Глава 13

Глава 13

1992 год — год путча в Грузии, год свержения российскими спецслужбами неугодного Москве грузинского президента Гамсахурдиа, завершился быстро. Звиад не хотел крови и ушел сам. Никто на всем Кавказе не предоставлял ему и его семье политического убежища, все боялись могущественного северного соседа. Приняла его только Чеченская Республика. Семье Гамсахурдия была предоставлена Президентская резиденция на улице Чехова, в которую мы собирались перед этим переехать. Убитая горем Манана, жена Гамсахурдиа, завернувшись в большой серый платок, лежала на диване и называла трусами всех грузинских мужчин. Подошел Гамсахурдиа, высокий, представительный мужчина с благородными красивыми чертами лица. Заметив мое невольное удивление, мягко объяснил: «У нее просто нервный срыв, она больна». Своими непринужденными светскими манерами он напоминал мне дворянина.

Это был большой и очень умный человек, впрочем, никогда без нужды не афиширующий своих познаний. Но было еще что-то необъяснимое в каждом его движении, в грустном молчании, в печальных карих глазах — во всем чувствовалось что-то нездешнее, очень далекое от нашей грешной земли. Мужественно, без всяких громких слов, он приносил себя в жертву, спасая свой народ. «Вы правильно выбрали цвета национального флага, — сказал он, когда мы заговорили о знаках, теме, интересующей меня уже давно. — У вас все хорошо закончится. Большое зеленое поле ислама и жизни наверху, поэтому вы победите. Наш флаг вишневого цвета крови, наверху заканчивается черной полосой — это цвет траура. Я сожалею, что раньше не знал об этом». Джохар подолгу беседовал с ним и многому учился. Гамсахурдиа был старше его и в политической борьбе был далеко не новичком.

12 марта 1992 года в Грозном открылась сессия грузинского парламента, которую открыл президент Звиад Гамсахурдиа, гостем парламентариев стал Джохар Дудаев. На следующий день, 13 марта, парламент Грузии, помимо прочего, принял постановление о признании независимости Чеченской Республики. Неустанно Джохар торопил законотворческую деятельность, и 12 марта 1992 года парламентом Чеченской Республики была принята Конституция ЧИР. Россия в то время свою конституцию еще не создала.

Указ о назначении министром МВД Салмана Албакова вызвал бурю в официальном собрании МВД. Лица, которые претендовали на эту должность, заранее не собирались подчиняться ни президенту, ни парламенту. Настроения милиции усиленно «подогревались» Москвой — слишком долго чеченская милиция подчинялась ей. На следующий день, 29 марта, оказалось, что парламент отменил Указ президента. Зелимхан выступил по телевидению и объяснил ситуацию: «На завтра вооруженные группы оппозиции готовятся произвести путч… и Москва надеется, что это будет сделать так же легко, как в Грузии».

Колонна автобусов с «путчистами» прибыла из Надтеречного района и попыталась захватить телевидение и радио. Москва, организовавшая эту колонну, уже передала дезинформацию о захвате «оппозицией» власти в Грозном и предстоящем подписанием Доки Завгаевым Федеративного договора от имени Чеченской Республики.

Гвардейцы быстро освободили Дом Радио, депутаты парламента Иса Арсемиков, Ю. Хантиев, Ю. Сосламбеков отправились с делегацией на телевидение. Старики, совершавшие зикры, пошли туда же. Прозвучали выстрелы, первым упал окровавленный старик, затем двое молодых людей. Возмущенный народ смел засевших на телевидении «горе-путчистов», некоторые из них выскочили в окна, другие убегали к реке, выбрасывая оружие.

На многотысячном митинге 1 и 2 апреля на площади Свободы народ принял Обращение к президенту и парламенту, требуя провести расследование преступлений, совершенных против чеченского народа реакционными силами, агентами Российской империи, принятия чрезвычайных мер по пресечению разгула преступности. «Требуем проведения аттестации всех должностных лиц, где назначение или выборы ранее согласовывались с партийными органами, особенно в судебно-следственных органах». Обращение выражало поддержку президенту и парламенту. А Манана, с грустью посмотрев на меня, сказала, что в Грузии «так же начиналось».

Ночью Джохару приснился сон: его умершая мать, взяв его за руку, подвела к какой-то черной дыре в земле, рядом стояли российские солдаты. Вместе с нани (так мы называли мать Джохара) он спустился вниз и увидел груду ржавого оружия. По нему ползали змеи, одна из них подползла к его ноге и хотела укусить, но нани незаметно наступила на змею ногой и раздавила. «Даже после смерти она оберегает меня», — сказал Джохар, когда проснулся.

