1956 год

1956 год

8 января. Торжественный и памятный день: прием военной присяги. Этот день каждый курсант запомнил на всю жизнь.

«За окнами на дворе трещали морозы, — писал несколько лет спустя Юрий Гагарин, — поскрипывали деревья, ослепительно сверкали снега, освещаемые солнцем». Настроение у Юрия приподнятое, высокое чувство ответственности перед Родиной придает новые силы, уверенность в необходимости и правоте выполняемого дела.

10 января. Произошло переформирование подразделений. С некоторыми товарищами, которых хорошо узнал, к которым привык, пришлось расстаться.

К обязанностям редактора боевого листка прибавилась новая: секретарь комсомольской организации. «Какой же принцип распределения обязанностей? — подумал Гагарин. — Кто везет — на того и кладут». Когда он поделился своими сомнениями с командиром эскадрильи, тот уклончиво заметил: «Полководцы должны знать все». — «Ну, спасибо. Вдохновляющая перспектива». Через день Юрия Гагарина назначили агитатором.

12 января. Юрия официально назначили командиром классного отделения. Забот еще прибавилось.

Учебное время — 12 часов. Рабочий ритм — непрерывное движение: для ума — два миллиона светолет, для ног — двадцать пять километров. Главное — суметь удержаться в заданном ритме, работать в унисон с коллективом, решает он. Не поддаваться соблазнам и лени.

17 января. В училище создали литературное объединение. У Юрия всегда была тяга к литературе. Но ни стихов, ни рассказов на суд товарищей не выносил. Однако на занятия литературного объединения изредка заглядывал. В 1961 году на встрече с писателями он скажет о своем трепетном отношении к писательскому труду и о своей робости перед чистым листом бумаги.

20 января. Гагарин выступил с беседой о Ленине. Он рассказал о ленинской простоте, о привязанности Ленина к детям, об огромной организаторской работе Владимира Ильича. Курсантам очень понравилось выступление Юрия.

В этот вечер курсант Виктор Боев рассказал Юрию о своей жизни, о трудном детстве, о том, что он сын полка, во время войны потерял своих родственников, был ранен. Виктор часто болел. В училище Боев был принят на льготных основаниях, как участник войны.

— Давай искать твоих родственников, — предложил Юрий.

Принимая это решение, они, конечно, не очень надеялись на успех. И какова же была радость Виктора, когда он действительно разыскал своих братьев.

26 января. Тщательно готовился к заступлению в наряд. Пост доверили ему особый: пост номер один, у знамени части. Читал Устав, зубрил обязанности часового, еще и еще раз проверил оружие, побрился, как говорят, до синевы щек.

«Еще не испытанное, — позднее писал Юрий Алексеевич Гагарин в газете «Правда», — ни с чем не сравнимое чувство гордости наполнило все мое существо. Я чувствовал себя часовым, ответственным за судьбу моей Родины, и ясные хорошие мысли приходили в голову. Я стоял неподвижно, прислушиваясь к тишине, и размышлял о военной службе».

27 января. На лекциях, практических занятиях, в аудиториях и на аэродроме все говорят о фронтовом опыте. «Познавая современное, не забывай прошлое» — этот мудрый житейский совет в училище был взят на вооружение. Курсанты знакомились с тактикой и стратегией Военно-Воздушных Сил, изучали сражения второй мировой войны, в которые авиация внесла свою ощутимую лепту. Вторая мировая война учила многому. Среди курсантов нередко возникали споры о роли авиации в боевых действиях. Решили провести вечер и поговорить о крупнейших сражениях второй мировой войны. Определили инициативную группу, утвердили ответственных за подготовку материала.

1 февраля. На танцевальном вечере в клубе училища Юрий Гагарин познакомился с Валентиной Горячевой, работницей телеграфа. Жизнь Юрия круто и неожиданно изменилась. Юрий Гагарин глубоко и искренне полюбил Валю. Это была та самая любовь с первого взгляда.

6 февраля. Начались зачеты по теоретическим дисциплинам. Юрий получил первую отличную оценку. Ему очень хотелось рассказать об этой победе Вале, девушке, которая его называла «Лысенький». После стрижки волосы росли медленно.

7 февраля. Началась активная подготовка ко Дню Советской Армии и Военно-Морского Флота. Теперь этот праздник для Юрия имел особое значение. Капитан Федоров сказал ему, что будет ходатайствовать о присвоении звания «сержант».

