31. Гипнотизер

31. Гипнотизер

В уютном городке, где базировалось наше авиационное училище, находилось еще множество различных войсковых частей, которые гармонично объединялись в единый военный гарнизон. И все было бы в этом гарнизоне чинно и благопристойно, если бы не факт размещения еще двух полнокровных военных училищ, в которых проходила квалифицированная и успешная перековка гражданских желторотых пацанов в матерых офицеров доблестной Красной армии.

Итак, в числе наших соседей числились — Командное училище ракетных войск стратегического назначения и училище Внутренних Войск. Как вы прекрасно понимаете и те и другие, являлись представителями сухопутных войск и обладателями помидорно красных просветов погон, с незначительными, почти незаметными различиями в тоне оттенка. Основная разница была в цвете околыша на фуражке. У ракетчиков — черный, у ВВ — красный.

Какой-либо агрессии к ребятам из данных училищ мы никогда не испытывали в силу своей врожденной интеллигентности и толерантности, а считали их, мягко говоря, убогими неудачниками достойными искреннего сострадания и жалости. Простите парни, поймите правильно — юношеский максимализм, задорная глупость и не более того.

Наша нескромная убежденность в превосходстве основывалась на том, что во времена бытности Варшавского Договора, наше замечательное училище распределяло свои юные офицерские кадры фактически 90 % на территорию стран Восточной Европы. А это в активе — двойная зарплата, и сама заграница — Германия, Польша, Чехословакия, Венгрия, другая жизнь и культура, возможность посмотреть на чужой мир в течение от 3-х до 5-ти лет, приобрести дефицитные и нужные для будущей комфортной жизни вещи и мебель, скопить деньжат на машину. Согласитесь, для молодой семьи — неплохой шанс быстро и прочно встать на ноги. Всем этим, наверное, и объясняется немыслимый кошмарно высокий конкурс при поступлении в наше орденоносное и легендарное училище ВВС.

И такая реальная перспектива — посмотреть мир и себя показать, была почти у всех выпускников нашей любимой и всецело обожаемой альма-матер, за исключением малой толики тех ребят, кто имел неосторожность пополнить ряды Морской авиации или авиации ПВО. Этим бедолагам заграница не светила по определению. Загреметь под выпуск в стройные ряды Противовоздушной обороны считалось наказанием, «залетом», так как к твоим услугам простирался весь необъятный Советский Союз со всеми его многочисленными отдаленными и засекреченными «Бермудскими территориями» с сомнительными прелестями монотонной и будничной службы в плохо благоустроенной, но уже засекреченной со всех сторон дыре. Сколько молодых семей разбилось в щепки об условия быта, совсем непригодные для мало-мальски нормальной жизни и воспитания детей?! Тем не менее, у этих ребят тоже был реальный шанс изменить свою жизнь к лучшему, поступив в академию. И уже после ее окончания, получив шикарное образование, занять достойное место в штабах и военных НИИ, где была своя перспектива — неторопливо и размеренно, гарантированно выслужиться в полковники — тоже вполне неплохо, согласитесь.

У ребят из морской авиации было слабое утешение в красивой черной форме, позолоченном кортике, и курортных местах дальнейшей службы. Всю оставшуюся жизнь дыши себе на здоровье полезными ионами и купайся в море. Красота! А какая рыбалка?!

В ракетчики в основном подавались те абитуриенты, которые завалили вступительные экзамены в нашем авиационном училище. Кстати, Баранов, над которым потешался хамоватый лейтенант (см. «Люфтвафельники»), при оглашении оценок за математику, в последствии успешно поступил в «стратеги» и слыл у них достаточно продвинутым математическим гением.

А вот уже во Внутренние войска попадали исключительно выдающиеся и законченные вундеркинды, пролетевшие с поступлением, как в авиационное, так и в ракетное училище. Вот такая в принципе незамысловатая цепочка эволюции и устанавливала интеллектуальную градацию для всех курсантов нашего замечательного и дружелюбного военного гарнизона.

Учитывая возможные радужные перспективы для своих птенчиков, наше училище было объектом нескрываемой ненависти, основанной на искренней зависти сухопутных представителей курсантской молодежи.

