11. Виноград любит босые ступни

11. Виноград любит босые ступни

Абхазский крестьянин Пилия был примерно ровесником обер-штурмбаннфюрера СС Рауфа, но между ними была существенная разница: Рауф всю жизнь давил людей, а Пилия — виноград.

— Виноград не любит, когда его давят прессом, — говорил Пилия, рассматривая на свет граненый стакан с самым лучшим вином мира — настоящей деревенской «изабеллой», дымчато-розовой, как закат при хорошей погоде. — Виноград любит босые ступни. Они не перетирают косточек, и поэтому вино такое мягкое. За нежность виноград платит нежностью. Иащуп[17].

Со мной был кубинский поэт Эберто Падилья.

Эберто первый раз попал в абхазский дом, и для него все было внове: и копченые турьи ребра, которые надо было обмакивать в жгучий коричневый ткемали с плававшей в нем крошеной зеленью, и шлепнутая прямо на дощатый стол дымящаяся мамалыга с кусками сулугуни, уже начавшего плакать в ней чистыми детскими слезами, и скользившие за нашими спинами безмолвные, как тени, женщины в черном, и гортанные песни мужчин, и особенно мудрость тамады — старика Пилия.

— А что, если я у него спрошу кое-что? — наклонился ко мне Эберто. — Это не будет бестактно?

— Давай… — улыбнулся я.

Я хорошо знал абхазских крестьян и потому не сомневался в старике Пилия.

Эберто поправил очки и сказал:

— Я хочу спросить у вас о самом главном, что меня мучает: существует ли полная справедливость и если существует, то как за нее бороться?

Старик Пилия ответил так:

— Хорошо, если это тебя мучает, гость с далекого острова, где, как я слышал, хотят бороться за справедливость. Конечно, даже горы молоды для того, чтобы ответить на этот вопрос, а я моложе гор. Но все-таки скажу то, что думаю.

Единственная справедливость, которая существует, — это борьба за справедливость.

Ты спрашиваешь, как за нее надо бороться, гость с далекого острова?

За справедливость не всегда надо бороться со слишком открытой грудью — потому что тогда сделают хуже и тебе, и справедливости. За справедливость надо бороться с умом, но и не слишком хитро, потому что тогда твоя борьба за справедливость может превратиться только в борьбу за твое собственное существование.

Так сказал Пилия, абхазский виноградарь.

— Ты хочешь записать это? — спросил я у Эберто.

— Зачем? — ответил он. — Я и так запомню это на всю жизнь.

И я запомнил это, и тоже навсегда.