48. Мороз

48. Мороз

Во попали, так попали! За окном казармы на градуснике целых -42 градуса по Цельсию! Пипец! Фантастика! Аж представить страшно! — 42, куда деваться?! И такая радость на Урале?! Как вспомню, до сих пор мурашки по спине бегают, причем, каждая, размером с приличного бегемота.

Слов не хватает, чтобы выразиться адекватно и в рамках разумного приличия! Остались одни эмоции и те, всё больше упаднические — на грани безысходной истерики … и с явновыраженным нецензурным уклоном!

У национальных кадров «а-ля-Кавказ, очень средняя и весьма южная Азия» случился непроизвольный, но весьма продолжительный ступор с неконтролируемо-паническим выпучиванием угольно-карих глаз.

Вечно смуглая кожа теплолюбивых ребят, которую не смогла отмыть суровая училищная баня с хозяйственным мылом и стандартной армейской мочалкой, похожей на пучок колючей проволоки, неумолимо побледнела и стала землисто-серой с явно синеватым оттенком, как у бройлерной курицы отечественного образца, самопроизвольно усопшей от глубокой старости. Еще совсем немного и наши кавказско-азиатские мачо начнут превращаться в блондинистых арийцев, причем абсолютно «истинных» и с нордическим характером. Сдвиги уже на лицо… и на лице.

С резким понижением температуры за бортом казармы и внутри ее, «горячий» темперамент наших «настоящих мужчин» заметно поостыл. А куда деваться, когда персональная тушка постепенно остывает, а нижняя челюсть начинает самопроизвольно (независимо от желания хозяина) отбивать отчаянные сигналы «SOS» по азбуке незабвенного Морзе! Громко так… и, что характерно — непрерывно!

А глаза?! Глаза?! Какие у них были глаза?! Глаза — это нечто! Огромные, выразительные, наивно-трогательные и жалостливые. Такого неприкрытого страха и абсолютной потерянности в темно карих глазах ребят с уютно-комфортного юга (генацвали and аксакалы), мы еще никогда не видели.

Всё, пиндец, для них — нац. кадров в смысле, никакой формы жизни, включая даже «неразумную и спонтанную», за пределами нашей казармы уже не существует.

Там космос, вакуум, бабай-кирдык-кальтен-жопа. Причем, слово «жопа», с заглавной буквы и с двумя «п» — Жоп-па! Легендарный «3,14здец», просто банально отдыхает, там — Жоп-па! У-уууу!!!

Выставить представителей национальных меньшинств за дверь — верная смерть. И, наверное, даже — почти мгновенная?! Причем, даже не от самого небывалого мороза, а просто от элементарного шока и всепоглощающего ужаса. -42?! Жоп-па! Действительно страшно! Конец света!

Потом, между степенными затяжками душистого кальяна на «малой родине» можно будет всю оставшуюся жизнь, если выживешь, конечно, неторопливо и солидно рассказывать «глЮпому и зеленому» молодому поколению в тюбетейках, героические эпосы из своей армейской жизни о «шайтан-урал-земля», где живет невиданный и жестокий «лютый-капец-3,14здец-морозяка». Слушайте и удивляйтесь — был, видел, мерз как собака, но чудом выжил (хвала Аллаху), и заклинаю вас всеми святыми, в ту сторону, куда показывает единственная стрелка непонятных и странных часов (которые даже почему-то не тикают), под идиотским названием «компас», ездить нельзя! Там живет «холодная белая смерть»! УУуууу!!!

А говорят, где-то в Оймяконе (по дружному и единогласному мнению нац. кадров вообще проклятая небом земля) стоит памятная стела с табличкой и надписью в -67,7 по Цельсию (сподобилось такое счастье в 1933 году). Сам не видел ни стелу, ни табличку, ни того мороза, и, честно говоря, не горю желанием. Совсем! Никогда! Даже и не уговаривайте…

Абсолютно не желаю, не только лично засвидетельствовать данную температуру, но даже и слышать о ней не имею ни малейшего удовольствия. Упаси господи! Эту бы пережить без потерь обмороженных конечностей и половых органов… (не смейтесь, один придурок из соседней роты, на спор, решил пописать на улице, потом в медсанчасти отдыхал почти месяц — крайнюю плоть обморозил), а так же других пагубных последствий для персонального здоровья.

