Проекты и утопии

В русском языке закрепилась антитеза – проекты-прожекты. Прожекты – это своеобразная пародия на проекты и отличаются они тем, что утрачивают связь с реальностью, т. е. становятся утопией. Прожектёрство – увлечение несбыточными планами, принятие желаемого за действительное. И разговор о проектах князя, предполагаемых и осуществляемых, начну с очень важного момента в его жизни: общественной деятельности. И тут сразу возникает очередная параллель.

Я полвека жил в стране, где этот самый род деятельности вызывал у меня отвращение из-за её бессмысленности. Поэтому я, как только мог, отлынивал от общественных нагрузок, поручений и обязанностей. Я ненавидел собрания, заседания, демонстрации, митинги и всеми способами избегал их. Антиобщественная прививка, полученная в Советском Союзе, оказалась столь мощной, что и здесь, на Западе, я не принимаю участия в массовых общественных акциях, признаю только свои индивидуальные формы протеста.

Я являюсь пассивным избирателем в выборных компаниях. И на корню обрубаю попытки моих приятелей и родственников, живущих на разных континентах, подключать меня к общественным акциям через Интернет. Конечно, это не добавляет мне друзей, вызывает раздражение и непонимание. Сознательно ограничивая общение, делая его избирательным, я, как ни странно, нахожу понимание лишь со стороны моих приятелей-англичан. Они принимают мой общественный нигилизм и никогда не привлекают меня ни к каким формам массовых акций.

Другое дело князь. Он не жил в Советском Союзе и потому не воспринимает так остро как я, что эта страна продолжает жить по законам ГУЛАГа, что лагерная риторика и эстетика проявляются там, прежде всего, именно в общественной жизни. Может быть, в далёкой юности в Болгарии он был слегка инфицирован этим антиобщественным вирусом, но в последующей студенческой и взрослой жизни полностью излечился от него. Потому общественной деятельностью князь занимается с энтузиазмом, что вызывает у меня глубокое уважение, хотя и кажется мне иррациональным. По его собственному признанию, общественная деятельность забирает треть его времени и связана с поездками на заседания Международного Совета Российских Соотечественников (МСРС), Фонда «Русский мир», Фондов культуры не только в Россию, но и в Болгарию и другие страны. Несмотря на свой возраст, князь постоянно совершает перелеты едва ли не по всем континентам. Только в Международный Совет Российских Соотечественников входит около ста организаций из 74 стран. Лобанов же является первым заместителем председателя МСРС и членом Президиума Координационного Совета Российских Соотечественников в Лондоне.

На заседаниях Координационного Совета, – рассказывает князь, – многие конфликтные темы стараются исключить из повестки дня. Свою роль вижу в том, что в конце обсуждения я непременно поднимаю руку и говорю: «Эй!» Потому меня так ненавидят и в Координационном Совете, и в других местах, где я заседаю. Немногим лучше атмосфера в Международном Совете Российских Соотечественников. Обычно на общественных заседаниях из десяти членов правления семь всегда молчат, а три или четыре ведут заседание. И в зависимости от их настойчивости принимаются решения в одном или другом направлении. Я являюсь шипом! Я остаюсь неблагонадежным потомком белогвардейца! Так что, например, в коммунистической лавке «Фонд Людмилы Живковой» в Болгарии, где есть думающие члены ЦК и куда я попал по их рекомендации, я стараюсь, по крайней мере, уменьшать те аберрации, которые могли бы быть, внося свои предложения и настаивая на том, что я говорю. И это принимается во внимание. У меня нет ответственности ни перед кем. Меня нельзя запугать. Я независим финансово и политически. Многие люди приезжают на эти общественные заседания потому что поездки оплачиваются. Это своеобразный род подкупа. Я его не принимаю. И поскольку я независим, я считаю себя полезным.

Князь, как один из самых видных деятелей русского зарубежья, со времён теперь уже бывшего мэра Москвы Лужкова, кстати поддерживавшего и помогавшего МСРС, успешно отстаивает независимость Международного Совета. Эта общественная организация финансируется столичной мэрией. В отличие от другой общественной организации – Конгресса соотечественников, который был создан федеральным правительством и, по выражению князя, «пляшет под его дудку», в МСРС ситуация всегда была иная! В будущем МСРС намерен строить свою политику на финансовой независимости. Князь рассчитывает, что когда в Москве будет построена башня «Москва-сити», МСРС переселится туда и сможет сдавать в аренду под гостиничные номера и офисы часть своих помещений. Это позволит Международному Совету иметь свой ежегодный доход, означающий полную самостоятельность! Не надо будет ничего ожидать или просить от российских властей!