Будущее у ребят из Ракетного училища было гораздо тоскливей нашего. Это очевидно. Их перспективы — закрытые военные городки на Тугалыме или еще подальше, бетонные шахты пусковых установок и разнообразные развлечения — от беспробудного пьянства до тоскливого онанизма на хорошо охраняемой закрытой территории за многорядной колючей проволокой, посреди непроходимых дебрей вековой тайги. А так же бесконечные дежурства в условиях, когда электрическая лампочка вполне напоминает солнышко, а душистые ароматы лесных цветов безжалостно отсекаются в недрах фильтровентиляционной установки. И так все 25 лет. Романтика, ничего не скажешь! Пронеси господи!

Про ребят из Внутренних войск, вообще говорить не стоит. Там полный писец! Тюрьмы и казематы, охрана и конвой, вечный караул. Подопечная публика — это в целом татуированный контингент, надолго изолированный от нормального общества. Мы в курсантские годы во время несения караулов повидали и то, и это. Терпимо конечно, но кому как?! Мне, такая служба не понравилась! Поэтому, кроме ВВС альтернативы для меня не было.

Учитывая все аспекты и непростые условия будущей службы наших соседей по гарнизону, мы как воспитанные и жалостливые люди вели себя весьма корректно и даже, видит бог, деликатно. Первыми в драку не лезли, а если все же драться приходилось, то били их по возможности не сильно. Так, для порядка, не более. Зачем обижать маленьких, сирых и убогих?! Грех это.

Все драки и многочисленные стычки происходили в основном из-за особей женского пола — представителей студенческой элиты коих в городе нашем было просто немеренно. В гостеприимном уральском городе было семь институтов и один университет, соотношение сил явно не в пользу военных. Нас — курсантов, на всех желающих и страждущих просто физически не хватало, но мы старались. Честное слово, старались!

А так как девушки — это, как правило, в будущем, женщины, жены, матери, хранительницы очага и все такое, то у них генетически — в голове записано следующее — свой домашний очаг надлежит создавать и лелеять в наиболее благоприятных условиях. Согласитесь, любезные, что Восточная Европа, пусть и не Западная, но все же, наверное, предпочтительнее, чем Чита и Копитнари, Соликамск и Лабытнанги, Чирчик и Салехард.

Прошу меня понять правильно, я ничего не имею против этих замечательных населенных пунктов и ребят из других родов войск, проходящих там нелегкую службу, но женщины — существа рассудительные и прагматичные. Поэтому вектор их симпатии и страстной любви однозначно был направлен в сторону авиационного училища. Суровая реальность!

Не я придумал пословицу: «С милым рай в шалаше, если милый атташе». Кстати, из уст незабвенного Виктора Копыто та же мудрость звучала несколько иначе: «С милым рай в шалаше, если милый в неглиже».

Объективно сложилась ситуация, что курсанты нашего училища были завсегдатаями на разгульных девичниках, самыми желанными гостями в комнатах студенческих общежитий, достойной парой в танцах, надежным спутником на прогулке по вечернему городу, визитной карточкой, подчеркивающей высокий статус девушки, лучшим подарком на свадьбу. Наших ребят реально рвали на части, за ними шла настоящая охота. Клянусь, правда, было такое время! Это сейчас человек в форме — пустышка, объект, не представляющий интереса для женщины в качестве надежного спутника жизни и отца ее будущих детей. Но, более двадцати лет назад ситуация была координально иная. Ладно, не будем о грустном.

Итак, в то время пока ребята с голубыми погонами на плечах пользовались повышенным вниманием и благосклонностью со стороны самых красивых и очаровательных девушек города, курсантам остальных двух училищ приходилось глотать слюну и жестоко завидовать. А так же довольствоваться дамами не первой свежести, которые по ряду объективных причин не смогли закрутить лямур-тужур-абажур с каким-нибудь представителем из ВВС. Понимаю, что звучит самонадеянно и нагло, но это неоспоримый факт. Такая информация доходила до нас от самих девчонок.

