Кода

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

…Бегут годы. Живу я в Англии, стала теперь еще и английской гражданкой, и жизнь здесь, признаюсь, мне очень по душе. Судите сами, вот такой эпизод. Возвращаюсь как-то в Лондон с уроков в Токио. И к моему девяносто второму дню рождения британская Королевская почта доставляет мне весьма торжественный конверт с правительственными штемпелями.

В нем послание. Премьер-министр Великобритании спрашивает: а не против ли я, если, мол, «мы Вас наградим»? Так, видно, тут принято – спрашивать.

Против?! Да я в Англии только «за!». Даже на выборах в парламент порываюсь голосовать сразу за обе партии: и за консерваторов, и за либералов…

Когда курьер принес послание, я не сразу, правда, разобралась, что к чему. Как вы уже знаете, у меня немало орденов разных стран. Среди них два ордена «Знак почета», вызывающий теперь улыбку орден Дружбы народов СССР и прочая, и прочая. В частности – от японского императора, с таким «простым» названием: орден Святого Сокровища и Золотых Лучей, на ленте. Так вот, как-то в прошлом я получила письмо от английской королевы Елизаветы Второй со следующим примерно текстом: «Разрешаю Вам носить японский орден на территории Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии». Ну и на сей раз, распечатывая правительственный конверт, я прежде всего подумала: опять, наверное, дают разрешение носить давние награды…

Носить-то ордена можно, но я их не ношу. К правительственным и королевским наградам у меня отношение сложное. С одной стороны, кичиться, упиваться ими, по-моему, не стоит. С другой стороны, вы, думаю, помните, как первый советский орден помог мне спасти сестру с племянником. Да и вообще, что уж скрывать, комплимент всегда бодрит.

Правда, с орденами случаются казусы. Например, после войны я ездила с концертами по Югославии. И Тито наградил меня орденом «Братство и Единство». Когда отношения у Советского Союза с Югославией испортились, мне велели быстренько сдать награду в министерство культуры. Потом отношения опять наладились, и орден мне вернули. Кстати сказать, а какие у Англии сейчас отношения с Японией?

Но вот раскрываю «Таймс» и вижу – в списке награжденных королевой орденами да титулами, в разделе «О.Б.И.», то есть кавалеров ордена Британской империи, и впрямь значится: «С. Мессерер – за заслуги в области танца».

Награда неожиданная. Ее жалуют чаще всего мужчинам. Вдогонку за королевским указом меня поздравил с награждением английский министр культуры[28].

Сознаюсь, его добрым словам я обрадовалась. Приятно, что в английских верхах ценят пользу, которую мы, бывшие россияне, приносим Великобритании. К тому же награждение совпало с мрачноватым периодом, когда здешняя пресса писала о выходцах из России в основном в контексте отмывания денег в лондонских банках.

Да вот незадача. Посвятить в кавалеры ордена меня должны на инвеституре – специальной парадной церемонии в Букингемском дворце. Награждает сама королева или принц Уэльский, и из дворца мне пришло по факсу нечто вроде предписания: туалет ваш может быть дневным или вечерним, по желанию. Но что обязательно, так это шляпа.

Боже, а шляпы-то подобающей у меня и нет! Не в костюмерную же Королевского балета обращаться.

Насчет того, во что одеться, я позвонила Берил Грей, в прошлом прима-балерине Ковент-Гардена, моей доброй знакомой. Она всегда выделялась отменным вкусом и ориентировалась в лондонских магазинах не хуже, чем в балетных либретто.

Берил быстренько наставила меня на путь истинный. «Букингемский дворец старинный, – сказала она, – там может быть прохладно, и лучше надеть костюм с удлиненной юбкой. По-моему, у вас, Суламифь, есть такой в бело-черной гамме, он вполне сгодится».

