Глава двенадцатая Incesticide

Через несколько месяцев после выхода Nevermind мы узнали, что Sub Pop планирует выпустить компиляцию старого неизданного материала Nirvana под саркастическим названием Cash Cow («Дойная корова»). По просьбе Курта, мы уговорили Geffen заключить договор с Sub Pop, по которому они отменили издание альбома и передали лицензию на этот старый материал Geffen, чтобы Курт сделал компиляцию лично. Сначала он окрестил этот альбом Throwaways («На один раз»), но потом придумал название Incesticide, и под ним он вышел на DGC незадолго до Рождества 1992 года.

В прошлом году Боб Дилан издал свой первый «официальный бутлег», показав, что подборку раннего материала можно представить как серьезное артистическое заявление и что для этого есть рынок. Курт, конечно, никогда не признавался в этом публично, но я знал, что отчасти он смотрел на свой «канон» сквозь ту же самую призму даже на раннем этапе карьеры. Incesticide должен был стать великолепным подарком для панковской части аудитории Nirvana, которые хотели слышать «сырой» саунд с Bleach, и эту миссию он исполнил с блеском. В 2013 году историк Nirvana Ник Солсби посвятил альбому целую книгу – Dark Slivers: Seeing Nirvana in the Shards of Incesticide.

Альбом включал в себя несколько треков, уже выпущенных на миньоне Hormoaning, который вышел только в Австралии и Японии. Поскольку многие записи были сделаны за несколько лет до Nevermind, на альбоме засветились целых четыре барабанщика: не только Дейв Грол, но и Чад Ченнинг, Дейл Кровер и Дэн Питерс.

Как писала Дженн Пелли в 2018 году в посвященной альбому элегии на три тысячи слов в Pitchfork, «Incesticide воплощает собой свободное пространство панка – отчасти аутсайдерское визуальное искусство, отчасти панковский фанзин, возбуждающе сырое… Nirvana словно тайком сунула фанатам пиратскую кассету… Записи у Джона Пила, каверы, демоверсии… голос, как у умирающего дикого животного, беззастенчивый феминизм и – да, козомахательный членорок под названием Aero Zeppelin». (Обсуждая идею этой песни в пресс-релизе, посвященном альбому, Курт сказал: «Господи Иисусе! Давайте просто накидаем в кучу хеви-металлических риффов и дадим треку странное название, отдав дань уважения паре наших любимых мастурбационных рок-групп семидесятых».)

Для этого релиза Курт опять-таки очень плотно работал с обложкой. «Прихожу как-то однажды на работу, а Курт показывает мне рисунок», – вспоминает Фишер, описывая сюрреалистичную, пугающую картину Курта со скелетообразными существами из его воображения. Для задней обложки он дал фотографию одной из резиновых уточек, коллекцию которых собрал за прошлый год.

Курт попросил Керслейка снять клип на Sliver. То было стилизованное исполнение песни на репетиционной базе, где Курт с дикими глазами атаковал камеру, добавляя интенсивности цепляющему припеву. Кадры чередовались с фотографиями милой малышки Фрэнсис – еще один признак «нормальности» этой части его жизни. Еще он настоял, чтобы Керслейк снял крупным планом панковскую библию Maximum Rocknroll, – это стало жестом уважения к инди-субкультуре. К 2018 году клип набрал более тридцати трех миллионов просмотров на YouTube – неплохо для «одноразовой» вещи.

На других альбомах Nirvana никаких примечаний в буклете не было, и я даже не представлял, что Курт пишет их для Incesticide, пока он не прислал мне эти строки по факсу незадолго до даты сдачи оформления. Он использовал их, чтобы обратиться напрямую к фанатам, минуя посредника-интервьюера.