Как известно, зависть — сестра агрессии. Менее удачливые оппоненты, обделенные вниманием юных красавиц, в порыве отчаянной зависти начали провоцировать и цеплять наших орлов везде и повсеместно. При этом получалась следующая оригинальная ситуация — общеизвестный факт, что беда и зависть объединяют, поэтому курсанты-ракетчики и курсанты-конвоиры стали активно дружить между собой против нас — курсантов ВВС, коварно сплачиваясь в монолитную массу, чтобы общими усилиями, настучать в бубен жизнерадостным и любвеобильным «летунам». Но, будучи объективным, замечу, что такое счастье выпадало им не часто. Совсем не часто. Редко. Очень редко. Почти никогда.

Как ни крути, а в ВВС, достаточно неплохой отбор по здоровью. Учитывая, что наши выпускники будут представлять Красную армию на территории Европы, то поголовное большинство курсантов-авиаторов были парни ростом выше 175 см и весьма крепкого телосложения. Распорядок дня и планомерные изнуряющие занятия по физической подготовке не давали нам шансов остаться слабыми и чахлыми. Почти никто из нас не курил. Мы крепчали и матерели не по дням, а по часам. В основной массе, за редким исключением, Копыто — не в счет!

Короче, парням из «помидорных» училищ приходилось не сладко. Их всегда, везде и повсеместно тупо били, качественно метелили, методично месили, энергично колошматили, быстро и ловко выкидывали из общежитий, при необходимости долго волочили по асфальту, красиво и ритмично пинали на танцах, смачно и глубоко макали в лужи, эффектно и далеко забрасывали в колючий кустарник. Дамы, как правило, при этом, визжали от восторга, восхищаясь шикарной физической формой ребят из ВВС, и с особым трепетом и страстью дарили нам свою любовь. И ничего тут не поделаешь — естественный отбор, однако, женщина всегда предпочтет более яркого, сильного и эффектного самца. Се ля ви.

Когда прибегал комендантский патруль или приезжал начальник гарнизонной гауптвахты в сопровождении самого коменданта гарнизона, то им в лапы попадались лишь поверженные и потрепанные представители курсантов-сухопутчиков. Они, взахлеб рыдая и размазывая сопли, жаловались на хулиганов — курсантов ВВС, при этом скромно опуская такую малозначительную подробность, как свою активную инициативу при организации данного боестолкновения.

Поверьте на слово, мы — не белые и пушистые овечки, мы — обычные настоящие мужики, всегда готовые постоять за себя и за свою спутницу. Но, провоцировать кулачные бои из-за отсутствия женского внимания, нам не было никакой необходимости. Потому что, женского внимания, направленного в наш адрес было достаточно, ласку и нежность мы получали практически в избытке. А красиво рисануться, поиграть своей рельефной мускулатурой и впечатляющей физической формой только для своего личного удовольствия или ради визгливых восторгов в угоду пассии — это слишком дешево. Мы были выше этого. Потому как скромность — это всего лишь одно из наших многочисленных достоинств. (кергуду — шутка, поймите правильно) «Мы, свою хформу и нужные мышицы у койке напряжем и покажем, когда надо будет знатно поибацца! Чего зря силушку богатырскую трепать и на всякое быдло расходовать!», — поговаривал незабвенный Витя Копыто. Мудрость и благородство, из него, временами так и перли, так и лезли во все стороны.

В результате, после ряда таких дружеских выяснений отношений, разъяренный комендант докладывал начальнику гарнизона о фактах вопиющего безобразия регулярно творящихся на вверенной ему территории. Начальник гарнизона вызывал к себе в кабинет трех начальников училищ и, вспомнив свою молодость, планомерно и качественно насиловал им мозг.

По факту завершения проведенной процедуры, обиженные и недовольные генералы, отвыкшие от подобного к себе обращения, поддерживая руками свои разорванные сзади задницы, вползали в служебные «Волги» и, добравшись до родного училища, объявляли всеобщие экстренные построения.