Россия, наконец спохватившись, поняла, что сама вооружила чеченский народ. Провокации ее спецслужб не заставили себя ждать. Начались массовые грабежи воинских складов с оружием. Мы просыпались от перестрелок. Звонил телефон, Джохару докладывали: опять нападение на очередной склад. Срочно поднимали президентскую гвардию, самых верных народу и президенту людей. Срывались с постов и мчались на помощь гвардейцы. И как бы тщательно воинские склады ни охранялись, толпы безоружных людей, подстрекаемые провокаторами, шли во весь рост, прямо под огонь автоматов. Они хорошо знали, что охрана не будет стрелять в свой народ, и не ошибались. Пули, пролетая над их головами, огненными, трассирующими лентами прошивали ночное небо, не причиняя нападающим вреда. Оружие увозили и тщательно перепрятывали, пока его не находили снова. И опять нападение, драка, часть оружия исчезала. Пришлось Джохару самому заняться этим делом.

В республике объявился новоявленный «святой» Адам Дениев, владеющий гипнозом. Был случай, когда он настолько убедил наивных верующих людей в своей животворной силе, что один из них, шестнадцатилетний подросток, выстрелил в себя, твердо веря в то, что Адам потом его оживит. Когда родственники начали просить Адама вернуть мальчика к жизни, Адам подошел к трупу и что-то пошептал ему на ухо. Потом приложил ухо к его губам и произнес: «Он сказал, что попал прямо в рай, где ему так хорошо, что он не хочет возвращаться на эту грязную землю…»

Люди Адама работали на ФСБ, и говорят, что они по его приказу расстреляли впоследствии «Красный крест» в селе Новые Атаги. В 1998 году руководство Службы национальной безопасности ЧРИ официально обратилось к руководству силовых структур России выдать Адама Дениева, подозреваемого в причастности к целому ряду преступлений, убийств и похищений людей на территории ЧРИ с 1991 года, в том числе и в Новых Атагах в 1996 году, а также к похищению и убийству В. Кан-Калика и А. Бислиева. Кстати, осенью 1998 года у людей Адама Дениева была захвачена отснятая ими видеокассета, которую В. Путин демонстрировал в 1999–2000 годах на Западе как доказательство преступлений (похищения и убийства людей) боевиками.

А пока республику раскачивали три кита, на которых должно опираться всякое уважающее себя государство. И больше всего в этом преуспела законодательная власть, исполнительная явно за ней не успевала, а судебная вообще плелась где-то в хвосте. Парламент принял закон о местном самоуправлении, были проведены выборы в органы местной власти, но закон оказался слишком поспешным и потому провокационным. Каждый местный руководитель сразу стал считать свой район своей вотчиной и перестал подчиняться президенту. Они заявили, что президент и они имеют одни и те же права, так как они тоже избраны народом. Парламент тоже почти по каждому вопросу конфликтовал с президентом, иногда принимая законы так быстро, что можно было подумать, делал это специально, чтобы поставить президента перед свершившимся фактом. Никто не возражал, когда Ингушетия выразила желание отделиться. Не хотите быть вместе, пожалуйста! «Полная свобода, никакого насилия!» — известная фраза Джохара. Все понимали, что ингуши надеются вернуть свои земли, Пригородный район, который косвенно пообещала им отдать Москва. Парламент начал делить границу с Ингушетией. Дебаты переходили в прения, споры — в ссоры, ведь в парламенте тоже были ингуши, которые не хотели уступать ни метра своей родной земли. Но где заканчивалась законная ингушская и начиналась законная чеченская земля, толком никто не знал. И обиженные ингуши срочно начали рыть ямы под пулеметные гнезда перед предполагаемой ими границей, чтобы кровью защитить свою землю, но Джохар помирил всех яростно спорящих парламентариев, просто сказав: «Нам с нашими братьями ингушами делить нечего, граница будет прозрачной, а еще лучше, чтобы ее вообще не было!»

Москва перестала выплачивать деньги республике; не получали зарплату врачи, учителя, пенсию — пенсионеры. Чтобы хоть как-то облегчить жизнь в этот переходный период, была приостановлена плата за газ и электричество. Хлеб был тоже почти бесплатным, чисто символическая цена 1 рубль в 140 раз была меньше российской. Эта цена держалась больше года, пока хлеб не стали вывозить в Россию, Дагестан и брать на корм скоту. И почти каждый раз на очередном заседании парламент поднимал вопрос о повышении цены на хлеб, а Джохар снимал этот вопрос с повестки дня. Вместо денег были введены талоны на бензин, 40–50 литров на одного человека, даже на новорожденного. Семьи у чеченцев, как правило, большие, в среднем 5–8 детей, поэтому бензина получалось много. Народ обрадовался, тот, у кого не было машины, мог продать или обменять талоны на продукты. Утопический коммунизм, о котором так много говорили во Франции, начинался в Чечне.

