ГЛАВА 7 СТРОЙКА С ПРЕПЯТСТВИЯМИ

ГЛАВА 7

СТРОЙКА С ПРЕПЯТСТВИЯМИ

ДОСЬЕ НА МЕНЯ

Для того чтобы обеспечивать наши магазины товарами, нужен был дистрибуторский центр. В шведском офисе изначально хотели расширять существующий центр в Польше, но мы настаивали на том, что в России жизненно необходим свой. Ведь в долгосрочной перспективе ИКЕА собиралась увеличивать объем закупок в России. Строительство такого центра повысило бы степень доверия государственных органов к нашей компании, поскольку это свидетельствует о желании не останавливаться на развитии розничной сети, а инвестировать, в том числе в развитие инфраструктуры. Кроме того, нам нужно было обзавестись надежной платформой для работы в России, чтобы меньше зависеть от поставок из-за границы. К слову сказать, к тому времени мы уже наладили эффективное сотрудничество с российскими таможенными органами. Тем не менее случалось, что товары застревали на границе на несколько дней, а потом прошедшие таможенный контроль грузовики скапливались в пробках уже на территории России.

В общем, мы начали подыскивать участок и нашли неплохой вариант в 30 километрах к северу от нашего первого магазина в районе деревни Есипово Солнечногорского района. Участок располагался по Ленинградскому шоссе и в непосредственной близости от планируемой ветки железной дороги.

Глава Солнечногорского района Попов оказался чрезвычайно активным человеком – он всегда был в пути с одной встречи на другую, всегда опаздывал, и люди из его приемной всегда объясняли его отсутствие тем, что он на встрече с губернатором. Впервые мы встретились с ним у нас в офисе – что в целом для него очень нехарактерно. После дежурного обмена приветствиями он внезапно заявил: «Мистер Леннарт, я все о вас знаю».

Конечно же, я поинтересовался, откуда. Он ответил, что как раз едет из ФСБ, где внимательно изучил мое досье. Я не сомневался, что определенные данные обо мне там есть. Какое-то время мы подозревали, что наши телефоны прослушиваются. Слово за слово, я пытался выудить хоть какую-то информацию из Попова. Сначала он ограничивался общими словами, которые можно было отнести к кому угодно. Но я настаивал:

– Скажите, по крайней мере, что обо мне сказано плохого.

-Там особо отмечается ваш главный недостаток. Мистер Леннарт, вы очень скупой и экономите сверх меры.

Он так и не понял, почему это так меня развеселило.

– Что, так и было написано? Не могли бы вы оказать мне любезность и подтвердить это письменно, чтобы у меня был такой документ?

Попов, конечно, не мог знать, что буквально за день до нашей встречи я говорил с Ингваром, который закончил беседу словами: «Пусть говорят что угодно, но уж тебя-то точно нельзя назвать экономным».

И вот мне представляется случай предоставить Ингвару письменное доказательство моей бережливости. Не успел Попов уехать, я сел писать запрос в ФСБ с просьбой предоставить выписку из моего досье. Я был почти уверен в том, что ответа не будет, но не мог удержаться. Через какое-то время в нашу службу безопасности позвонили из ФСБ, чтобы узнать, насколько серьезно следует относиться к моему запросу. Наш менеджер по безопасности подошел ко мне, чтобы выяснить, действительно ли я запрашивал такую выписку у ФСБ. Когда я рассказал ему обо всем, он еле сдержал смех.

Но вернемся к дистрибуторскому центру. Я поднял этот вопрос на встрече с вице-губернатором Московской области Менем. Он пообещал содействие в получении необходимых разрешений и создании необходимой инфраструктуры. Суммарный объем инвестиций с нашей стороны, включая земельный участок и инфраструктуру, а также пожертвование на развитие детскою спорта, должен был составить 5 миллионов долларов. Занимаясь крупными проектами, которые повлияют на жизнь тех, кто будет жить рядом с нами, ИКЕА, как правило, инвестирует в развитии этого района – мы хотим быть хорошим соседом.

Мы уже было решили, что, раз нам разрешили приступить к реализации крупного инвестиционного проекта, минуя бюрократические препоны, значит, трудности у нас позади. Мы почти чувствовали вкус успеха…

Все изменил один телефонный звонок: оказалось, вице-губернатор Мень неожиданно покидает свой пост. Едва узнав об этом, я тут же отправился в его приемную. Не без труда я пробрался через охранников и увидел, что у его дверей в полном составе толпится чуть ли не все правительство Московской области, за исключением, пожалуй, самого губернатора Громова.

Хотя мне категорически не рекомендовали встречаться с Михаилом Александровичем, в этот момент меня вряд ли кто-то мог остановить. Вице-губернатор сразу же меня принял и искренне поблагодарил за то, что я приехал. Он откровенно объяснил, что произошло. Его уволили по инициативе сверху, без видимых причин. Я подозревал, что между ним и Громовым возникли разногласия, и спросил, не связано ли это с деятельностью нашей компании, но, насколько я понял, дело было не в ИКЕА. Во всяком случае, никакой прямой связи не было.