В примечаниях Курт рассказал, насколько ему важно было общаться с артистами, которыми он восхищался, в том числе The Raincoats, Shonen Knife и Sonic Youth («я попал к ним под крыло, и мне показали, что такое на самом деле достоинство»). Еще он назвал благотворительные концерты «Rock for Choice» и «No on 9» моментами, «ради которых стоит жить», после чего написал: «Это все, конечно, замечательно, но и вполовину не так прекрасно, как завести ребенка с человеком, который является потрясающим примером достоинства, этики и честности. Моя жена борется с несправедливостью, и ее имидж попал под такую жестокую атаку потому, что она решила функционировать не так, как хотят от нее люди из корпораций». Курт ответил и критикам из Олимпии: «Я нисколько не стыжусь того, что коммерчески эксплуатирую совершенно выдохшуюся молодежную рок-культуру, потому что на данном этапе музыкальной истории панк-рок (хотя, конечно, кто-то до сих пор считает его священным) для меня мертв».

Впрочем, самым запоминающимся моментом стала линия, которую Курт прочертил для рок-аудитории. «А теперь у меня просьба к нашим фанатам. Если кто-то из вас ненавидит гомосексуалистов, людей другого цвета кожи или женщин, пожалуйста, окажите нам одну-единственную услугу: оставьте нас, на хрен, в покое! Не приходите на наши концерты и не покупайте наши пластинки».

Закончил он фразой: «Если бы не эти люди, мир бы сосал яйца», – за которой шел список, который начинался с имен Дэнни Голдберг, Джон Силва, Гари Герш, Розмари Кэрролл» и включавший в себя также Джанет Биллиг, Антона Брукса, Крейга Монтгомери, Марка Кейтса, Джона Розенфельдера, Эда Розенблатта, Дэвида Геффена, Эми Финнерти, Джонатана Поунмена, Брюса Пэвитта и Нильса Бернштейна с Sub Pop, Эверетта Тру, Боба Гуччоне-младшего (редактора Spin), Лорен Спенсер, написавшую историю с обложки для Spin, Расселла Уорби (европейского букинг-агента) и турменеджера Nirvana Алекса Маклауда. Дженн Пелли из Pitchfork пишет: «Примечания из буклета – это самый пронзительный документ из тех, что показывают, насколько сильно Nirvana проникла в популярную культуру.

Через три месяца после публикации статьи в Vanity Fair Линн Хиршберг по-прежнему оставалась занозой в боку Курта и Кортни. Розмари ответила на враждебное письмо адвоката Хиршберг Ричарда Бернштейна 19 ноября:

Курт Кобейн и Кортни Лав недвусмысленно отрицают то, что звонили Линн Хиршберг с угрозами или запугиваниями. Они не звонили миссис Хиршберг в гостиницу в Калифорнии вечером 27 октября 1992 года, как утверждаете вы. Они даже не знали, что она в Калифорнии… единственный контакт между кем-либо из них и миссис Хиршберг заключался в том, что Кортни оставила два сообщения на автоответчике миссис Хиршберг вскоре после публикации статьи. В этих сообщениях, оставленных несколько месяцев назад, не содержалось ни запугивания, ни угроз миссис Хиршберг, – в них лишь требовали объяснений по поводу клеветнического и диффамационного содержания статьи; эту тему мы с вами подробно обсуждали в моем письме от 2 сентября 1992 года.

Мои клиенты попросили меня добиться, чтобы вы порекомендовали миссис Хиршберг оставить их в покое. Они находят ее одержимость их семьей пугающей, и их весьма раздражает, что она по-прежнему пытается незаметно проникнуть в их карьеры.

Я часто пытался поставить себя на место Хиршберг. Учитывая ее культурную предвзятость, я предполагал, что Хиршберг сумела убедить саму себя, что поступает правильно и праведно, описав Курта и Кортни именно такими, но зашла в этом непростительно далеко. Она обесчеловечила их и, ссылаясь на неназванные источники, написала такие вещи, которые могли стоить Курту и Кортни родительских прав. И, похоже, одной статьи ей оказалось мало – ходили слухи, что она говорила гадости о Курте и Кортни другим журналистам.

В январе 2018 года Хиршберг работала редактором в журнале W, и Кортни прислала мне изумленную SMS: кто-то из этого журнала пригласил Фрэнсис на «обед со знаменитостью», который устраивала Хиршберг. Должно быть, это был молодой сотрудник журнала, ничего не знавший об истории семьи, и, конечно же, Фрэнсис попросила своего пиарщика отправить ответ в духе «Никакие приглашения от Линн не будут приняты». Кортни напомнила мне, что, когда Фрэнсис в школьном возрасте поехала в актерский лагерь в горах Катскилл, какие-то задиры дразнили ее «крэковым ребенком» – статью все еще хорошо помнили.