Все-таки «товариСТЧ» Гитлер был законченным кретином! Перед тем как идти воевать на землю русскую, ему надо было бы к товарищу Сталину за льготной путевочкой обратиться. И прокатиться в туристическую поездку до Дальнего Востока, через Урал-батюшку и Сибирь-матушку, на паровозике, неспешно так. И обязательно, зимой! С чувством, с толком, с расстановкой, чтобы самолично убедиться в неописуемой красоте земель русских и прочувствовать на себе любимом всю прелесть уральско-сибирского резко-континентального климата. А то, икалось ему долго, «бедненькому», не иначе. Особенно, когда «благодарные» солдаты вермахта и люфтваффе, отбывая стандартную трудовую повинность на гостеприимной Урале и в не менее гостеприимной Сибири, в качестве военнопленных естественно, вспоминали «добрым сердечным» словом своего «мудрого и прозорливого» фюрера с его патологической мечтой о мировом господстве. Ладно бы начал с «америкосами» на курортных Багамских островах воевать или высадился бы во Флориде или в Калифорнии, вопросов нет, а то поперся сразу в таежную Россию?! Придурок, одним словом! Эх, Адольф, Адольф — дубина немецкая, Бисмарка читать надо было, а не по пивнушкам шастать.

А тем временем, долбанный гидрометеоцентр все продолжает с каким-то издевательски-патологическим и жизнеутверждающе-убогим оптимизмом вещать о дальнейшем «кратковременном» понижении температуры на ближайшие сутки.

Причем, радостно так вещает — типа, идем на рекорд, дорогие жители сурового, но очень гостеприимного края! Такой уникально низкой температуры не было зафиксировано на Урале еще со времен первобытно-общинного строя! А сейчас, нате Вам, дорогие сограждане, получите и наслаждайтесь. Рекорд! Да, да, рекорд, можете и не сомневаться! Ура, товарищи! Ура!

Идиоты, нашли чему радоваться, когда этот самый «рекордный» мороз уже в нашу казарму пробрался и решил тут поселиться на постоянной основе, пока весной не выгонят. Если, конечно, она еще будет — весна в смысле. Что-то уже как-то и не особо верится в такое чудо. А если зима вообще не кончиться?! Вот это будет засада… Круглый год зима?! Представляете?! Это, когда каждый день -42! Да упаси господи!

А улыбчивый диктор по телевизору, всё знай себе радуется, и зубоскалит с раздражающим оптимизмом беспросветного дауна: «В ближайшие сутки, по уточненным данным авторитетных метеорологов, ожидается очередное понижение температуры! Ориентировочно, показание термометра может опуститься ниже отметки в -50 градусов по Цельсию!» Атас! Пипец! Помогите! Маааааааа-мааааааааа!

Куда же еще ниже?! Куда еще опустится?! Я вас, спрашиваю! Ниже, уже конец шкалы термометра. Некуда дальше опускаться, некуда! Я точно говорю, сам проверял! За -30 градусов, нету больше на шкале ничего…нету, и дорисовать уже не успеем. Товарищи метеорологи, Вы что там, совсем йопнулись умишком с вашими прогнозами?! Поимейте совесть! Нам еще жить хочется! И что характерно — жить долго и счастливо, но не внутри холодильника с гигантской морозильной камерой! Сделайте одолжение, посмотрите еще разок повнимательней на градусник, а?! Снимки из космоса проананизируйте…., тьфу, то есть проанализируйте получше, ну нельзя же так! Может, где потепление, какое-никакое проглядывается?! Ну, пожалуйста…

Откровенно говоря, очень похоже, что наш градусник за окном казармы уже совсем и окончательно замерз. Реально и конкретно превратился в ледышку с жалкой красной каплей спиртосодержащей жидкости на самом дне стеклянной колбочки. Кстати, сама капля давно уже была не красная, а какая-то бледно розовая! Тоже наверно остыла и безнадежно замерзла родимая?! Скоро посинеет, не иначе. Да и честно говоря, не видно что-то этого градусника за приличным куском намерзшего льда вперемешку с инеем. Даже можно и не стараться на оконное стекло дышать, все равно не отогреешь. Только с последним теплом своего организма бездарно расстанешься.