— Заслужил, Юрий Алексеевич, молодец, — похвалил офицер своего подчиненного.

9 февраля. Вечером в Ленинской комнате состоялась задуманная ранее беседа по истории авиации. Юрий выступил, с сообщением о налете советской авиации на Берлин.

Он рассказал о том, как в июле — августе 1941 года фашистская авиация предприняла несколько попыток нанести удар с воздуха по столице СССР. В результате разбойничьего налета в Москве были разрушены 2 поликлиники, 3 детских сада, здание Театра имени Евгения Вахтангова, одно из зданий Академии наук СССР. Убито 736 и ранено около четырех тысяч человек.

Советское Главнокомандование объявило, что если налеты на Москву не прекратятся, Берлин тоже будет подвергнут бомбовому удару с воздуха. Из-за большой удаленности фашистского логова, надо сказать, это была нелегкая задача.

Однако в ночь с 7 на 8 августа 1941 года советские авиаторы нанесли первый удар по гитлеровской цитадели.

Полеты, продолжал рассказывать Гагарин, шли весь август, пока позволяла погода.

Взбешенный Гитлер приказал расстрелять бывшего немецкого военного атташе в Москве за неверную информацию о состоянии Советских Вооруженных Сил, сошел с политической арены и бывший посол в Москве фон Шуленбург.

13 февраля. Третий день продолжается буран. Город завалило снегом, утонули в сугробах одноэтажные дома, снегом занесло железнодорожные составы, близлежащие селения оказались отрезанными от городов. Воины Оренбургского гарнизона вышли на помощь жителям города и области. Работали без перерыва двое суток.

17 февраля. Возобновились занятия. Программа сломалась, наметилось отставание. Скоро полеты, все с нетерпением ждут поступления новых машин.

19 февраля. Основная теоретическая программа завершена. В марте предполагают начать полеты на Як-18. В училище определилось два потока на одном наборе: группа выпуска 1957 года — кто успешно освоил теоретические предметы и имеет большой налет на Як-18; и выпуск 1958 года — кому целесообразно программу увеличить.

Юрий Гагарин включен в первую группу.

«Погода сейчас стоит хорошая, — писал Юрий своему бывшему инструктору Мартьянову. — Ждем приближения весны, лета и полетов. Недавно были сильные бураны. Поезда на дорогах заносило с паровозной трубой. Мы ездили на снегоуборку. Ветер достигал 36 м/сек. Трудно было держаться на ногах…»

22 февраля. Юрия произвели в сержанты Поздравляя, капитан Федоров сказал: «Сержант — первый учитель. Больше всего подчиненные запоминают сержанта, он ближе к ним. Сержанту труднее, чем любому военачальнику… Без этого звания, как без фундамента, дом не построишь».

25 февраля. Дежурный офицер объявил, что преподаватель тактики заболел. Чтобы не срывать занятия, он поручил командиру Классного отделения сержанту Юрию Гагарину провести самостоятельное занятие. Юрий взошел на кафедру, попросил открыть рабочие тетради и записать план занятий.

«Пункт первый. Цели космических исследований.

Пункт второй. Космический корабль, устройство и назначение.

Пункт третий. Состав экипажа, направляемого на таинственную и загадочную планету Марс».

Курсанты, привыкшие к беспрекословному повиновению своему командиру, добросовестно записали план занятий, не подозревая подвоха.

Юрий Гагарин серьезно осмотрел класс: на него в полном доверии смотрели двадцать две пары глаз.

— Вопрос первый. Цели космических исследований. Найти в необъятном мире Вселенной, в бесконечном пространстве Млечного пути другие цивилизации, доказать, что мы не одиноки, что человеческий разум всесилен.

Гагарин не предполагал, что через четыре года именно на этот вопрос он будет отвечать Государственной комиссии.

Пара — так называли спаренные академические часы занятий — давала возможность не торопиться, не нарушать обычной методики. Юрий же в ускоренном темпе излагал материал. Он говорил о научных, чисто теоретических целях полетов, о прикладных, смежных науках и о другом, пока мало понятном курсантам отделения.

«Направить движущиеся станции в межпланетное пространство, образовать живые кольца вокруг Земли, Луны, Солнца…» — сказал он.

Странным было то, что Юрий Гагарин излагал материал не по программе и никто из присутствующих, увлеченных сообщением, не выразил сомнения и удивления.

По второму вопросу: космический корабль, устройство и назначение, Юрий сослался на проект Циолковского и кратко изложил известную схему ученого.