Чистое прожектёрство! Можно не сомневаться, что существующая власть в России никогда не будет содействовать независимости эмигрантских организаций. Недавно Дума приняла документ, объявляющий едва ли не все организации, связанные с зарубежьем, иностранными агентами.

Публичная деятельность помогает князю чувствовать себя востребованным. Заполняя свою жизнь различного рода проектами он продолжает верить, что в современной России крепнет свобода мысли, что голос общественности становится все более слышен и что Кремль прислушивается к ее мнению. А если не верит, то сохраняет надежду что-то изменить. Очевидно поэтому он охотно откликался, когда Д.Медведев в бытность своего президентства приглашал его на приёмы (не так давно князь был в Ростове-Великом). Подобные приглашения для свободного от всяких обязательств князя значимы. И он ими не пренебрегал и не пренебрегает, хотя бы потому, что в своём почтенном возрасте ему хочется признания. Он часто бывает в России. Это понятно и нормально. Тем более, что на встречах с руководителями страны он поднимает насущные вопросы – например, о поддержке русскоязычных школ за пределами России (князь даже выразил готовность взять на себя часть расходов); о создании Всемирного русскоязычного конгресса, который стал бы таким же эффективным как Всемирный еврейский конгресс (и тут Никита Дмитриевич проявил готовность способствовать созданию такой организации).

Поразительно, однако, что ощущения князя от всей этой деятельности оказались созвучны моим. Не так давно в одном из интервью он признал: «Вот и теперь в постсоветской России опять всё то же: сосуществуют в Москве Конгресс Соотечественников, Международный Совет Российских Соотечественников – что они делают, с какой целью собираются? Каким-то махровым бюрократизмом веет на простого российского гражданина от этих возглавляемых, уж извините, графами и князьями съездов, конгрессов, с их обедами, бесконечными разговорами, ничем не завершающимися обсуждениями и т. д. и т. п. Кто вас слышит? Каким влиянием в мире обладает российская диаспора?». Вопросы замечательные! Действительно, на территории бывшего СССР проживает 18 миллионов русскоязычных людей и 12 миллионов распылены на разных континентах. Всего 30 миллионов. Современная Россия тщится стать в ряды великих держав, стать ядром всех русских. Но экономический прогресс сдерживается политическими барьерами в жизни общества. Так есть ли смысл участвовать в этих бюрократических игрищах и бесполезных сборищах?

Не оправдывая собственный общественный нигилизм, но продолжая держаться за него в эмиграции я почему-то помню один забавный эпизод в нашем с князем общении. Однажды я высказался, что хорошо бы вместе оказаться в какой-то момент в Москве, чтобы оживить в памяти, как Никита Дмитриевич впервые подлетал к Шереметьево в 70-м году, заглянуть в Дом-музей в Филёвском парке, зайти с ним в музей личных коллекций. Никита Дмитриевич живо откликнулся на мой журналистский интерес и сам предложил, что он договорится с руководством Международного Совета Российских Соотечественников, чтобы я мог посидеть на одном из заседаний Президиума МСРС. Наверное, мой скепсис не укрылся от внимания князя. Я сказал, что заседания меня интересуют в меньшей степени. И не кривил душой: когда я заглянул в официальные документы, от всех этих повесток дня с обсуждением выполнения планов работы, утверждений новых планов в связи с подготовкой к отчётно-выборной конференции; мероприятий, приуроченных к празднованию Дня народного единства, перечислением приоритетных направлений деятельности МСРС в новом году – от всего этого повеяло таким хорошо забытым прошлым, что у меня свело скулы от скуки. И я искренне обрадовался, когда понял, что князь изменил первоначальное намерение пристегнуть меня к своей очередной поездке в Москву.

Не менее удручающе для меня выглядели отчёты о работе этой организации, из которых я узнавал, что участники заседания «единодушно поддержали идею проведения Фестиваля «Русская песня», обсудили итоги участия МСРС в праздновании 50-летия полета Ю.А.Гагарина, а также доклад о прошедшем в Вашингтоне 30-м Всемирном Российском форуме» и прочее, и прочее… Впрочем, знакомясь с этими планами и отчётами я всё-таки пожалел, что не присутствовал на выступлениях князя, посвященных вопросу реализации инициатив МСРС о создании Памятника Примирения и на его докладе «О Национальной портретной галерее».