В помещении казармы и так уже всего +4 градуса жары осталось, все окна изнутри, покрылись толстенным слоем льда. Причем толщиной в палец, не меньше. И это несмотря, что перед входной дверью в роту повесили одеяло, на манер «тепловой завесы». Все щели в окнах были повторно и тщательно проконопачены и загерметизированы. Курсанты провели данную процедуру, с хаотичной поспешностью каким-то остервенелым отчаянием. Но, все тщетно. Товарищ «Мороз» уже прописался внутри казармы на постоянной основе, хрен выгонишь.

Батареи в помещении роты были еле-еле теплые, можно было и не пытаться их щупать, из-за 100 % риска примерзнуть или обморозиться. Складывалось такое впечатление, что горячая вода из училищной котельной не успевала добежать до ближайшего здания, как уже остывала в трубах, возлежащих в промерзшей насквозь земле. В наши замерзшие головы лезли дурные мысли, что остыла вся планета Земля! Целиком! Повсеместно! Вот ужас то, а?!

Почистить зубы или банально умыться — считалось подвигом. Повторить судьбу генерала Карбышева никому не хотелось, ибо вода из крана текла не просто холодная, а супермегагипер ледяная. Она походила на некую густую субстанцию с пограничными физическими свойствами. От любого контакта с такой водой, кожу рук и лица мгновенно обжигало нестерпимым холодом. А при малейшей попытке прополоскать рот, чтобы почистить зубы, их — в смысле, зубы начинало ломить вплоть до корней. Мде…

Тут уже не до личной гигиены и санитарии, из двух зол надо выбирать меньшее. Будем надеяться, что всякая хренотень, типа вшей, чесотки, бактерий, микробов и прочей мерзости — достаточно теплолюбивая дрянь, и поэтому уже давно и благополучно вымерла от таких скотских условий.

Нет, ну что за «блядство»?! Что за климат, я вас спрашиваю?! Как в таких условиях можно жить или просто и тупо, банально выживать?! Ась?! От проклятого и всепроникающего холода ведь никуда не спрячешься. Он везде и повсюду! Холод был не только внутри помещений, но фактически и внутри каждого из нас. Мы планомерно остывали, кровь уже практически не согревала наши безнадежно закоченевшие тушки.

А, укутанный в кучу шарфов и свитеров, диктор по телеку, знай себе, вещает про морозную погоду с радостной ухмылкой клинического олигофрена. Причем, уже почти без перерыва вещает. Итак!

Детям в школу однозначно не ходить, взрослым дядям и тетям — на работу, в принципе, как бы и надо …, но если не очень далеко… — по самочувствию, так сказать, не в ущерб персональному здоровью. Короче, по личному усмотрению, дорогие товарищи, как вам подскажет ваша социалистическая совесть… (мне бы точно подсказала — оденься потеплее и сиди дома безвылазно до самой весны, периодически посасывая водку с медом)

А нам — курсантам 45-го классного отделения, завтра во внутренний караул заступать, причем, без вариантов. Внутреннюю службу никто не отменял, поэтому никакие отговорки не принимаются и не рассматриваются.

Аномальная погода и трахнувшийся умом мороз-извращенец, потерявший последние остатки совести, побоку, причем абсолютно. Боеготовность — это, понимаешь, боеготовность! Независимо от температуры забортного воздуха. Куда деваться?! Пиндец, приехали мальчики, перемерзнем же все поголовно, к бабке не ходи.

Капитан Нахрен экстренно построил нашу 4-ю роту на «взлетке» в центральном коридоре казармы. Курсанты встали в строй в шинелях, пока еще без шапок на голове, но уже засунув руки в карманы. Володя Нахрен тоже был в шинелке, причем основательно застегнутой на все пуговицы и с поднятым воротником. Когда он заговорил, от его губ отделилось облачко теплого воздуха — почти пар.

