Глава б

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава б

Ни тимерийцы, ни хазары, ни арабы не могли покорить этих горцев. Всех завоевателей чеченцы встречали с мечом — яростные в бою, презирающие смерть, благородные во взаимоотношениях, крепкие здоровьем, неприхотливые.

По преданиям, и Чингисхан со своей двухсоттысячной армией не смог одолеть предков этих загадочных чеченцев. После 10 лет безуспешных сражений Чингисхан, сняв осаду, ушел. До сих пор в Чечне есть районный центр с названием Иттум-Кала (Вечная крепость — перевод с протокавказского языка). Та же участь постигла и великого Тамерлана. Утвердив господство на Кавказе, он запретил своим сарбазам соваться к чеченцам, сказав: «Этот народ достоин восхищения». Вскоре В Ханкальском ущелье была разбита восьмидесятитысячная армия крымского султана Гирея.

Жизнь, заставлявшая постоянно отражать все новых и новых завоевателей, превратила этот веселый и покладистый народ в самое воинственное племя на Кавказе, а их скромные непритязательные жилища — в суровые башни с окнами-бойницами. И встали, как высокие каменные воины, эти башни на белоснежных вершинах ичкерийских гор, оглядывая с орлиной высоты, не идет ли враг полонить родную землю. А когда появлялись завоеватели, в горах загорались сигнальные костры, спускались горцы и спешили на клич «Орцдала!» («На помощь!») к вайнахам, живущим в предгорьях, чтобы вместе отбить общего врага. Такими их застали русские. «И дики тех ущелий племена, им бог — свобода, их закон — война» (М.Ю. Лермонтов).

«Собственно военные возможности народа невелики (ибо невелик по численности был сам народ), но этот недостаток с лихвой вознаграждался у него необыкновенной личной храбростью, доходившей до полного забвения опасности» (Зиссерман).

При Петре I произошло первое значительное столкновение с русскими, которыми командовал Апраксин на реке Сунжа. Чеченцы наголову разбили там шесть русских полков. Российское самодержавие по невежеству снисходительно именовало их тогда туземцами, разбойниками, гололобыми татаринами. (Перед боем чеченцы наголо брили головы. Это вошло в обычай после древних сражений с татаро-монголами, чтобы, отрубив саблей голову, враг не мог поднять ее за волосы и, привязав к седлу, хвастаться этим трофеем перед своим и чужим войском.)

Не только самоотверженность в бою, но достоинство и гордость были главными отличительными признаками этого народа. Но о необходимости уважать историю и обычаи других племен и народов никто в России никогда не задумывался. Речь шла только о завоевании, присоединении или уничтожении непокорных. При Екатерине I! была укреплена Терская линия. На левый берег Терека насильно перемещались казаки с Дона и Яика (Урала). В 1875 году чеченцам было запрещено пасти скот на Терско-Кумской низменности, местах их зимних пастбищ. Одновременно русские войска совершали набеги на чеченские аулы к югу от Терека. Села сжигали, а оставшееся в живых население заставляли подписывать «Договор о признании подданства России».

В 1859 году Чечня была присоединена к России.

Шейх Мансур… Он был одним из первых лидеров борьбы с российскими завоевателями. Имя его в переводе с арабского означает «победа». Легендарный шейх Мансур поднял под свои знамена все северокавказские народы. Екатерине II потребовалось много усилий, чтобы подавить народное сопротивление под его началом. Уроженец древнего чеченского аула Алды, предводитель войны 1785–1791 годов, провозглашенный имамом Чечни и Абхазии, он одержал немало славных побед в военных баталиях тех лет. Чтобы смирить непокорный народ, туда был направлен отряд под руководством опытного командира, полковника де Пиери. На маленький аул двинулся отряд из двух тысяч человек. Предчувствуя трагический исход, сельчане предложили мир, но полковник был категоричен в своем суровом решении. Аул Алды был взят штурмом, полностью разграблен и сожжен дотла. После этого кровавого побоища по пути своего следования, в лесной чаще на другой стороне Сунжи, отряд карателей был окружен шейхом Мансуром и полностью разгромлен. В той самой стычке в плен попал двадцатилетний адъютант де Пиери, унтер-офицер князь Багратион — будущий великий русский полководец, герой войны 1812 года, уроженец Кизляра. По личному распоряжению шейха Мансура юный князь был освобожден из плена. Шейх Мансур обратился к народам Кабарды, Черкессии и Адыгеи с призывом присоединиться к сопротивлению. В 1791 (оду возле Анапы в военной стычке с превосходящими силами царских войск Мансур попал в плен. Ему было тогда всего 30. Его привезли в далекий северный Петербург и представили на суд императрице Екатерине.