Понимая, что надо воспользоваться моментом, пока наши структуры еще не сформированы, Россия попыталась развязать военные баталии, поссорив нас с донскими и кубанскими казаками, но и тут им не удалось превзойти стратегию Джохара. Он приехал в станицу на казацкий съезд атаманов и заявил буквально следующее: «Мы наших казаков в обиду никому не дадим! Будем добрыми соседями…» Настороженные казаки заулыбались. Одной фразой он превратил возможных врагов, которых Россия мечтала использовать как буфер в будущей войне, в друзей. Перед русско-чеченской войной Джохар успел заключить договор о ненападении с выборным общевойсковым атаманом Козици-ным самого большого войска Донского. А остальные атаманы без его войска выступить не отважились. В 1996 году в конце кампании, все-таки надумав, наконец, принять участие, уже без опального Козицина, атаманы мудро решили всем кругом: «Лучше будем делить гуманитарную помощь», — и правильно сделали…

У президента в кабинете собралось несколько человек, разговор уже в который раз шел о финансовых отношениях с Россией, о ее дебиторских задолженностях. Джохар бросил ручку: «Дальше так продолжаться не может. Свои деньги нам нужны, как воздух! И чем быстрее, тем лучше!» К его словам присутствующие сначала отнеслись скептически, но потом подумали: «А почему бы и нет?» До поздней ночи обсуждали эту тему и поехали по домам. На следующий день началась работа по созданию эскизов будущих денег. Через месяц художник Муса Акмедмерзаев подготовил первые эскизы. К работе над текстом подключились чеченские специалисты. Одновременно парламент работал над паспортом Чеченской Республики. В конце августа государственные атрибуты — первая денежная единица «сом» с портретом Шейха Мансура и новый чеченский паспорт — были готовы к выпуску.

В Лондон вылетели Руслан Уциев вместе с младшим братом Мурадом. Помимо главного дела по печатанию денег и паспортов, они должны были заняться подготовкой системы компьютеризации всей Чеченской Республики. Через полгода, в феврале, во время заседания Кабинета министров, Джохара срочно вызвали к телефону. Плохая весть.

В Лондоне убиты братья Уциевы. На следующий день Джохар создал комиссию по возврату тел братьев на родину, председателем назначил Гелани Ахмадова.

Преодолев огромные препятствия, начиная с получения визы и кончая оскорбительным досмотром в английском аэропорту Хитроу, Гелани прилетел в Лондон. После встречи и разговора с офицерами Скотланд-Ярда, ведущими это дело, сомнений не оставалось, убийцы — работники КГБ. Исполнители этого убийства — двое армян. Один из них повесился у себя в камере, другой приговорен к пожизненному заключению в лондонской тюрьме.

Фирма «Томас де Лабю», исполняющая контракт, категорически отказалась печатать чеченские купюры и паспорта, мотивируя отказ угрозами со стороны Министра иностранных дел России. Понеся убытки, фирма вернула деньги и заплатила штрафные санкции Чеченской Республике.

Цель этого убийства ясна. Россия не могла допустить введения чеченских денег и паспортов, являющихся одним из самых главных атрибутов независимой государственности.

ВТОРАЯ АГРЕССИЯ

В октябре 1992 года, организовав очередную бойню, Россия вторглась в Ингушетию. За российскими танками шли осетинские роты автоматчиков, забрасывали гранатами дома и расстреливали мирных людей. Россия торопилась: пока этот чеченский птенец не оперился и не превратился в горного орла, имеющего железные когти и клюв, его надо уничтожить! При выходе российских войск из Чечни российскими командирами были лично сняты все приборы наведения в подразделениях боевой техники, то есть вся боевая техника была приведена в негодность. И при вторжении России в Ингушетию из сорока танков на ходу не было ни одного, из восемнадцати установок «Град» — ни одной целой. Все прицельное и навесное оборудование было украдено и вывезено с территории Чечни или спрятано у агентов КГБ.

Джохар каждый вечер выезжал в Шалинский танковый полк, где располагалась основная база военной техники, и «рвал на куски» командира Сайфутдина за его бездействие по восстановлению техники, неукомплектованные экипажи, отсутствие запасных частей и боекомплектов. Не добившись положительных результатов, Джохар вызвал к себе Гелани Ахмадова и распорядился выполнить эту работу. Гелани попросил дать ему письменный приказ от главнокомандующего с соответствующими полномочиями. Через три дня Гелани нашел агента, посадил его на гауптвахту. Очень скоро тот показал, где находится оборудование и запасные части к технике Шалинского полка. В ЧИСНАБ добыли часть аккумуляторов, недостающие сняли с КРАЗов цементного завода. С автобаз были привезены необходимые запчасти на машины «Урал» для установок «Град». Гелани днем и ночью не спал вместе со своими подопечными, все трудились, не покладая рук. За три дня техника была восстановлена и укомплектована экипажами.

Бывший военком республики Ибрагим Дениев начал было саботировать призыв военных специалистов, уволенных в запас, подсовывая совсем пожилых, не владеющих современной техникой людей. Но Гелани предупредил, что поставит вопрос перед президентом об упразднении всех военных комиссариатов в Чеченской Республике. Специалисты сразу нашлись.

Смотр техники прошел отлично, Джохар сиял и не находил себе места от радости. Вся техника немедленно была поставлена на границу с Ингушетией. Две российские танковые колонны, расположившиеся слева и справа от дороги, ведущей на территорию Чечни, находились под прицельным огнем установок «Град» Чеченской Республики, а все выезды и отходы танков в любом другом направлении заминировали.