— Товарищи курсанты, командование училища проявляя постоянную и своевременную отеческую заботу о личном составе, то есть о вас, господа юнкера-кадеты, приняло решение, разрешить вам поддевать под военную форму одежды все «вшивники» и прочую хрень из «гражданки», что у вас запрятана для самовольных отлучек. («вшивник» — предмет гражданской одежды, типа майка, шерстяной свитерок, футболка, вязаные носки, спортивный костюм… короче, любая неуставная форма одежды) А также, в дополнение к спальным принадлежностям, всем курсантам надлежит срочно получить второй матрас и использовать его вместо одеяла, а то окочуритесь на хрен, не дай бог. Все учебные занятия, кроме строевой и физ. подготовки будут проводиться строго по плану и в соответствии с утвержденным расписанием, но в учебных аудиториях можно сидеть в шинелях. Как только потеплеет хотя бы до — 30, все послабления автоматически отменяются. Понятно?! До всех дошло?! А то будете потом блеять, что не слышали, не поняли, не вьехали…

— Ага, понятно! Только сейчас по радио и по «телепиздеру» передали, что завтра мороз, вообще, окончательно офигеет и типа, берет на себя «повышенные социалистические обязательства» разменять минус полста градусов. Причем легко и со свистом! А нам — 45-му классному отделению, как бы это… в караул заступать…надо…?! Это ничего?!

— Да знаю я, слышал этот ублюдочный прогноз. Совсем «метео» охренело, дибилоиды мудоковатые, не могут что-нибудь потеплее намастрячить и спрогнозировать. Сплошные коновалы в гидрометеоцентре работают, совсем распоясались. Некому в бубен постучать, что ли?! Поворожить над картой, в жертву чего-нибудь или кого-нибудь принести, небеса задобрить?! За что только деньги получают?! Непонятно! Так! Слушай сюда, я все продумал и о вас позаботился. Цените, господа мундеркинды, своего отца-командира! Только не все сразу и давайте без слюнявых поцелуев. Итак, всем заступающим в караул, надлежит немедленно получить в каптерке роты вторые портянки и валенки. Старшина! У тебя где-то завалялось несколько шинелей 56-го размера?! Выдай их личному составу караулу, пусть по две шинели на себя натянут, кому налезет естественно, а сверху еще постовой тулуп, может, поможет ближайшие сутки пережить. Также, обязательно, в караул взять лицевые полотенца. Всем! Будете их вокруг «морды лица» наматывать, чтобы щеки и нос не поморозить. Далее, морозонеустойчивых нац. кадров по возможности расписать на посты внутри помещений — Первый пост (знамя в штабе), 4-й пост — училищная гауптвахта. У тех Золушек, у кого размер ноги немыслимо огромный и валенок на его грациозную и соблазнительную во всех отношениях ножку банально не налезет, приказываю назначить разводящими, пусть бегают каждый час — посты меняют, все замерзнуть не успеют. (по Уставу гарнизонной и караульной службы, при понижении температуры ниже -30, посты меняются каждый час, а не через два часа, как при нормальном режиме) Ну, а некоторым сержантам славянской наружности, придется заступить обычными часовыми, а куда деваться?! Нац. кадров надо беречь. Всё, все свободны! Вечерней поверки не будет! Надеюсь в такую погоду ни один сексуальноозабоченный «Казанова» в самоволку не побежит?! Себе дороже! Рота, отбой!

Все-таки, сделав над собой нечеловеческое усилия и превозмогая чувство брезгливости и инстинкт самосохранения, ребята почистили зубы ледяной водой, до противной ломоты в глубине десен и челюстных костях.

Затем, вместо того, чтобы раздеться и лечь «баиньки», все парни повытаскивали из своих чемоданов и тайников всю «гражданскую одежду», какая была старательно заныкана и хранилась «пуще глаза».

Короче, все курсанты напялили на себя любое годное к маломальской носке домашнее тряпье, на манер немчуры, плененной под Сталинградом. Старательно укрывшись вторым матрасом сверху одеяла, мы попытались совладать с противным ознобом, мелкой трясучкой, непроизвольным клацаньем зубов и хоть как-то согреться.