По преданию, молодой красавец Мансур пришелся ей по сердцу. Любовь и поместья были им с пренебрежением отвергнуты. И тогда после нечеловеческих пыток он был приговорен к пожизненному заточению и брошен в каменный мешок печально знаменитой Шлиссельбургской крепости. Оттуда Мансур попытался бежать. Он убил часового, ударив его медным чайником по голове, но попытка не удалась. Мансура заточили в подвальную камеру, которая затапливалась во время весеннего разлива Невы; там и настигла его смерть.

Во время нашего свадебного путешествия мы с Джокером побывали там, чтобы почтить память великого Мансура. Джохар взял с каменного пола крепости маленький камешек и бережно завернул его в носовой платок.

«Издревле велось: если хотели узнать обстановку на Кавказе, поднимались на самую высокую гору и смотрели в сторону Чечни. Если там не пылают огни, на Кавказе все спокойно» (А. Микоян).

К этому времени с российской стороны в боевые действия было вовлечено до 360 тысяч штыков, столько же участвовало в войне с Наполеоном.

Будущая столица — крепость Грозный — начала строиться как тюрьма для строптивцев. Сотни сел сжигались, вырубались густые леса, в которых «могли спрятаться абреки». Я увидела бесконечную холмистую равнину там, где прошли русские войска.

Недалеко от села Дады-Юрт есть переправа через Терек, у которой даже казаки снимают шапки. 15 сентября 1819 года, когда село было сожжено, а все население, включая женщин и детей перебито, 40 чудом уцелевших после резни девушек пытались вывезти в Россию. На середине реки все они, прикованные к конвоирам, бросились в бурные воды, унося с собой жизни убийц своих братьев, отцов, любимых.

Каждый ребенок в Чечне знает имя Байсангура.

Шамиль!» — кричал он вслед имаму, когда тот, уставший от нескончаемой войны, шел сдаваться в почетный плен к русским. «Шамиль, обернись!» — стонал он, скрипя зубами. Был взведен кремневый пистолет, курок обжигал пальцы… Но Шамиль не оглянулся.

Встречавшие его офицеры, потрясенные этой сценой, спросили, отчего же не откликнулся он на зов ближайшего своего соратника, спутника всех этих долгих и страшных лет. — Чеченцы не стреляют в спину», — прозвучало в ответ.

Байсангур, имя твое как песня… Потерявший в сражениях ногу, руку и глаз, он, привязанный к седлу лошади, вырвался с тремястами всадниками из окружения и еще два года продолжал сражаться.

Был момент, когда к Байсангуру пришли старейшины из тейпа Беной и предложили покориться власти Белого Царя: «Ты молод, вся жизнь впереди — будешь богатым, обеспеченным и проживешь до глубокой старости…» Но Байсангур ответил: «А что будет со мной после того, как я покорюсь? Съем я сапетку (плетеный амбар) кукурузы и заполню дерьмом отхожее место…» Когда стоял под виселицей, сам, единственной ногой выбил из-под себя табурет, чтобы кровная месть не пала на род дагестанца, который за большие деньги согласился на этот позорный шаг.

Кроме имама Шамиля, воевавшего против России 27 лет, и шейха Мансура, известных всему миру, были десятки тысяч безвестных героев, продолжавших войну с империей даже в период советской власти. Последний абрек по имени Хасуха спустился с гор, чтобы умереть дома, в 1976 году.

• Байсангур Беноевский — выходец из аула Беной. С 1839 г. — наиб беноевского общества, с мая 1860 г. — имам Чечни, руководитель восстания 1860–1861 годов. Повешен в Хасавюрте в 1861 г. Похоронен в селе Аух. Автор утерянной летописи на арабском языке.

