Чудо на Висле
1
Поход Красной армии на Варшаву является одним из любопытнейших и поучительных фактов современной военной истории.
Эта война дает некоторую возможность судить о боевой мощи советского государства.
Но многое еще остается неясным.
В частности, до сих пор остается открытым вопрос — было ли большевицкое наступление серьезной попыткой насаждения коммунизма на Западе, при содействии красных штыков, или же вышло случайно, в порядке реакции на польский набег на Киев?
Внезапный переход в наступление и захват поляками Мозыря и Речицы был как бы сигналом к развитию боевых действий в широком масштабе.
Сосредоточив десять пехотных и две кавалерийских дивизии, польское комадование бросает главную массу войск в киевском направлении.
Большая активность, проявленная со стороны противника, заставляет красное командование организовать переброску сил с различных участков Гражданской войны и немедленно образовать Польский фронт.
Как известно, в течение всего периода борьбы советской власти с Добровольческой армией, на польскосоветской границе наблюдалось затишье. Только после крушения белых вождей, поляки почувствовали, что настал и их через решительной борьбы с красными.
Если до сих пор на польской границе стояли каких-нибудь четыре советских дивизии, через несколько месяцев силы красных возросли до двадцати пяти дивизий пехоты и трех дивизий конницы.
Польский фронт стал неожиданно главным фронтом, от стойкости которого зависело существование независимой Польши…
2
Главная масса красных войск сосредоточена к северу от Пинских болот.
Генеральный штаб требует немедленного удара в этом направлении, против живой силы врага.
Но главнокомандующий Пилсудский подчиняет стратегические соображения политическим планам, подписывает договор с «головным атаманом украинских революционных войск», пресловутым Симоном Петлюрой, и польская армия, в составе сорока пяти тысяч штыков и шести тысяч сабель, двигается на Киев.
Армия стремительно наступает, не встречая сопротивления. Через две недели армия занимает Киев. Поляки ликуют. Петлюра, во главе своих двух дивизий, торжественно дефилирует по улицам украинской столицы.
Но большевики не придают особого значения Южному фронту.
Оперативная идея преследует задачу — посредством комбинированного удара 4-й (Сергеев), 15-й (Корк), 3-й (Лазаревич), 16-й (Сологуб) армий, с конным корпусом Гая, рассеять и уничтожить группировку противника в районе Глубокое — Докшицы.
Все свои усилия большевики сосредоточивают в западной зоне, накапливают огромные силы и готовятся перейти в наступление…
3
Во главе красных войск стоит бывший полковник Генерального штаба Сергей Каменев, добросовестная посредственность, характеризуемая, как «человек с большими усами и маленькими способностями».
Начальником штаба является генерал Павел Лебедев, в свою очередь, усердный специалист, которому Красная армия обязана разработкой своих основ.
Кроме того, существует еще Особое совещание, во главе с старым Брусиловым и рядом заслуженных генералов, Поливановым, Гутором, Зайончковским и прочими.
Под давлением этих лиц, командующий Западным фронтом, товарищ Гиттис, замещается бывшим гвардейским поручиком Тухачевским, молодым честолюбцем, не лишенным военного дарования.
В качестве комиссаров назначаются Уншлихт и Смилга.
Первый же приказ по фронту призывает красных бойцов «отмстить за поруганный Киев и утопить Пилсудского в польской крови».
Особое совещание, под председательством Троцкого, отдает директивы. Тухачевский переходит в быстрое наступление. Четыре армии фронта, одним ударом, проникают на сто верст в глубину польского расположения.
Польский штаб заметался, уводит части из Киева, безпорядочно передвигает резервы…
4
А на юге вырастает другая гроза.
Конная армия Буденного, со штабом, составленным из молодых генштабистов, закончив сосредоточение в Умани, кидается в тыл полякам, на Житомир и на Бердичев.
Конные массы врезаются в самую гущу обозов, этапов, резервов, устраивают кровавую рубку и гонят охваченных паникой поляков.
Разбитые, ошеломленные смелым ударом, польские дивизии в беспорядке откатываются назад. Через неделю, осколки польских дивизий уже находятся на том рубеже, с которого начали свое наступление.
А в Варшаве, в старом Бельведерском дворце, под председательством Пилсудского, экстренно собирается военный совет, в составе военного министра генерала Соснковского, начальника Генерального штаба генерала Развадовского, и высших начальников.
— Что делать?
— Как быть?
Генерал Шептицкий, командующий Польским фронтом, глубоко потрясен обеими катастрофами на севере и на юге. Он заявляет, что положение безнадежно, что война проиграна, что необходимо заключить мир на каких угодно условиях…
И в то время, как на Южном фронте польские дивизии трещат под оглушительными ударами Конной армии, красное командование вторично бросает армии Тухачевского и конницу Гая на запад.
