Глава девятнадцатая Восторг разрядки

Старинный отель «Ритц-Карлтон» в Бостоне хранил аристократический шарм, коим обязан был чопорным традициям, уходящим в эпоху британского колониального правления. Во второй половине дня здесь подавали ранний ужин с чаем, а франты и франтихи наводняли обеденную залу, разодетые в меха, бриллианты и жемчуга. На верхних этажах камины согревали величественные номера, а дворецкие следили за пламенем и опускали бархатные шторы перед тем, как постояльцы ложились почивать. Для медицинских специалистов из других городов эти прелести сервиса были частью удовольствия от проживания в «Ритце», когда они приезжали решать деловые вопросы в расположенных поблизости Гарварде, Массачусетском технологическом институте или «Медицинском журнале Новой Англии» (New England Journal of Medicine).

Приехав на встречу со своим бостонским издателем, Мастерс и Джонсон наслаждались этим гранд-отелем и были в восторге, когда он стал стартовой площадкой для представления их книги прессе. Они зарезервировали для себя отдельные номера, чтобы избежать сплетен.

В апреле 1966 года Мастерс и Джонсон председательствовали на ряде пресс-конференций в «Ритце», которые казались скорее неформальными семинарами. Их издатель пригласил нескольких влиятельных журналистов, которые должны были оказать влияние на освещение в остальных СМИ. Эти долгие расслабленные дискуссии в «Ритце» стали первой официальной встречей Мастерса и Джонсон с прессой.

Результат превзошел все ожидания. «Столкновение доктора Мастерса и миссис Джонсон лицом к лицу с научными журналистами страны обеспечило необыкновенно благоприятную реакцию на их книгу», – такими словами завершал свою собственную хвалебную статью «Секс-крестоносцы из Миссури» журнал «Харперс». Некогда малоизвестных исследователей теперь описывали как ницшеанских супергероев, называя их «одаренными выдающейся чуткостью, характером и настойчивостью» в деле просвещения США. Репортаж Корри в «Таймз» делал упор на числа, которые потрясали воображение. За одиннадцать лет исследований, отмечал Корри, около 10 тысяч оргазмов были отслежены путем «непосредственного наблюдения», а вместе с проститутками из предварительного исследования Мастерса – от 12 до 15 тысяч оргазмов. Корри, как и другие авторы научно-популярной журналистики, подчеркивал, что Мастерс и Джонсон «взяли на себя труд очистить книгу от всего, что могло быть сочтено вульгарным».

Но не все были с этим согласны. Критик Альберт Гольдман, как ранее Фарбер и другие, обличал «пластиковый дилдо» и слишком хладнокровное описание человеческой близости. В своем обзоре Гольдман писал, что ее следовало бы назвать «Сексуальная механика организма», поскольку даже престарелые были изображены в ней гиперсексуальными гигантами.

Главную печать одобрения наложил на книгу «Журнал Американской медицинской ассоциации» (JAMA) – одно из тех профессиональных СМИ, которые прежде отвергали их работу. «Почему этого исследования пришлось так долго ждать? – задавалась вопросом передовица JAMA. – Учить студентов анатомии репродуктивных органов и при этом игнорировать способ, которым эти органы функционируют, так же неразумно, как изучать анатомию желудка, но пренебрегать любыми знаниями о том [как он работает]». Мастерс и Джонсон дали научные ответы на вопросы, которыми задавались миллионы людей.

В своих интервью Мастерс преуменьшал атмосферу пристального наблюдения и секретности, которую им приходилось терпеть столько лет. Его имидж, обращенный к публике, оставался спокойным и скромным. Он мог гордиться своими открытиями, но, казалось, не жаждал славы. «Самое главное – это что работа сделана», – просто говорил он.

Мастерс рассказывал журналистам, что «письма ненависти» составляли всего около 10 процентов почты, которую они получали. Но десятилетия спустя он признался, что доля «ненавистнической» корреспонденции, которая обрушилась на авторов после выхода в свет «Человеческой сексуальной реакции», доходила до 75 процентов.

Коммерческий успех книги был неоспорим. Она сразу попала в список бестселлеров – за пару месяцев было продано 300 000 экземпляров. «Мы впервые чувствуем, что работаем при поддержке общественного мнения, а не против него», – говорила Джонсон в интервью журналу «Ньюсуик», который назвал их труд «самыми дерзкими и откровенными экспериментами, какие когда-либо проводились в научных исследованиях секса».

«Человеческая сексуальная реакция» изменила общественный дискурс о сексе в Америке, открыв дорогу такой откровенности, какой никогда прежде не было в СМИ. Высмеиваемые за напыщенность своего стиля Мастерс и Джонсон тем не менее опирались на медицинские термины и клинические описания, которые не оскорбляли читателей и могли без опаски цитироваться СМИ. В своей книге они только раз упомянули фелляцию и совсем не касались темы анального секса.

Специфическая сексуальная информация вдруг стала темой газет, журналов и телевизионных ток-шоу, которые почуяли интерес аудитории к разговору о сексе. «…Открылись шлюзы, – вспоминала Джонсон. – Вдруг все журналы – все до единого – стали писать о сексе. Немного кулинарии, моды, воспитания детей – а все остальное секс. Так что это СМИ на самом деле создали концепцию революции».

В 1960-х годах Америка содрогалась от убийств братьев Кеннеди и Мартина Лютера Кинга-младшего, массовых демонстраций за гражданские права и кровавых расовых бунтов на улицах городов. Конфликт во Вьетнаме породил сопротивление армейскому призыву, отставку одного президента (Линдона Джонсона) и избрание другого (Ричарда Никсона), который, в свою очередь, покинул свой пост опозоренным. В этом вихре политических и социальных драм традиционные определения секса, семьи и обязательств тоже стали открытыми вопросами. СМИ вели хронику антивоенных секс-протестов, утопических коммун, проповедовавших свободную любовь, раздетых «детей цветов» на фестивале в Вудстоке. В моду вошли нескромные мини-юбки, обтягивающие «стриптизерские» сапожки, брюки с заниженной талией, обнажавшие живот, кожа, раскрашенная в психоделические «кислотные» цвета. Выходили откровенные фильмы и бродвейские шоу с «обнаженкой», такие как «Волосы», которые буквально вопили о прежде не виданной сексуальной свободе. «Шестидесятые будут называть десятилетием оргастической озабоченности», – пророчил Мастерс.

Вскоре после публикации книги Мастерс и Джонсон проехали по медицинским школам и колледжам, выступая перед полными залами. Билл не обманывался насчет интереса, поднимавшего продажи «Человеческой сексуальной реакции». Как он часто острил, «это самая покупаемая и наименее читаемая книга в истории». Он утверждал, что вскоре они вернутся к работе – им предстояло еще немало сделать.