Глава 4. Последняя битва

Несмотря на то, что все события трех последних месяцев жизни Моисея вроде бы детально описаны в Библии, и еврейские, и христианские теологи поломали немало копий по поводу того, какова же была на самом деле их последовательность.

В основном, этот вопрос возникает, из-за того, что устное предание настаивает, с одной стороны, что в течение 36 последних дней своей жизни, то есть с 1 числа месяца Швата по 6 число месяца Адара (то есть с 16 января по 22 февраля 1273 г. до н. э.) Моисей ежедневно собирал евреев, чтобы зачитывать им последнюю, пятую книгу Торы.

Так как большую часть этой книги составляет повторение уже данных евреям законов и предупреждение о наказаниях за их нарушение, то это книга и получила в христианской традиции название «Второзакония».

Но одновременно те же источники утверждают, что Моисей скончался сразу же после окончания войны с мидьянитянами. Это не раз повергало тех же теологов в недоумение.

Во-первых, руководить военной кампанией против мидьянитян Моисей поручил Финеесу – и в то же время трудно поверить, что он зачитывал «Второзаконие» без Пинхаса, вошедшего после истории с Зимри и Хазвой в круг самых близких Моисею людей, ставшего одним из духовных лидеров нации.

Во-вторых, после окончания войны с мадианитянами Моисей успевает принять участие в распределении добычи: дожидается очищения воинов; выслушивает просьбу колен Рувима и Гада, пожелавших остаться в Заиорданье; обходит каждое колено, вручая ему свиток Пятикнижия и благословляет его; передает властные полномочия Иисусу Навину, то есть совершает целый ряд действий, которые по опредлению он просто не мог успеть сделать в течение одного дня.

Эта некоторая растерянность теологов всегда вызывала определенное «злорадство» историков и критиков Библии. Те из них, кто убежден в реальности личности Моисея, делают из возникающей путаницы выводы, что на самом деле он умер совсем не той смертью, которая описывается в Библии и выдвигают по этому поводу самые разные гипотезы, с которыми мы еще познакомимся.

Сторонники же той точки зрения, по которой Моисей является мифической фигурой, у которой, возможно, был один или даже несколько прототипов, видят здесь доказательство того, что на самом деле и история исхода и завоевания евреями Ханаана, как она описана в Библии, и утверждение, что Моисей является автором полного и окончательного текста Пятикнижия не имеют под собой никаких оснований. И к этим гипотезам мы еще вернемся чуть ниже.

Пока же, если следовать логике библейского текста, сразу после мора Моисей приступает к новой переписи боеспособного населения, то есть всех мужчин старше 20 лет.

Перепись проводилась с двумя вполне конкретными целями. Во-первых, для того, чтобы точно выяснить численность еврейской армии, которая должна вот-вот двинуться на Ханаан, а, во-вторых, произвести предварительный, ориентировочный раздел земли, которую только предстоит захватить.

Поэтому на этот раз перепись сопровождалась составлением родословных книг, которые затем должны были послужить основой для раздела Земли обетованной.

Результаты переписи оказались следующими:

Колено Рувима насчитывало 43 730 взрослых мужчин.

Колено Симеона – 22 200 (оно потеряло больше всего людей в результате мора, разразившегося в Шитиме).

Колено Гада – 40 500

Колено Иуды – 76 500

Колено Исахара – 64 300

Колено Завулона – 60 500

Колено Манассии – 52 700

Колено Ефрема – 32 500

Колено Вениамина – 45 600

Колено Дана – 64 400

Колено Асира – 53 400

Колено Нафтали – 45 400

Таким образом, всего армия израильтян насчитывала 601 730 воинов.

Перепись левитов, которым не полагался отдельный земельный надел, была, как и прежде, проведена отдельно. Всего было насчитано 23 000 левитов старше одного месяца. При этом и комментаторы, и библеисты отмечают, что в этой переписи отсутствуют члены семьи Шими, происходящие от Гершона, сына Моисея, семья Узиэля сына Кеата и еще ряд других левитских семей, и это, безусловно, создает плодородную почву для домыслов о том, что с ними произошло.

После того, как составление родословных книг, в которые были внесены все мужчины с указанием, к какому колену, к какому роду и к какой семье этого рода они принадлежат, Моисей на общем собрании стана разъяснил по какому принципу должна быть поделена земля, которую им предстояло завоевать.

