28. Скандал в Малайзии
28. Скандал в Малайзии
В конце 1985 года, когда Энди Гроув решал стратегическую дилемму, уходить Intel из бизнеса запоминающих устройств или нет, отдел безопасности компании столкнулся с более мелкой, но весьма неприятной проблемой: что делать с постоянными убытками, которые компания несла из-за воровства на сборочном заводе в Пенанге.
В основе проблемы лежал контраст между очень низкой заработной платой малайзийских женщин, работавших на заводе, и очень высокой стоимостью полупроводников, с которыми они имели дело. Когда стоимость одного чипа в корпусе длиной менее полудюйма превышала месячный заработок рабочего, а через его руки в течение дня проходили сотни таких чипов, неудивительно, что некоторые не могли устоять перед искушением украсть. В деревнях развилась "изобретательная индустрия". Посредники прямо в утренних автобусах, отвозивших рабочих на завод, инструктировали их, что нужно украсть в этот день. Затем женщины выносили чипы с завода, пряча их в лифчики.
На проходных Intel установила металлоискатели, но это не решило проблему. Просто воры стали более изощренными. Одна группа похитителей узнала, что Intel разрушает бракованные чипы, чтобы их нельзя было продать на черном рынке, а затем отсылает на переработку на завод в Джилрой, находящийся в получасе езды на юг от калифорнийской штаб-квартиры компании, и там из них извлекается золото. Раздавленные чипы перевозились через Тихий океан в 50-галонных нефтяных бочках. Однажды ночью банда произвела дерзкую подмену. Обломки чипов вынули, чтобы продать их в Сингапуре, а вместо них в бочки насыпали песок, сметенный перед входом на завод. Кража обнаружилась только тогда, когда нефтяные бочки проделали путь к переработчикам длиной в 8500 миль. В другом случае воры взломали контейнер с устройствами, собранными в Пенанге, предназначенный для отправки в Калифорнию. Не тронув дешевые и потребительские изделия, преступники украли самые дорогостоящие микропроцессоры и заменили запечатанные коробки от них специально изготовленными дубликатами. Даже время для кражи было выбрано очень тщательно: в тот день, когда обнаружилось отсутствие чипов при приемке в Калифорнии, оказалось невозможным связаться с кем-либо на заводе в Пенанге: в Малайзии отмечался национальный праздник.
В конце 1985 года Марвин Зиецке, бывший ответственный за испытания, который в свое время рекомендовал Роба Миллера в отдел безопасности в Калифорнии, проведя успешную операцию в Гонконге, разоблачил китайскую банду, специализировавшуюся на кражах полупроводников, и отправил одного из ее членов за решетку. Но становилось ясно, что с проблемами обеспечения безопасности в этом регионе одному Зиецке не справиться. Компании нужен был штатный сотрудник безопасности в Азии. В газете "Asian Wall Street Journal" появилось объявление, и на эту работу был принят следователь, проживавший в Гонконге и имевший большой опыт работы в американском частном секторе. В резюме Роберта Вестервельта (так звали нового сотрудника) фигурировала работа в компаниях Howard Hughes, Levi-Strauss, Mattel, а также в американских ВВС и ФБР.
С самого первого дня 55-летний Вестервельт чувствовал себя в Intel не в своей тарелке. Он был на 14 лет старше Зиецке и значительно старше других сотрудников Intel, за исключением горстки ветеранов. Само по себе это не являлось проблемой. Но по внешнему облику нетрудно было догадаться, что Вестервельт не сможет приспособиться к остальным. В то время как все носили рубашки без галстуков, он приходил на работу в костюме. Стив Копп, директор Intel по корпоративной безопасности, намекнул ему, что компания предпочитает более простую манеру одеваться.
"Если вы настаиваете, — ответил Вестервельт, — я отныне буду носить спортивную куртку".
Спустя две недели после приема на работу Вестервельт закончил ознакомление и отправился в Пенанг вместе с Зиецке. По прибытии они должны были первым делом оценить успех последней операции Intel против краж в Малайзии. Вестервельт, будучи новичком в компании, только присутствовал на встрече, а Зиецке обсуждал операцию с П. Й. Лай, руководителем завода и местным шефом безопасности.