Был интересный момент, когда российская и чеченская стороны достигли согласия о разводе войск, и чеченская сторона доложила о ситуации, в которой находятся российские отдельные части в данное время, руководству группировке войск. Они посмеялись, и только, но когда чеченские саперы начали вытаскивать и показывать противотанковые мины, они не поверили собственным глазам, когда же им показали установки «Град» и предъявили координаты ведения огня, в глазах российского командования отразился ужас: «Да, это не Азербайджан, не Грузия и даже не Афганистан…»

По приглашению Джохара приехал друг юности, летчик стратегической авиации Руслан Шахабов, уже полковник. Джохар надеялся, что Руслан поможет создать чеченскую армию, и поставил его командующим. Парламент присвоил новые воинские звания: Джохару, бывшему генерал-майором, звание генерал-лейтенанта, Руслану — звание генерал-майора. Джохар отказался от нового звания: «Я его еще не заслужил».

Первый военный инцидент не заставил себя долго ждать, российские войска, стоящие на границе с Ингушетией, «прихватив» несколько лишних километров, продвинулись до станиц Ассиновская и Серноводск, где были остановлены нашими вооруженными силами. Джохар объезжал границу, когда случайно напоролся на такой выдвинувшийся российский блокпост. Увидев самого президента, солдаты растерялись и передернули автоматы. Разгневанный Джохар вышел из машины, его лицо пылало, глаза метали искры и молнии, большими шагами он подошел к ним и громовым голосом отдал приказ: «Немедленно сдать оружие! Отойти на свою границу!» Президентская охрана быстро разоружила блокпост, и Джохар уехал.

В этот же день Джохар, Умалт Алсултанов (министр МВД) и Гелани Ахмадов проверяли блокпосты в сопровождении трех машин и восьми человек. Проехав последний чеченский пост, они оказались между российскими и чеченскими постами. Гелани пошутил: «Акела промахнулся. Давай махнем в Назрань, уже немного осталось!» На Джохара, любящего пошутить, каждая шутка действовала своеобразно: «Отличная мысль, главное, что вовремя!» Осторожный Умалт, главный «страж правопорядка» завопил: «Ты, сиди, не подстегивай, я и так не могу его остановить!»

Несмотря на протестующие возгласы министра МВД, три машины понеслись в Назрань. Вдоль всей дороги стояли российские войска, на территории Ингушетии было введено чрезвычайное положение, и тем не менее они все-таки ехали. Вдобавок Джохар и Гелани начали во все горло распевать чеченские песни. При подъезде к резиденции Руслана Аушева их встретили удивленные ингуши: «Джохар приехал! Джохар! Джохар!» Вышел ингушский полковники начал выражать свой протест на «внеплановый» визит. Джохар в привычной ему в таких случаях манере послал его подальше. Ребята из охраны провели Джохара в кабинет Президента Ингушетии. Через десять минут появился сам Руслан, завязалась дружеская беседа. В начале Аушев выразил свои претензии, которые заключались в том, что чеченцы не помогли ингушам. На что Джохар ответил: «Эта ситуация, дорогой мой Руслан, создана руками ваших депутатов, сидящих в российском парламенте, именно для того, чтобы бравый генерал Джохар Дудаев на лихом белом коне врезался в гущу событий и втянул бы Чечню в войну. Для ваших депутатов я этого делать не буду, но если ингушский народ попросит помощи у чеченцев и даже если ни один чеченец не приедет в Ингушетию, я буду стоять рядом с тобой! Тем не менее хочу заметить, что продвижение осетинских боевиков за российскими танками было остановлено моими добровольцами в количестве двухсот человек. Они прибыли в полном боевом вооружении и с оружием для вас, которое ваши же ребята продали на базаре осетинам!»

После этой речи Джохара Руслан замолчал. Зазвонил телефон, Руслан подошел, поднял трубку: «Да, Сергей Михайлович! Да! Да!» Джохар грустно пошутил: «Что, хозяева звонят?» Руслан ушел от ответа. Звонил Шахрай, которому уже доложили о приезде Джохара. «Что-то, мне кажется, ты не рад нашему приезду». — «Да нет, Джохар, как-то вы без предупреждения». — «А скажи мне, когда вайнахи ходили в гости, предупреждая об этом?» Руслан совсем растерялся, не зная, что ответить. Через полтора часа дружеской беседы, в первом часу ночи поехали обратно, так же распевая песни. Гелани сказал Джохару: «Джохар, завтра по этой дороге в Чечню даже мышь не проскочит».

