В тыл врага

В тыл врага

Покинули временный лагерь. Вокруг труднопроходимый, засыпанный глубоким снегом лес. Идем очень медленно, часто останавливаемся: то перегруженная волокуша свалится на бок, то ждем разведчиков, уточняющих правильность маршрута.

На лесных участках пути столько снега, и он такой рыхлый, что люди буквально барахтаются в глубоких сугробах, ползут на четвереньках, таща за собой волокуши. Кое-кто надевает веревки на плечи, как лямки вещевого мешка, чтобы освободить руки. Но и это не ускоряет движения. Тем не менее мы подбадриваем друг друга шутками.

Усталость чувствовалась особенно сильно к концу перехода. Неудержимо хотелось спать. Вот кто-то пошатнулся, качнулся в сторону, потом вперед. Не удержался и, свалившись в снег лицом, остался лежать. К нему подошел Николай Голохматов, слегка ткнул лыжной палкой в спину и сказал:

— Эй, «суворовец», вставай, еще не привал!

Однако упавший лежал, словно не слышал.

— Да ты что? — склонился над ним Николай. И вдруг послышался его удивленный возглас: — Ребята, он уже храпит!

Отряд остановился. Растолкали уснувшего, поставили на ноги. Это был Андреев.

— Леха, как же ты умудрился? — интересовались товарищи.

Андреев со вздохом разлепил глаза, широко зевнул. Поправил вещевой мешок, обидчиво буркнул:

— Ну, нашли забаву?! — И пошагал в голову колонны, снова покачиваясь из стороны в сторону…

В четыре часа утра остановились на вторую дневку.

За ночь прошли всего десять километров. Бажанов расстроился. Ходил по лагерю, внимательно наблюдал, как люди устраиваются на отдых, хмурился. Потом присел на пень, накрылся плащ-палаткой, развернул на коленях карту. Подсвечивая себе фонариком, долго «шагал» по карте ножками раздвинутого циркуля. Затем пригласил к себе командиров отделений. Пока люди собирались, с горечью сказал мне:

— Комиссар, ты понимаешь? Это же катастрофа!.. Необходимо срочно что-то делать! Подошел Рогожин, доложил:

— Товарищ старший лейтенант, все здесь, кроме Голохматова. Он еще не возвратился из разведки. Бажанов обратился к командирам:

— Товарищи, если и дальше мы будем ползти с такой скоростью, то в район нашей работы не доберемся и до распутицы. А послезавтра апрель. Что будем делать? Может, оставить часть груза и дальше идти налегке?.. А что мы можем оставить? Только ВВ и мины… Но это же наш хлеб! Без них мы окажемся там как без рук.

Командиры молчали. Они хорошо понимали старшего лейтенанта, который мог бы просто приказать ускорить движение отряда, и никто бы не возразил. Но он хотел, чтобы люди сами высказались, дали совет.

— Разрешите мне, товарищ старший лейтенант, — попросил Алексей Моргунов, вставая на ноги.

— Говори.

— Я думаю, товарищи, что необходимо уплотнить время. Во-первых, укоротить дневки. Во-вторых, лучше разрабатывать маршрут каждого перехода.

— Алексей прав, — поддержал Моргунова Борис Галушкин. — На дневку останавливаться позже, а кончать ее раньше. Вот и появится дополнительное время.

— Да и скорость отряда можно увеличить, — добавил Моргунов.

Командир отряда облегченно вздохнул, согласно кивнул, спросил:

— А как люди? Выдержат?

Моргунов облизал потрескавшиеся губы, оглядел собравшихся, ответил уверенно:

— Мы же спортсмены, знаем, какие физические резервы таятся в человеческом организме. Надо только захотеть и мобилизоваться.

— Спасибо, ребята, — просто сказал командир отряда, улыбнулся. — Ну а теперь отдыхать.

…Собрались в путь гораздо раньше вчерашнего.

На ходу размялись, согрелись. Все уже знали о решении двигаться быстрее, поэтому шли молча, как на длинной спортивной дистанции, экономя энергию и силы.

Словно безмолвные призраки, двигались мы в метели. Морозный ветер обжигал лица, швырял и бил колючей крупой. А вокруг — снег, снег, снег… Люди на ходу хватали его горстью, совали в рот, охлаждали им лица.

Час прошел, как мы в пути. Кончился и второй, а мы все идем и идем. Отдыхали только в минуты вынужденных остановок, когда надо было уточнить: верно ли держим курс? Все ли спокойно впереди?

В авангарде отряда дозорные. То в голове, то в хвосте колонны отряда появляется старший лейтенант, плотный, невысокий. За ним как тень следует Иван Рогожин. Усатый, широкогрудый, лицо кирпичного цвета. Мастер спорта и неоднократный призер чемпионатов страны по лыжам, он адъютант командира отряда.

— Подтянись! Давай, давай! Шире шаг! — подбадривал старший лейтенант.

Хотя я и обладал значком второй ступени ГТО, мне очень тяжело было идти в ту ночь наравне с ребятами. Ведь все они спортсмены, хорошо знавшие, как экономнее использовать каждое движение, как регулировать дыхание. А вдобавок, многие моложе меня на несколько лет. Как я мысленно благодарил тогда студента второго курса Московского института физкультуры Франца Белинского, минера, который на фронте под Москвой (в минуты затишья) учил меня, южанина, правильно ходить на лыжах.

Но после третьего часа пути даже хорошие лыжники начали уставать. Командир дал отряду отдых — минут пять-семь, не более.

Мы спешим навстречу неизвестности, поэтому крайне осторожны и бдительны. Подальше обходим населенные пункты. Нередко лежим неподвижно в снегу, коченея от холода, пока разведчики ищут более удобный и безопасный путь. И так всю ночь. Только, когда утренняя заря зажгла восток, измученные, мокрые и голодные, мы забрались в лесную чащу и весь день терпеливо ждали наступления следующей ночи, не разводя костра.

Сейчас мы еще не могли начинать войну с оккупантами. Ведь о нашем рейде в тыл врага было информировано командование Западного фронта. И теперь при планировании своих военных операций оно учитывало и наши боевые возможности, надеялось на нас.

И мы торопились достичь цели, пока стоят морозы и можно идти на лыжах. Но весна брала свое, днем солнце плавило снег и на лесных опушках все чаще попадались проталины, под ногами хлюпала талая вода.

Следующая ночь была еще труднее. Ведь в отряде на каждого человека приходилось более 80 килограммов груза. Несли его в вещевых мешках, тащили на волокушах. Вскоре из строя стали выходить истершиеся о неровный наст лыжи. Все меньше оставалось исправных волокуш. Движение отряда замедлилось. Что делать?

— А ну-ка, Иван, поддержи! — обратился широкоплечий парень к старшему минеру отряда Домашневу.

Подошел к ящику, потрогал его руками, как штангист пробует гриф штанги, выйдя на помост. Ящик был сделан добротно, — бока его гладкие, без единого выступа, не за что ухватиться.

— Да ты что, Володя?.. В нем чистого весу сто кило!

— Ничего, давай попробую!

Это был Владимир Крылов. Крякнув, он рывком взвалил на плечи ящик с толом. Постоял минутку, поудобнее уложил груз на плечах и медленно побрел вперед. Алексей Моргунов, Сергей Корнилов, Иван Мокропуло, Павел Маркин, Виктор Правдин, Алексей Андреев, Александр Назаров и другие лыжники последовали примеру молодого коммуниста. Они брали на плечи тюки, тяжелые ящики и шли за Крыловым. Пройдя метров сто, возвращались за новым грузом. Так двигались мы всю эту ночь.