По мере того как открывались подробности операции, Вестервельт отказывался верить своим ушам. Он понял, что Intel договорилась со своим бывшим сотрудником, ранее уволенным за кражу. Руководитель службы безопасности завода давал ему упаковку чипов, и бывший сотрудник выступал в роли скупщика краденого: он связывался с потенциальными покупателями чипов, объяснял им, что чипы украдены со сборочного завода, а затем продавал их. После этого сотрудник Intel подписывал под присягой заявление, "подтверждая", что устройства украдены у компании. Купившего чипы арестовывала местная полиция, а "продавцу" выплачивалось вознаграждение за помощь в поимке покупателей. Эта операция, как понял Вестервельт, проводилась с ведома Стива Коппа, директора Intel по корпоративной безопасности, и Дика Ваучера, административного вице-президента компании, контролировавшего Коппа. С использованием бывшего сотрудника в качестве приманки было произведено уже более двух десятков арестов.
Но в операции что-то заклинило. Поскольку чипы Intel часто оказывались в дефиците, существовало два неофициальных рынка продукции компании. Помимо черного рынка, который был просто криминальным, имелся еще и "серый", где потребители, делавшие заказы с запасом, чтобы получить необходимое количество устройств, затем потихоньку перепродавали то, что им не понадобилось. Таким образом законопослушные покупатели чипов без их ведома могли быть вовлечены в операцию. Один из покупателей оказался, несомненно, из этой категории. Когда прибыла местная полиция, он начал доказывать, что его подставили. Но поскольку полиция не принимала никаких доводов, он вынужден был обратиться в Дом правительства в Пенанге с жалобой на ее шефа. Пытаясь избежать скандала, Intel заплатила "скупщику" и тот уехал в Таиланд. Проблема, которая теперь решалась в присутствии Вестервельта, состояла в том, что расследованием занялся новый шеф полиции, и "скупщик" вернулся в Малайзию. Решался вопрос, как сделать так, чтобы он не проболтался местной полиции.
Зиецке повернулся к Вестервельту.
— Что ты думаешь об этом, Боб? — спросил он.
— Судя по тому, что я услышал на этом совещании, — ответил Вестервельт, — здесь совершено преступление. Но не теми двадцатилетними парнями, которые купили чипы. Преступление совершили вы. Вы сфабриковали улики, что является уголовным преступлением в Малайзии, да и в любой другой части света.
Зиецке попытался сгладить ситуацию.
— Ладно, Боб, — примирительно сказал он, — если хочешь сделать омлет, приходится разбить несколько яиц. Так же действует полиция и в США.
— Я проработал в полиции гораздо дольше тебя и не знаю ни одного полицейского отделения, работающего подобными методами. То, что делаете вы, — преступление, и я не желаю в этом участвовать.
Через пару дней Зиецке и Вестервельт поехали на предприятие Intel в Сингапуре. За завтраком в гостинице Зиецке заговорил о совещании, которое закончилось скандалом после выступления Вестервельта.
— У тебя достаточно средств, чтобы выйти на пенсию, Боб? — спросил он.
— Почему тебя это интересует?
— Потому что если ты не согласишься с нами в этом вопросе, то окажешься на улице.
— Марвин, — ответил Вестервельт, — лучше я переговорю с твоим боссом.
Когда Вестервельт позвонил в Санта-Клару, Стив Копп, казалось, был шокирован. Он отрицал, что знает что-либо об операции, и внимательно слушал рассказ Вестервельта о совещании с подробными объяснениями, почему тот считает незаконным инсценировать кражи чипов. После 20-минутного разговора Копп пообещал заняться этим вопросом.
Вестервельт повторил, что не желает иметь ничего общего с программой, которую считает незаконной. "Некоторые служанки не моют окон, — сказал он, — а я не совершаю преступлений".
После ознакомительной поездки по азиатским предприятиям Intel Вестервельт вернулся на свою новую базу в Пенанг, а Зиецке — в Калифорнию. Тем временем Копп поручил Ховарду Хантеру, подчиненному ему менеджеру по безопасности, ответственному за вопросы внутри США, отправиться в Малайзию и расследовать операцию. Прибыв в Пенанг, Хантер договорился о встрече с шефом местной полиции, но Вестервельта на нее не пригласил.
Получив информацию об этом деле, собранную Хантером, Копп смог приступить к действиям. Он позвонил Зиецке в его калифорнийский офис и сказал, что, поскольку тот, видимо, не в состоянии руководить Вестервельтом, ему придется сделать выбор: либо остаться на своем посту, но тогда Вестервельту будет поручено провести полное расследование его прошлой деятельности, либо перейти на другую работу. Зиецке предпочел уволиться из Intel. К июню 1986 года, спустя три месяца после описываемых событий, он ушел из компании и устроился в National Semiconductor.