Пятнадцать красных дивизий грозной лавиной обрушиваются на поляков. От первого же удара, 1-я и 4-я польские армии откатываются до сильной оборонительной линии Березины, без всякой попытки на ней задержаться, и бегут в минском и игуменском направлениях.
В графическом отношении группировка наступающих сил имеет вид железного молота, ударная часть которого состоит из 4, 15 и 3-й армий, а рукоять этого молота состоит из 16-й армии и Мозырской группы товарища Хвесина.
— Даешь Минск? — кричат в бешенстве большевицкие комиссары, нагоняя на тачанках войска.
В стремительном беге красные вышибают поляков из Минска. Из главной польской квартиры летит приказ задержаться во что бы ни стало на линии Вильно и старых германских окопов.
Но красная лавина неудержимо катится на поляков.
— Даешь Вильну?
Вильна захвачена. Польские войска останавливаются на линии Немана, опираясь на Гродну. Но красная конница форсирует реку, пехота обтекает крепость, поляки покидают форты.
В такой обстановке, без всякого сопротивления, бросается Осовец, Брест-Литовск, линия Буга. Перед красными армиями открывается панорама польской столицы. По всему красному фронту несется исступленный клич:
— Даешь Варшаву?..
5
«Победоносный поход красных армий произвел огромное впечатление», пишет Пилсудский. «Это было впечатление калейдоскопа, вызывавшего хаос в расчетах, в приказах и в действиях. Калейдоскоп непрерывно вращался и сегодняшний день был совсем непохож на вчерашний. А фигуры этого калейдоскопа — отступающие польские дивизии и полки, перемешанные с географическими названиями, представляли собой какую-то невероятно путанную кадриль».
Однако, с подходом красных армий к линии Вислы, тылы растянулись до чрезвычайности, транспорты не успевали подавать необходимые для боя и жизни припасы. Непрерывное движение начинало обескровливать войска во всех отношениях. Боевая работа не была соразмерена с работой тыла.
Тухачевский по этому поводу выражается так:
«Хорошо наступать, когда железные дороги исправны, когда связь работает без перебоев, когда войска пополнены до положенного по штату».
Эти слова советского главкома не случайно совпадают с мнением командующего 1-й германской армией, генерала Клука, наступавшего на правом крыле немецкого фронта, в первые дни великой войны.
Сделав скачок в триста километров, генерал Клук был бы так же не прочь на неделю-другую остановиться, привести в порядок расстроенный тыл, пополнить снабжение своих войск. Кроме того, не мешало бы урегулировать вопрос оперативной связи с соседом, с генералом Бюловым, договориться и с Мольтке о дальнейшем наступлении на Париж.
Это не случайность, а естественная потребность, которую в таких случаях диктует неумолимая боевая обстановка. Боевой пульс армий только тогда бьется правильно, когда в его жилах имеется кровь.
Широкий же размах в оперативных планах командующего Западным фронтом был обратно пропорционален состоянию тылов его армий и хозяйственных ресурсов страны…
6
А на юге, советский Мюрат, товарищ Буденный, отшвырнув все приказы главнокомандующего, атакует своей конницей Львов.
Получается изумительная картина.
В то время как армии Тухачевского и Мозырская группа продолжают развивать наступление к Висле, Буденный кидается к Львому. В то время, как армии Тухачевского несутся на северо-запад, с целью обойти Варшаву, Конармия атакует в юго-западном направлении, и красные силы расходятся веером в разные стороны.
Советский фронт становится тоньше и тоньше.
У Варшавы он готов совсем разорваться.
Чтобы заткнуть дыру между фронтами, главковерх Каменев передвигает Мозырскую армейскую группу. Двадцать приказаний летят навстречу Буденному, чтобы немедленно бросить львовское направление и спешить к Варшаве. Каменев пререкается с начальником штаба Южного фронта, бывшим полковником Петиным. Комиссар Южного фронта Сталин шлет ругательные телеграммы Буденному и его комиссару Климу Ворошилову.
Но уже поздно.
Буденный ввязался в бой и завяз во львовских тенетах.
В таком рискованном положении фронт Тухачевского подходит к Варшаве. Две армии, 4-я и 15-я и конный корпус Гая кидаются еще дальше, к северо-западу, на Плоцк-Влоцлавск-Тори, с целью глубокого обхода столицы. Польским армиям отрезан путь отступления.
Приближается кризис кампании.
Красный серп продолжает резать и трепать крылья белого орла, а молот уже нацеливается нанести смертельный удар голове…
7
Французский генерал Вейган, бывший начальник штаба маршала Фоша, выступает в скромной роли «технического советника польского штаба».
С появлением Вейгана наблюдается резкий тактический перелом.
Прежде всего, часть польских войск выводится из соприкосновения с красными. Их убирают за Вислу и, под прикрытием реки, сосредоточивают в три мощные кулака.
Вейган, вполне убежденный, что главные силы противника обходят линию с севера, принимает удачное решение прорвать фронт.