На другой день, вечером, возвращались «самоделегированные» Яраги Мамодаев, Русбек Бисултанов и Руслан Шахабов. Яраги ездил вести переговоры с российским командованием, чтобы потом выступить в роли «спасителя нации». Они припозднились и, возвращаясь, были задержаны на других российских постах рассерженными пограничниками. Целый день шел дождь, дорога была в больших грязных лужах. Их разоружили, заставили выйти из машины и лечь на землю. Продержав в таком положении целый час, их «делегацию» отпустили. И в тот же вечер униженный Яраги, выступая по телевидению, заявил, что Джохар чуть не погубил их «важную» миссию. Джохар отреагировал мгновенно: «Сапожник должен шить сапоги, а пирожник печь пироги! На ведение переговоров вас никто не уполномочивал, для этого есть политическое руководство. А я как Президент Чеченской Республики обязан инспектировать ситуацию на линии военного противостояния. В чем и заключалась моя поездка! Враг внедрился на нашу территорию, поставил свой блокпост, а они там переговорами занимаются! Значит, такие вы мужчины, если легли в лужу!»

После этого обратился к населению: «Для беспокойства нет никакого основания. Ваш покой надежноохраняется. Что касается российских солдат, то я скажу: «Молодец среди овец, против молодца — сам овца!» На наших полях растетхлеб. Поля не предназначены для того, чтобы вы там окапывались. Не поганьте! И советую немедленно убираться, пока не поздно!» — тут Джохар разгневанно постучал пальцем по столу. Люди после его выступления облегченно вздохнули.

Грозный был переполнен беженцами, почти в каждой квартире помещалось по несколько ингушских семей, большей частью беспомощные женщины, плачущие маленькие дети и старики. Все мужчины остались в Ингушетии. На экранах телевизоров последовательно транслировались документальные кадры: страшные, обезображенные трупы, вывезенные из Пригородного и сложенные на большой поляне, по которой потерянно бродили люди, пытавшиеся опознать родственников. Через Джейрахское ущелье, обрываясь на горных обледеневших тропах, шли из Пригородного беженцы, вынося стариков и детей. Мужчина, поскользнувшись, выпустил одного из двух детей, сидевших на его руках. Его горестный крик повторило эхо и далекий всплеск реки, посыпались мелкие камушки, и все стихло. В скорбном молчании вереница людей шла дальше. Ингуши срочно искали оружие, бронежилеты, патроны у знакомых, одалживая или покупая на «черном рынке».

В инспирированном Россией осетино-ингушском конфликте погибли лучшие сыны ингушского народа, первыми храбро бросившиеся на защиту своих братьев, жертвами стали сотни мирных граждан, около 60 тысяч ингушей насильно были депортированы из Северной Осетии. Руководство всей операцией и контроль за устранением следов геноцида «партия войны» вновь поручила одному из самых активных своих членов Сергею Шахраю.

Началось «бабье лето». В нашем маленьком садике под яблоней я писала свои картины. Однажды я усадила в саду племянницу Джохара, семилетнюю Элинку, отец ее был ингушом, и мы все очень переживали по поводу произошедших в Ингушетии событий. В глазах маленькой девочки, казалось, застыла вся трагедия ее народа. Худенькие ручки с синеватой голубизной, загорелые щечки, тонкая шейка, розовое, невинное, веселое платьице с трепещущими оборками, соломенная шляпка на волнистых смоляных кудряшках — и ничего детского в ее задумчивом взгляде.

В том же месяце парламенты Чеченской Республики и Российской Федерации провели переговоры и подписали протокол, вновь де-факто признающий Чеченскую Республику независимым государством. Осталось только договориться на уровне правительств и подписать договор о взаимном признании. Джохар форсировал события, к лету 1992 года обстановка все усложнялась. Россия блокировала осуществление денежных переводов в Ичкерию и постепенно начала осуществлять все виды блокад, надеясь задушить республику.

Джохар собрал правительство и спросил, что предпринять. Надо было искать выход. На одном из совещаний предпринимателей решили попробовать пробить воздушную блокаду, у республики были самолеты и пилоты, главная проблема — воздушные коридоры. В самой России было всего 4–5 аэропортов, из которых самолеты летали за рубеж. Авторы предложения Э. Хачукаев и Р. Алиев попросили месяц на подготовку самого первого и ответственного полета. Джохар хотел первым проложить дорогу. Ровно через 30 дней, 22 августа 1992 года, в обстановке большой секретности, Джохар поднялся с чеченского аэропорта имени шейха Мансура на самолете ТУ-134 и приземлился через несколько часов полета в Джидде, международном аэропорту Саудовской Аравии. Чеченскую делегацию встречали коврами, официальным протоколом, эскортом и так далее. Они побывали в трех странах Аравийского полуострова, посетили священные для мусульман места, Мекку и Медину, удостоились высшей почести войти внутрь Каабы. Первыми словами Джохара, когда он вернулся, были: «Путь проложен. Теперь свободный чеченский народ будет свободно летать куда захочет!» Через несколько дней были проложены авиадороги во многие страны мира.