Затем, взгромоздившись на трибуны, генералы изливали свой праведный гнев, страстно и долго, вдохновенно и с упоением поголовно пороли свой любимый личный состав, лишали всех увольнений на месяц и, наглотавшись валидола с коньяком, ехали в баню, где жестоко завидовали молодости и неугомонной потенции своих подопечных курсантов.

Месяц в городе проходил в тоске и унынии. Отчаяние студенток было массовым и искренним. Они толпами приходили на КПП — контрольно-пропускные пункты, приносили какие-нибудь вкусности для своих любимых и желанных соколиков, томящихся в неволе, картинно заламывая руки, хором и по отдельности, исполняли плач Ярославны из «Слова о полку Игореве».

Наш «старик» — начальник училища ВВС, проезжая через КПП, на служебной «Волге», часто наблюдал душещипательную сцену, когда двое истосковавшихся влюбленных целуются прямо сквозь разделяющую их колючую проволоку забора. Их руки трогательно и нежно тянутся навстречу друг другу, пренебрегая опасностью пораниться об острое препятствие безжалостного ржавого колючего заграждения. Сердце старого солдата таяло от нежности и умиления. Он вспоминал свою молодость и украдкой от водителя, смахивал нечаянно набежавшую слезу.

Чем именно обливалось генеральское сердце — кровью или завистью, история умалчивает. Но, обычно суровый генерал объявлял всеобщую амнистию и отменял свой жестокий приказ на запрет всех увольнений в город.

Узнав о появлении в городе курсантов-авиаторов, остальные училища тоже мгновенно снимали свой мораторий на выход город. Баланс сил в городе строго и неуклонно сохранялся. Шансы должны быть равными у всех, независимо от цвета погон на плечах. Статус кво! Справедливость.

Время, отведенное для восстановления благоразумия и равновесия в умах, и правопорядка в гарнизоне, заканчивалось одновременно во всех трех училищах гарнизона. И начиналось все с начала.

Ворота в училищах открывались, выплескивая на улицы города, огромные волны сексуально позитивной энергии. Наши ребята скоропостижно занимали свои достойные места в комнатах студенческих общежитий, на танцах, на городской набережной, а также в сердцах и страстных объятиях юных и стройных красавиц.

Традиционные завистники, сглатывая обиду, опять начинали цеплять более удачных, зацелованных и обласканных авиаторов. Далее опять следовали неизменные по своему алгоритму события — стычка, драка, патруль, комендатура, слезы, и стенания «сухопутчиков».

Представителей ВВС никогда не ловили, ибо с места дуэли, они всегда уходили на своих двоих. Иногда, с помощью своей дамы сердца. Гарнизонный УАЗик или ГАЗ-66 привозили на гауптвахту очередную партию поверженных и потрепанных сухопутных курсантов, которые давали стандартные признательные показания, обвиняя невоспитанных и неуловимых хулиганов-авиаторов, и все начиналось снова — баран, овца, давай с конца! Порочный замкнутый круг!

Тогда, после очередной выволочки у начальника гарнизона, три генерала, в который раз поддерживая свои разодранные в клочья задницы, решили сделать невозможное — прекратить данный конфликт раз и навсегда. Посовещавшись в бане или еще где, им виднее, генералы решили организовать творческие и теплые встречи между курсантами наших училищ, чтобы мы узнали друг друга лучше — в домашней обстановке так сказать, и возлюбили бывших недругов, как братьев своих. Возлюбили искренне и нежно. Ну-ну.

Началась эпоха принудительных дружеских визитов, рандеву, светских раутов, приемов, концертов и экскурсий. По субботам и воскресеньям нас сажали в автобусы и возили друг к другу в гости. Так же, наши училища обменивались своими ансамблями и концертными бригадами. Все было достаточно нервозно и натянуто, лживо и неестественно.

В увольнения нас, естественно не пускали. Наши генералы решили тряхнуть стариной и действовать до победного конца, не считаясь с затратами и боевыми потерями. А потери были внушительные. Усиленные патрули оцепили плотным кольцом все студенческие общежития, а также жестко контролировали периметры наших училищ.

