ОСНОВНЫЕ ВОПРОСЫ, ВЛИЯЮЩИЕ НА УСПЕХ БОЯ, СРАЖЕНИЯ И ОПЕРАЦИИ

Я останавливаюсь на этих вопросах потому, что на протяжении всей войны я лично руководствовался ими при подготовке всех операций. Одновременно видел, что, когда к этим вопросам относятся формально, успеха в бою, в сражении и операции не было.

Что это за вопросы? Эти вопросы не новые. Они всем известны, но я хочу подчеркнуть, что они являются главными вопросами при подготовке операции и на них нужно всегда обращать внимание с тем, чтобы наверняка получить успех.

Первое — это отличное знание противника, правильная оценка его плана действий, точная оценка сил, средств и возможности противника. Знание слабых и сильных сторон противника. Знание, на что противник способен и на что не способен, знание, на чем можно поймать противника. Вот это является содержанием первого вопроса — вопроса разведки.

Внимательное и всестороннее изучение противника при подготовке операции имеет решающее значение. Это достигается длительной, непрерывной и глубокой разведкой противника. Здесь уже докладывали, какими методами велась разведка у нас, тут мне нечего добавить. Я хочу обратить только ваше внимание на то, что особо важное значение при изучении переднего края и просматриваемой глубины обороны играет личное изучение участка самим командиром и самим командующим. Противника следует изучать наблюдением с КП и НП всех родов войск, всеми звеньями командного состава и служб наблюдения. Особое внимание необходимо обращать на подбор постоянных и отличных наблюдателей. Опытный и умный наблюдатель, ведущий наблюдение систематически, может рассмотреть такие детали, по которым можно безошибочно распознать ложные и фактические действия противника. Часто сменяемые наблюдатели и малоподготовленные, как правило, дают только поверхностные результаты.

Не думайте, что это вопрос мелкий, что им можно пренебрегать в оперативной подготовке. Нужно всегда помнить, что игнорирование самых мелких вопросов при подготовке операций очень пагубно отражается на проведении операции и боя.

В этой операции противник длительное время изучался с воздуха, при помощи визуального наблюдения, фотографирования. Особое внимание уделялось тактической глубине обороны, инженерному оборудованию всех рубежей и резервам. Каждый род войск вел непрерывную разведку в своих собственных интересах.

Наконец, разведданные дополнялись опросом пленных и данными агентурной разведки, которая была заранее организована по особому плану в интересах предстоящей операции.

Не все командиры умеют самостоятельно разобраться в разведданных и правильно оценить противника. Некоторые командиры не умеют разгадать маневрирование противника с целью обмана. У нас был такой факт, когда разведчики и крупные командиры определяли наличие танков противника перед фронтом в два раза больше, чем их было на самом деле. С этими данными я не был согласен и считал своим долгом помочь разобраться и правильно оценить противника. Поэтому я считаю правильным будет, если в будущем командующий фронтом, командующие армиями, начальники родов войск и другие крупные начальники будут почаще встречаться со своими подчиненными и помогать им разбираться в противнике и более правильно его оценивать. Чем крупнее начальник, тем большими средствами распознания противника он располагает, тем правильнее он может сделать вывод о противнике.

Мы проводили ряд специальных занятий перед операцией, и, как вам известно, вопросам оценки противника на этих занятиях уделяли большое внимание, это принесло большую пользу в ходе операции. В ходе операции мы применили метод ориентировки командующих путем рассылки информационных соображений, в которых давалась оценка противника командующим фронтом по вопросам, какой процесс переживает противник, где он слаб, где он силен, что от него можно ожидать, на чем его надо бить, чтобы лучше выполнить задачу.

Эта ориентировка, как известно, принесла большую пользу и, как впервые практиковавшееся мероприятие, полностью себя оправдала.

В воспитании нашего высшего командного состава должно пройти красной нитью личное и непосредственное изучение обороны противника командирами всех степеней. При подготовке операции, боя командирам следует лично просмотреть участок переднего края, где организуется прорыв, и проверить, правильно ли докладывают нижестоящие командиры данные о противнике и его обороне. Еще раз обращаю ваше внимание на особую важность личного контроля командиров всех степеней в области разведки в период подготовки наступления.

Второй вопрос — это знание своих войск, тщательная и целеустремленная подготовка их к предстоящему бою и операции.