Перейдя к третьему вопросу, назвав его, Гагарин предоставил слово курсанту Юрию Дергунову.

— Пожалуйста, излагайте свои взгляды, — попросил Гагарин и сошел с кафедры. Только сейчас курсанты догадались о замысле своего командира.

Все два часа — пара — прошли необычайно интересно, никто не шумел, не слонялся без дела по коридору.

1 марта. В первый весенний день решили провести лыжный кросс на десять километров. Юрий Гагарин любил лыжи, хорошо на них ходил. Кросс проводили за городом на сложной пересеченной местности. Юрий прошел в числе первых и, чтобы не терять времени, тут же попросил разрешения отлучиться на два часа.

В этот день он впервые пришел к Валентине Горячевой домой на улицу Чичерина, познакомился с ее родителями.

3 марта. Валя сказала Юрию, что он «произвел впечатление» на родителей и что она очень рада этому.

4 марта. Своим друзьям по Саратовскому аэроклубу Юрий Гагарин писал: «Учиться очень трудно, надо много знать. На реактивных самолетах не летал, но очень хочется. Бывалые пилоты нас, салажат, стращают: плохая осмотрительность, большая посадочная скорость. Может быть, и так, но я думаю, что в данном случае срабатывает обыкновенная инерционность мышления. Современный летчик, конечно, должен быть реактивщиком».

Командир части подполковник Рябиков написал письмо в Гжатск, матери сержанта Гагарина. «Вы, Анна Тимофеевна, можете гордиться своим сыном. Он отлично овладевает воинской наукой, показывает образцы воинской дисциплины, активно участвует в общественной жизни подразделения.

Командование благодарит Вас за воспитание сына, ставшего отличным воином, и желает Вам счастья в жизни и успехов в труде».

8 марта. Юрий принял приглашение Вали и вновь, хотя и с некоторой робостью, пришел в гости к Горячевым. Отец Валентины, Иван Степанович, приготовил вкусные угощения: пельмени, беляши, пироги и с веселым радушием угощал гостя. После ужина Юра читал Есенина: «Сад полышет, как пенный пожар, и луна, напрягая все силы, хочет так, чтобы каждый дрожал от щемящего слова «милый». Только я в эту цветь, в эту гладь, под тальянку веселого мая, ничего не могу пожелать, все, как есть, без конца принимая».

Валентина слушала стихи и молчала. Валю, как и Юрия, всецело захватил неповторимый мир поэта.

— Пожалуйста, еще, — попросила она, когда Юрий прекратил читать. Юрий сделал паузу, посмотрел на сидящих за столом отца и мать Вали и снова тихо произнес: «Отцовский дом не мог я распознать; приметный клен уж под окном не машет, и на крылечке не сидит уж мать, кормя цыплят крупенчатою кашей».

16 марта. Начались долгожданные полеты. Жизнь, наконец, за их долготерпение наградила хорошей погодой и новыми самолетами Як-18 с носовым колесом. Но новое таит всегда много неизвестного. Курсанты вновь должны были пройти строгую медицинскую комиссию, а она принесла неожиданные результаты: некоторые молодые летчики отделения Гагарина были отстранены от полетов. Летать ведь начинали на поршневых аэропланах, а требования к здоровью сейчас предъявляли, как к летчику реактивной авиации.

Новый самолет разочаровал Юрия: он был тяжеловат, мотор плохо тянул на пилотаже. Но летал он смелее с каждым днем, осваивал район полетов.

22 марта. Юрий и Валентина встретились вечером. Гуляли по улицам Оренбурга, разговаривали.

— Почему ты читал стихи Есенина, ну, как бы тебе сказать, грустные? — спросила Валя.

И Юрий впервые поведал о своих волнениях, догадках, которые его терзают. Вероятно, в семье не очень одобряют его выбор профессии. Семье нужен работник, родителям помощник… Трудно старикам.

— Может быть, прервать учебу, уехать, буду в родных местах шоферить, помогать родителям… Натерпелись они… устали, да и возраст не тот, — поделился своими сомнениями Юрий.

— Уехать? — Валя даже остановилась. — А мечта о небе? Разве ради цели своей жизни люди не идут на лишения? — И тихо, чтобы не привлекать внимания прохожих, сказала: — Вряд ли одобрят твое решение папа с мамой…

Юра, прислонившись к забору, весело и лучисто улыбался, и была в его искристых глазах какая-то своя, затаенная мысль.