Самоходчиков ловили пачками, камеры на всех гауптвахтах были переполнены. Образовалась длинная очередь из курсантов с объявленными взысканиями — многочисленными сутками ареста, но лишенных возможности отсидеть, по причине недостаточной пропускной способности карцера. Гормоны играли, ситуация с поддержанием воинской дисциплины была на грани возникновения мятежа.

Регулярная показная гостеприимность «сквозь зубы» начинала уже бесить. Взаимное раздражение и недовольство нарастало в геометрической прогрессии, не смотря на все титанические усилия командования. Напряженность в отношениях даже между ребятами внутри нашего училища приближалась к критической массе. Обычно спокойные курсанты стали нервозными и дерзкими, многие закурили, атмосфера накалялась.

И вот, однажды в субботу, наш батальон, как самый потенциально опасный, загоняют в училищный клуб в полном составе, даже наряд сняли с тумбочек дневального.

Надо отметить, что наш клуб был очень шикарный. Он имел глубокую сцену на уровне хорошего театра, и огромный зал на 1500 мест с роскошной акустикой.

Все расселись, не понимая, что происходит. Читать нам лекции о пользе полового воздержания и опасности венерических заболеваний было бесполезно. Кроме откровенных комментариев из зала и дружного издевательского хохота, другой реакции на них никогда не было. Но, выбора у нас не оставалось, мы — люди подневольные. Собрали нас в зале, значит, что-то будет. Давайте, бубните чего-нибудь, может поспать удастся.

Предчувствие нас не обмануло, началось представление. Оказывается, к нам приехали дорогие нашему сердцу, курсанты из училища Внутренних Войск, да еще и с дружеским концертом. Только этого нам не хватало. Соскучились, аж до рвоты!

Время тянулось ужасно медленно. Программа «помидоров» была достаточно скудная и нудная. Противная тягомотина. Против наших талантливых парней, они тянули слабо. Не спалось, зал раздраженно гудел, в воздухе висело и множилось недовольство. После короткого антракта, на сцену вышел краснопогонный конферансье и открыл второе отделение.

— Дорогие друзья! Попрошу чуточку Вашего внимания и терпения. Будьте великодушны. Мы ведь друзья, не правда ли?!

Ага, друзья, конечно, держи карман шире! Сразу же из зала, в ответ полетели реплики следующего содержания. Чего-чего, а за словом в карман у нас не лазили. Микрофон и усилитель для обеспечения громкости и доходчивости, не были в числе первой необходимости, акустика в зале была потрясающая.

— Таких друзей, за хуль и в музей!

— Твои друзья, в овраге кобылу доедают!

— После вашей дружбы, потом жопа долго болит!

— Милый друг, ты не заменишь мне подруг!

Конферансье заметно смутился, его лицо сравнялось по цвету с погонами. Наши офицеры, занимавшие первые ряды в зале, повскакивали со своих мест и пытались угомонить орущую толпу, утомленную бездарным представлением.

Конферансье уже собирался еще что-то сказать, как вдруг на сцену вышел курсантик-помидор, маленький и ушастый. Внешне, он очень походил на Чебурашку. Ушастик подошел к микрофону, мягко отодвинул конферансье и очень вежливо и вкрадчиво произнес.

— Здравствуйте! Вы, вряд ли мне поверите, но я — гипнотизер.

Буря искреннего восторга пронеслась по залу, тысяча человек кричала и свистела, вопила и топала ногами. Такой наглости, мы еще не слышали.

Чебурашка щелкнул пальцами, и шум в зале начал непроизвольно стихать. Оставались некоторые очаги шумного веселья и островки вакханалии. Ушастик вглядываясь в эти группы шумящих курсантов, выискивал заводилу и настойчиво приглашал его на сцену. Никто особо не возражал. Желающих посрамить этого клоуна набралось человек двадцать. Среди них, затесался и Виктор Копыто. Он развязно подошел к Чебурашке и, вызывающе глядя на него сверху вниз, заявил, что гипнозу не подвержен, вообще.

