Операция «Искра»

После успешного завершения Сталинградской операции Ставка развивала наступление в направлении Донбасс — Харьков. В конце 1942 — начале 1943 года Жуков находился на Воронежском фронте, готовил Острогожско-Россошанскую наступательную операцию. Здесь, на южном крыле советско-германского фронта, происходили самые активные боевые действия. Одновременно провели несколько наступательных операции под Демьянском, Великими Луками и Ржевом наши Северо-Западный, Калининский и Западный фронты.

Это вынудило командование немецкой группы армий «Север» перебросить сюда резервы. Создалась благоприятная обстановка для нанесения удара под Ленинградом, чтобы избавить от блокады этот многострадальный город.

Жуков принимал самое непосредственное участие в разработке операции, которой было присвоено кодовое название «Искра». Его участие было настолько значительным, что Верховный посчитал необходимым дать директиву Ставки за двумя подписями.

Поскольку директива короткая и в ней изложена суть операции, приведу ее текст полностью.

«Совместными усилиями Волховского и Ленинградского фронтов разгромить группировку противника в районе Липка — Гайтолово — Московская Дубровка — Шлиссельбург и таким образом разбить осаду гор. Ленинграда. К исходу января 1943 года операцию закончить.

Закрепившись прочной обороной на линии р. Мойка — поселок Михайловский — Тортолово, обеспечить коммуникации Ленинградского фронта. После чего войскам дать 10-дневный отдых.

В первой половине февраля месяца 1943 года подготовить и провести операцию по разгрому противника в районе Мги и очищение Кировской железной дороги с выходом на линию Вороново — Сиголово — Войтолово — Воскресенск.

По окончании Мгинской операции войска перевести на зимние квартиры.

Настоящий приказ довести до командиров полков включительно.

Получение подтвердить. Исполнение донести.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин

Г. Жуков

8.12.1942 г.

22 ч. 15 м.

№ 170703».

Пока фронты готовились к проведению этой операции, Жуков продолжал работу на Воронежском фронте.

В первых числах января позвонил Сталин:

— В Ленинграде как представитель Ставки находится Ворошилов. Государственный Комитет Обороны считает, что вам тоже необходимо поехать туда. Нужно на месте посмотреть, все ли сделано для того, чтобы операция «Искра» прошла успешно. Время у нас еще есть, сделайте остановку в Москве. Нам надо обсудить один вопрос.

Насколько был перегружен заботами Жуков, видно из короткого «заезда в Москву», о котором сказал Сталин. В беседе, длившейся несколько минут, Верховный дал ему еще одно важное поручение:

— Слетайте на пару дней в 3-ю ударную армию: она ведет тяжелые бои с окруженной группировкой противника в районе Великие Луки — Новосокольники — Поречье. Посмотрите, как там организовано дело.

Поручение неслучайное, непросто по пути заехать для острастки. Под Великими Луками никак не могли добить окруженную группировку немцев. Активизировать на этом участке фронта наши боевые действия значило привлечь сюда резервы командующего группой армий «Север» генерал-фельдмаршала Георга фон Кюхлера, что способствовало бы успеху при осуществлении операции «Искра» (кстати, так и получилось: Кюхлер перебросил под Демьянск для выручки 16-й армии «из мешка» семь дивизий).

Поработав с командующим 3-й ударной армией генералом Галицким, Жуков поехал к командирам соединений и на местах боевых действий разобрался в обстановке и помог советами. Все командиры, с которыми встречался Жуков, произвели на него хорошее впечатление, что, прямо скажем, с требовательным и жестким представителем Ставки бывало очень редко.

Сделав все необходимое, Жуков двинулся дальше, на Волховский фронт. Раньше он летал на самолетах, а тут представилась возможность поспать в теплом, уютном вагоне...

Пока Жуков отдыхает, познакомлю читателей с его новым соперником, с которым предстояло схлестнуться в очень сложной и принципиальной схватке: Кюхлер пытался задушить голодной блокадой Ленинград и считал, что близок к достижению цели; Жукову предстояло разорвать кольцо блокады, отогнать войска фельдмаршала и дать вздохнуть ленинградцам полной грудью, накормить, подлечить их после тяжелейшей осады.

Итак, Георг фон Кюхлер был уже немолод — родился он в 1881 году. Пошел служить в армию в 1901 году. Участвовал в первой мировой войне, уже имея генштабовское образование. В 1936 году в звании генерал-лейтенанта командовал корпусом в Кенигсберге. В 1939-м Кюхлер во главе 3-й армии участвовал в боях против Польши. После оккупации Польши, командуя 9-й армией, Кюхлер через Данию ворвался во Францию и гнал франко-английские части до Дюнкерка, который взял 4 июня 1940 года.