В первую очередь тщательная и глубокая подготовка командования и их штабов, с которыми нужно очень детально проработать обстановку, общую задачу, частные задачи, вопросы взаимодействия с соседями, со средствами усиления и с авиацией. Детально проработать методику операции и особенно отработать прорыв и бой в глубине, разработать варианты, как действовать в той или иной обстановке.

По опыту не только разбираемой нами операции, а и всех операций, которые мне пришлось готовить и проводить, я должен сказать, что без предварительной и тщательной подготовки командного состава и войск успеха в бою и операции не достигалось. Особо важное значение приобретает уяснение важности и ответственности за порученную задачу и тем более, если об этом с командирами говорит лично командарм или командующий фронтом.

В последнее время в метод подготовки операции стала прививаться форма, когда командующий собирает командиров полков и дивизий и рассказывает им значимость операции, как она будет проводиться, какими силами и что будет, если операция не удастся. Когда не знает командир этого и не ориентирован в этих вопросах, он и недостаточно ответственно готовится к предстоящей операции и бою. Я это лично прочувствовал и рекомендую этот вопрос также включить в вопросы, которые играют первостепенное значение в успехе операции.

Третий вопрос и крупнейший фактор, влияющий на успешность проведения операции, есть достижение оперативной и тактической внезапности. Внезапность достигается главным образом через два элемента — обман противника и стремительность действий.

В настоящей операции мы достигли не только тактической внезапности, но и оперативной внезапности. Вы видите, что противник при наличии возможностей не имел сильных оперативных резервов, он фактически не ожидал такой силы удара, какая ему была преподнесена.

В этой операции с целью обмана противника мы подготовили и провели план обмана. Особое внимание при этом было обращено на скрытие перегруппировок, которые совершались в подготовительный период. По своему опыту я считаю, что оперативный обман, да и план тактического обмана должны быть продуманы лично командующим фронтом и детально разработаны лично начальником штаба фронта. Почему именно командующим и начальником штаба? Потому что обман противника должен проводиться на широком участке и только в масштабе фронта, в масштабе Генерального штаба. Тактические элементы могут быть проведены в масштабе части, соединения и армии, но крупные мероприятия оперативного порядка должны проводиться в масштабе фронта, масштабе Красной Армии по утверждению Генерального штаба. Это делается для того, чтобы мероприятиями обмана одного фронта не повредить своим соседям. Я знаю несколько примеров, когда один фронт готовил удар здесь, а показывал сосредоточение своих войск с целью обмана противника на другом участке. Противник мог по его замыслу перебросить часть своих сил на угрожаемое направление, а на этом направлении, оказывается, сосед готовил настоящий удар. Он для себя сделал хорошо, он со своего фронта часть сил противника заставил перебросить к соседу, но соседу он сделал плохо, потому что сосед именно на этом направлении готовил прорыв. Следовательно, были проведены мероприятия обмана, выгодные для данного фронта, но невыгодные для соседа, а в целом невыгодные для Красной Армии.

В этой операции план обмана — план маскировки нам удалось осуществить и, как показал опыт, мы достигли внезапности. Имеется много документов, я мог бы привести десятки и сотни показаний военнопленных офицеров и солдат, которые свидетельствуют, что немецкое командование не знало истинных намерений наших войск. Второй элемент, стремительность проведения прорыва и операции в целом достигалась быстротой прорыва тактической обороны противника, стремительностью выхода в оперативную зону и быстротой разгрома резервов противника. Стремительность является главным, решающим средством против всех мероприятий противника, в том числе против всех перегруппировок противника как из глубины, так и из других участков фронта. Стремительность — главное средство быстрейшего разгрома врага. Надо действовать настолько быстро, чтобы противник везде и всюду опаздывал. Этому нужно учиться, на этом нужно воспитывать наши войска. Наша техническая вооруженность позволяет нам осуществлять самые смелые и стремительные удары. Разбираемая операция с точки зрения стремительности близка к желаемому. Стремительностью действий, быстротой разгрома противника, высоким темпом продвижения войск мы достигли полной оперативно-тактической, а иногда и стратегической внезапности. Надо везде и всюду стремиться к тому, чтобы захватить противника врасплох и поставить его в тяжелое положение. Вы, как участники, переживали сами, когда наши опаздывания в начальный период войны со своими контрманеврами приводили к тому, что противник упреждал нас. Противник везде оказывался на фланге и в тылу наших войск. Эта очень штука неприятная, и она ведет к крупным поражениям. Наоборот, когда мы, пользуясь преимуществом стремительности, сами опережали противника, сами были у него на фланге и в тылу — это всегда приносило успех.