Идея создания памятника Примирения возникла у князя Н.Д.Лобанова-Ростовского и графа П.П.Шереметева на совместном молебне по жертвам революции 1917 года, гражданской войны и репрессий, состоявшемся в Москве в храме Знамения иконы Божией Матери (бывшей домашней церкви Шереметевых) в День народного единства 4 ноября 2009 года. Благодаря инициативе князя в Международном Совете Российских Соотечественников тогда же возникла идея проекта Памятника Примирения России. Эта инициатива увязывалась с 400-летием преодоления Смутного времени и, в особенности, со 100-летием Октябрьского переворота, который затормозил развитие России, удалил её на долгие годы от семьи европейских народов, привёл к гибели миллионов россиян и к тому расколу общества, от которого Россия и русский мир до сих пор не могут оправиться! По мысли князя, Памятник Примирения призван символизировать единство расчлененного историческими процессами и идеологическими барьерами народа и призвать к терпимости, примирению и покаянию.

У меня вызывают уважение практические шаги князя в этом направлении. Благодаря его напору, активности сегодня уже обсуждается идея Памятника в виде колокола, подвешенного на стальных опорах, которые символизируют стороны участников конфликта. Предлагается представить всю историю страны (начиная с Рюрика) на чеканке колокола. Этот колокол, возможно, не будет иметь языка. Как в японских храмах, к колоколу предполагается подвесить лишь палицу. Палицей в колокол легко бить, а язык надо раскачивать. Вот дословное суждение князя на тему Памятника Примирения:

– Примирение нам необходимо для выживания страны… В ЮАР социальный и политический переворот произошёл без кровопролития. Два вождя – чёрный (Нельсон Мандела) и белый (Фредерик де Клерк) – решили прекратить противостояние граждан одной страны. Я – геолог и работал в ЮАР. Чёрных тогда убивали, избивали, а белого мужчину, который решил бы заговорить на улице с чернокожей девушкой, могли посадить в тюрьму. Чёрные, взяв власть, могли сделать то же самое и с белыми. Но этого не случилось, и сейчас ЮАР – страна, которая нормально развивается. Подобное случилось и при объединении Германии. В России же, если верить газетам, 70 процентов граждан не знают, что такое День народного единства! Нам, белым и красным, русским и россиянам, верующим и неверующим, православным и мусульманам – нужно обрести ещё и гражданское согласие. Не спущенное сверху, а настоящее, выстраданное. Так пусть памятник-символ такого согласия поставит окончательную точку в истории разделения народа и станет основой для будущего партнёрства и сотрудничества всех россиян независимо от политических взглядов, в какой бы стране они не находились, во имя и на благо России…

Уверен, любой здравомыслящий человек не станет возражать против Примирения и его символа в виде Памятника! Но у меня во всей этой затее князя возникает принципиальный вопрос: почему Памятник призывает к Примирению прежде Покаяния. Ведь уникальность политической ситуации в России в том, что не было и нет недвусмысленного акта покаяния со стороны первых лиц страны перед собственным народом, пострадавшим от репрессий, перед зарубежными соотечественниками. К этому Россию не подвинул даже пример Германии, где именно покаяние помогло народу очиститься от нацистской скверны. А тут вдруг на первый план вылезает идея примирения, согласия! Да ещё из уст князя, отец которого был уничтожен сталинским режимом, да и сам он ребёнком попал в Военную тюрьму!..

Может быть, идея Примирения, предшествующего Покаянию, не казалась бы столь абсурдной, если бы Сталин, страшнейший из всех диктаторов, живших на земле, был повешен, как Саддам Хуссейн, если бы его труп проволокла по улицам Москвы разъяренная толпа, как это сделали ливийцы с Муамаром Каддафи, если бы его, больного, тащили на суд, как Хосни Мубарака в Египте… Было бы диким одобрять подобные кровожадные акты! К счастью, ничего подобного в России так и не случилось. Но разве не дикость, что кровавый вождь Октябрьского переворота и сегодня лежит в мавзолее, а за ним у Кремлёвской стены на той же Красной площади стоят памятники палачам, и прежде всего, Сталину. Могилы же миллионов замученных в ГУЛАГе на Колыме и в Магадане остаются безымянными. И в такой стране князь полагает возможным говорить о Примирении и Согласии! Впрочем, идея примирения для министра иностранных дел России Сергея Лаврова – пустой звук! Министр попытался призвать к ответу телеведущего Владимира Познера, комментировавшего слова Лаврова, что Москва лишь готова рассмотреть реабилитацию жертв Катыни!. А Владимир Познер в своей авторской телевизионной программе всего-то высказался в том плане, что «…польские офицеры были пленены не в результате военной операции – их просто захватили… И по рекомендации Берии, и конечно, с согласия Сталина, они были все расстреляны. Все до одного. То есть советское руководство совершило абсолютно тяжелейшее преступление. А теперь мы говорим, что готовы рассмотреть вопрос об их реабилитации. По-моему, это звучит очень странно. Может быть, не дожидаясь решения Страсбургского суда, можно было давно реабилитировать их, как ни в чем не повинных людей. А заодно объявить тех, кто указал, что их надо расстрелять, во главе с Иосифом Виссарионовичем, преступниками. Может быть, вот это надо было рассмотреть? Вообще, нет предела ни лицемерию, ни отсутствию совести»…