В начале 1993 года началась новая драма, из-за которой Курт и Кортни опять почувствовали себя в осаде. Бритт Коллинз и Виктория Кларк, две британские журналистки из журнала Lime Lizard, продали проект книги о Nirvana в Hyperion, книгоиздательский отдел Disney. Рабочим названием книги было Nirvana: Kitty Pettin’, Baby Kissin’, Corporate Rock Whores; эти слова были написаны на одной из ранних футболок Nirvana. Поначалу группа решила подпустить их к себе. Кларк дали пропуск за кулисы на несколько европейских концертов, и она брала небольшие интервью у Курта, но некоторые вопросы о Кортни вызвали у Курта явный дискомфорт. Вместо книги о Nirvana у нее получалась книга о Курте и Кортни, так что Кларк попросили уехать.

Вскоре после этого писательницы взяли интервью у Линн Хиршберг и поехали в Сиэтл для дальнейшего сбора информации. До Кортни дошли слухи, какие именно вопросы они задают – в основном насчет грязи и употребления наркотиков, и мы поняли, что это будет еще одно убийство репутации. «Они даже позвонили Джуди, тетке Курта!» – возмущенно рассказывала мне Кортни. В таких делах Курт всегда полностью вставал на сторону Кортни. Любое оскорбление его жены было оскорблением его лично.

Джанет ясно давала понять всем интересующимся, что Nirvana не сотрудничает с авторами книги, а большинство друзей Курта отказались с ними общаться, но тревога Курта и Кортни достигла масштабов, казавшихся мне совершенно невероятными. Курт, конечно, писал, что даже у параноиков бывают настоящие враги, но верно и обратное: если тебя преследуют, это еще не значит, что ты не параноик. То был один из немногих случаев, когда Курта подвели его обычно безупречные инстинкты в общении со СМИ.

Дошло даже до того, что Курт и Кортни по очереди оставляли гневные, угрожающие сообщения на автоответчике Кларк, что лишь привлекло внимание к неавторизованной книге. На одной пленке слышится голос Курта, явно сильно обдолбанного: «Вы, мелкие сучки-кровососки… если в вашей книге будет хоть что-то, что сделает больно моей жене, я, б**дь, сделаю больно вам. Мне плевать, если это запишут на пленку. Мое терпение подходит к концу. Я еще никогда в жизни не был настолько, б**дь, серьезен… Наверное, я могу даже выкинуть несколько штук баксов, чтобы вас грохнули. Но сначала попробую законные способы».

Писательницы с удовольствием ставили эти записи любым журналистам, готовым их слушать; некоторые из них обратились ко мне за комментариями. Я солгал New York Times, сказав, что сообщения – «либо злая шутка, которую кто-то сыграл с этими женщинами, либо они сами сделали фальшивку, чтобы привлечь внимание к неавторизованной биографии». Тот же подход я попробовал и со Стивом Хохманом из Los Angeles Times, но он печально ответил мне:

– Я общался и с Куртом, и с Кортни, и я узнаю их голоса. Хохман был моим другом, хорошим человеком и добросовестным репортером, но я собрался с духом и твердо ответил:

– Я их менеджер, и я отрицаю, что это они, и ты обязан напечатать, что я это отрицаю.

Хохман раздраженно вздохнул, но все-таки привел в статье мою ложь. Я никогда не жалел, что пытался их таким способом прикрыть. Я не давал присяги и не нес ответственности за действия правительства, но – выполнял свою работу, защищая своих клиентов. В то же время я беспокоился, что Курт и Кортни потеряли контроль над собой и могут себе навредить.

Кортни прослышала, что Кларк рассказывает людям, как переспала с Дейвом Гролом. На одном из сайтов, где можно прослушать записи на автоответчиках, оставленные Куртом и Кортни, есть сообщение, приписанное Дейву, однако Кортни сейчас говорит, что его оставил Курт, притворившись Дейвом. «Привет, Виктория, это Дейв Грол из Nirvana. До меня тут слухи дошли, что ты рассказала куче народа, что я с тобой спал… Это неприятно и просто отвратительно, так что просто хочу тебя предупредить: если ты не объяснишь всем, что говорила полнейшую неправду, я подам на тебя в суд».