Продолжая наши путешествия по земле вайнахов, мы посетили неоднократно воспетую крепость Ведено, стоявшую высоко на отвесном берегу реки. Сверху река казалась маленькой серебристой змейкой, петляющей далеко внизу. Огромных размеров забетонированный туннель воронкой спускался от самой крепости к речке. По нему легко могла проехать запряженная четверка лошадей.

К тому времени я уже освоилась с традициями чеченцев и перестала удивляться подаркам хозяев, когда приходила в дом впервые; не шарахалась, когда за меня платили везде и всюду, вплоть до билетов на автобус, совершенно незнакомые люди. Только остерегалась показать, что мне понравилась какая-нибудь вещь, когда бывала в гостях или со спутниками в магазинах, потому как ее немедленно дарили. Если же ты слишком упорно отказывался, подкладывали потихоньку в машину или в сумку.

Мы переезжали из селения в селение по страшным следам генерала Ермолова, бывшего царского наместника Чечни, который так и не сумел покорить ее тогда, более сотни лет назад. Его излюбленный метод выжженной земли вошел в историю России еще одной позорной страницей.

В 1947 году в центре чеченской столицы был установлен бюст генерала. Именно ему принадлежат слова: «Я не успокоюсь до тех пор, пока не увижу бритую голову последнего чеченца. Этот народ не подлежит воспитанию, а только уничтожению».

Памятник был отгорожен со стороны улицы каменной стеной, из-за которой виднелись лишь голова и шея усмирителя Чечни. Кроме того, он был обнесен железными столбами и колючей проволокой с пропущенным через нее электрическим током. А в многоэтажном доме напротив, в окне квартиры, переоборудованной в милицейский пункт, торчала еще одна голова, только в милицейской фуражке. И все же каждые полгода бюст взрывали!

«Ермоловы» были предусмотрительно припасены впрок и периодически извлекались, по мере необходимости, из подвала Чечено-Ингушского обкома партии. Через день после каждого взрыва новая голова опять робко выглядывала из-за стены… видно, в надежде устрашить, наконец, непокорных.

Я не верила рассказам до тех пор, пока не увидела это уникальное сооружение своими глазами, зайдя за стену. Россия в миниатюре? Ревностно поглядывая на бюст генерала, дежурный тут же поднял телефонную трубку, а второй милиционер встревоженно заспешил ко мне…

«…Селение Урус-Мартан приказано истребить, вепиколепные сады вырублены. На обратном пути сожжено селение Рошничу.

…Второго числа мая войска перешли через реку Аргун у селения Беглекой (ныне Белгатой). Село сожжено, сады вырублены.

… Таким образом кончилась экспедиция против чеченцев. Люди, живущие по реке Мичиг, остались непокоренными, но они, кроме воровства и разбоев, ничего более сделать не в состоянии. Потух мятеж во всех прочих местах»

(Записки Ермолова).

Но мятеж продолжался.

«В Чечне только то место наше (русское), где стоит отряд, а сдвинулся он — и это место тотчас же занимают чеченцы. Наш отряд, как корабль, прорезывал волны везде, но никогда не оставлял после себя ни следа, ни воспоминания»

(Л. Н. Толстой).

Российский корабль, идущий по морю крови, оставлял после себя страшный след: вырубленные сады и леса, истребленный скот, потравленные посевы, со-жженную и засеянную мертвыми телами «туземцев» землю и незаживающие раны в душах оставшихся в живых на века.

Именем генерала Ермолова — Ярмол — чеченцы презрительно стали называть собак.

В целом горцы воевали, соблюдая определенные нормы морали, например, не глумились над трупами, обращались достаточно гуманно с военнопленными, почему и не боялись русские солдаты сдаваться в плен, не истребляли мирное население.

Бестужев-Марлинский, сам много лет воевавший на Кавказе и погибший в схватке с горцами, писал о них: «Вторгались в дома, уносили все, что поценнее или что второпях попадало под руку, но не жгли домов, не топтали умышленно нив, не ломали виноградников».

«Зачем трогать дар божий и труд человека», — говорили — и это правило горского разбойника, не ужасающегося никаким злодейством, есть доблесть, которой могли бы гордиться народы самые образованные, если ее имели».