Глава 29

Глава 29

Война катилась по чеченской земле…

Командир Абубакар Магомадов вместе со своими бойцами подбил в Зонах 38 единиц бронетехники, за что получил от Джохара именной пистолет. Во время следующего боя на посту 9 русских было убито, один сбежал, другого взяли в плен. Начали уходить в лес. Пленный, как и все при переходах, нес оружие. Он был капитаном и родственником генерала Пуликовского. Быстрой пружинистой походкой к ним подошел Руслан Гелаев, который имел обыкновение во время переходов идти впереди колонны, обходить ее, проверяя, нет ли отставших бойцов, и опять отрываться далеко вперед.

— Это наш главнокомандующий юго-западного фронта — пояснили капитану. — Сейчас быстро надо уходить, пока нас не обстреляли артиллерией.

— А далеко идти? — спросил пленный.

— 18 километров. Гелаев пошел первым.

— Ну, если ваш главнокомандующий так ходит, — удивился пленный, — то мы вас точно не победим. У нас даже капитанов на машинах возят!

Тем временем во время закупки подствольников в плен к федералам попал один из бойцов Абубакара. Деньги отдал (500 тысяч рублей за один подствольник), как договорились, но его обманули, задержали на следующем посту. Защищаясь, он убил на посту солдата, второго ранил, его тоже ранили в руку. Абубакар быстро договорился об обмене своего бойца на пленного капитана. Но к нему пришел посыльный от Джохара, поступил приказ: подождать, на этого капитана, генеральского родственника, нужно поменять еще двух человек. Абубакар боялся опоздать с обменом, на следующий день его раненого бойца должны были отвезти в Моздок, а оттуда живыми не выпускают, и, на свой страх и риск, он обменял капитана на своего бойца. Как только Абубакар вернулся после обмена, к нему приехали и сообщили: «Вызывает Джохар!» «Не поеду, — ответил Абубакар. — Он меня съест». Абубакар слышал, как в пылу гнева Джохар иногда «распекал» провинившихся. «Иди, иди, а то хуже будет». Пришлось идти. Когда Абубакар вошел в укрытие к Джохару, тот, приблизившись к нему, вдруг неожиданно шутливо ткнул его кулаком в правый бок. Но натолкнулся на «Макаров», посмотрев на ободранную кожу, приложил пальцы к губам…

— Что у тебя там? — серьезно осведомился Джохар.

— «Макаров», подаренный лично Президентом за уничтоженные в Зонах 38 бронетранспортеров — четко отрапортовал Абубакар.

Джохар стоял, задумчиво покачиваясь с носков на пятки.

— Ничего, скоро у всех командиров «Стечкины» будут. А зачем капитана за одного бойца отдал?

— Он, знаешь, какой парень! Диплом с отличием об окончании экономического факультета имеет.

— Молодец! За нашего одного воина 200 генералов отдать не жалко. Один наш солдат тысячу российских солдат стоит!

На следующем Совете Джохар, как и все, при входе разулся. Его бутсы принесли и поставили за его стулом. Джохар приказал, чтобы их отнесли в прихожую. Абубакар незаметно передвинул ботинки за кадку с пальмой. Когда совещание закончилось, кинулись искать обувь Джохара — не нашли! Командир, у которого проводился военный совет, заметался. «Ничего, я в шерстяных носках по снегу пойду, — успокаивал его Джохар. — Они у меня теплые». Но через несколько минут тот принес такие же, новехонькие штатовские ботинки 41-го размера. Джохар примерил: «Немного жмут. Ладно, я так пойду». Тут Абубакар, улыбаясь, вытащил из-за пальмы бутсы Джохара. «А новые я себе возьму! У меня как раз 41-й размер, мои совсем развалились». Джохар громко рассмеялся и хлопнул его по груди: «Молодец!»

Военные будни шли своим чередом. Джохару сказали, что привели коней. Они вышли во двор, чтобы поехать в горы. Когда к Зелимхану и Джохару подвели норовистого молодого коня, Зелим сказал: «Этот конь может понести, нужно поспокойней». Джохар подошел к коню, положил свою ладонь на его спину и, даже не коснувшись стремян, в одно мгновение взлетел на него и поскакал вверх, в гору. Через несколько минут он уже исчез из виду. Спешно догоняла его охрана, ругался потихоньку грузный Абу Арсунукаев, торопливо взгромождаясь на коня.