25 марта. Первый курс, теперь уже на общих основаниях, приступил к подготовке к параду. Снова распорядок дня уплотнился, сместились занятия, но общее число часов на теоретические предметы не уменьшилось. Ходили на строевом плацу в одношереножном строю, квадратом, одиночно отрабатывали шаг. Курсанты готовились к параду с чувством большой ответственности. Овладевая авиационной терминологией, они шутили: пеший по-летному.

1 апреля. Отделению сержанта Гагарина определили место в парадном строю. Юрий Гагарин оказался в последней шеренге, контроль за своими подчиненными потерял, но они его не подводили. Ходили хорошо, сохраняя высокую дисциплину строя.

3 апреля. Теплый весенний вечер. Юрием овладело сегодня странное ощущение. Они с Валей знакомы всего лишь два месяца и в общем-то знают друг друга не так уж хорошо, но отношения искреннего доверия, взаимного участия в судьбе таковы, что Юрию хочется советоваться с ней во всем, заботиться о ней…

— Конечно, ты права, я много думал над твоими словами. Да, я уже не могу жить без неба. И странно было бы отказаться от того, что так легко дается тебе: твоя профессия.

12 апреля. Валя пригласила к себе домой Юрия с его близкими друзьями.

— Папа приготовил пельмени, говорит, что сезон отходит, — сказала Валя. — Приходите.

— Спасибо.

К назначенному часу Юрий с друзьями пришли в гости. Угощение удалось на славу. Пельмени были настоящими, уральскими.

13 апреля. На самоподготовке Юрий Дергунов предложил собрать деньги и послать родителям Гагарина. Юрия в эти минуты не было, и о стремительном распространении этой идеи он не знал. Когда Юрий узнал, он потребовал от Дергунова прекратить это «мероприятие».

— Забота о родителях — долг детей. И, пожалуйста, не обижай меня.

Да, Дергунов явно поторопился, но от мысли оказать помощь Гагарину не отказался.

18 апреля. Реализация замысла, как долгое время казалось заговорщикам, держалась в глубокой тайне. И вот снова Юрий и его друзья в гостях у Горячевых. В это время, как бы случайно, приходит с работы отец Вали и, тяжело вздыхая, говорит, что так трудно работать, новый заезд отдыхающих, дрова сырые. Как все и предполагали, Юрий изъявил желание помочь уважаемому Ивану Степановичу. Он сказал, что друзья его поддержат, пойдут в санаторий, где работал Валин отец, и наготовят дров.

Все так и получилось. Работали дружно, накололи, напилили дров, уложили в поленницу. Отдать же заработанные деньги решили Юрию, но взять на себя такую миссию никто не решался. Попытался это осторожно сделать сам Иван Степанович.

Юрий покрутил в руках купюры и озорно спросил:

— Значит, наши, заработанные? — Он обратился почему-то к каждому из присутствующих. — И мы вольны распоряжаться ими? Прекрасно. Так вот, Иван Степанович, я куплю на эти деньги игрушки, и мы их подарим ребятам из детского дома…

24 апреля. Тренировки к параду, в основном, завершились, сформировали четкие квадраты, определили правофланговых, ведущих колонн. Кажется, напряжение спадает. Но это ненадолго, Юра хорошо знал, что после праздников начинается летная практика.

1 мая. После парада, торжественного прохождения по центральной площади Оренбурга, Юра встретился с Валей.

— Я тебя видела, — радостно сказала она.

— Ну и как мы шли?

— Красиво, гордо. Хвастунишки вы, нос задираете.

7 мая. Началась летная полевая практика. Весь воскресный день — седьмого мая — ушел на переезд, передислокацию, устройство, наведение порядка. Жить предстояло в палатках. Для Юрия палатки — дело привычное — в бытность свою в Саратовском аэроклубе он жил на полевом аэродроме.

9 мая. Практические занятия начались. Благоустройство лишь в свободное от работы время. На служебном совещании Гагарин внес предложение: все оборудовать, как в настоящем воинском лагере. Воду надо не привозить из города, а найти на месте, достать трубы и провести водопровод. «У нас должна постоянно работать библиотека, функционировать ежедневно клуб», — сказал Юрий.

Полевые аэродромы и поршневая авиация таят в себе непередаваемое чувство романтики. Зеленая трава, яркость и аромат которой будит воспоминания детства, неутомимые муравьи с их суетой, по-весеннему ласковое солнце. Аэродром стал классом, инструктор — преподавателем, самолет — наглядным пособием и действующим экспонатом.

