Глава XIX

Глава XIX

Говоря о МиГ-27 нельзя не вспомнить о командировке, связанной с продажей этого самолёта для одной из дружественных нам стран.

Это было весной 1982 года. Во главе группы военных специалистов по МиГ-27М я был командирован в Среднюю Азию, где около г. Фрунзе (сейчас Бишкек) находился Центр по подготовке лётчиков из стран Индокитая, Африки и Ближнего Востока. Туда же прибыла и делегация Индии, возглавляемая начальником индийского испытательного Центра с группой авиационных инженеров. Вместе с ним был и лётчик-испытатель этого Центра Р. Шарма, ставший через два года первым космонавтом своей страны. Лидера делегации все звали «Командором». Сухощавый мужчина лет пятидесяти, он окончил школу лётчиков-испытателей в Англии, летал на истребителях Франции, США и, естественно, СССР. Ему было что сравнивать. Представитель Управления по экспорту вооружения объяснил нам нашу задачу: убедить покупателей, что предлагаемый самолёт не модификация, а совершенно новый тип.

— Но это невозможно, — возразил я, — у них уже есть МиГ-23БН.

— Таковы указания, мы должны продать этот самолёт как можно дороже.

Целую неделю мы читали лекции по конструкции, системам и вооружению самолёта, которого даже не показывали. Пожелания Командора вначале взглянуть на это «чудо», были отвергнуты со словами: «Начнёте летать увидите».

— Вы уж слишком не усердствуйте, — говорил я своим специалистам, — мы за политику не отвечаем, но краснеть от стыда тоже не хочется.

Чувствуя, что им «вешают лапшу на уши», индусы уже не верили тому, что им рассказывали. Моё слабое знание английского языка всё же позволяло кое-как общаться с индусами без переводчика. Через некоторое время между нами установились, можно сказать, дружеские отношения. Мне удалось убедить Командора, что не всё так уж плохо, что этот самолёт имеет определённые преимущества перед его предшественником. Я с волнением ждал первого выезда на аэродром, понимая, что индусов ждёт некоторое разочарование. Однако они показали себя настоящими интеллигентами. После того как с самолёта были сброшены чехлы, воцарилось всеобщее молчание. Командор, обойдя вокруг него, только и сказал, усмехаясь:

— Он очень похож на МиГ-23БН.

Лётчикам была предложена небольшая программа переучивания из трёх полётов. Слетав с каждым на учебно-боевом самолёте МиГ-23УБ, я показал в воздухе уменьшение скорости до нулевой при выполнении фигур «колокол» и «поворот на горке», чем лётчики были в немалой степени удивлены и восхищены.

В период этой встречи я убедился, насколько мы все воспитаны в какой-то сверхсекретности и сверхбдительности, доходящих до смешного. Например, на мой вопрос, где базируется в Индии испытательный Центр, Командор без колебаний указал мне его место на карте. Я же, отвечая на аналогичный вопрос, задёргался, как рыба на крючке и пробормотал что-то, упомянув Москву. Однажды к нам прилетел А. В. Федотов, и Командор завёл с ним разговор о МиГ-29, желая услышать от шеф-пилота что-нибудь новое, интересное. И надо было видеть, как всемирно известный пилот всемирно известной фирмы, бледнея и краснея в присутствии представителя ГРУ, пытался объяснить, что ему ничего не известно об этом самолёте.

— Странно, — улыбнулся Командор. — А у нас, в Индии, на каждом углу можно купить журнал с фотографиями МиГ-29 и его лётно-техническими характеристиками.

Федотов вынужден был смущённо развести руками.

Несмотря на разные интересы «продавцов» и «покупателей» мы по-человечески тянулись друг к Другу, проявляя интерес к жизни, обычаям и культуре другого народа.

Однажды утром я вошёл в зал, где все уже завтракали, раскрасневшийся от быстрой ходьбы. Командор, с любопытством глядя на меня, спросил:

— Вы, наверное, по утрам бегаете?

Не удержавшись от соблазна немного разыграть наших гостей, я ответил:

— Нет, я только что из бани.

— Из бани, — медленно протянул Командор с таким растерянным и удивлённым видом, что у меня еле сил хватило, чтобы не улыбнуться. — Вы что же, по утрам ходите мыться в баню?

— Почему же по утрам? Я иду вечером, после ужина, — с невозмутимым видом, усаживаясь за стол и оглядывая всех присутствующих, ответил я. Индусы смотрели заинтересованно, а наши инженеры отворачивали лица, чтоб не расхохотаться.

— Вы хотите сказать, что паритесь в бане всю ночь?! — изумлённо воскликнул Шарма.

— Я вырос в Сибири. И отец мой, и дед — сибиряки, а они любят попариться от души, — пояснил я своему новому другу.

— А как же Вы летаете, если ночью не спите? — недоверчиво спросил Командор.

— Почему не сплю? Попаришься, кружку пива выпьешь, часок отдохнёшь и снова идёшь париться. Так ночь и проходит. Зато утром и силы, и бодрость, и аппетит, — закончил я, всем своим видом демонстрируя правоту своих слов.

— Мы слыхали, что русские любят париться, но чтобы всю ночь… — больше с удивлением, чем с недоверием произнёс Шарма.

Мне показалось, что я убедил индусов, но не до конца. После ужина, когда я стоял и разговаривал с Командором, мимо прошёл лётчик с серийного завода, выпускавшего МиГ-27.

— Ты когда придёшь в баню? — спросил он на ходу.

— Готовь веник, я долго не задержусь.

Объяснив собеседнику, что мне пора идти париться, я взял в номере полотенце и, провожаемый всё ещё удивлённым взглядом индуса, торопливо ушёл.

Мы действительно парились каждый вечер и возвращались поздновато, когда уже все спали. На следующее утро я проспал и прибежал в лётную столовую, когда уже все завтракали. Открыв дверь, увидел обращённые ко мне весёлые и восхищённые глаза индусов.

— С лёгким паром, — еле выговорил по-русски с сильным акцентом Шарма.

— Спасибо. Хочешь попробовать?

— Хочу, но боюсь, — чистосердечно признался будущий космонавт, — дома буду рассказывать — никто не поверит.

— Но у тебя же есть свидетель, — с улыбкой показал я на главу делегации. Командор утвердительно закивал головой.

Через несколько дней мы расставались, не зная, что через два года встретимся снова на подмосковном аэродроме Кубинка. Я — чтобы выполнить показательный высший пилотаж для делегации Индии на МиГ-29. Командор чтобы впервые слетать на этом самолёте и дать своё заключение о закупке первой партии.

В тот день мы встретились после того, как каждый из нас сделал своё дело. Этот суховатый и сдержанный по характеру человек шёл ко мне с открытой радостной улыбкой, жестом остановив двинувшегося к нам на помощь переводчика.

— Не нужно, это мой старый учитель. Мы хорошо понимаем друг друга.