Четвертый вопрос — это точный расчет сил и средств для проведения операции.

Опыт показал, что нельзя ставить войскам непосильные задачи. Практика постановки непосильных задач, кроме потерь, истощения сил и подрыва воинского духа ничего не дает. Мы в этом убедились неоднократно. Исходя из этого Варшавско-Лодзинско-Познаньская операция, а позже и Берлинская операция были достаточно обеспечены средствами прорыва, средствами развития прорыва и преследования — резервами. Я лично считаю, что лучше реже проводить наступательные бои, операции, не истощаться мелкими боями, а копить силы, средства и, собрав их, проводить более солидные операции. Я об этом говорю потому, что за войну я видел много таких генералов, которые ради активности часто проводят частные операции с мелкими целями. Они должны обязательно проявлять активность не в одном месте, так в другом, не в другом, так в третьем. Им все кажется, что этот выступ мешает, и если они захватят его, то будут командовать над противником. Впереди всегда кажется все выгоднее, этим нельзя увлекаться. Надо уметь остановить себя от соблазна и, поскольку дело мы имеем с людьми, людей надо беречь, готовить к серьезным операциям с решительными и глубокими целями.

При подготовке наступательной операции с прорывом позиционной обороны особое внимание должно быть уделено артиллерии как главному и решающему средству разгрома системы огня обороны противника.

Я твердо убежден в том, что допущенные ошибки в расчетах и игнорирование артиллерии нельзя выправить ни героическим поведением пехоты, ни лихой атакой танков, ни ударами авиации.

Пятый вопрос — это самый сложный вопрос подготовки операции, это материальное обеспечение и подготовка тыла к обеспечению операции. Многие командующие не любят заниматься этими делами, многие командиры не любят заниматься тылом, но ведь известно, что у нас был сорван ряд операций по причине материальной необеспеченности и неподготовленности тыла.

Варшавско-Лодзинско-Познаньская операция в материальном отношении была подготовлена хорошо, и тыл справился со своей задачей. Но с выходом армий на линию Познань мы ощущали перебоя в подвозе горючего и боеприпасов. Правда, это может быть потому, что мы перевыполнили план операции. Но современный тыл, поскольку он опирается на достаточно мощные средства подвоза, должен быть готов всегда к продолжению операции. Тем более непростительно нашим командирам тыловой службы, что они оказались недальновидными. Многие наши армии имели специально приданные транспорты подвоза. Еще в период подготовки операции решением Ставки армии были укомплектованы штатными транспортными частями. К тому же мы заранее предвидели большую глубину операции и возможные трудности с подвозом благодаря отсутствию ж. д. мостов через Вислу Тыловые работники не учли этого, и потребовалось Военному совету принять ряд срочных мер, чтобы подать горючее и боеприпасы наступающим войскам. Мы взяли 300—400 автомашин из танковых армий и заставили курсировать их из района Бромберг в Варшаву около 700 км Войсковые транспорты усилили средствами передвижения мотопехоты, и благодаря этим и другим мероприятиям мы вышли из создавшегося тяжелого положения.

У нас было достаточно времени для подготовки данной операции. Я считаю, что и в будущем ни при каких обстоятельствах неподготовленную операцию в материальном отношении проводить не следует. Общая обстановка может толкать Главное Командование на быстрейшее проведение операции. В этом случае командующий, организующий операцию, должен проявить мужество и доложить Ставке или высшей инстанции о неготовности операции.

Шестой вопрос — об артиллерии. Некоторым почему-то не нравится, что артиллерия считается богом войны. Я не понимаю ревности некоторых командиров. Это несерьезно. Мы не имеем права на ревность к другому роду войск. Все это наше — советское, все это наше — Красной Армии. Артиллерию надо знать хорошо и отводить ей решающее место. Всякая недооценка артиллерии ведет к излишним жертвам и к срыву задач.