Потому я и подумал, что именно утрата связи с реальностью делает этот проект князя под названием «Памятник Примирения» утопией. Но князь не теряет надежды. Вот выдержка из письма, с которым он обратился к Президенту Российской Федерации:

Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

…Хочу привлечь Ваше внимание к идее, которую инициировал Международный Совет Российских Соотечественников – проект Памятника Примирения России, призванный символизировать единство расчлененного историческими процессами и идеологическими барьерами народа. Идею уже поддержали многие общественные структуры. Среди них – делегаты III Всемирного Конгресса соотечественников, на котором Вы выступали, участники IV Ассамблеи Русского мира, а также Патриарх Кирилл, который назвал эту идею «уместной и своевременной».

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Мне очень импонирует Ваше стремление превратить Россию в сильную и современную державу. Убежден, что ее основой должно стать единство народа, принявшего и осознавшего свою историю. Народный сбор средств на Памятник Примирению станет выражением этого единства. Прошу Вас поддержать нашу идею.

С уважением,

Ваш Никита Д. Лобанов-Ростовский

7 ноября 2009 г.

Эту главу книги я дописывал, будучи на Мальте. И оттуда попросил находящегося в это время в Москве князя сообщить последние новости, касающиеся его инициативы. «С памятником Примирения полный застой!» – ответил он. Замечу лишь, что со времени обращения князя к Президенту прошло три года!

Теперь ещё об одном проекте Лобанова. Созданием Национальной портретной галереи в Москве князь занялся в 2001 году. Основная его идея – собрать и показать портреты людей, тех, кто внес свой весомый вклад в историю России: государственные деятели, полководцы и политики, люди искусства, даже мошенники. Тогдашний мэр Москвы Лужков поддержал идею организации такой галереи.

Примечательно, что подобная «портретная» инициатива уже имела прецеденты в России. Традиция портретных выставок в России восходит ко второй половине XIX века. Ещё Павел Третьяков задумывал создать портретную галерею выдающихся людей нации. Через несколько лет ее осуществил специалист по русской истории и генеалогии, автор книги «История родов русского дворянства», изданной в 1886 году, знаток русского искусства Петр Петров. Его опыт, как будто, сегодня намерены использовать, отбирая для галереи портреты, написанные современниками. Но даже сейчас, в начальном периоде сбора материала, уже есть уникальные портреты с уникальной судьбой. Так, портрет маленького Ульянова-Ленина был найден в Подмосковье в затопленном подвале сгоревшей школы. Оказалось, что это работа известного советского художника Краснова.

Забавно, что журналисты заподозрили князя в корысти. Кто-то из них напрямую спросил, надеется ли князь, что в галерее будет и его портрет. Князь ответил отрицательно. Но ведь тут дело даже не в личности князя, каким бы тщеславием он не обладал. Его родословная – великая без всяких преувеличений! Чего стоит имя выдающегося дипломата А.Б.Лобанова-Ростовского, блестяще представлявшего российскую политику и отстаивавшего интересы России! Князья Лобановы-Ростовские сыграли видную роль в победе России над наполеоновской Францией. Когда отмечалось 200-летие Бородинского сражения была организована конференция «Соотечественники – потомки великих россиян», куда был приглашен Никита Дмитриевич. Да и как можно было не пригласить его! Ведь среди участников этой войны были и предки князя – генерал от инфантерии Дмитрий Иванович (1758–1838); Яков Иванович (1760–1831), который в 1812 году по собственной инициативе сформировал 17 малороссийских казачьих полков, двинув их на Тулу и Калугу; генерал-лейтенант Алексей Яковлевич (1795–1848), участвовавший также в заграничных походах 1813–1814 годов и дошедший до Парижа. Так что портреты Лобановых-Ростовских в Национальной галерее, в любом случае, должны присутствовать. Я уж не говорю об одном из множества портретов Никиты Дмитриевича, коллекционера, видного деятеля русской диаспоры, искреннего патриота России, дарителя, и наконец, инициатора самой идеи.