Перед вторжением в Советский Союз скрытно перегруппировал свою 9-ю армию на восток и в составе группы армии «Север», под командованием Лееба, рванулся в сторону Ленинграда. Но на этот раз не удалось молниеносно достичь успеха. Однако Гитлер посчитал виновным в этой неудаче генерал-фельдмаршала Лееба: в течение почти двух лет группа армий «Север» не могла захватить город. Гитлер отстранил Лееба и назначил на его место фон Кюхлера, присвоил ему звание генерал-фельдмаршала. Но, несмотря на все старания оправдать доверие фюрера, Кюхлер не мог захватить Ленинград. И вот теперь предстояло ему сразиться с генералом (да, пока еще генералом) Жуковым и подтвердить свое фельдмаршальское звание или попасть в немилость у Гитлера, что пострашнее поражения на фронте.

...Жукову так и не удалось отдохнуть в ту ночь в своем вагоне. Около двух часов его разбудили. Приехали Ворошилов, Жданов и командующие Ленинградским фронтом — генерал Говоров, Волховским — генерал Мерецков.

Фронтам предстояло вести наступление навстречу друг другу, локтевого стыка у них не было, поэтому и решили договориться о всех деталях заранее.

Всю ночь отрабатывали взаимодействие. К утру Ворошилов, Жданов и Говоров уехали в Ленинград, а Георгий Константинович, поработав еще с Мерецковым, начальником штаба генералом Шарохиным, и особенно с командующим артиллерией фронта генералом Дегтяревым, отправился в войска для уточнения решений командармов и проверки материально-технического обеспечения предстоящего наступления.

Как и с других фронтов, Жуков, будучи очень дисциплинированным, ежедневно (а точнее, еженощно) посылал донесения Сталину о проделанной работе. У меня сотни его донесений за годы войны, написанных им лично или под его диктовку порученцем. Ксерокопии этих документов помог получить маршал Язов, когда он был министром обороны, за что я еще раз выражаю ему глубочайшую признательность. Эти донесения будут полезны не только мне, но и другим исследователям и историкам, потому что в них отражены реальная обстановка и настроение Жукова, из текста, из формулировок и даже по почерку видно в каком настроении Жуков писал эти шифровки.

Одну из них включил Георгий Константинович в свои воспоминания. И не случайно именно это донесение — оно показывает, в каком состоянии были войска и их положение перед наступлением. Мне кажется, читателям будет полезно познакомиться с этим документом, да и обстановкой, в которой начал работать Жуков.

«Тов. Васильеву.

Сегодня был на командном пункте Романовского и Старикова, с которыми подробно разобрал обстановку и принятые решения. Выяснил также обстановку с командиром 128-й стрелковой дивизии и его решение на прорыв.

Основными недочетами в решениях и в обеспечении операции считаю:

1. Дивизии, наступающие в общем направлении на Рабочий поселок № 8 в обход Синявинского узла сопротивления, не имели танков; по опорному пункту Рабочего поселка № 8 не было сосредоточено достаточно огневых средств. Отсутствие танков и ограниченное количество огневых средств не гарантировали успешного прорыва.

2. Взаимодействие на стыках армий, соединений и частей отработано слабо.

3. Расположение дивизионных резервов в боевых порядках было слишком близкое, и, по существу, резервы превращались во вторые эшелоны. Удаление их от первого эшелона на 1—1,5 км могло привести к большим потерям.

Кроме того, выявлен ряд мелких тактических и технических недостатков.

По всем обнаруженным недостаткам даны исчерпывающие указания Афанасьеву (псевдоним К. А. Мерецкова) и командармам.

У Афанасьева, по условиям местности, очень плохое артиллерийское наблюдение, которое будет еще более ухудшаться по мере продвижения наших войск по лесистому району. Для того чтобы зря не сыпать снаряды и мины, фронту необходимо срочно придать воздухоплавательный аэростатный отряд и одно-два звена самолетов-корректировщиков.

На второй этап операции Волховскому фронту требуется дополнительно следующее количество боеприпасов: 122-мм гаубичных снарядов — 20 000; для пушек-гаубиц 152-мм — 15 000; -120-мм мин — 60 000; снарядов М-30 — 150 000; М-20 — 3000; М-13 - 3500. Эти боеприпасы необходимо получить в период с 18 по 20 января 1943 г.

С утра 11 января буду в дивизиях.

Ефремов (псевдоним К. Е. Ворошилова) находится у Леонидова (псевдоним Л. А. Говорова).

11.1.43 г. 02.00 Константинов».

На рассвете 12 января Жуков прибыл на наблюдательный пункт 2-й ударной армии, которой командовал генерал Романовский: Той самой 2-й ударной армии Власова, о гибели которой много писали немцы. В нашей печати об этой армии старались не упоминать. Предательство Власова бросило тень на эту армию, ее последующие боевые дела замалчивали, воинов и офицеров обходили наградами и званиями. И напрасно: армия была переформирована, дополнена и достойно участвовала во многих победных операциях.