В Варшавско-Лодзинско-Познаньской операции при прорыве мы имели плотность 210—230 стволов на 1 км фронта, из них 50 проц. — калибров 120 мм и выше и 50 проц. — калибров 76—82 мм.

Практика показала, что эти расчеты в основном себя оправдали и их можно взять за основу при планировании и организации прорыва глубоко эшелонированной обороны.

Некоторые думают, что недостаток в артиллерии можно с успехом заменить снарядами. Это неверно, так как это заставит растягивать по времени артподготовку, а всякая растяжка дает время противнику на подтягивание к угрожаемому участку своих резервов и маневра средствами по фронту, даст время противнику на занятие типовых позиций. Это в свою очередь передает в руки противника некоторые преимущества. Требование стремительности операции требует от артиллерии в минимум времени дать максимум огня. Только внезапные, сильные артиллерийские удары, которые ошеломляют своим ожесточенным огнем противника, ошеломляют его морально и физически, могут обеспечить нам крупные успехи, это не раз подтверждено опытом операций Красной Армии.

Красная Армия может позволить при операциях на прорыв усилить ударные армии одной, а иногда и двумя артдивизиями прорыва. Мы имеем для этой цели достаточную артиллерию прорыва в резерве Ставки Верховного Главного Командования.

Я хочу обратить ваше внимание также на время атаки, умышленно связывая этот вопрос с артподготовкой. Атаку надо начинать, как показывает опыт ряда операций, во время артподготовки и каждый раз в новое время. К примеру, на 27, на 38, на 44-й минуте, чтобы противник не знал и не мог приспосабливаться к режиму огня и атаки. Когда наши действия будут носить шаблонный характер, противник обычно привыкает и рассчитывает, Что артподготовка кончается в равные минуты (скажем, 15, 30 мин), а затем начинается сопровождение и атака. Это неверно. Первый бросок на врага должен произойти в самый ожесточенный момент артподготовки. В это время надо пехоту поднять и бросить в атаку, чтобы противник, будучи загнанным в траншеи, не мог бы наблюдать за движением нашей пехоты и танков и тем более не мог бы оказать какое-нибудь огневое сопротивление. Этому нужно натренировать войска в мирное время. Такой метод мы практикуем уже давно, с 1944 года. Первый раз мы его применили на Западном фронте, и он себя блестяще оправдал. Он был настолько внезапен для противника, как показывают пленные: «Мы не успели очухаться, как русские перепрыгнули через наши траншеи». В последующих операциях этот метод применялся много раз, по этому вопросу были даны войскам специальные указания. Но все же шаблон, ранее применяемый, оказался настолько сильной вещью, что ряд командиров, в том числе и артиллеристов, все еще стремятся его придерживаться. Дают противнику ясные обозначения, переносом огня первоначально по переднему краю, а затем резко, убирая его в глубину, — начала броска нашей пехоты и танков на штурм.

Искусство замаскировать начало атаки является основным фактором всей боевой деятельности в умении осуществить первый бросок на противника.

Как показывает опыт атак, опыт артподготовки, — самым лучшим временем начала является предрассветное время. Когда противник сменяет ночную смену дневной, тогда нам выгодно под артогонь взять обе смены

Я не имею времени, чтобы подробно остановиться на ночных действиях, но обращаю ваше внимание, что это очень важный вопрос Война будущего, с точки зрения авиационного воздействия, артиллерийского воздействия, использования танков, во многом будет не похожа на эту войну. Я глубоко уверен, что основные действия будут перемещены на ночь. Новые достижения в области военной техники, включая сюда и атомную бомбу, заставят прекратить главные операции днем. Действия должны будут быть перенесены на ночь, а поэтому мы должны очень серьезно работать над приборами ночного наблюдения. В этой области у нас имеются уже неплохие достижения. К ночным действиям нужно готовить войска, штабы и нашу технику. Наши бойцы, командиры и штабы до дивизии включительно должны в основном жить, воевать и работать ночью. Сделать так, чтобы ночь для них была днем, а день ночью.

Опыт настоящей операции показал очень хороший результат от действия спаренных танковых армий, т. е. от действия двух танковых армий на одном операционном направлении. Очень трудно противнику преградить дорогу 1500—2000 танкам, для этого он должен сосредоточить много своих танковых дивизий, много артиллерийских средств, что не всегда удается при стремительных операциях или стремительном нажиме.