Глава 141.

Глава 141.

Истощение забежало далеко. Ни июнь, ни июль я не прикасался к штанге. И вообще отказался от тренировок, даже обычных зарядок.

Минул август. При таком пропуске отказ от чемпионата мира неизбежен. Я иначе и не представлял. Что бы ни было, а эксперимент был правильный! Потерять около десяти килограммов веса, в состоянии морального и физического упадка, почти месяц сон не больше трех-четырех часов в сутки, в непрерывных переездах, без правильного питания, без единой полноценной тренировки за этот месяц – и взять рекорд! Значит, я вел тренировки в верном направлении. Следует просто кое-что учесть и повести эксперимент на другом уровне. Я докажу правоту новых методов работы. Я не сомневаюсь: мы на верном пути.

Я растренирован по всем статьям, нужны, по крайней мере, полгода для наверстывания упущенного. С таким настроением я и взялся за тренировки…

Но кто знал о моем срыве? Для всех я оставался первым, которого следовало атаковать и который должен отвечать силой новых рекордов.

В этом смысле примечателен очерк Эверта Лейона в шведском ежемесячном журнале "Аль спорт", напечатанный тогда же (All Sport, 1962, № 7. С. 22-25).

"Звучит как сказка, но это действительно так: 600 кг – заветная мечта феноменального атлета Власова. Сам Власов считает, что сможет добиться результата 600 кг… Если случится что-нибудь подобное – рекорд будет фантастический…"

Это цитата из одного олимпийского издания. Написана она после того, как феноменальный русский атлет побил в Риме, в 1960 году, как полагали, незыблемый рекорд в троеборье…

Не будем толковать, сможет ли Власов или какой-нибудь другой атлет достичь этого фантастического результата. Факт остается фактом: русский опрокинул все существующие представления о том, какую тяжесть может поднимать человек. Француза Шарля Ригуло считали феноменом, и старый Калле Свен говаривал: Шарль силен, как бог…

Рекорд немца Мангера в жиме двумя руками – 145 кг-продержался до 1948 года, пока техничный американский негр Джон Дэвис не увеличил его до 152 кг…

В толчке доминировал с 1947 года Джон Дэвис. Он внес поправку в рекорд Куценко, увеличив его со 171 до 174,5 кг, и потом довел до 182 кг. Шемански показал себя и здесь. В 1953 году он толкнул 187,5 кг, а через год– 192,5 кг. В 1955 году на арену вышел Пол Эндер-сон и поднял рекорд до 196,5 кг. Но в 1959 году в игру вмешался Власов. В 1960 году на Играх в Риме выдающийся русский праздновал триумф – он первым в мире по всем правилам толкнул 200 кг. На штанге стояли 202,5 кг. Вместе с этим рекордом "испарился" также легендарный рекорд Пола Эндерсона… в троеборье, рекорд, который, по мнению специалистов, никогда не мог быть побитым…

После Олимпиады Власов улучшает рекорды… Что ж дальше?.. 50 кг остаются до заветного рубежа. И кто этот феноменальный русский, который поразил мир силой и опрокинул все рекорды?.." (All Sport, 1962, № 7. С. 22-25).

Одновременно в журналах и газетах стали появляться заметки и такого рода:

"Можно быть убежденным, что будут поставлены новые рекорды, когда два величайших тяжелоатлета, олимпийские чемпионы, русский и американец, схожие как две капли воды, столкнутся в лязге штанг начинающегося на следующей неделе в Будапеште чемпионата мира. Юрий Власов, неоспоримый, выдающийся чемпион, с тех пор как впервые завоевал этот титул в 1959 году, и едва ли не национальный герой СССР, готов смело встретить на помосте создателя мировых рекордов Норберта Шемански из США.

Возвращение Шемански после двух операций на позвоночнике, которые прервали его выступления на два года, явилось сенсацией. Немного погодя он накрыл один из рекордов Власова, подняв 362 фунта. У Власова лучший результат в сумме– 1212 фунтов, но нынешняя потрясающая форма Шемански дает ему возможность вплотную приблизиться к этому результату. Он даст бой Власову за каждую пядь…" (Tit-Bits, 1962).

Лестность публикаций оборачивалась требованием незамедлительного отпора Шемански. Я же обитал в постыдно ничтожных рабочих весах. Практически для тренировок лето пропало. Жим и рывок – с апреля ни одной стоящей тренировки, а май базарил силой в турне. Единственное утешение – успокоились травмы.

К новой силе маэстро Шемански я относился недоверчиво. Норбу – тридцать восемь. С возрастом организм отзывается на работу туго. Откуда черпанул силу? Нет, мои главные рекорды не достать. Вздор! Бумажная травля!..

Я заявил об отказе участвовать в чемпионате мира, который был перенесен в Будапешт.

И вдруг решение о моем участии! Без меня титул сильнейшего отходил бы к американцам. Впрочем, вторым номером в команду ввели Жаботинского. Он жаждал померяться силой, давал это понять всем поведением. Его и взяли для прикрытия.