«И вечер стал. В овальной раме…»

            И вечер стал. В овальной раме

застыла зеркала вода.

Она усталыми глазами

            в нее взглянула, как всегда.

            Волос спустившиеся пряди

хотела приподнять с виска.

Но вот глядит, и в жутком взгляде

            и крик, и ужас, и тоска…

            Тоска, тоска, а с нею вещий,

неиссякающий восторг,

как будто вид привычной вещи

            в ней бездны темные исторг.

            И видит в зеркале не пряди,

не лоб, не бледную ладонь,

а изнутри в зеркальной глади

            растущий в пламени огонь.

            Душа свободна. Нет предела,

и нет ей места на земле,

и вот она покинет тело,

            не отраженное в стекле.

            Священной, непонятной порчи

замкнется древнее звено,

и будет тело биться в корчах,

            и будет душу рвать оно.

            Но чрез него неудержимо

несется адских духов рой…

Пройди, пройди тихонько мимо,

            платком лицо ее закрой.

            Людским участием не мучай.

Как сладко пробуждаться ей

из темной глубины падучей

            среди притихнувших людей.

20 июля 1921