А как быть со шляпой?! Я обежала магазины, список которых любезно продиктовала мне Берил, но шляпы, в которой я могла бы явиться пред светлы очи королевы Великобритании, достойно представляя и русский балет, и английский балет, и балеты всех стран, где я танцевала и преподавала, – такой «всеобъемлющей» шляпы там не оказалось.

Напряженнейшая ситуация, видимо, сложилась в Лондоне с легкой промышленностью. А еще царство европейской моды называется…

Пришлось обзванивать приятельниц: нет ли у кого чего подходящего. Квартиру мою быстро завалили шляпами до антресолей – ну просто сцена из «Золушки». Сын Миша, у которого незадолго перед тем родилась дочка, кажется, носил малютку в шляпах, кормил из шляп, разве что вместо горшка на шляпы не высаживал.

Но необходимого головного убора в этом изобилии не наблюдалось: то поля широки, то лента не того цвета, то может оказаться шикарнее, чем у самой королевы…

Выход нашли друзья нашей семьи, Патрик и Арсен. Они надоумили меня: пойди, говорят, в специальную фирму, где шляпки дают напрокат. Там их миллион! Я так и сделала. И к счастью, обнаружила искомое. Обошелся мне прокат этого произведения высокой шляпной моды в одну двадцатифунтовую купюру с портретом королевы. Подобрать шелковые длинные перчатки уже не составило большого труда. Я наконец успокоилась.

И настал торжественный день. Со мной – прилетевший из Москвы мой брат Александр, племянник Азарий Плисецкий и приятель моего сына Уильям Хёрли, которому Миша отдал свое приглашение. Ведь для англичанина побыть во дворце рядом с королевской особой – событие жизни. Едем в Букингемский дворец. У ворот нашу машину обследуют с миноискателем, поднимают крышку капота. Королевские гвардейцы в красных камзолах указуют, в какой подъезд входить.

Меня отделяют от моих гостей. Им – в большой зал с амфитеатром и подиумом. Мне, говоря по-театральному, – за кулисы. В помещение для лауреатов и кавалеров.

На душе все еще кошки скребут: не посрамлю ли я своей шляпой шляпу королевы? Но, слава Богу, вручать награды, оказывается, будет принц Чарльз, наследник престола. Камергер учит, как надо кланяться Его Королевскому Высочеству. Как после награждения пятиться по диагонали назад, не показывая спины. Репетирует это с теми, для кого подобного рода телодвижения представляют в жизни неизведанное…

Назвали мое имя, я подошла к принцу Чарльзу, стоявшему на подиуме у трона, и в качестве поклона сделала балетный реверанс.

Зал ахнул. (Напомню, мне было девяносто два года.) Сказать по правде, мне это отнюдь не польстило, скорее наоборот. По-моему, нет ничего удивительного, если балерина делает реверанс перед принцем. Так происходит во всех сказочных балетах! Следовательно, удивиться присутствующие могли лишь тому, что в реверансе присела балерина не столь уж молодая. И значит, мои годы, как говорят англичане, начинали становиться заметны публике…

Но тут принц развеял мои грустные мысли. Он уверенно прикрепил мне к пиджаку золотой знак – дело, видимо, для него привычное – и сказал:

– А знаете, госпожа Мессерер, я ведь с детства знаком с русским балетом. Помните, в пятьдесят шестом году в Лондоне впервые гастролировал Большой театр? Мне тогда было десять лет. И моя бабушка взяла меня на спектакль «Бахчисарайский фонтан». Замечательная была постановка.

– У Вашего Королевского Высочества отличная память, – ответила я и поблагодарила за добрый отзыв о русском балете. В конце инвеституры все встали под британский гимн «Боже, храни Королеву!».

И мне подумалось: диковатая какая, однако, комбинация – орден Британской империи и Сталинская премия…

Такой вот, используя медицинскую терминологию, редкий случай в практике: женщина из России, некогда подданная советской империи, стала кавалером ордена другой империи – Британской.

Но сама-то я всегда буду считать себя верноподданной великой, святой для меня Империи, которой я отдала всю свою жизнь.

Балетной Империи.