Самое удивительное, что Никита Дмитриевич и с этой его инициативой – создание портретной галереи – попал в водоворот всевозможных бюрократических отписок, которые должны были бы отбить у всякого нормального человека желание делать добро. Князь же находит такой ход событий естественным. По поводу галереи у него скопилось множество ходатайств, в том числе министру культуры А.С.Соколову. Но даже в министерстве не понимали самого главного в предложении князя: для первоначальной экспозиции нужно получить те многочисленные портреты, которые хранятся в запасниках музеев по всей России. Министерских чиновников не убедил железный довод, который приводил князь: на этом принципе построена английская Национальная портретная галерея. Словом, проект двигается очень медленно. Однако в Историческом музее состоялась выставка исторического русского портрета и Никита Дмитриевич считает это событие этапным шагом…

Среди аргументов князя в пользу создания Национальной галереи мировая практика. Только в Соединенном Королевстве Национальные портретные галереи есть не только в Лондоне, но и в шотландском Эдинбурге, австралийской Канберре. Слово «национальная» – ключевое в понимании общественной функции этого института. Портрет – это лицо нации.

Поэтому князь посчитал возможным обратиться с письмом к Президенту Российской Федерации:

Президенту Российской Федерации Медведеву, Дмитрию Анатольевичу

О Национальной портретной галерее в Москве

Глубокоуважаемый г-н Президент,

Обращаюсь к Вам с просьбой решить создание «Национальной портретной галереи» в Москве вслед за нашим разговором 4-го ноября. Подобные музеи давно существуют в значимых столицах мира. Россия же с её сложной судьбой и исторически недавними попытками переписать свою историю, особенно нуждается в создании института объективной оценки прошлого. Галерея сможет показать современному зрителю во всей полноте непрерывность исторического процесса в России до сегодняшнего дня.

Ссылаюсь на слова основателя Лондонской национальной портретной галереи – шотландского историка Томаса Кар-лайля: «Любой портрет природой своей как бы превосходит полдюжины «биографий»… Я вижу портрет, как горящую свечу, при свете которой нужно читать эти биографии. Тем самым достигается человеческое их понимание».

Создание Национальной портретной галереи в значительной мере облегчило бы поиски гражданами России понимания места и значения великой страны и представителей её народов в её прошлом и настоящем. Эта идея нашла достаточно широкий отклик среди зарубежной диаспоры и была поддержана «Международным советом российских соотечественников».

При принятии Вами положительного решения по этому вопросу, предлагаю свои услуги по нахождению и передаче в Галерею портретов и скульптур лиц, имеющих прямое отношение к истории страны, но в силу определённых причин, очутившихся за рубежом. А также и в поиске первоначального временного помещения и частичное спонсорство с моей стороны.

В понедельник 9-го ноября дарю Российскому посольству в Париже портрет Александра III, который принимал там Наполеона III Это вслед за даром портрета Александра II, который указал Горчакову купить дом на 79 те de Grenelle.

Мое обращение по поводу галереи от 25 февраля 2009 г. было передано в Министерство культуры, где оно и застряло.

С уважением,

Н. Дм. Лобанов-Ростовский

Приложения:

Концепция Национальной портретной галереи, 02.07.2008 Национальная портретная галерея России, 02.10.2008 Организация НПГ, 31.03.2008

Что дальше? Спустя четыре года после этого письма постановили открыть Национальную портретную галерею к 200-летию войны 1812 года. Но кремлёвское решение есть, а галереи нет. Вокруг проекта кипят нешуточные страсти. Искусствоведы опасаются, что картины для кремлевского проекта будут навсегда изыматься у других музеев. По-прежнему не очень понятно портреты каких исторических личностей и полотна каких художников составляют «достояние страны».

В 2010 году в павильоне Всероссийского выставочного центра состоялась выставка «От Рюрика до современников», но для широкой общественности она прошла практически незаметно. Посмотреть на портреты известных россиян пришли в основном те, кто непосредственно принимал участие в создании экспозиции. На вопросы журналистов директор Ассоциации художников-портретистов Ирина Махнева заявляет: «Нам хотелось, чтобы в галерею вошли работы современных художников, современные герои. Если ограничиться только историческими персонажами, это будет в ущерб концепции Национальной портретной галереи». За 10 лет ассоциация художников-портретистов собрала почти тысячу работ этого жанра.