Согласно его предложению, вся она должна была быть изначально поделена на 12 равных частей, и каждое колено должно было вытянуть жребий с тем, чтобы определить, в какой именно части страны будет располагаться его надел. Затем каждый из этих 12 участков уменьшается или увеличивается пропорционально численности того колена, которому он достался – чтобы каждый еврей получил приблизительно равный земельный участок. Сами участки между мужчинами внутри колен также распределялись на основе жребия, после чего эта земля должна была стать вечным наследственным наделом того, кому она досталась. Даже если он продавал его, этот надел должен был быть возвращен ему или его потомкам в ближайший седьмой или пятидесятый год, отсчитываемый с момента заселения земли обетованной. В случае, если еврей умирал, не оставив после себя наследника, земля должна была отойти к его ближайшим родственникам, то есть в любом случае остаться за его семьей.

Уже после того, как Моисей провозгласил этот принцип раздела земли и составление родословных книг было вроде бы завершено, ему пришлось столкнуться с неожиданной моральной и юридической проблемой. В ходе переписи к главе колена Манассии обратились пять дочерей Салпаада (в еврейском произношении Цлофхада) – члена этого колена, вышедшего вместе со всеми из Египта и умершего вскоре в пустыне, так и не оставив после себя наследника мужского пола. Доводы пяти женщин звучали вполне обоснованы: если земля полагается всем семьям, вышедшим из Египта, то значит, она полагалась бы и их отцу, если бы он был жив или его сыновьям, тем более, что салпаад, подчеркнули они, не участвовал ни в одном бунте против Моисея – он умер за свой грех, ведомый Богу. Так неужели его семья должна лишиться положенного ей надела только потому, что у Салпаада не было сыновей?!

Услышав это требование, старейшины колена Манассии растерялись: с одной стороны, в их сознании полноправными наследниками могли быть только сыновья, с другой стороны, доводы Махлы, Ноа, Хоглы, Мильки и Фирцы (в оригинальном проиношении – Тирцы) показались им убедительными. Не зная, как решить эту проблему, они обратились к Моисею, а тот, согласно тексту Пятикнижия, запросил Бога и получил Его ответ на свой вопрос:

«И сказал Бог, обращаясь к Моше так: «Справедливо говорят дочери Цлофхада. Дай им в удел владение среди братьев отца их и отдай удел отца их им. А сынам Израиля скажи так: если человек умрет, а сына у него нет, то отдайте его удел дочери его. А если нет у него дочери, то дайте удел братьям его. А если нет у него братьев, то дайте удел его братьям отца его. Если же нет братьев у отца его, то дайте удел его ближайшего ему родственнику из семейства его, чтобы он наследовал его. И будет это сынам Израиля установленным законом, как Бог повелел Моше». (Числа, 27:6-12).

Здесь следует заметить, что еще до этого Моисей установил законы наследования, согласно которым дочерям не полагается часть наследства, оставшегося от их родителей. Их долю в имуществе отца и матери составляет полученное накануне свадьбы приданное, после чего они уже не имеют права ни на что претендовать. Все наследство после смерти мужчины делится исключительно между его вдовой и сыновьями, причем старший сын, первенец, получает при этом двойную долю. Объявив закон о «дочерях Салпаада», Моисей таким образом провозгласил, что в случае отсутствия у мужчины сыновей, его полноправными наследницами становятся дочери, что, вне сомнения, было чрезвычайно важным шагом на пути к равноправию женщины.

Занимаясь вопросами переписи и принципов раздела земли между коленами, Моисей почти уверился, что Бог решил простить ему грех у Мей-Мерива и разрешит ему войти вместе со всем народом в Святую землю, увидеть, как исполняется то, о чем он пророчествовал еще в Египте. Но услышав эти его мысли, Всевышний тут же обратился к Моисею, чтобы сообщить, что дни его жизни подошли к концу. Ему не дано будет войти в землю обетованную, но в награду за его заслуги ему будет дано перед смертью подняться на гору Аварим, гору, расположенную напротив переходов через Иордан, с которой открывается величественный вид на всю землю, которой еще только предстояло стать Эрец-Исраэль – Землей Израиля. Кроме того, ему была обещана столь же легкая смерть, какой умерли его сестра Мирьям и брат Аарон – смерть, которую в еврейской мистике принято обозначать как «поцелуй Всевышнего». Разница этого вида смерти от всех остальных, говорят еврейские мистики, заключается в том, что душу человека из тела забирает не Ангел Смерти, а сам Бог, и в момент Его «поцелуя» человек не только не испытывает страдания, но и наоборот переживает самое высшее из всех возможных состояний физического и духовного наслаждения. Вот как описывается этот, происходящий, видимо, примерно за два месяца до смерти Моисея его диалог со Всевышним:

«И сказал Бог, обращаясь к Моше: «Взойди на эту гору Аварим и посмотри на страну, которую Я дал сынам Израиля. И когда осмотришь ее, приобщишься и ты к народу твоему, как приобщился Ааарон, брат твой. Ибо вы поступили вопреки слову моему в пустыне Цин, когда роптало общество, – чтобы явить святость Мою у той воды на глазах у них, в Мей-Мерива, Кадеше, пустыне Цин». И говорил Моше Богу так: «Да назначит Бог, Всесильный душ всякой плоти, человека над обществом, который выходил бы перед ними, и который выводил бы их, и который приводил бы их, чтобы не было общество Бога как стаду, у которогонет пастуха». И сказал Бог, обращаясь к Моше: «Возьми себе Иехошуа сына Нуна, человека сильного духом, и возложи на него руку твою. И поставь его перед Эльазаром-коэноми перед всем обществом, и дай ему указания на галлах у них. И дай ему от величия твоего, чтобы слушалось его все общество сынов Израилевых. И пусть он стоит перед Эльазаром-коэном, а тот будет спрашивать для него решение урим перед Богом; по слову его будет выходить и по слову его будет входить он, и все сыны Израиля, все общество»…» (Числа, 27:12-22).

Этот диалог показателен тем, что, получив сообщение о приближающейся смерти, Моисей – в соответствии со всем строем своей личности – думает, прежде всего, не о себе, а о народе; о том, кто именно станет его преемником и сможет ли тот справиться с теми нелегкими задачами, которые неминуемо встанут перед ним при завоевании Ханаана. При этом чрезвычайно важно то, что Моисей не настаивает на том, чтобы его полномочия вождя были переданы по наследству кому-то из его сыновей, а передает их тому, кого считает наиболее достойным роли политического и военного лидера нации. Да, разумеется, с точки зрения глубоко религиозного читателя Библии Иисуса Навина назначает сам Бог, но и при этой трактовке из текста видно, что Моисей просит Господа, умеющего читать в душах людей, назвать имя достойнейшего из всех претендентов на власть, возможно даже втайне надеясь, что Бог назовет имя его сына Гершома.

Как мы видим, и в этом Моисей разительно отличается от всех остальных вождей древности и средних веков: будучи в течение сорока лет вождем нации, он не создал династии, не попытался провозгласить себя царем, заложив таким образом сами основы демократической передачи и принципа преемственности власти.

* * *

Предупредив Моисея о близкой смерти, Бог сообщает ему, что прежде, чем это произойдет, Моисей должен будет, во-первых, повторить с евреями все переданные им через него заповеди и законы, во-вторых, расплатиться с мадианитянами за то, что те пытались соблазнить евреев и вернуть их в язычество, выйдя против них на войну. И сразу после этой войны, добавляет Творец, Моисей должен будет умереть:

«И говорил Бог, обращаясь к Моше так: «Отомсти за сынов Израиля мидьянитянам, затем приобщищься ты к народу твоему»…» (Числ., 31:1-2).

Комментаторы подчеркивают, что указание нанести удар именно по мадианитянам, а не по моавитянам, было обусловлено тем, что последних еще можно было понять: хотя евреи не нападали на них, но стояли у самой их границы, и им было чего опасаться. Мадианитянами же, которые расположены дальше и которым вроде бы ничего не угрожало, двигало исключительно коварство и развращенность.