К обеду на буйном солнцепеке хочется есть и летать. Но летать пока не дают.

12 мая. Несколько человек из отделения простудились, их вынуждены отправить в город. Санчасть в лагерных условиях еще не оборудована. Юрий провожает своих подопечных, напутствует: не залеживаться, можете отстать. «Помни, — напоминает Юрий известную заповедь Козьмы Пруткова, — хочешь быть здоровым, будь им».

14 мая. Работа без выходных, служба без привалов.

Утром, строя отделение, Юрий объявил: «Не хныкать!»

Справедливо говорят: любимая ноша не в тягость. Никто не хныкал. Скучать некогда было.

В дополнение к существующему распорядку дня, в котором четырнадцать часов рабочего времени, Юрий Гагарин успевает заниматься спортом, участвует в самодеятельности, проводит беседы об авиации. Единственная привилегия в воскресенье — можно спать на час больше! Можно, но никто не спит.

15 мая. Начали изучать документы, определяющие порядок и организацию полетов. Они первооснова ориентации, как компас в лесу.

Читая НПП (наставление по производству полетов), Юрий Гагарин разъясняет определенные положения, уточняет методические указания, спрашивает, закрепляя материал.

16 мая. Написал письмо домой, рассказал о себе, о готовящихся полетах. «Удалось ли обработать приусадебный участок? — спрашивал заботливо Юрий родителей. — Как цветет сад?» Его интересует все, он вникает в детали их жизни, советует. В том, что он не может помочь, — его вины нет. Семь лет он уже не живет дома.

19 мая. Домой Юрий писал: «Погода пока не балует, днем тепло, вечером и утром прохладно. Палаточка не греет. Согреваемся артельно: матрацами. За день так наматываемся, что спим бесчувственно. Палатки не освещены».

20 мая. Привезли обещанные трубы, правда, не все, часть, но начало положено. Водопровод будет.

21 мая. Инициатор «городского сервиса» Юрий Гагарин предлагает воскресник, испытанную форму общественного труда, по строительству водопровода.

— Опять работать! Когда же отдыхать будем? — ворчит кто-то из молодых авиаторов, измотанных за день.

— Если у тебя есть фонтан, — Гагарин прибегает к глубокой и убедительной фразеологии Козьмы Пруткова. — …

Юрию договорить не дают, молодые сильные глотки скандируют: «…заткни его, дай отдохнуть и ему».

Гагарин смеется: приятное единодушие.

— Лучше скажи мало, но хорошо, — говорит он, — ведь строим для себя.

И построили, правда, не так быстро и не так хорошо, но система работала, вода текла.

25 мая. Юрий Гагарин за добросовестность и инициативу в работе получил благодарность. Авторитет и популярность Юрия росли. В нем прочно и основательно складывался советский характер, характер патриота, хозяина своей страны, защитника Родины, коммуниста.

27 мая. Курсантов распределили по экипажам, и отныне вся работа на аэродроме идет с расчетом на глубокое усвоение и углубленное понимание материала по экипажам. Юрий Гагарин часто не только слушатель, но и толковый, активный помощник преподавателя.

1 июня. Составлена первая плановая таблица полетов с инструктором. Юрий с нетерпением ждет полетов. Возможно, в методике гражданского аэроклуба и военного училища есть разница.

3 июня. Первый выходной день. Нет занятий, нет бесконечных работ по наведению порядка. С утра спортивные соревнования, затем концерт художественной самодеятельности, кинофильм.

4 июня. Первый летный день, образцовый, показательный. Все преподаватели, инструкторы, курсанты торжественно-молчаливые с радостью приступают к святому обряду своей профессии: полетам.

6 июня. Валентина прислала письмо. Пишет о себе, доме, подругах, о том, что родители передают привет и очень интересуются его жизнью, полетами. «Еще не осень, — пишет Валентина, — а мне в родном городе скучно и одиноко…»

Юрий несколько раз перечитывал эти строки. И ему тоже скучно, одиноко. Он что-нибудь придумает и явится к ней неожиданно, а на письмо пока отвечать не будет.

Когда его отпустят в увольнение, он приедет к Вале, сдерживая прерывистое дыхание, торопливо поднимется по ступенькам, войдет в дом и увидит приготовление к торжеству. Юрий застесняется, станет извиняться, думая, что нарушил семейное уединение, а Валя будет счастливо улыбаться.