Но это всё частности. Князь же настаивает на создании юридической базы музея. Более того, его поддержал Владимир Путин: «Представители русской миграции первой волны подали, на мой взгляд, хорошую идею – создать Национальную портретную галерею. Имеется в виду собрание портретов выдающихся деятелей русской истории в сфере культуры, образования, государственной деятельности, военного дела. Необходимо подобрать соответствующее место»…

Появилось предложение создать портретную галерею выдающихся деятелей русской истории на базе Исторического музея. Но в Министерстве культуры так и не могут согласовать концепцию Национальной портретной галереи, определиться с критериями отбора и рейтингом авторов работ. Галерею, как будто намерены формировать на базе Государственного музейного фонда России. Некоторые работы будут изыматься из ведущих музеев страны – из Русского музея, Третьяковской галереи и других. Тем не менее, музейное сообщество страны, как считает заместитель директора департамента культурного наследия Министерства культуры России Ирина Смирнова, не поддерживает концепцию портретной галереи, предложенной князем. Представители художественного мира страны, по её словам, понимают, из чего будет состоять Национальная портретная галерея и чьи портреты будут там выставлены. Реальность же такова: на тысяче квадратных метрах Исторического музея можно разместить максимум 150–200 полотен.

Все эти эпизоды осуществления проекта под названием «Российская национальная галерея» упираются, впрочем, в главный вопрос: о роли личности в истории России. А он до сих пор остаётся одной из самых горячих тем для обсуждения. К тому же, найти портреты XVIII и первой половины XIX веков просто нереально. Они есть в частных коллекциях Европы, но стоят очень дорого. Изымать портреты для новой галереи у других музеев, значит, ломать годами сложившуюся экспозицию. Национальная портретная галерея, по убеждению вице-президента Международной конфедерации антикваров и арт-дилеров России и СНГ Георгия Путникова – это не пиар-акция, это не выделение места и не надергивание портретов; это покупки, приобретения, формирование фондов, по сути дела большой научно-исследовательский процесс. По сути, это создание института национальной генеалогии. Так что вокруг проекта князя формируется свой круг. Действительный член академии художеств, художник-карикатурист Владимир Мочалов убеждён, что создание галереи будет сопровождаться большими спорами ещё не один год. И предлагает создать альтернативную галерею, в которую он, например, может предоставить свои работы. Ведь у каждого художника свой взгляд на исторические персонажи.

Вопрос формирования фонда галереи остаётся весьма острым. Князь, как самый публичный зарубежный деятель и автор проекта – в центре дискуссии. Журналисты не раз спрашивали его, почему, мол, он сам не приберёг портрет Александра III для Национальной галереи, а подарил его российскому посольству в Париже:

– Это занятная история. Правительство Франции наладило дипломатические отношения с Советским Союзом только в 1924 году. До этого момента посольство в Париже продолжало работать под мандатом Временного правительства. Назначенный Лениным первый полпред Красин письменно попросил уходящего российского посла Маклакова вынести из посольства все портреты и царские реликвии. Это были работы «передвижников», других мастеров. Такое искусство считалось в то время «упадничеством», ибо царил авангард – беспредметная живопись. Маклаков всё сохранил, передав картины и трон в Русский дом для престарелых в предместье Парижа Сен-Женевьев-де-Буа. Я об этом не знал, пока бывший российский посол Авдеев не пригласил меня с супругой в посольство на обед. На мой вопрос, почему в резиденции посла на рю де Гренель нет ни одного портрета, он рассказал историю с Красиным и Маклаковым. Авдеев указал на императорские инициалы по углам потолка. В своё время канцлер и министр иностранных дел светлейший князь Горчаков получил указание от императора Александра II приобрести этот особняк в качестве российского посольства, впоследствии ставшего резиденцией российского посла.

Так совпало, что в эти же дни мой дядя Н.В.Вырубов – брат моей матери – пригласил меня и моего двоюродного брата Ю.А.Трубникова в «Клуб инженеров». У дяди был известный прижизненный портрет Петра Великого кисти Жан-Марка Натье, написанный во время официального визита Петра во Францию.