Началась конкретная работа по налаживанию международных контактов Чеченского государства. За сравнительно короткое время Джохар посетил с официальными визитами Кувейт, Турцию, Кипр, Прибалтику, США. Чеченская Республика начала потихоньку расцветать благодаря торговле, челночные чартерные рейсы делали свое дело. На грозненском рынке можно было купить все, что душе угодно, и по ценам гораздо ниже, чем в окружающих республику регионах. Тот, кто начал с двух тысяч долларов США и тяжелых сумок, через год имел в свободном обороте уже сто тысяч и продавал товары оптом, целыми машинами на специально отведенном для этой цели Петропавловском рынке. В республику потянулись челноки из Дагестана, Ставрополя, Ингушетии и других соседних регионов России. Не зря еще Петр Первый говорил: «Государство богатеет торговлей». В Грозненском аэропорту стали садиться на дозаправку дешевым и качественным керосином лайнеры из России и других стран СНГ. Документальные, короткометражные фильмы, заснятые в странах, где побывали представители чеченского народа, как встречали наши делегации во главе с Джохаром, транслировались по местному телевидению, наполняя гордостью сердца жителей республики. После очередного такого визита личная охрана Джохара еще несколько дней пребывала в эйфории, мечтательно глядя куда-то за облака.

В Москве начали возмущаться тем, что президент непризнанной ею республики летает на своем самолете, как президент суверенной страны, куда хочет. В ответ на протесты Джохар ответил кратко: «Небо не может принадлежать одной России».

Однажды самолет Джохара взял курс на Ирак. Только взлетели, как получили приказ командования российского ПВО немедленно идти на посадку. Командир корабля забеспокоился: «Угрожают поднять в воздух перехватчиков. Могут сбить, если не выполним приказ…» Реакция Джохара была совершенно невозмутимой: «В Грозном есть российские самолеты?» Запросили по рации, получили ответ: «Есть два самолета». «Передайте военным мое предупреждение: если они заставят нас сесть или собьют, эти два самолета будут взорваны, а вся ответственность за происшедшее полностью ляжет на них». Больше таких приказов не поступало.

В сентябре 1992 года Джохар и Рамзан Алиев, постоянно сопровождающий его, прилетели в Анкару. По вине Министерства иностранных дел Турции встречающие опоздали на 15 минут. Джохар побледнел, это оскорбление было нанесено не ему, а чеченскому народу. Он сидел и ждал, не выходя из самолета, потом принял решение улететь, сам сел за штурвал. Но разрешения на вылет не давали. После очередного отказа предоставить вылет Джохар запустил двигатели, и самолет начал движение. В это время приехали встречающие, в том числе и заместитель премьер-министра Турции, и начали уговаривать не улетать. Самолет двигался прямо на здание /iР. Напуганные службы дали «добро» на взлет, и самолет улетел на Северо-Кипрскую Турецкую Республику. Там чеченскую делегацию встречали с цветами ичеченским знаменем. Сулейман Демирель позвонил Джохару и попросил прилететь в Анкару на обратном пути. После этого его встречали уже так, как положено встречать президента суверенного государства. Он умел заставить уважать себя и республику. Зато обратно в Грозный Джохар прилетел в битком набитом мешками самолете. Узнав, что чеченские женщины застряли с грузом товаров в аэропорту, он приказал им помочь и загрузил свой самолет их товаром.

За рубежом у Джохара появилось много друзей. Но с особенным уважением и любовью он относился к Алпарслану Тюркешу, председателю партии Национального движения Турции, который около 40 лет оставался бессменным лидером всемирного движения «Бозкуртов» — «серых волков». Тюркеш выглядел отлично, был полон сил и энергии даже в 70 лет. Взаимная дружба длилась до самой смерти Тюркеша. Джохар летал не только за рубеж, но и в бывшие союзные республики для развития дружеских отношений. На центральной площади столицы Кыргызстана в юрте его приняла старая женщина в национальном платье, символ киргизской земли — Мать киргизского народа. На прощание киргизские друзья подарили Джохару белого коня лучшей кипчакской породы. Но в самолете не перевезти коня, поэтому его оставили в Киргизии. До сих пор белый скакун ждет своего хозяина.

Сувениры, подаренные президенту в этих поездках, бережно хранились в специально отведенной для них комнате во дворце. В будущем они должны были украсить музей.

Летом 1993 года в Париже проходил авиасалон. Президент Чеченской Республики был приглашен туда, ему предложили испытать самолет новейшего образца «Мираж» на секретной военно-воздушной базе «Оранж». После тридцатиминутного ознакомления с устройством самолета на земле Джохар уверенно сел в кабину и вместе со вторым пилотом, тоже генералом, но французским, совершил тренировочный полет. «Бой» строился по схеме «двое против трех», то есть двум «красным» самолетам, одним из которых управлял Джохар, противостояли три «синих», которые пилотировали лучшие французские асы. Послеполетный разбор «боя» на компьютерном мониторе показал, что из пяти самолетов «целым» остался только один, четыре были «сбиты». Победителем стал Президент Чеченской Республики Джохар Дудаев! Его пилотаж получил высшую оценку среди французского летного генералитета. В тот же вечер был организован пышный приемом в честь Джохара в Центральном доме офицеров ВС Франции в Париже. Его летное мастерство поразило всех приехавших в те дни на традиционный салон в Ле Бурже. Отрывок из книги Мусы Гешаева, посвященной Джохару Дудаеву: «Исполнен дерзости безумной и гордого сознания бессмертия».