Тем временем, без ведома Зиецке, Вестервельт забрасывал Коппа, менеджера предприятия в Пенанге, босса Коппа и даже Энди Гроува докладными записками о том, что увидел в Пенанге. Встревоженный тем, что Вестервельт, похоже, начал выходить из-под контроля, Копп вызвал его в Санта-Клару и заперся с ним один на один в комнате для конференций.
Копп никогда не говорил Вестервельту, что тот может быть уволен из-за донесения о пенангской операции. Ничего не объясняя, он просто сказал:
— Ты выиграл битву, Боб, но ты проиграл войну.
У Вестервельта состоялось еще две встречи — одна с адвокатом компании, другая с менеджером по кадрам. 20 июня, на четвертом месяце его трехлетнего контракта с Intel, его направили обратно в Пенанг. Ему дали чуть больше месяца на то, чтобы собраться и подыскать себе другую работу.
Спустя три недели Вестервельт позвонил старому приятелю Майку Феру, который в течение пяти лет был его боссом в компании Levi-Strauss, и сказал, что только что вернулся из Азии.
"Это было как гром среди ясного неба. Он позвонил и попросил разрешения остановиться у меня", — вспоминает Фер.
По приезде Вестервельт начал рассказывать Феру почти невероятную историю.
"Первым делом он заявил, что Intel пыталась его убить… При отлете из Малайзии его задержали малайзийские власти и предъявили обвинение в транспортировке наркотиков. Он сказал, что, если бы не знакомство с руководителем местной малайзийской таможни, его бы арестовали".
Вестервельт также привез с собой документальные свидетельства в подтверждение того, что ему предлагали участвовать в незаконной операции по фабрикации обвинений против невиновных покупателей чипов Intel.
"Он приехал ко мне с толстой папкой документов. Я перечитал их вместе с ним, поскольку скептически отнесся к существованию такой программы. Скептически потому, что мне казалось, что компания, имеющая такую репутацию и вес, как Intel, не станет марать руки. В этом деле существовал большой риск, не оправдываемый желанием прекратить кражи чипов".
"Он не солгал мне, — продолжает Фер. — Увидев документы, я поверил, что он на самом деле подвергался преследованиям со стороны собственной компании. Серия документов содержала переписку между ним и его американским боссом, из которой следовало, что Боб отказывался что-то делать и объяснял почему, а ответ из Intel был таков: "Нам не важно, что вы об этом думаете — просто выполняйте". Они никогда не признавали, что подобные действия были незаконными. Но если вы посмотрите на документы, которые он посылал, и на ответы, становится ясно, что между сторонами существовал конфликт".
Больше всего Фера поразил рассказ Вестервельта о том, как компания пыталась сфабриковать обвинение в транспортировке наркотиков. "В это было трудно поверить. Он не мог предъявить мне никаких доказательств… [но] по нему было видно, что он боится за свою жизнь. Раньше он всегда был полон бравады… Трудно поверить, что задержание при отъезде из страны, чего с ним прежде никогда не случалось, явилось простым совпадением. Здесь была какая-то связь. Я ему верил, определенно верил. Он объяснил мне связь между этими событиями. В его памяти все это было еще очень свежо. Имелись некоторые свидетельства, позволяющие обнаружить эту связь: в частности, о том, каким рейсом он улетает, знал только один человек — сотрудник Intel, который его увольнял. Это выглядело весьма подозрительно".
Отъезд Вестервельта из Пенанга состоялся вскоре после того, как малайзийский суд приговорил двух молодых австралийцев, обвиненных в транспортировке наркотиков, к смертной казни через повешение. Когда Вестервельт был готов к отъезду, рассказывал он Феру, Intel потребовала, чтобы он вернул на завод машину, так как она понадобилась инженеру, только что прибывшему с Филиппин. Ему обещали, что этот инженер отвезет его в аэропорт. За двадцать минут до вылета его самолета к нему подошли двое офицеров в штатском и попросили предъявить паспорт и ручную кладь. Его отвели в камеру для задержанных, и там он увидел других офицеров, вскрывающих его багаж. Опасаясь, что против него сфабрикуют ложное обвинение, Вестервельт вытащил из кармана визитную карточку старшего полицейского офицера и потребовал связаться с ним. Выслушав объяснения Вестервельта, старший полицейский попросил подойти к телефону арестовавшего его офицера. Через несколько минут Вестервельта проводили в самолет, вылет которого был задержан.