Предчувствуя свою кончину, дядя хотел оформить передачу этого портрета в дар российскому посольству, но хотел посоветоваться с нами как его наследниками. Мы поддержали его решение. Направившись к выходу, мы повстречались с послом Авдеевым… Это было вещее совпадение!.. К сожалению, мой дядя скончался три месяца назад на девяносто седьмом году жизни. Удивительный был человек… Замечательный некролог по поводу его кончины написал Иван Никитич Толстой – внук Алексея Толстого. Помимо этого, мне повезло купить на аукционе в Стокгольме портрет Александра III, который тоже бывал в посольстве в Париже. Теперь в резиденции российского посла вместе с большим портретом Петра Великого висят портрет Александра II, подаренный мной ранее, и портрет Александра III.

Из приведённого эпизода, впрочем, как и из всего проекта князя, вывод один: создание национальной галереи в Москве задача благородная. Но будет ли она решена в ближайшем будущем и выйдет ли из разряда очередного «прожекта» князя пока неясно.

В заключение хочу вернуться к проекту, который князю удалось осуществить на 100 процентов: а именно – разместить свою коллекцию в России. Как мы знаем, она в Петербурге! Но тут вновь встал вопрос о надёжности и сохранности коллекции. О безразличном отношении к культурным ценностям в России князь, конечно, был хорошо осведомлён. Но это почему-то не остановило его хлопоты сделать Россию постоянным домом для коллекции. А ведь пример варварского отношения россиян к памятникам культуры я нашёл в одном из интервью князя. Он рассказал буквально следующее: «Близ Николиной Горы в парке пансионата «Сосны», относящегося, между прочим, к Управлению делами Президента России, где ежегодно бывают тысячи человек, уже десятилетия буквально гибнут брошенные на землю два великолепных бронзовых оленя, созданные немецким скульптором Г.Христлибом и отлитые известной берлинской литейной фирмой «Gladenbeck шм! Sohn». Олени, – как пишут в российской прессе, – представляют собой совершенные по форме, превосходные бронзовые экземпляры, имеющие исключительную художественную ценность. В качестве трофеев они были после войны доставлены из-под Берлина, где находились в знаменитой усадьбе Геринга Каринхале. Более полувека этих прекрасных произведений садово-парковой скульптуры не касалась рука реставратора, какие-то местные умельцы измазали их бронзовой краской, дети и взрослые портят скульптуры, нанося им непоправимые увечья.

Именно такое отношение к перемещенным объектам культуры заставляет задуматься об их судьбе. Казалось бы, чего проще – владеете культурными ценностями, следите за ними, как положено в цивилизованном обществе, отреставрируйте эти произведения, поднимите их на соответствующие постаменты, установите рядом таблички с известной и опубликованной уже историей этих бронзовых красавцев и любуйтесь ими. Кстати, их третьего собрата можно увидеть в целости и сохранности на постаменте в зоопарке берлинского района Фридрихфельде. Такие и им подобные примеры небережения, выражающиеся в наплевательском, как в случае с оленями из «Сосен», отношении мелких чиновников и хозяйственников к произведениям искусства, в частности, трофейным, непозволительно, и лишь обостряют проблему перемещенных культурных ценностей».

Когда я спросил князя, не останавливает ли такое отношение россиян его миссионерскую деятельность собирания предметов русского искусства по всему миру и помещения их в России, и в частности, оставшейся у него с бывшей супругой Ниной части коллекции театрального искусства, он ответил:

– Нет. Подобные факты сдерживали мою деятельность в этом направлении. Но, как видите, не остановили. Всё меняется, и я надеюсь на лучшее».

Ну что ж, оптимизмом князя можно восхищаться. Но за ним стоят действительно серьёзные опасения. И он их тоже не скрывает:

– Что будет с коллекцией, меня очень волнует, потому что, несмотря на юридические условия, на основе которых Константиновский фонд обязан хранить коллекцию, не исполняются. Например, работы хранятся в филиале Театрального музея в Санкт-Петербурге в хороших условиях, но там охладителя нет, кондиционера, так что когда была жара 40 с чем-то градусов, все это плохо отразилось на картинах. А Театральный музей говорит, что у них нет средств на содержание коллекции.

Неопределённо, что будет с собранием. Оно юридически принадлежит Константиновскому фонду, но фонд пока не определился, будет ли он строить здание. И если будет строить, то когда. Те 150 работ, среди которых есть уникальные шедевры большие декорации Гончаровой, огромные декорации Бакста находятся в собственности у Нины. Она же не соглашается ни подарить, ни продать, потому что видит, что происходит с проданной частью коллекции.