Грандиозные планы строил непокорный Москве президент. Когда, выступая по телевидению, Джохар делился ими со зрителями, то многим он казался одержимым мечтателем, оторванным от земли. Его мечты были прекрасны, но вряд ли исполнимы. В горной маленькой Ичкерии, то и дело сотрясающейся от гнева великой Самодержицы, он рассказывал, как вольно живут люди вдали от России, как процветают другие страны, имеющие нефть. Притчей во языцех стали его слова «о золотых краниках и верблюжьем молоке» Кувейта.

Он мечтал построить новую, экологически чистую столицу Чеченской Республики вдали от нефтеперерабатывающих заводов. Была найдена красивая ровная местность недалеко от гор, ее проверили сейсмологи. Архитекторы подготовили проект будущего административно-политического центра, участие в его подготовке принимал и Джохар. Город был рассечен на девять секторов, расходящихся во все стороны улицами-лучами от круглой площади, в центре которой стояла высокая круглая башня с часами наверху и вращающимся глобусом. Время на часах должно было отсчитывать часы, минуты и секунды назад, обратно, к забытым предкам, вычеркивая все ужасы депортации, четырехсотлетней войны с Россией. Оно должно было приближать чеченцев к исторической черте — времени, когда они жили в мире и согласии со всем миром. (Как прекрасно звучит это удивительное сочетание двух знакомых слов, являющихся по своей сути одним словом — знаком, кодом всем нам, потому что наш мир и должен быть только миром на вечные времена, и ничем иным, иначе нам в нем просто не выжить!) Каждый сектор должна была строить страна, с которой заключен договор. Предполагалось, что в неповторимом национальном стиле девятью странами будут возводиться гостиницы, рестораны, административные здания и магазины. Причем договор о строительстве уже был заключен с тремя ведущими мировыми фирмами. Этот удивительный город стал бы чеченской столицей, городом всех национальностей, реальным, а не утопическим городом Солнца и Мира! Это осуществимо…

Джохар хотел прорвать блокаду. В большой тайне прокладывалась через непроходимые горы дорога в Грузию, она должна была стать Дорогой жизни. Он считал километры…

Особое внимание Джохар уделял и созданию Академии наук Чеченской Республики, работая с колоссальным напряжением над этим проектом вместе с Рамзаном Гойтемировым (бывшим предводителем партии «зеленых», одним из первых откликнувшимся на призыв Ельцина во время ГКЧП) и Исой Арсамиковым.

В Германии была закуплена очень дорогая дорожная техника, агрегат, который, двигаясь по улицам, разбивал старый асфальт и тут же укладывал новый. Половина Грозного уже блестела сине-черным асфальтом. Машины не ехали, а неслись по ней так же, как по европейским широким дорогам. Деньги за нее должны были перечислить в течение года, долг еще не был до конца выплачен, и когда звонили из Германии, у Джохара сразу портилось настроение. Он тут же поднимал трубку и начинал «разносить» министров, тянущих с оплатой.

Был открыт военный колледж. Большое внимание Джохар уделял школам-интернатам и ПТУ. Ремонтировались старые больницы, строились детские поликлиники, большое здание было выделено под стоматологический центр.

Перед новым Кабинетом министров Джохар поставил задачу принять бездефицитный бюджет, создать принципиально новую систему налогообложения и формирования бюджета. Джохар собирался перевести нефтеперерабатывающую отрасль на новую технологию. Благодаря его стараниям родился проект освоения нефтедобычи в Судане нашими специалистами, но, к сожалению, он так и остался незавершенным. Разрабатывалась новая методика преподавания в средних школах. Историю чеченского народа надо было переписать заново, в соответствии с исторической правдой. Письменность на кириллице не соответствовала некоторым гортанным звукам чеченского языка. После продолжительных научных дебатов было решено перевести язык на латиницу. Новый букварь на латинице готовился Зулай Хамидовой, советником президента. Этот букварь был не просто красивой книжкой. С первых страниц яркими иллюстрациями он открывал детям неповторимый мир чеченских обычаев.

Для особо одаренных мальчиков с семилетнего возраста был открыт президентский лицей. Красивая серая форма, золоченые аксельбанты, ниспадающие с плеч, строевой шаг делали маленьких лицеистов неотразимыми. Особенно хорошо они смотрелись на параде. Был проведен отборочный конкурс. Родители обивали пороги, прося принять их детей, но всех желающих лицей вместить просто не мог.

Капитальный ремонт был сделан в гостинице «Кавказ», стоящей на проспекте Абдурахмана Авторханова, напротив Президентского дворца, в ней обычно останавливались наши гости и журналисты.