Являлась ли поразительная история, рассказанная Вестервельтом, правдой или нет, ясно было одно: в его характере произошли резкие и, видимо, необратимые изменения. После возвращения из Малайзии Фер увидел своего прежде неунывающего приятеля сосредоточенным на себе и охваченным страхом, что Intel доберется до него. Вестервельт, который живет теперь в Неваде, берет с собой в поездки пистолет. Он боится, что жизни его снова может что-то угрожать.
Вскоре после ухода из Intel Вестервельт подал в суд иск о незаконном увольнении. В своем иске он открыто обвинял компанию в том, что его уволили за раскрытие сведений об операции. В иске также говорилось что компания давала ему "противоречивые поручения" и "нереальные сроки", чтобы найти повод для увольнения, и что она "сообщила о нем малайзийской полиции ложные сведения, в результате чего он был задержан в местном аэропорту 31 июля 1986 года". В доказательство Вестервельт представил тайно сделанные магнитофонные записи относящихся к обвинению разговоров с сотрудниками Intel. Как ни странно, но этот процесс остался незамеченным обычно падкой на сенсации прессой Силиконовой Долины. Вопрос был урегулирован в январе 1989 года секретным соглашением, по которому Intel без огласки выплатила своему бывшему сотруднику некоторую сумму.
Боб Вестервельт был не единственным сотрудником отдела безопасности Intel, который своим отказом нарушать закон вызвал недовольство боссов. В числе таковых оказался и Терри Хьюдок, ранее работавший в Отделе специальных расследований ВВС.
Хьюдок пришел в Intel в феврале 1986 года. В то время как Вестервельт руководил безопасностью на азиатских предприятиях компании, Хьюдоку поручили вести расследования на Западном побережье. Поначалу он работал со стандартными ситуациями: мелкие обманные операции против теневых продавцов чипов, внеплановые проверки товарных запасов на заводах Intel, наблюдение за сотрудниками, чье поведение вызывало подозрения. Нередко расследования заканчивались лишь выяснением персональной неадекватности или личных проблем. Например, отдел безопасности выслеживал одного холостого сотрудника, который частенько задерживался после обеденного перерыва. Выяснилось, что в рабочее время он посещал стриптиз-бар, за что и был немедленно уволен.
Однако через пару месяцев Хьюдоку велели выполнить то, что шло вразрез с его совестью. Ховард Хантер, глава внутренней безопасности Intel, сказал Хьюдоку, что один из сотрудников подозревается в пьянстве на работе и попросил нового следователя обыскать рабочий стол и автомобиль этого сотрудника, чтобы найти доказательства употребления алкоголя. Хьюдок от удивления не смог сразу ответить отказом и только спросил Хантера, уместно ли это. Знает ли об этом Сэнди Прайс, член юридического отдела Intel, которая обычно занималась подобными вопросами?
— Мы не обсуждаем такие вещи с Сэнди Прайс, — отрезал Хантер.
Тем не менее Хьюдок смог устоять перед нажимом и не нарушил право того сотрудника на частную собственность. После этого случая за ним стал следить сотрудник безопасности Intel и Хантер пришел к заключению, что если проблема употребления алкоголя и имела место, она была не настолько серьезной, чтобы компания стала предпринимать какие-либо действия.
Тем временем Энди Гроув поставил перед следователями новую задачу. Бывший инженер Intel, явно страдающий психическим расстройством, написал серию странных писем Гроуву и другим высшим должностным лицам Intel. В своих посланиях инженер высказывал подозрения, что Гроув проигрывает доходы компании за игорными столами Лас-Вегаса. Он также заявлял, что любит дочь Билла Хьюлетта, одного из основателей Hewlett-Packard, и требовал назначить его президентом Intel, угрожая в противном случае поведать историю об азартных играх журналистам.
Некоторые письма он подписывал своим именем, а некоторые словами "Серебряная пуля". Был соблазн не обращать внимания на писаку и воспринимать его как безвредного психа, однако Энди Гроув считал, что инженер пытается преследовать его, и хотел, чтобы служба охраны Intel положила конец этим надоедливым посланиям. Босс Хьюдока Стив Копп воспринял требование Гроува как руководство к действию. Копп решил, что его работа в Intel зависит от того, сможет ли он избавить компанию от этого инженера.
Первоначально была предпринята попытка вступить в контакт с автором писем, который согласился встретиться с представителем Intel в парке богатого прибрежного городка Кармель, расположенного в часе езды к югу от Санта-Клары. На встречу с ним послали Роба Миллера, снабдив его микрофоном и магнитофоном, чтобы потом можно было воспользоваться записью в качестве свидетельства против психа. Но инженер на встречу не пришел, и Миллер целую неделю напрасно просидел в парке в надежде, что автор писем все же появится.