Я чувствовал, как земля начала уходить у меня из-под ног. У нас были большие планы в Московской области. Мы планировали строить здесь новые магазины, головной офис российского отделения ИКЕА и сердце нашей цепи поставок – дистрибуторский центр. Наши с самого начала непростые отношения с руководством области вышли на качественно новый уровень и теперь были прекрасными. Мень был залогом будущей стабильности – и вот этот ключ потерян. Он уверял меня, что скоро вернется и все будет хорошо. Когда я вышел из его кабинета, увидел тот же переполох среди пришедших.

По официальной версии, конституция Московской области не предусматривала должности вице-губернатора, и такая структурная единица существовала исключительно по недосмотру. Теперь эту ошибку исправили. Заместитель председателя правительства Московской области Пантелеев (губернатор Громов одновременно был председателем областного правительства) заверил меня в том, что все обязательства с их стороны останутся неизменными, а наши вопросы будет курировать новый человек.

Вся эта история широко освещалась в московских газетах, сводились счеты на высоком уровне, и все вовлеченные в процесс стороны поливали друг друга грязью. Одни обвинения сменились другими, причем обе стороны уличали друг друга в коррупции. Скоро выяснилось, что мои опасения были не напрасны. Хорошие отношения сменились прохладными, а то и вовсе стали враждебными. Нам пришлось обновить все контакты, всю переписку и заново вести переговоры по всем ранее согласованным вопросам. Напрямую никто ничего не говорил, но чувствовалось, что ситуации с Менем и с ИКЕА как-то связаны между собой. Поскольку нам нечего было скрывать, мы были готовы к долгим и скрупулезным проверкам всех аспектов нашей работы. Хуже было то, что нам постоянно вставляли палки в колеса. Одна инспекция сменяла другую, а Попов с изобретательностью, достойной лучшего применения, находил все новые способы чинить нам препятствия. Он привлек милицию, чтобы остановить строительство нашего дистрибуторского центра, которое и без того продвигалось со скрипом. О причинах остановки мы узнали несколько дней спустя – они были не новы и вечно актуальны: нарушение природоохранных норм. Стройка стояла, и каждый день простоя обходился нам в 80 тысяч долларов, то есть около 3 миллионов рублей. Мы предлагали организовать переговоры, но наши партнеры постоянно были заняты более важными делами, не позволявшими встретиться. Мы пытались рассуждать рационально. Не хотят же они, в самом деле, зарезать самую большую дойную корову в регионе?

После пяти дней безуспешных попыток, нам наконец назначили встречу, где мы безоговорочно, даже не пытаясь обсуждать, приняли предложение о том, чтобы перечислить в городской бюджет 10 миллионов рублей. Наше встречное требование состояло в том, чтобы эти деньги были направлены на обеспечение нужд пожилых людей. Попов в гневе покинул переговорную. Через пару дней он выступил с альтернативным предложением, которое мы не могли принять. Его реакция была столь же эмоциональной. В третий раз он вернулся и сказал, что согласен на наше требование перечислить деньги на нужды пожилых людей. Только при условии, что сумма будет увеличена до 30 миллионов рублей.

Мы пытались апеллировать к областному правительству, которое практиковало традиционную в России тактику: никого нельзя было застать. Те, кто не были заняты, были в отъезде, в отпуске, где угодно – все испарились. Ни один представитель правительства области не мог с нами встретиться. Когда бы мы ни просили назначить встречу, ровно в это время на повестке дня было что-то более важное.

Не самое веселое было время. Мы понимали, что полностью находимся в руках чиновников. Они могли в любой момент найти причины, чтобы закрыть оба наших магазина, а стройка стояла уже десять дней. Наконец мы приняли их условия – заплатить 30 миллионов. Полная капитуляция! Единственное, что в этой ситуации казалось нам правильным, состояло в том, что деньги все-таки будут потрачены на нужды пожилых людей. Во всяком случае, мы даже получили предварительное обещание в будущем вычесть эту сумму из налогооблагаемой базы. Эффект от него, правда, мог быть лишь психологическим. Мы понимали, что, когда дойдет дело до подсчета налогооблагаемой базы, об этом никто не вспомнит.

Строительство возобновилось. Но теперь областные власти запретили Попову заниматься вопросами инфраструктуры. Как обычно, нам не объяснили, почему. Безальтернативным условием продолжения строительства стал контракт с рекомендованной нам фирмой «Баума». Только она, сказали нам, сможет решить все сложные вопросы, связанные с инфраструктурой.

После многочисленных «если» и «но» эта фирма все же приступила к работе. Почти сразу стало очевидно, что с задачей она не справится. В результате долгих мучений, привлечения дополнительных подрядчиков, с большой задержкой и существенным удорожанием наш дистрибуторский центр наконец был построен.