На Первомайской улице создавался мемориальный комплекс жертвам геноцида 1944 года. Этот комплекс был задуман Джохаром еще в Сибири, когда он рассказывал, как кощунственно чеченскими надгробиями выкладывала советская власть стены коровников и свинарников или мостила улицы. Выточенные каменные белые чурты, украшенные причудливой арабской вязью, — единственное, что осталось у чеченцев от их предков. Почти все родовые башни во время высылки были взорваны, породистые кони уничтожены, дорогое оружие с серебряной насечкой, тонкогорлые медные кувшины разграблены. Несколько сот человек поехали за прахом погибших в Казахстане родственников, исполняя их последнее желание быть захороненными на родной земле. Джохар сожалел, что не мог исполнить завещание своего отца, его могилу он так и не сумел отыскать, когда ездил во время одного из своих отпусков в Сибирь. Вернулся он очень печальным. На заброшенном кладбище занесло песком сломанные надгробия и одинокие могилы, лучший школьный друг, фотографию которого Джохар бережно хранил в семейном альбоме, умер еще в молодости, осталась только его старая мать.

Строительство мемориала вызвало в республике большое оживление. Поисками чуртов занимались взрослые, старики, дети. Многие хотели принять участие в создании этого уникального памятника, искали и выдалбливали надгробия из мостовых, в селах разбирали стены коровников, вытаскивая даже обломки чуртов. И, аккуратно отмыв многолетнюю пыль, уже белоснежными, их торжественно привозили и водружали на небольшой площади, где они и стояли ровными, белыми рядами на обозрение прохожих. Джохар по вечерам шелестел белыми листочками и все рисовал и рисовал, пристроившись дома где-нибудь на уголке стола. Меня он даже близко не подпускал: «Это я должен сделать сам, это мой долг». Ему не удалось исполнить последний завет своего отца, и поэтому он исполнял единственное и последнее желание многих других людей.

На Первомайке теперь останавливались прохожие и собирались оживленные старики. Некоторые из них еще знали арабский язык и, читая полустертые надписи на чуртах, даже вспоминали людей, лежавших под ними когда-то. Целые надгробия поставили по диагонали, заполнив белыми стройными рядами всю небольшую площадку, между ними посадили шелковистую зеленую травку и выложили белыми плитками проходы, а в центре собрали в большую кучу все обломки чуртов, и из них, как будто из-под земли, выходила огромная белая каменная рука, крепко сжимающая кинжал, клинком устремленный в небо. Напротив — стена со словами-клятвой: «Не забудем, не простим, не оставим». Странное ощущение возникало у каждого, кто прогуливался по белым дорожкам мимо стоящих чуртов. Как будто и в самом деле ожили забытые предки и встали стройными белыми рядами воинов, оберегая нашу общую свободу. Где-то в глубине души тихое благоговение постепенно перерастало в уверенность, что так, видимо, и есть… Ничего не стоила бы эта выточенная из камня рука с кинжалом, если бы рядом с нами не было их душ. На каждое удачное действие тут же рождалось противодействие, активно поощряемое Москвой, и Джохару приходилось буквально продираться через все препоны, оставляя на пути клочки своего сердца. «Я политический бык, — с грустью иногда говорил он, — но главное — пробить дорогу. Каждые пятьдесят лет — высылка или уничтожение чеченского народа, пусть на нашем поколении этот трагический круг наконец замкнется».

В апреле — начале мая 1993 года часть парламента открыто перешла на сторону противников независимости. Председателем парламента они избрали Юсупа Сосланбекова. Этот парламент утвердил Яраги Мамодаева вице-премьером. Получив должность, Яраги тут же создал свои параллельные структуры исполнительной власти под видом комитетов управления отраслями народного хозяйства, в действительности антипрезидентский блок из глав местных администраций. Сразу стали ясны его дальнейшие планы…

Очень долго Джохар раздумывал, что делать с приватизацией. Через полтора года он твердо решил, что она должна коснуться только сферы обслуживания. Лечи Баталов, глава комиссии по инвентаризации, должен был переписать и поставить под контроль все государственное имущество. Но во время ревизии народного хозяйства он «забыл» о многих ценных государственных объектах. Под личным руководством Джохара была проведена вторичная инвентаризация.

В 1993 году Яраги вместе с Лечи Баталовым придет к нам в дом и начнет требовать полной приватизации. За его спиной будут стоять люди, успевшие по минимальной цене купить или дать задаток за какие-либо предприятия, фабрики или хозяйства, еще надеющиеся сломить упорного президента. А Джохар будет спорить и доказывать и уже в который раз убеждать, что нельзя даром отдавать народное достояние. Он так и не распродаст то, что бездушно и легко в России давно ушло «с молотка». Через два часа разъяренный Яраги перейдет на повышенные тона, и тогда побледневший Джохар тихо скажет: «Ты превратил в ад два года моей жизни…» После своей отставки Яраги создал в Москве теневой кабинет чеченских министров, уволенных в свое время Джохаром.

Три раза Джохар менял Кабинет министров, искал новых профессионалов. Пользуясь переходным периодом, почти все пытались разворовать то, что долгие годы создавалось республикой с таким трудом. Только Господин Народ, как любил говорить Джохар, его поддерживал, и те немногие, которые были с ним в начале пути.