Когда же в конце сентября 1986 года была назначена вторая встреча в торговом центре Станфорда в Пало-Альто, Стив Копп решил сам пообщаться с автором писем. На этот раз инженер явился. Некоторое время они с Коппом беседовали, сидя в ресторане. Миллер и Хьюдок, слушавшие разговор на расстоянии при помощи радиомикрофона, не могли удержаться от смеха. Было ясно, что этот инженер просто сумасшедший.
Перед тем как пойти в ресторан, Копп организовал целую группу, ожидавшую прихода инженера. Копп приказал Хьюдоку дождаться, пока инженер вступит с ним в разговор, и в это время обыскать его машину, чтобы узнать, где тот живет и что у него еще на уме. Хьюдок решительно отказался; так же поступил и Леонард Болли, бывший офицер полиции, а ныне сотрудник отдела безопасности. Позднее Копп по радио передал им обоим, чтобы они ничего не предпринимали, так как заметил патрульную машину шерифа, въезжавшую на автостоянку торгового центра.
После встрёчи инженер уселся в свою машину и поехал на юг в Скоттс-Вэлли, небольшую общину недалеко от Санта-Круз. Пять следователей Intel устремились за ним. Когда инженер остановился в отеле Best Western, Копп приказал Миллеру снять там номер, желательно непосредственно под комнатой инженера.
В тот же день Копп велел Миллеру пробраться в номер, подкупив горничную, установить там "жучок" и порыться в бумагах, чтобы узнать о его банковском счете. Миллер, будучи моложе Хьюдока и не имея опыта официальной следственной работы, который подсказал бы ему, что порученное дело незаконно, согласился. Сначала он обратился к менеджеру отеля, показал ей свое удостоверение сотрудника Intel и объяснил, что, по их сведениям, инженер скрывает в номере огнестрельное оружие. Это был обман: истинной его целью являлся не поиск оружия, а осмотр вещей. Но этот рассказ, подкрепленный 50-долларовой банкнотой, помог убедить менеджера отеля оказать содействие. Затем Миллер обратился к горничной, как предлагал Копп, но, поскольку та все время стояла у двери, пока он осматривал номер, установить "жучок" ему не удалось.
В конце концов наступила развязка. У инженера, являвшегося гражданином Индии, истек срок действия американской визы, и Intel понадобилось всего лишь передать информацию об этом в соответствующие органы, чтобы его депортировали. Поток писем прекратился, и от Энди Гроува больше не поступало жалоб о том, что его преследуют. После отъезда инженера его машина каким-то чудесным образом оказалась у Стива Коппа.
Между тем Терри Хьюдок все равно критиковал руководство отдела безопасности и его обвинения начали раздражать и Стива Коппа, и Ховарда Хантера. В январе 1987 года Хантер вызвал Хьюдока к себе и сообщил, что его работа по рейтинговой системе компании оценивается как "не соответствует" или "минимально соответствует". Он выразил недовольство тем, что Хьюдок не смог завершить отчет об одном инциденте, связанном с безопасностью, а также упрекнул его в том, что в свободное время он работает на стороне. Хьюдок был взбешен; он воспринял действия Хантера как месть за отказы проводить незаконные, на его взгляд, обыски. Еще больше он разозлился, когда Хантер назначил ему "коррективные действия" — соглашение в рамках кадровой политики Intel, когда плохо справляющемуся со своими обязанностями сотруднику давали фиксированный срок для исправления, угрожая увольнением, если тот не добьется оговоренных целей. Хантер дал Хьюдоку несколько дней на то, чтобы подписать письмо о согласии с обоснованностью коррективных действий, пригрозив в случае отказа уволить его немедленно.
31 января Хьюдок нанес ответный удар. Он подготовил докладную записку на имя Энди Гроува и Гордона Мура, копии направил Дику Ваучеру, вице-президенту Intel, в чьем ведении находился отдел безопасности, и Сэнди Прайс из юридического отдела Intel. В записке он отрицал обоснованность претензий по поводу его плохой работы и выдвинул ряд новых обвинений в адрес членов отдела безопасности Intel.