На каком-то этапе Курт и Кортни даже раздумывали, не выкупить ли рекламную полосу в сиэтлской газете The Rocket, чтобы сообщить, что книга не одобрена группой, но мы с Джанет убедили их, что эффект окажется прямо противоположным. Я прочитал Курту и Кортни целую лекцию, смысл которой заключался в том, что они должны оставить юридические войны Розмари, не говорить о них с прессой, «и, пожалуйста, перестаньте оставлять сообщения на автоответчиках». Через несколько дней Курт позвонил мне и наябедничал на Кортни после того, как она ответила на звонок репортера из Entertainment Weekly и снова повторила, как ее бесят Коллинз и Кларк. «Я говорил ей, чтобы она бросила трубку», – настаивал он. В журнале опубликовали расшифровки записей, а также телефонного разговора между репортером и Кортни.

Вскоре после этого Курт и Кортни пошли на концерт какой-то группы в голливудский клуб «Раджис», и там за столиком уже сидели Коллинз и Кларк. В 2011 году в блоге (в той же записи она сказала, что уже «простила» Кортни) Кларк изложила свою версию того, что произошло далее: «Я почувствовала сильный удар по голове, по моему лицу полилась какая-то жидкость, и я упала на пол, а потом Кортни схватила меня за волосы. Она потащила меня по полу, а Курт стоял и смотрел… Я кричала, звала на помощь, и в конце концов меня выручил вышибала».

Меня там не было, а Кортни говорит, что на самом деле первой в драку полезла Кларк. Мне показалось, что Кларк воспользовалась этим «инцидентом» как еще одним поводом привлечь к себе внимание. Она подала заявление в уголовный суд и наняла одного из юристов Аксла Роуза. В феврале после предварительных слушаний судья отказал в рассмотрении дела.

В своем блоге Кларк, которая много лет встречалась с Шейном Макгоуэном из The Pogues, писала, что сейчас смотрит на происходившее тогда иначе.

Недавно нам с Шейном прислали рукопись новой биографии Pogues. Она вышла очень нелестной для нас обоих. Прочитав ее, я несколько дней ходила расстроенная и сердитая. Сама мысль о том, что кто-то просматривает твою жизнь под микроскопом и пишет о тебе, может причинять боль. Я задумалась: как себя чувствовали Курт и Кортни, зная, что мы с Бритт писали что-то, что может навредить их ребенку или им самим? Разозлилась бы я на их месте настолько, что стала угрожать авторам? Вполне возможно!

Хотя я и не испытывал особых симпатий к этим горе-писательницам, когда это все происходило, меня беспокоила избыточная реакция на них Курта и Кортни – она была совсем непродуктивной. А затем, за пару недель до выхода Incesticide, Курт прислал по факсу дополнительные примечания для буклета, в которых расписывал злодеяния Линн Хиршберг, Бритт Коллинз и Виктории Кларк в частности и прессы в целом. Слава богу, первая партия дисков была уже отпечатана, лежала на складах и готовилась к отправлению в магазины, так что менять что-либо было поздно, но Курт потребовал, чтобы эти примечания были включены в буклет во всех следующих допечатках. Эта ядовитая тирада лишь подрывала то, что Курт написал до этого. Он стриг всю прессу под одну гребенку – словно абсолютно все, кто пишет о музыке, заслуживают такой же ненависти, как Хиршберг.

Джанет обратилась ко мне, чтобы я не позволил этим примечаниям увидеть свет.

– Вы были «укротителем» Курта, – вспоминает она. – Вы были старше и знали больше о реальном мире, чем все мы.

Меня тоже беспокоило, что эта обличительная речь Курта сильно испортит его имидж, после чего его будет очень трудно восстановить, и позже он об этом пожалеет. Но я был настолько деморализован тем, что телефонные разговоры не возымели никакого действия, что решил написать ему письмо. За исключением бюджетных служебных записок и открыток, сопровождавших рождественские подарки, то был единственный раз, когда я излагал Курту свои мысли на бумаге. Письмо датировано 23 ноября 1992 года.