Красные атакуют и захватывают первую линию варшавских предмостных укреплений, в то время как главные силы готовятся нанести решительный удар с севера.
Паника в городе достигает предела.
Переполненные поезда увозят испуганных обывателей. Формируются женские батальоны. В костелах идут горячие богослужения. Правительство готовится к переезду в Познань.
«Советское правительство», в лице Дзержинского, Мархлевского и Уншлихта, готовится торжественно вступить в город.
В этот момент начинается польский контрманевр, руководимый генералом Вейганом…
8
Сосредоточенная южнее Варшавы, 4-я польская армия переходит неожиданно Вислу и вонзается в Мозырскую группу товарища Хвесина.
Как щепки от топора, слабая, ненадежная, наспех сколоченная Мозырская армейская группа разлетается во все стороны.
Красный фронт прорван в одно мгновенье.
На следующий день польские войска разбивают левое крыло 16-й армии Сологуба, берут в плен дивизию и пятьдесят пушек.
Круто повернув на север, поляки наступают в сторону «прусского корридора», против фланга двух других красных армий и конницы Гая. Правее 4-й армии генерала Рашевского, наступает 3-я армия генерала Жилинского, левее — 5-я армия генерала Сикорского.
Три польских кулака, гоня перед собой красных бойцов, энергично наступают на север, с целью захлопнуть ловушку.
Тухачевский уже не получает сведений от своих армий, связь прекращена, предчувствие катастрофы начинает проникать в сознание молодого советского полководца.
Он резко меняет весь план и шлет приказ за приказом об отступлении.
Но большая часть его войск уже заперта в «корридоре», а меньшая — разорванные и разбитые 16-я и 3-я армии, в полном беспорядке, теряя тысячи пленных, орудия и обозы, бегут на восток…
9
Красные дивизии переходят прусскую границу и кладут оружие.
Только Гай, командир конного кавказского корпуса, упорный, неукротимый, бешенный Гай, не желает сдаваться.
— Мы прорвемся через польскую сволочь! — яростно кричит он, проскакивая перед полками. — Конная армия, слу-ша-ай!
Он кидается на Млаву, атакует головные части 5-й армии и прокладывает себе дорогу.
Но подходит 4-я польская армия и закрывает свободный выход.
Снова густой массой несется конница Гая и, в шашечной рубке, уничтожает 49-й полк.
Гай на свободе!
Но в Грабове ему загораживает дорогу 202-й полк.
Новая атака и полк разлетается в стороны.
У Хоржеле конный корпус натыкается на бригаду «сибирских поляков», и снова, в кровавой схватке, прорубает свободный путь. Но у Кольно красная конница вступает в неравный бой с двумя польскими корпусами наступающей 3-й армии.
В течение нескольких суток Гай яростно атакует польские линии и натыкается на новые и новые заградительные колонны.
Наконец, после десятидневных конных атак, обессиленный, в полном изнеможении, выпустив последний патрон, Гай переходит границу.
Этим драматическим эпизодом закончилась великая битва под Варшавой, то «Чудо на Висле», которое привело красные армии к неслыханной катастрофе…
10
Головокружительные успехи и, в результате, полное поражение красных армий об'ясняются, главным образом, органическими дефектами.
Главковерх Каменев находится где-то в глубоком тылу и занимается исключительно критикой действий. Главнокомандующие фронтами, Тухачевский и Егоров, действуют крайне несогласованно. Буденный со своей конницей увлекается эффектной задачей взятия Львова и, в течение целой недели, не выполняет приказа о наступлении в тыл контратакующей группе поляков.
Стремительное движение вперед, без подготовки тыла и оборудования комуникационных линий, со своей стороны, самым решительным образом отразилось на проигрыше кампании. Вожди Красной армии ослеплены политическими соображениями. Наконец, душа красного солдата, отравленного коммунистической пропагандой, была жестоко больна. Солдат с чрезвычайной легкостью переходил от опьянения первоначальным успехом к моральной подавленности при первой же неудаче.
Вместе с тем, командование принимает чрезвычайно смелые, рискованные решения, где не только полное отсутствие какого-либо шаблона, но где наличие риска в каждом стратегическом маневре бьет в глаза, оправдывая более чем с избытком мысль старого Мольтке: «Без большого риска большие успехи на войне невозможны!»
Мало того, сущность оперативных замыслов заострена до такой степени, что «один дюйм стратегической ошибки сводит к нулю целые мили самых блестящих тактических успехов».
В общем, история красного похода на Вислу напоминает, в некотором роде, партию шахмат, разыгранную смелым любителем-игроком.
В первый момент, неожиданность его ходов, отказ от обычных норм игры, сбивают противника с толка и дают любителю известное преимущество. Но разобравшись в том, что это не глубокий расчет, а простое пренебрежение военной доктриной и элементарной осторожностью, серьезный игрок, овладев инициативой и положением, сведет партию к успешному и решительному концу…