В числе прочего Хьюдок утверждал, что ему и его коллегам приказывали водить в рестораны за счет компании должностных лиц полиции и органов принуждения, чтобы получить разрешение на неправомочные проверки криминального прошлого. По его словам, Intel осуществляла проверки лицензионных плат через департамент автотранспорта в обход обычных легальных процедур, предполагающих автоматическое уведомление водителя о проведении проверки. Хьюдок обвинял Intel в проведении незаконных проверок как сотрудников, так и посторонних с использованием компьютерного терминала, принадлежащего Кредитному союзу Intel (внутреннему финансовому органу, который предоставлял услуги персоналу), для того чтобы узнать, сколько денег у людей, находящихся под следствием, и на что они их тратят.
В заключение Хьюдок выразил желание уйти в небольшой отпуск, а затем перевестись в другое подразделение Intel.
Прежде чем отправить докладную записку, Хьюдок попросил встретиться с ним Сэнди Прайс. Когда она пришла, он вручил ей копию.
— Кто еще знает об этом? — спросила она.
Хьюдок ответил, что, пока они разговаривают, записку отнесут в кабинеты Гроува и Мура.
Докладная записка дала немедленный результат. Хьюдока отправили в оплачиваемый отпуск на семь недель, пока компания будет расследовать его обвинения. Во время расследования адвокату Хьюдока позвонили из Intel и предложили выплатить Хьюдоку выходное пособие в размере жалованья за полтора года, если он уйдет, не поднимая шума. Хьюдок, для которого важнее была работа, а не компенсация, ответил, что не согласится на меньшее, нежели жалованье за десять лет.
25 марта Сэнди Прайс прислала Хьюдоку письмо. По поводу обвинения его босса в том, что Хьюдок занимается работой на стороне, говорилось в письме, следствие не нашло "никаких доказательств, чтобы потребовать дисциплинарных действий". По поводу выполнения обязанностей, писала она, план коррективных действий оказался "оправданным, так как имелось явное расхождение между ожидаемой и фактической производительностью. Однако выяснилось, что здесь могло иметь место неудовлетворительное руководство со стороны вышестоящего лица. Чтобы восстановить справедливость по отношению к обеим сторонам, мы отменяем план коррективных действий". По поводу же обвинений в незаконных действиях, составлявших основное содержание записки Хьюдока, не было сказано ни слова. Гроув и Мур вообще не ответили на записку, хотя она была в первую очередь адресована им.
В итоге Хьюдок, не без помощи Прайс, был переведен на другое место — в отдел внутреннего аудита компании, но только после того, как послал еще одно письмо, напоминающее, что обвинения против него "были составлены в рамках преднамеренного плана с целью избавиться от меня, поскольку я отказался от выполнения некоторых функций, которые, по моему глубокому убеждению, являются неблаговидными, неподобающими и потенциально незаконными".
Хотя Хьюдок довольно успешно справлялся со своими обязанностями на новом месте, а Прайс заверила его, что Хантеру и Коппу приказано больше не вступать с ним в контакт, спустя некоторое время он понял, что за него вновь взялись его бывшие руководители из отдела безопасности. В октябре 1987 года Хьюдок обнаружил, что из его пишущей машинки IBM пропала лента. Это его очень встревожило: ленты пишущих машинок IBM в то время изготавливались из покрытых углеродом длинных пластиковых полос, которые по мере печатания перематывались от одного края к другому. Поскольку его лента, в отличие от традиционных фабричных, была одноразовой, прочитать ее не составляло большого труда.
Роб Миллер, все еще работавший в отделе безопасности, хорошо знал, что случилось, и, не теряя времени, предупредил Хьюдока. "Они вновь пытались доказать, что он работает на кого-то другого или просто на стороне, — вспоминает Миллер. — Они сняли… ленты с его машинок, и какой-то парень из Орегона забрал их… чтобы прочитать".
Хьюдок снова подал руководству Intel гневную жалобу. Однако его проблема разрешилась только тогда, когда он получил предложение перейти на работу в компанию Business Risks International. Боб Вестервельт, в то время судившийся с компанией по поводу своего незаконного увольнения, считал, что новая работа была организована самой же Intel, которая нашла изящный способ заставить неудобного ей "доносчика" уйти. Он предупредил Хьюдока, что его пытаются купить. Но Хьюдоку новая работа показалась интересной, и он ушел из Intel, не подавая на компанию в суд.
А что же Хантер, Копп и Зиецке? Через полгода после ухода из Intel в National Semiconductors Зиецке уволился оттуда и стал консультантом по безопасности в партнерстве с бывшим коллегой. Он до сих пор продолжает работать с Intel на правах консультанта. Тем же, по сведениям из источников, близких компании, занимаются Копп и Хантер.