Хотя саму начатую по приказанию Моисея войну против мадианитян иногда трактуют как едва ли не массовое, варварское истребление всего этого народа, на самом деле, как видно из самого текста Библии, речь шла скорее о карательной операции. В ней принимало участие только 12 000 воинов, и ни о каком поголовном истреблении мадианитян не может быть и речи, так как евреям еще не раз приходилось сталкиваться с этим народом в будущем. Чтобы убедитьсяв этом, достаточно просто пролистать страницы «Книги Судей». Вместе с тем это была, безусловно, крайне жестокая военная операция, сопровождавшаяся почти полным уничтожением населения той части Мадиама, в которую вошли израильтяне. Моисей не случайно отправляет в этот поход по тысяче воинов от каждого колена, а его командиром назначает Пинхаса, в жилах которого течет кровь матери-мидьянитянки – ему было важно, чтобы к этой карательной акции оказался причастен весь народ. Эта война должна была продемонстрировать евреям, с какой непримиримостью следует относиться к тем народам или отдельным индивидуумам, которые попытаются отвратить евреев от веры в Единого Бога. И значение этой войны было тем более велико, что Моисей прекрасно сознавал, что монотеизм еще не укоренился в сознании народа, и после его смерти он вполне может предать память о Синайском откровении, начать исповедовать культы окружающих народов и таким образом похоронить дело всей его жизни.

Иосиф Флавий сообщает, что, узнав о приближающейся к их границам армии израильтян, мадианитяне заняли все проходы в страну между горами, воздвигнув на них фортификационные сооружения – видимо, что-то вроде насыпных валов, с которых они осыпали приближающегося врага стрелами. Однако евреи прорвали эту линию обороны (причем, как отмечает Библия, не потеряли при этом ни одного человека убитым) и ворвались в страну, опустошая все на своем пути, безжалостно убивая всех мужчин и оставляя в живых только женщин и детей, захватывая их в плен. В этой войне было убито пять царей Мадиама, видимо, царей расположенных здесь городов – Евия, Рекема, Цура, Хура и Реву. Был среди павших и пророк Валаам, мечтавший проклясть евреев, но так и не сумевший это сделать.

Однако когда они с богатой добычей и пленными возвратились в стан, Моисей был крайне разгневан за командиров – тысяченачальников и стоначальников – за то, что они оставили в живых взрослых женщин, так как именно они и соблазняли израильтян. И дальше из уст пророка звучит, приказ, который не может не вызвать содрогание у современного человека, но который, видимо, был не такой уж редкостью в то время:

«И сказал им Моше: «Вы оставили в живых всех женщин? Ведь они соблазняли сынов Израиля по совету Валаама, изменить Богу ради Пеора и возник мор в обществе. А теперь убейте всех малых детей мужского пола, и всякую женщину, которую познал мужчина, убейте. Всех же малых детей женского пола, которых не познал мужчина, оставьте в живых для себя»…»

При этом вся захваченная у мидьянитян добыча, по указанию Моисея, была разделена на две части. Половина этой добычи должна была быть разделена между воинами, непосредственно принимавшими участие в сражении, а другая половина – между всем народом. Одна пятисотая часть (то есть 0.2 %) той добычи, которая досталась воинам, должна была быть передана коэнам, а одна пятидесятая (2 %) добычи, доставшейся народу – левитам. Уже потом военачальники принесли часть захваченных им драгоценностей дополнительный дар в Шатер Откровения от имени всего отряда – в благодарность Богу за то, что ни один из его бойцов не погиб.

Библия, как обычно, предельно точно сообщает объем добычи, захваченной у мадианитян и число оставленных в живых девочек:

«И было добычи, не считая добычи, которое взяло войско: мелкого скота шестьсот семьдесят пять тысяч; и крупного скота – семьдесят две тысячи; и ослов шестьдесят одна тысяча; и людей – женщин, которых не познал мужчина – тридцать две тысячи…» (Числа, 31:32-35).

* * *

Вскоре после окончания войны с мадианитянами к Моисею, Эльазару-коэна и к старейшинам всех колен обратились представители колен Рувима и Гада с просьбой разрешить им остаться в Заиорданье – уж очень им, лучшим скотоводам среди израильтян, приглянулись привольные пастбища захваченных недавно земель царств Сигона и Ога.