Было отчетливо слышно, как дневальный по роте, вместо того, чтобы стоять на тумбочке «как привязанный», всю ночь тупо шарахался по коридору, нарезая километры, и активно играя при этом в «два притопа, три прихлопа»…

Наступившее утро гарантировано «порадовало» нас очередным «планово-предсказанным» понижением температуры до -45 градусов. Полный восторг, местами переходящий в отчаянную безысходность, панику и животный ужас!

На утро, желающих умыться и почистить персональные зубки, оказалось значительно меньше, чем вечером. Оно и понятно, вода из крана, уже фактически не вытекала, а грациозно тянулась, а на зубах «весело» похрустывали мелкие кристаллики льда.

Выходить из казармы совсем не хотелось, даже для того, чтобы пойти позавтракать. Тем не менее, максимально плотно натянув шапки на «тыковки» и завязав ушные клапана у подбородка, а, также подняв воротники шинелей, 4-я рота осторожно и нехотя выползла на улицу.

А на улице, красота неимоверная! Небо чистейше голубое, ни облачка. Вся влага в воздухе давно вымерзла. Видимость «миллион на миллион», почти звезды видно! Невесомый снег задорно хрустит под ногами и все бы ничего, но настырный морозец как-то сразу по-хозяйски полез под полы курсантских шинелей и начал страстно лизать ноги и кусать колени. Сапоги почти мгновенно «задубели» и фактически перестали гнуться. Всепроникающий холод, противной волной, пробежался по спине, повсеместно обжег кожу и начал неумолимо пробираться вовнутрь планомерно остывающего тела. Курсанты мгновенно замерзли и начали хаотично хлопать себя по бокам, пританцовывая на месте. Особенно усердствовали «товарищи с юга», их незамысловатые движения напоминали «пляску святого Витта» или брейк-данс сломанного робота, получившего приличный разряд молнии.

Старшина роты, видя, что рискует потерять личный состав, причем весь и сразу, дал команду: «Рота, бегом марш!»

Пробежавшись от казармы до столовой, и хватанув в свои легкие приличную порцию колючего морозного воздуха, многие парни сразу надрывно закашлялись, но хотя бы не замерзли на полдороги и то ладно!

Без энтузиазма, вяло поковырявшись в заиндевевшей пище и запив все это «мороженое» откровенно холодным чаем, мы опять же шустро разбежались на учебные занятия, которые прошли в режиме пассивных лекций, так как все шариковые ручки безнадежно замерзли — паста наотрез отказывалась перемещаться из стержня на лист бумаги, несмотря на все титанические усилия по разогреву самой ручки методом интенсивного трения между руками и усиленным обдувом относительно теплым воздухом, извлекаемым из самой глубины персональных легких.

Чернильные ручки вели себя также не очень стабильно и не совсем адекватно, хотя, откровенно говоря, были на голову выше шариковых. Что ни говори, а чернильная ручка — это классика жанра! Шедевр научно-технической мысли, особенно, поршневая! Но, держать чернильную ручку в безнадежно замерзших руках со скрюченными пальцами, на которые натянуты трехпалые армейские рукавицы — не совсем удобно, поверьте на слово. Почерк почему-то портится и скорость письма резко падает. Потом, ни один «дешифровщик» в этих каракулях не разобрался, поверьте на слово.

Пообедав безнадежно замерзшим супом с неизменным и традиционным комбижиром, застывшим вдоль окантовки тарелки в виде противной коричневой пленки «а-ля-солидол» и, попытавшись тщетно погрызть кусок заледеневшей геркулесовой каши, ребята дружно потянулись к выходу из столовой, так как пить компот с плавающими кусочками льда в стакане, почему-то совсем не захотелось.

Быстро выскочив на улицу, курсанты, максимально оттопырив руки в разные стороны на манер крыльев у самолета, побежали в роту, принимая вид «приблизительного» строя, уже практически на бегу.

…растопырили руки в стороны, потому что малейшее прикосновение, промерзшего насквозь обмундирования к пока еще относительно теплой коже персональной «тушки» вызывало очень неприятные ощущения. Очень!

