Из шашки в дамки

Если уж заниматься глупостями – то с энтузиазмом.

Сидони-Габриэль Колетт[11]

Когда мой сын Леви уехал учиться в колледж, от него не было ни слуху ни духу. С одной стороны, я радовалась, что он стал независимым. Раз не звонит, значит, дела идут нормально. Даже после моих слов: «Я рожала тебя девятнадцать часов, поэтому, будь добр, звони домой почаще хотя бы из уважения» – ситуация не изменилась. Тогда я поняла: у сына все хорошо, пора заняться и собственной жизнью.

Ребенка я вырастила, и возник вопрос: куда мне теперь направить творческую энергию и страсть? И вот тогда началось самое интересное.

В нашей семье шутили, что я – Люси, а мой муж Билл – Рикки[12]. Рыжая Люси пытается доказать мужу, что достойна выступать на сцене. Мой Билл поет, пишет пьесы и играет в них. Сын унаследовал таланты отца. Я же последний раз выступала на сцене в шестом классе. Мы делали постановку по «Тому Сойеру», и я исполняла роль тети Полли. Каждый раз, когда Билл продюсировал какую-нибудь пьесу, я неизменно шутила: «Почему бы тебе не взять меня на роль Отелло? Я буду в этой роли просто супер!»

Итак, у меня высвободилась куча свободного времени. Мне не надо было постоянно спрашивать сына, сделал ли он домашние задания, написал ли все сочинения, или пинать его, чтобы он наконец выключил компьютер и улегся спать. Я подумала: «А почему бы мне действительно не поучаствовать в какой-нибудь любительской постановке?»

И, представляете, Билл сам предложил пойти на пробы для постановки «В ожидании за кулисами» Ноэла Кауарда в нашем местном театре «Выход на бис». Действие пьесы проходит в доме вышедшей на пенсию актрисы, и режиссеру понадобятся несколько женщин «бальзаковского возраста».

– Если ты пойдешь на пробы, – предложил мне Билл, – то и я на них пойду. Будем вместе участвовать в спектакле.

На том мы и порешили.

Я не раз выступала с лекциями и участвовала в чтениях, поэтому на публике чувствовала себя уверено и спокойно. Я улавливаю настроение аудитории, могу под него подстроиться, умею убеждать. Но все это имело отношение к моим собственным мыслям. А вот смогу ли я перевоплотиться в другого человека? Сумею ли запомнить все реплики?

Прочитав всю пьесу, я нашла одну героиню, общих реплик которой набралось на три страницы. «Елки-палки! Вот это я в состоянии запомнить».

И, представляете, меня взяли на роль! Вначале я подумала: это только из-за того, что со мной в комплекте шел мой муж Билл, который был им очень нужен (Билл заявил, что будет работать, только если возьмут меня). Однако мне дали гораздо более серьезную роль, чем я рассчитывала вначале. Я получила роль Альмины, тучной восьмидесятипятилетней бывшей актрисы из водевилей. Вот так!

Два месяца мы с Биллом каждый вечер, с понедельника по пятницу, ходили на репетиции. Обычно, устав за день, мы проводили вечера дома. Но теперь нас увлек творческий процесс и дружеская атмосфера актерской среды. У меня было ощущение, что я вернулась в колледж – познакомилась с массой людей, мы смеялись, шутили и сплетничали. Я была в восторге от «актерских» шуточек. Мне очень нравилось преображаться и воплощаться в другого человека.

Реплик у меня было не так много, зато находилась я на сцене практически постоянно. И не могла понять, что мне делать все это время.

– Делай все, что хочешь, – сказал режиссер. – Если будет выглядеть неестественно, мы уберем тебя со сцены.

Я посмотрела в Интернете эту пьесу в постановке других театров и обнаружила, что Альмина – довольно занятный персонаж, который вызывает очень теплую реакцию у публики. «Ладно, – подумала я. – Посмотрим, что интересного можно придумать». Так как режиссер разрешил мне делать все что угодно, я решила именно это и делать.

Сперва я громко ерзала, вздыхала и томно закатывала глаза. Режиссер никак не прокомментировал мое поведение. Тогда я расширила свой «репертуар» – начала тащить еду со стола и засовывать в свою сумочку и карманы. Я ела как подорванная, ни в чем себе не отказывая. Долго выбирала себе конфету, задумчиво ковыряясь в плошке. Для рождественской сцены я воткнула в свою прическу украшение в виде птицы.

Мы делали постановку в формате «театр и ужин», поэтому в зале публика сидела за столами. Во время одного представления украшение упало в чью-то тарелку, и я вежливо попросила:

– Верните мне, пожалуйста, птичку.

Во время последнего спектакля я вообще потеряла весь стыд. Я громко пела, танцевала, делала вид, что сплю, храпела, перетягивая на себя одеяло всей сцены и валяя дурака. Когда мне предложили ром, я схватила бутылку и притворилась, что всю ее выпила. В общем, я делала практически все, разве что по полу не каталась.

Я украла эту сцену, если так можно выразиться, из простой шашки попав в дамки.

Моей любимой частью спектакля были поклоны. Во время поклонов и представлений по громкости аплодисментов я понимала, что больше всего хлопают именно мне.

Можно ли все это назвать великой игрой? Вряд ли. Но это было неплохо и, главное, забавно. Получила ли я от этого удовольствие? О да! Опытные актрисы перед спектаклем волновались так, что их чуть не рвало, а я спокойно разгадывала кроссворды.

Теперь я не сижу дома и не жду весточки от Леви. Не жду, что он позвонит и расскажет, что происходит в мире. Я сама знаю, что там творится.

Мне просто не верится, насколько быстро пролетает время от момента, когда перерезают пуповину, до того, как ребенок покидает дом. Но я поняла, что отъезд детей может стать настоящим освобождением. Мне дают дополнительное время, чтобы узнать, кто я такая – помимо того, что я мама своего сына. Это шанс проявить все грани моей личности.

Повторю ли я этот эксперимент еще раз? Уже повторила! (Думаю, люди по сей день обсуждают некую исполнительницу роли кухарки Сары из комедии «Человек, который пришел к обеду».) Я научилась петь и танцевать (причем одновременно) для участия в мюзикле «Скрипач на крыше». Глава нашей труппы сообщил мне, что публика требует какой-нибудь смешной комедии. По его словам, все жаждут моего «крыше-сносного юмора». Я сочла это величайшим комплиментом.

Бет Левин