Константиновский фонд неспособен заниматься нашим собранием, оно его не интересует, абсолютно не интересует. Пока Театральный музей нашу коллекцию просто вклеивает в свое собрание, поскольку в музейных экспозициях есть исторический пробел. И наша коллекция его заполняет. Но у музея нет возможности содержать коллекцию в тех условиях, которые указаны в контракте продажи. Нас это очень беспокоит, но у меня нет никакой возможности влиять. Юридических инструментов для этого в России нет. А это значит, что для защиты коллекции ничего нельзя сделать. Входить в судебные тяжбы с могучим учреждением – дело безнадёжное. Так что судьба коллекции для меня загадочна. Мне хочется, чтобы она осталась в Театральном музее, там студентам удобней с ней работать. Кроме того, собрание такое большое, что можно организовывать разные выставки – украинского авангарда, еврейского авангарда… Я давным-давно предлагал сделать выставку в Нью-Йорке, в МоМа – всех «измов» в русской живописи, и послать ее после Нью-Йорка в Питер, а потом в Лондон, Париж и так далее. Моя цель та же, что была и во времена холодной войны, когда я показал коллекцию в 47 музеях США. Люди смотрели и не могли уже негативно относиться к СССР. А сегодня и Россия, и США делают все, чтобы ухудшить отношения. Причем если американцы делают это по глупости, просто реагируя на ситуацию, то в России это делают хитрые люди, которые, будучи разведчиками, смотрят на три хода вперед!

Вот такой нерадостный взгляд на настоящее и будущее коллекции. В наших беседах, впрочем, меня интересовала судьба собрания и в контексте будущего России. Тут мнение князя тоже нельзя назвать оптимистичным:

– Россия – самая богатая страна в мире. России нужно новое поколение людей, которые смогут внедрять технологии, необходимые в 2020 году. Ведется изучение, что и как нужно. Однако стратегия строится теми людьми, которые не знают предмета, ибо они не практикуют его. С этой точки зрения Россия не готова к быстрым переменам. Финансовый крах замедляет развитие инфраструктуры России: она настолько отстала, что сколько бы денег ни кидать в сельское хозяйство, оно не пригодно. Магазины забиты продуктами из других стран, как например, из малюсенькой Голландии. В советские времена России боялись из-за ее военной мощи, сегодня – из-за газа и нефти, но Россию не уважают. Одно – это бояться, другое – уважать. За что можно Россию уважать – это за её культуру. Однако Россия недостаточно занимается пропагандой своей культуры.

Встречаясь с журналистами, князь, тем не менее, всякий раз напоминает, что при великой ненависти к советскому строю он по-прежнему остаётся деятельным патриотом России. Кто-то даже назвал его мечтателем, романтиком, прожектером, Дон Кихотом нашего времени. На что Никита Дмитриевич отвечает:

– А я не конъюнктурщик! Мое отношение к России не связано с ее политикой. Потому что политика – временное явление. Тысячелетие мои предки участвовали в создании Российской Империи и у меня есть определенный психологический настрой: я тоже должен что-то делать для России. Даже в коммунистические времена первый подарок я сделал Советскому Союзу (Государственному музею изобразительных искусств им. Пушкина) в 1974 году. Я дарил стране независимо от строя.

И это та правда, которая не осталась неотмеченной. Князь многократно награждался за свою деятельность, в том числе и правительством. Ему пожаловано гражданство, вручён орден «Дружба народов». За вклад в сохранение русского искусства за рубежом Никите Дмитриевичу присвоено звание почетного доктора Санкт-Петербургской Академии художеств.

Завершая это непростое повествование о жизни князя подчеркну, что деятельный характер моего героя мне импонирует. И прежде всего тем, что Никита Дмитриевич не сдаётся и пытается все время что-то планировать на будущее. Подтверждение этому – фрагмент беседы с князем корреспондента радиостанции «Свободная Европа».

Иван Толстой: Три вещи, которые вы хотели бы завершить, довершить и осуществить в вашей жизни, три самых главных вещи?

Никита Лобанов-Ростовский: Первое – увидеть полностью наше собрание в России в нормальных условиях, то есть температура, освещение и прочее. И чтобы это было в Театральном музее, где люди, по крайней мере, по своему назначению, обязаны этим заниматься. Так что даже если оно будет на балансе у Константиновского фонда, то тогда в пользовании оставалось бы в Театральном музее.

Второе – это англоязычное издание о нашем собрании, которое, я надеюсь, выйдет через два года и станет для англоязычной публики, по крайней мере, путеводителем по русской театральной живописи.

И третье – увидеть Российскую национальную портретную галерею действующей. Вот три вещи, которые меня сейчас беспокоят.