Вот так, напоминая стадо галопирующих на взлете пингвинов, мы ввалились в родную казарму, где «комнатный» термометр похоже тоже бессовестно замерз на отметке +4 градуса, так как откровенно говоря, его достаточно оптимистичные показания уже не вызывали ни малейшего доверия.

Получив автоматы и боеприпасы, 45-е отделение, с чувством безысходной апатии, «как бычки на заклание» потащилось на развод суточного наряда, который пролетел буквально за 5-ть секунд — закончился, не успев начаться (дежурному офицеру было не до политеса, по причине катастрофически замерзания оного — офицера, в смысле), и мы побежали принимать караул.

В помещении караулки, было на удивление, комфортно и относительно жарко. Термометр, висящий в помещении отдыхающей смены, позиционировал наличие целых +16 градусов! Обалдеть, вот оно счастье! Жара! Тропики, одним словом! Ура, живем! Хоть отогреемся, наконец!

Попытка развести первую смену по постам получилась очень быстрой, почти стремительной, так как о качественной приемо-сдаче постов не было и речи. Длительно это…когда качественно и скрупулезно, а помереть молодым, проверяя наличие и целостность мастичных печатей на дверях оружейных складов, как-то не особо и хотелось. Поймите правильно и не судите строго. Будьте снисходительны, у нас есть оправдание — лютый мороз!

При смене часовых, самое сложное было — открыть замки внешнего периметра поста, чтобы сменить ребят. Амбарные замки позамерзали «вусмерть». Приходилось брать с собой кусок газеты, спички и жарить замок в открытом пламени, пока абсолютно промерзший насквозь часовой танцевал задорную «джигу с чечеткой» и всячески подгонял нас, отборно матерясь за колючей проволокой, грозя перестрелять всех и каждого за малейшее промедление.

Открыв калитку поста, я как разводящий брал в руки два автомата — заступающего и сменяющегося, а парни в это время быстро менялись на посту. Как это выглядело?!

Часовой, отстоявший свой положенный час, молниеносно сбрасывал меховой тулуп, а курсант, заступающий на пост, быстро нырял в длиннющую дубленку армейского образца. Затем, сменившийся часовой забирал у меня свой автомат и автомат заступившего часового, а я вытаскивал из грудной части своей шинели вафельное полотенце, согретое моим телом, и вставлял его за клапана шапки часового, закрывая его лицо наподобие маски от подбородка по самые глаза. Потом, поднимал огромный ворот постового тулупа и чтобы он остался в вертикальном положении, брал кусок колючей проволоки, накидывал его вместо шарфика на шею часового и одним витком «колючки» фиксировал данную конструкцию.

Стоит особо отметить, что на таком морозе, теплый воздух, выходящий на выдохе через нос или рот человека, сразу же осаждается на ресницах, покрывая их толстым и пушистым слоем белого инея. Длина ресниц у курсантов становилась обалденно-гламурная, любая девчонка душу дьяволу продаст за такую красоту. Правда, моргать глазами было категорически противопоказано, так как заиндевевшие ресницы мгновенно слипались. А полотенце, намотанное на лицо, буквально через полчаса прогулки на свежем воздухе, покрывалось приличной ледяной коркой.

Последним штрихом в процедуре смены ребят было следующее — я брал автомат заступившего за пост курсанта и вешал его, на шею часовому на манер немецкого «шмайсера», мысленно моля Бога, чтобы парень не запутался в длинных полах тулупа и не грохнулся в сугроб, потеряв равновесие. Ибо, самостоятельно подняться без посторонней помощи, боец одетый, как капуста в многослойное обмундирование, уже не смог бы. Так и пришлось бы бедолаге лежать в сугробе, распластавшись плашмя, пока очередная смена не прибежит меняться на посту.

Затем, опять следовали традиционные огненные процедуры с уже успевшим основательно замерзнуть амбарным замком и, оставив часового один на один с безжалостным морозом, мы, стремглав бежали в караульное помещение в смутной надежде хоть чуть-чуть отогреться за стаканом чая в стенах относительно теплого помещения.