Вот и на этот раз ей предстоял труднейший прорыв обороны, созданной немцами в течение почти двух лет. Здесь не было внезапности, гитлеровцы хорошо знали о подготовке нашего наступления, да и о группировке войск. Фельдмаршал фон Кюхлер понимал: если Жуков приехал под Ленинград, значит, жди самых грозных событий.

Он не ошибся. В 9 часов 30 минут 12 января 1943 года с обеих сторон Шлиссельбургского коридора как горный обвал обрушились тысячи снарядов, мин и авиационных бомб. Ширина коридора была всего 15 километров, поэтому артиллерия двух фронтов накрыла огнем сразу всю глубину обороны противника.

Как пишет Жуков: «На каждый квадратный метр участка прорыва падало два-три артиллерийских и минометных снаряда».

И все же гитлеровцы сопротивлялись отчаянно — целую неделю пришлось вести упорнейшие бои двум фронтам, чтобы пробиться навстречу друг другу, на расстоянии всего по 7—8 километров на каждый фронт.

Фельдмаршал Кюхлер ввел все резервы, его дивизии бились за каждый метр своих очень хорошо оборудованных позиций. Но все было напрасно, войска Ленинградского и Волховского фронтов под руководством Жукова буквально перепахали, смешали с землей обороняющихся и 18 января соединились в районе Рабочих поселков № 95 и № 1.

Скупой на проявление своих чувств, Жуков все же пишет:

«Я увидел, с какой радостью, бросились навстречу друг другу бойцы фронтов, прорвавших блокаду. Не обращая внимания на артиллерийский обстрел противника со стороны Синявинских высот, солдаты по-братски, крепко обнимали друг друга. Это была воистину выстраданная радость!»

Прорыв блокады Ленинграда спас жизнь тысячам жителей и прозвучал победным эхом по всему миру. Это было не только военное, но и крупное политическое событие. Жуков сокрушил еще одного опытнейшего фельдмаршала, у которого было 26 дивизий и мощная оборона, создаваемая больше года.

И вот наконец настал день, когда и Жукову было присвоено звание Маршала Советского Союза — это произошло 18 января 1943 года — в день прорыва 900-дневной блокады Ленинграда.

Радостная весть омрачалась тем, что увидел Георгий Константинович в Ленинграде: худые, изголодавшиеся люди передвигались медленно, как тени.

Каждая семья кого-то потеряла, а всего в дни блокады погибло 642 000 человек от голода и болезней и 21 000 — от артиллерийских обстрелов. Жукова поразило и глубоко тронуло, что во время встреч и бесед ни один житель не пожаловался на лишения, вызванные блокадой. Все разговоры сводились к тому, как бы скорее организовать доставку в Ленинград материально-технических средств для производства и ремонта боевой техники, необходимой нашим войскам... Испытания, которые пришлось пережить ленинградцам, кроме советских людей, никто, пожалуй бы, не выдержал...»

Жуков, кроме боевых действий, которые продолжались на фронте, сделал все возможное, чтобы помочь городу-герою. Поскольку железная дорога (Москва—Ленинград) все еще находилась на территории, занятой немцами, срочно — за 17 дней! — были построены железная и автомобильная дороги для снабжения города всем необходимым.

Дальнейшее развитие наступления в сторону Мги шло с трудом. Чтобы избежать больших потерь (после решения главной задачи — снятия блокады), Ставка приняла решение перейти к жесткой обороне до более благоприятной обстановки.

Такая ситуация сложилась только через год. В Ленинградско-Новгородской операции, которая проводилась с 14 января по 1 марта 1944 года группа армий «Север» была окончательно разгромлена. Гитлер снял (уже в ходе этой операции) фельдмаршала Кюхлера за то, что он не мог сдержать наступление советских армий, назначил на его место генерал-полковника Линдемана, а вскоре заменил и его фельдмаршалом Моделем, которого сами гитлеровцы считали «живодером» за его безжалостность и жестокость.

В общем, много неприятностей причинил Жуков на северном фланге Восточного фронта не только крупным немецким военачальникам, но и самому верховному — Гитлеру, который, как командующий сухопутными войсками (после снятия им Браухуча), лично руководил боевыми действиями и под Ленинградом. Разбив фельдмаршала фон Кюхлера и избавив Ленинград от блокады, Жуков лишил возможности Гитлера осуществить его личное намерение, изложенное в специальном докладе «О блокаде Ленинграда», были там и такие слова: «Сначала мы блокируем Ленинград (герметически) и разрушим город артиллерией... вступив в город... вывезем все, что осталось живое... сровняем Ленинград с землей и передадим район севернее Невы Финляндии».

Не состоялось... Жуков помешал!