За Итум-Кале, в сторону Шароя, высоко в горах был маленький поселок Альпийский. Далеко оторвавшись от других домов, сразу на обочине дороги, стоял простой сельский домик, в котором жили двое стариков, муж и жена. С незапамятных времен потерявший ногу старик скакал на костыле по селу и у себя в доме. Однажды рано утром он разбудил старуху: «Сегодня ночью к нам приходил Джохар». Старуха начала смеяться: «Совсем, старый, из ума выжил…» Все в селе узнали эту историю и начинали перешептываться и улыбаться, когда одноногий старик уже в который раз рассказывал, как к нему «приходил» Президент, «говорил» с ним и даже «похлопал по спине». Никто старику не верил. Он загрустил и часто сидел у окна, глядя на дорогу. Прошло несколько недель. Во время очередного рейда по горам, проезжая мимо покосившегося домика на обочине, Джохар остановил коня. «Я сейчас», — сказал он и направился прямиком к старому дому. Тихонько постучал, потом приоткрыл дверь. Сидящий у печи старик вскочил на ногу забыв про костыль, пулей оказался рядом с Джохаром. Президент улыбался: «Что, старый, ждал меня?» — Обняв хозяина, бережно усадил его на скамейку, похлопал по спине. Лицо старика озарила улыбка, морщины разгладились. «Чаем угощать будешь?» Старик позвал старуху, никто не отзывался, поскакал в другую комнату. Она лежала на полу в обмороке. Когда пришла в себя, чтобы убедиться, потрогала рукой Джохара. «Говорил я тебе! — подбоченясь, на одной ноге «гоголем» стоял над ней старик. — Сама, старая, из ума выжила! Налей Президенту чай!»

Война шла уже несколько месяцев. В середине января под непрерывной бомбежкой был оставлен Президентский дворец, через два месяца пришлось оставить Грозный. Армия президента Дудаева, состоящая большей частью из ополченцев, перешла к партизанским действиям. Лозунг: «Земля должна гореть под ногами оккупантов» — претворялся в жизнь, и она горела. Чеченцы взрывали поезда, мосты, таранили набитыми взрывчаткой машинами штабы и колонны российской бронетехники. И чем дольше продолжались военные действия, тем больше было уверенности в победе.

За Джохаром шла усиленная охота, плакаты с его фотографией и обещанной наградой в 1 миллион долларов, расклеенные на заборах и стенах домов, трепал и уносил ветер. В конце мая 1995 года по селу Ярыш-Марды, где по разведданным ФСК находился «мятежный Президент», был нанесен мощный артиллерийский и авиационный удар. Джохар за два дня перед бомбежкой успел перебазироваться.

Мне с дочкой, снохой и младшим сыном в марте пришлось уехать из Орехово. Бомбили уже и это село. То и дело мы убегали прятаться в подвал, унося вместе с «ага» (люлькой) шестимесячного первенца Дануси. Незадолго перед этим Джохару привезли показать внука. Увидев Дени, он очень обрадовался. Страх, который нам пришлось пережить в машине, когда ее носило из стороны в сторону (совсем рядом стреляла артиллерия), сразу пропал. Дени заснул на его руках, и иногда вздрагивая от глухих ударов, проспал до самого вечера. Ни у кого на руках он никогда не засыпал, только в своей люльке. У Джохара занемели руки, но он только улыбался и так не отдал внука до самого нашего отъезда. Теперь он был от нас отрезан линией фронта.

Выступая по НТВ, Джохар, как всегда, не унывал, смеялся над растерянностью российского правительства, не знающего, как выпутаться из партизанской войны, в которой они увязли надолго. «Что мне делать с такой огромной массой вооруженных людей? Нет, мне нужна война!» — Джохар своим смехом просто уничтожал врагов! Но только тот, кто его хорошо знал, мог сказать, что ему стоил этот смех. «Хоть крови полон рот, честь береги, не сплевывай, чтоб видели враги».

Перед самым нашим отъездом мне удалось перебраться через линию фронта и ранним утром встретиться с Джохаром. Он только что вернулся из очередного ночного рейда и весь светился, дышал утренней свежестью горных вершин, лицо его было розовым, глаза блестели. И сразу начал рассказывать о том, что увидел в весенних горах: «Прекрасна чеченская земля! Жаль, что ты ее сейчас не видела.»

И опять он шутил, снисходительно называя российские спецслужбы ФСК, устроившими за ним охоту, «фанерно-спичечным комбинатом», а депутатов Государственной Думы — «думцами». «А думцы все заседают? Но ничего они сейчас не решают и решить, при всем своем старании, не могут. На нашей крови, как вампир, оживает российская империя!»

Его игра со смертью напоминала мне отчаянный танец смельчаков, которые выходили на площадь Свободы под пикирующими бомбардировщиками, бросая вызов стальной армаде и самой смерти — прекрасные в своей мужественности. «Народ — моя армия», — нередко повторял Джохар, и сам был его неотъемлемой частью.

К тому времени вся наша семья была объявлена в розыск. Не так давно по местному телевидению показали фотографии Даны, Мовсуда и его младшей сестры Зухры, с соответствующими комментариями. Старший брат Джохара, Махарби, всю жизнь проработавший простым таксистом, был уже арестован. Нам нужно было как можно быстрее уезжать, чтобы не стать заложниками Кремля, еще одним способом давления на Президента. Мы уехали из Ичкерии. Трудным был этот путь. А в середине лета у Джохара появился еще один внук, Самад, и маленькая внучка Камила. В Прибалтике через месяц была написана и напечатана в газетах и журналах моя большая статья «Идут бараны, бьют в барабаны…» Я отправила ее по почте знакомым в Москву с просьбой передать в «Известия», но, к сожалению, они ее не получили. Статья вернулась обратно.