Добежали… Звонок в калитку периметра караульного помещения. К нам выбегает курсант с газетой и спичками, опять огненные процедуры с замком и, наконец, мы внутри караульного дворика. Вот она металлическая дверь с маленьким окошком, дверь, за которой есть горячий чай и целых +16 градусов остродефицитной жары! Вот она, но перед тем как зайти вовнутрь «караулки», сначала надо разрядить оружие…

А тут опять закавыка. Автомат сменившегося часового, за минувший час «приятной» прогулки на свежем воздухе, промерз насквозь и стал «белым и пушистым» в прямом смысле этого слова (АК-74 покрылся слоем пушистого ослепительно белого инея, похожего на меховой ворс).

В результате, «Калашников» отказался разряжаться. Оружейное масло, находящееся внутри автомата, образцово замерзло и надежно «склеило» все внутренности оружия в единый монолит. Супернадежный «калашик» превратился в бесполезную металлическую палку. Он просто-напросто не захотел сниматься с предохранителя. Пришлось тупо отстегнуть магазины с патронами и забежать в караульное помещение, спасая остатки своего здоровья и саму жизнь. А когда, АК-74, наконец, соизволил оттаять и покрылся обильной влажной «испариной», только тогда мы смогли снять его с предохранителя, передернули затвор и произвели контрольный спуск. Обалдеть! Тихий восторг! И такая «ерунда» повторялась целые сутки, с периодичность в каждый час, при возвращении ребят с охраны постов.

Получается, часовые стояли на своих постах фактически с бесполезной железякой, так как, на наше искреннее удивление и поголовное недоумение, хваленый автомат Калашникова был просто неспособен переводиться в боевое положение. Объявил перманентную забастовку, тихо протестуя против «нечеловеческих» условий службы.

Одна надежда, что в такой «немыслимый» мороз ни одна вражеская скотина, свой супостатский нос на улицу не высунет. Вопросов нет, в армии существует специальная смазка для условий Крайнего Севера и Заполярного круга, но нам она не выдавалась, по причине того, что Урал, как бы не подходит ни под определение Крайнего Севера, ни тем более — под Заполярье. И такого знатного морозяки, история Урала еще не помнит.

Пробегав «как заведенные» целые сутки по постам и буквально чудом выжив в таких мерзопакостных условиях, мы, абсолютно замученные и промерзшие фактически до самого костного мозга, и обалдевшие от неописуемой радости, с поросячьим восторгом сдали караул следующим «счастливчикам» и, наконец-то, вернулись в лоно родной казармы.

В роте, ребята быстро скинули «бесполезное» оружие и патроны в оружейку и, проходя мимо телевизора, услышали, как вечно счастливый диктор с нескрываемым восторгом и стандартной улыбкой законченного идиота проблеял о «документально» зафиксированном рекорде в «ЦЕЛЫХ» -52 градуса, которые сподобились «порадовать» нас минувшей ночью. Ночью, когда мы стояли во внутреннем карауле. Лучше бы мы этого не слышали! И не знали! И не ведали! — 52!!! Шок! Какой на хрен рекорд?! Это уже не рекорд, а полный «аллес-3,14здец-кальтен-капут»!!! Но, несмотря на все это, мы все-таки выжили! Аллилуйя!

Выдавив из себя все возможное и невозможное, а также потрясся нашу неокрепшую психику до самого основания, товарищ мороз, вернее — господин Великий Мороз, наконец-то, выдохся и пошел на попятную.

Сейчас температура воздуха повысилась уже до -37! (всего то?! тьфу, фигня полнейшая, даже несерьезно как-то) А завтра уже ожидается -31 и дальше, будет только потепление.

Ну вот, опять повезло, причем именно нам — проторчать во внутреннем карауле в самый кошмар. Мде…, а помнится на занятиях по «философии», кто-то говорил о какой-то вселенской справедливости и всеобщей гармонии?! Что-то не верится…

Но, что стоит особо отметить — все наши нац. кадры благополучно выжили и даже совсем почти не обморозились. Так, почихали для приличия недельки две-три, кое-кто небольшим воспалением легких переболел, кто — односторонним, кто — двухсторонним. Некоторые в окружном госпитале повалялись под капельницей но, тем не менее, выжили все! И это радует…