередь создадут не одну и не две газеты в Приуральской степи. Вырастет здесь новый бодрый творческий класс промышленных пролетариев, который создаст свою южноуральскую рабочую прессу!..»
Как верно, прозорливо писал публицист Цвиллинг! Прошло всего два года после опубликования этих слов в уездной небольшой газете, как российский пролетариат во главе с ленинской партией положил начало обновлению страны и всестороннему ее прогрессу.
Царские холуи «свидетельства о благонадежности нам не выдадут», — писал Цвиллинг в дореволюционное время о своей журналистской деятельности.
Зато пролетарскую благонадежность и свою верность рабочему классу и его партии он подтвердил всей своей короткой, но яркой жизнью, имя которой — подвиг.