Ушастик не удивился такому признанию а, засунув руку в карман своего галифе, вытащил оттуда огромную луковицу. Спокойно показав ее всему залу, со словами: «Это апельсин, угощайся!», — протянул лук курсанту Копыто. Виктор осторожно взял в свои руки луковицу и недоверчиво понюхал ее. Ушастик ласково улыбнулся и плавно развел руки, как бы пытаясь обнять Виктора.

— Ну, что же ты?! Сейчас зима, витаминов не хватает, а тут такой вкусный и сочный апельсин. Ешь. Смелее.

Далее произошло то, от чего в зале наступила гробовая тишина. Был отчетливо слышен хруст луковой шелухи и аппетитное чавканье Виктора. На наших изумленных глазах, законченный раздолбай Витя Копыто совершенно послушно и с упоением поедал огромную луковицу. Он, с непередаваемым восторгом, откусывал огромные куски и, брызгая во все стороны противным луковым соком, абсолютно реально пожирал эту дрянь. Причем, на его лице застыли эмоции, передающие фантастическое блаженство.

Зал заворожено смотрел на происходящее на сцене. Возможность факта предварительного сговора, даже не рассматривается. Непостижимо, но Витя, под действием неуловимого гипноза, поедал мерзкий лук. Фантастика!

Пока Копыто наслаждался «апельсином», Чебурашка занялся остальными. Кого-то он убедил, что тот — великий Паганини, и его скрипка находится у парня на его ноге. Курсант моментально стянул свой сапог и, пристроив его подошву у себя под подбородком, принял позу профессионального скрипача и старательно заелозил невидимым смычком по голенищу ялового сапога. Наслаждаясь своей музыкой, он закрыл глаза и покачивался телом в соответствии с воображаемой партитурой. Обалдеть!

Группа грибников ползала по сцене и собирала подберезовики и опята. Рыбаки тянули невод, переполненный рыбой. Бригада лесорубов валила лес и грузила его в кузов несуществующего грузовика. Из некоторых ребят, Ушастик соорудил мебель и комфортно расположился в импровизированном кресле, вытянув ноги на стол, которым служил парнишка из 2-й роты. Стоящий рядом торшер, в виде послушного сержанта из 3-й роты, гармонично дополнял обстановку в кабинете Чебурашки. Он мгновенно включался и выключался по первому звонкому щелчку пальцев своего краснопогонного хозяина. Мда…

На сцене происходило много различных чудес, всего уже и не вспомнить. Но весь зал заворожено, с чувством похожим на удивленное благоговение, наблюдал за происходящим.

Мне потом вспомнился мультфильм «Маугли», когда бандерлоги послушно пялились на выкрутасы удава Каа. Очень похоже! Однако страшные ребята учатся в училище Внутренних Войск. Можно только предположить, какой идеальный порядок и дисциплина будут обеспечены в зоне, которую возглавит Чебурашка.

Если честно, наших ребят очень долго беспокоил вопрос: «Какого хрена, такой талантливый парень, как ушастый гипнотизер-Чебурашка, забыл в училище Внутренних Войск?! Да с такими возможностями, можно так себе жизнь устроить, только держись!!!»

Есть мнение, что далеко не все люди подвержены гипнозу. Возможно, но молодой растущий организм, при скудном на витамины училищном рационе, уставший от бесконечных нагрузок и нарядов, среагировал почти 100 %.

Не могу утверждать, была ли в процессе этого представления, проведена установка на снижение нашей агрессии и увеличение всеобщей миролюбивости к окружающему нас миру, не знаю. Но, после такого же концерта в ракетном училище, в нашем гарнизоне наступила тишина и гармония. Драки между курсантами соседних враждующих училищ прекратились полностью, а стычки между конкурирующими фирмами, обычно дальше вялотекущих словесных перепалок никогда не заходили. Забияки, попыхтев для приличия, спокойно расходились по своим делам.

Может, это всего лишь совпадение?! Не знаю! Не мне судить! Но факт остается фактом, на глазах у тысячи сослуживцев, Витя Копыто послушно захомячил огромную луковицу! После концерта, да и всю свою сознательную жизнь, он уверенно утверждал, что осознавая факт поедания лука, он не мог остановиться и при этом явно ощущал во рту вкус зрелого сочного апельсина!