Однако у Моисея эта их просьба вызывает вспышку ярости: он видит в ней прежде всего нежелание этих двух колен продолжать битву за землю, жажда начать, как можно скорее размеренную благополучную жизнь, отделив свою собственную судьбу от судьбы остального еврейского народа. Между тем, Восточный берег Иордана Моисея не интересовал, так как указанные ему Богом границы будущей родины еврейского народа простирались именно между морем и западным берегом Иордана. Именно этим, а также тем, что он опасается, как подобные настроения повлияют на остальной народ и объясняется гнев Моисея, его обвинения в том, что эти два колена хотят погубить весь народ этот.

Однако потомки Рувима и Гада, видимо, предвидели, что их слова могут быть восприняты именно таким образом и заранее подготовили ответ на подобное обвинение:

«И подошли они к нему и сказали: «Загоны для овец построи мы для скота нашего здесь и города для малых детей наших. А мы быстро пойдем перед сынами Израиля, пока не приведем их на место их; пусть же останутся малые дети наши в городах, защищенных от жителей этой страны. Не возвратимся мы в дома наши, пока не получит каждый из сынов Израиля удел свой. Ведь не возьмем мы с ними удела по ту сторону Иордана и далее, ибо получаем мы удел наш на восточной стороне Иордана». (Числа, 32:18-19).

Таким образом, сыновья Рувима и Гада не только отмели все обвинения Моисея в свой адрес, заявив, что они готовы, оставив свои семьи в новых домах, продолжать воевать вместе со всеми. Более того – в обмен на то, что они первыми из всех колен получат земельный удел, они будут и первыми, в составе штурмовых отрядов идти в бой. Это Моисея уже устроило, однако он оговорил, что, во-первых, так как речь идет об очень обширной территории, которую двум коленам попросту не удержать, то вместе с племенами Рувима и Гада там поселится еще и половина колена Манассии, а во-вторых, что на этой территории будут выделены города-убежища для тех, кто, совершив случайно убийство, решит укрыться от мести родственников убитого.

Нужно сказать, что сама жизнь доказала, что, позарившись на тучные пастбища, эти колена совершили ошибку: оторвавшись от остальной части народа, они оказались наименее защищенными и первыми лишились своего имущества и были уведены в плен ассирийцами.

По всей видимости, колена Рувима, Гада и Манассии немедленно приступили к строительству домов и обнесению стенами своих городов, а также совершили ряд походов против эмореев, несколько расширив свои границы на север:

«И дал Моше им, сынам Гада, и сынам Реувена, и половине колена Менаше, сына Йосефа, царство Сихона, царя эмореев, и царство Ога, царя Башана, страну с городами ее и окрестностями. Города с землями вокруг. И построили сыны Гада Дивон, и Атарот, и Ароэр, и Атрот-Шофан, Язер, и Ягбегу, Бейт-Нимру, и Бейт-Гаран – укрепленные города с загонами для овец. А сыны Реувена построили Хешбон в Эльаде и Кирьятаим, и Нево, Вааль-Меон, изменив имена городам, которые построили. И пошли сыны Махира, сына Менаше в Гильад, и завоевали его, и изгнали эмореев, которые были в нем. и отдал Моше Гилъад Махиру, сыну Менаше, и поселился он в нем. А Яир, сын Менаше, пошел и завоевал селения их, и назвал их Хавот-Яир, и Новах пошел, и завоевал Кнат и пригороды его, и называл их Новах по имени своему» (Числ., 32:33-42).

Историки, разумеется, читают эти слова Библии иначе, чем теологи. По их мнению, они представляют собой доказательство теории о том, что завоевание Ханаана происходило постепенно, а еврейские или протоеврейские племена поселились, по меньшей мере, на Восточном берегу Иордана задолго до того, как Моисей вывел часть еврейского народа из Египта. К тому времени, когда Моисей пришел со своей армией в Трансиорданию, евери там уже жили в городах, часть из которых они сами построили, а часть завоевали еще до Моисея. С этой точки зрения рассказ о войнах с великанами Сигоном и Огом является вымыслом, отголоском тех войн, которые вели протоевреи гораздо раньше – возможно, за столетие до событий, о которых повествует Библия. Целью этого вымысла было, возможно, желание связать племена Рувима, Гада и Манассии с остальным еврейским народом и объяснить, каким образом эта его часть осталась на восточном берегу Иордана, в то время как все остальные евреи поселились на западном.

Проблема, как всегда заключается в том, что никакого документального и археологического подтверждения у этой версии опять-таки нет.