Дорогой Курт!

В целом нападки на прессу совсем не помогают музыкантам, а в твоем случае это будет особенно разрушительно, потому что и Nirvana, и Hole поддерживают большинство журналистов, несмотря на то, что некоторые презренные недобросовестные деятели принесли тебе немало боли. В понятие «пресса» входят и все журналисты и редакторы, которые не повторяли обвинений из Vanity Fair, которые хвалят и уважают твою музыку. Зачем вызывать враждебность всех этих ни в чем не повинных людей таким обобщением? Ребята из Newsweek, Los Angeles Times, Spin, The Rocket и так далее, которые были твоими союзниками, станут куда меньше тебе симпатизировать в будущем. Даже тем, кому не нравится Линн Хиршберг или ее версия истории, будет очень некомфортно, если ты продолжишь нападать на нее.

Твои гневные выпады прямо противоречат всем попыткам представить тебя как здравомыслящего, ответственного человека. Если, боже упаси, у нас возникнут какие-то новые проблемы с законом, цитаты из нее будут выглядеть странно. Кроме того, «источники-инсайдеры», которыми пользовалась Хиршберг для своей статьи, никуда не делись и, вполне возможно, после этого захотят повторить свои комментарии, уже под запись. Подобный подход привлекает внимание к версии реальности, которую продвигают твои враги, а не к позитивным аспектам твоей жизни и карьеры (как, например, в статье с обложки Spin).

Сейчас, когда Розмари очень эффективными письмами призывает Линн Хиршберг оставить тебя в покое и заняться своей жизнью, это даст Хиршберг повод снова обзвонить СМИ и выставить все так, словно это ты одержим ею. Не давай ей такого оружия!

Виктории и Бритт тоже будет только выгодно, если ты публично их упомянешь. Чем больше внимания ты им уделишь, тем лучше продастся их книга. Кортни изначально подала очень хорошую идею: предложить кому-нибудь, кому ты доверяешь, написать авторизованную биографию, желательно достаточно известному журналисту (например, Дэнни Шугерману, Эверетту Тру, Майклу Азерраду и т. п.), и она быстро затмит неавторизованную, написанную любителями.

Жалобы успешных людей всегда выглядят в прессе плохо. Несмотря на всю боль и проблемы, которые ты перенес в этом году, пресса все равно считает тебя везунчиком.

MTV дал опровержение слов Курта Лодера, а ты предпринял огромные усилия, чтобы завоевать их благосклонность, выступив на церемонии вручения наград, – и эти усилия увенчались полнейшим успехом: канал не только полностью поддерживает Nirvana, но и очень позитивно относится к Hole. Ты, конечно, никогда не сможешь полностью контролировать все, что они говорят, но они союзники. Зачем вскрывать старую рану и разрушать все, чего тебе удалось достичь?

Нужно было принять во внимание еще один фактор. Розмари и Силва работали над переподписанием контракта с Geffen, который должен был через несколько недель принести группе 4,5 миллиона долларов и повышение авторских отчислений из нескольких источников.

Новый контракт с Geffen еще не подписан, а у компании выдался особенно плохой год. Это не самый лучший момент, чтобы требовать изменений в буклете, которые будут стоить им денег, времени и, возможно, весьма неловкого положения. Даже если ты все-таки решишь опубликовать новые примечания, лучше всего сначала дождаться аванса. Юридически компания никак не обязана повышать твои авторские отчисления или выдавать авансы, не предусмотренные текущим контрактом.

Я твердо верю, что с помощью вашей музыки, умного подхода к работе с прессой (например, примечаний в буклете в том виде, в каком они есть сейчас, статьи в LA Times и Spin), хороших клипов, важных благотворительных концертов вроде «Rock for Choice», а еще если вы будете порядочными людьми, хорошими друзьями и любящими родителями, вы легко спихнете на обочину людей вроде Линн, Виктории и Бритт.

Иногда – например, когда вы выпустили заявление после публикации в Vanity Fair, или когда Розмари недавно написала письмо юристу Хиршберг, – жесткая конфронтационная поза необходима. Но в целом, когда со стороны кажется, что ты избыточно на кого-то реагируешь, ты не ослабляешь этих людей, а лишь придаешь им новых сил. Вместо того чтобы утопить их, ты поднимаешь их выше над поверхностью. Вместо того чтобы выглядеть сильным, ты выглядишь слабым. По любой мерке ты намного важнее, чем любой из них. Все складывается в твою пользу. Пожалуйста, не причиняй себе совершенно необязательного вреда.

Впрочем, сказав все это, я повторю, что ты мой босс. Если ты настаиваешь, Gold Mountain отправит в печать твои поправки. Думаю, ты должен знать, что я люблю тебя и Кортни и буду поддерживать тебя всеми возможными способами, и все работники Gold Mountain – тоже. Но я не был бы хорошим другом или хорошим менеджером, если бы не изложил тебе свои мысли.

Я не показывал это письмо больше никому. Оно только между нами. Пожалуйста, скажи мне, что думаешь по этому поводу.

С любовью, Дэнни.

Лихорадка наконец спала. На следующий день Курт и Кортни пригласили меня домой, и Курт согласился отозвать гневные правки, а потом позвонил Майклу Азерраду и предложил ему написать книгу о Nirvana. Вскоре после этого Розмари удалось достать черновик рукописи Коллинз и Кларк, и она отправила в Hyperion подробный меморандум, где перечислила все выдержки, которые сочла клеветническими. Они разорвали договор, и за книгу больше не взялось ни одно издательство.

Осталось свести еще один счет. В середине января 1993 года Кортни подала в суд на «Сидарс-Синай», заявив, что госпиталь нарушил ее права, что привело к серьезным финансовым потерям и стрессу. Розмари опубликовала официальное заявление: «Госпиталь и его сотрудники отреагировали на клеветническую статью о моей клиентке, вышедшую в национальном журнале. Ответчики проигнорировали медицинские реалии ситуации истицы и фальсифицировали часть ее медицинской карты, чтобы она больше соответствовала образу, изображенному в статье. Затем они нарушили ее права и вторглись в частную жизнь, разгласив через прессу ее медицинскую карту, включая фальсифицированные и ложные ее части». Иск был подан за «неправомерное разглашение медицинской информации, вторжение в частную жизнь, распространение ложной информации и халатность, повлекшую за собой эмоциональный стресс». Вскоре после подачи иска госпиталь разрешил дело с Кортни во внесудебном порядке.

Невозможно размышлять об этих драмах, не понимая роли, которую сыграли наркотики. Наркоманы могут творить безумную фигню, а умные, талантливые успешные наркоманы творят еще более безумную фигню. Примерно в тот же период Кортни долго исходила ядом по поводу бостонской певицы Мэри Лу Лорд, у которой был краткий роман с Куртом до того, как он завязал с ней отношения. (Лорд также была близкой подругой Слима Муна из Олимпии.)

Угрожать другим людям – непростительный поступок, и каждый должен нести ответственность за свои действия, даже под кайфом, но для меня поведение Курта и Кортни всегда являлось побочным следствием наркомании. Им обоим нужно было перестать принимать опиаты. (Курт, как и многие наркоманы, все время настаивал, что завязал, и в трезвом состоянии был весьма убедителен. Почти всегда я считал, что он говорит искренне.)

И все-таки невозможно было не обращать внимания на то, как хорошо Курт функционировал бо?льшую часть времени. Терстон вспоминает разговор с ним в тот период:

– Он говорил: «Я отойду на шаг от всего этого безумия и попробую вернуться туда, где я был счастливее всего». То есть во времена до выхода Nevermind, чтобы выступать перед такими же аудиториями, для которых они играли с Sonic Youth. Вместе с тем я видел, как он уходит с большой сцены, где играл перед восторженной публикой, и выглядит весьма довольным собой – «мне здесь хорошо».

Тем не менее Курт понимал, что даже самый большой успех в рок-н-ролле долго не длится. Цикл жизни Nevermind закончился, и, чтобы и дальше «здесь было хорошо», Nirvana должна была выпустить альбом с новым материалом.