— Ведь мы ждали тебя, — скажет она.

— Меня? — удивится Юра. — Как же вы могли знать?

— Не знаю. Мы ждали (свое «я» она замаскирует коллективным «мы») именно сегодня.

11 июня. На собрании отделения Юрий внес предложение: приложить все свои старания и умения и досрочно закончить летную практику. Предложение Юрия Гагарина вызвало активную дискуссию: а сможем ли, а зачем это надо, торопиться некуда.

Предложение Юрия Гагарина рассматривалось командованием училища, на совещании у начальника политотдела, на заседании комсомольского бюро, и везде его поддержали.

Летали курсанты легко, весело, озорно.

26 июня. Цикл вечеров, посвященных творчеству выдающихся авиационных конструкторов, запланированный еще в мае, только сейчас удалось начать. Среди огромной плеяды создателей новой техники значились имена Туполева, Микояна, Лавочкина, Яковлева, Сухого, Илюшина и других. Юрий Гагарин готовился к выступлению по самолетам Александра Сергеевича Яковлева.

Большую помощь в подготовке вечеров оказал подполковник Т. Кондер, прекрасный знаток истории отечественного воздухоплавания.

1 июля. Начались затяжные дожди. Полеты отменены, курсанты возвращены в классы. Аэродром, до того содрогавшийся от гула машин, затих.

Погода поставила под срыв обязательства, взятые курсантами, инструкторами, преподавателями. Юрий Гагарин предложил использовать вынужденный простой для подготовки материальной части. Идея Гагарина пришлась по душе техникам, инженерам, специалистам наземных служб, их горячо поддержал инструкторский состав.

4 июля. Опять разрешены полеты. Первый же вылет оказался неудачным: при посадке самолет снесло в сторону, он выкатился на неутрамбованный грунт, одна из стоек увязла и, не выдержав натиска инерционных сил, — сломалась. Поломка — наземное происшествие. Кого винить? Следует ли, однако, искать виновного? Ведь аэродром не просох, к полетам не пригоден…

Подполковник Н. Завгородный вспоминает: «Нужно было в короткий срок устранить неисправность. Эту работу обязаны выполнять наземные ремонтные органы, специалисты наземных служб. И они бы, разумеется, выполнили. Гагарин, узнав о происшествии, тотчас прибыл на стоянку и добровольно стал помогать. Он был ловок, сноровист, правильно пользовался инструментами, участие его имело и моральное значение и, не в меньшей степени, техническое. Работа успешно завершилась поздно ночью».

5 июля. Провели контрольно-испытательный полет самолета с отремонтированной стойкой шасси. Стойка выдержала, машина в строю. Настроение у курсантов поднялось. К тому же установилась хорошая погода. Появилась возможность начать вновь регулярные полеты и возобновить спортивные тренировки.

13 июля. После болезни из госпиталя вернулся курсант Захаров. Командир эскадрильи, учитывая большое отставание его в учебе и полагая, что тот не сумеет наверстать упущенное, решил возбудить ходатайство об отчислении его из подразделения. Для Захарова это был удар, крушение всех жизненных планов. Узнав о трудном положении своего товарища, Юрий Гагарин обратился к политработникам с просьбой не отчислять Захарова, заверяя их, что возьмет шефство над ним и подтянет.

Возложив на себя непомерно большую ответственность, Юрий не отступился от данного слова.

21 июля. Позвонил Вале, просил не ругать его за молчание и отсутствие, никак не может вырваться.

Подполковник В. Евграфов, сокурсник Юрия Гагарина по военному училищу, говорил, что Юрий всегда был прямым, искренним, настоящим русаком. Он мог выручить из беды, что и проделывал не раз, отдать последнее ради друга, охотно делился знаниями. Юрий был хорошо начитан и мог по памяти процитировать полюбившиеся ему места из литературных произведений. Особенно он любил афоризмы Козьмы Пруткова. Например: «Бди!», «На дне каждого сердца есть осадок», «Где начало того конца, которым оканчивается начало?»

29 июля. Удалось уловить самое подходящее время для полетов. Налет у курсантов выровнялся. Юрий уже имел более восьмидесяти часов. Налеты, как годы, делают летчика мудрее, увереннее, надежнее.

4 августа. На воскресенье наметили сдачу норм ГТО по плаванию. Лето уже отходит, вечерами становится прохладно. В июле удалось поплавать. Курсанты построили вышку для прыжков в воду, много тренировались. Командование поддержало инициативу курсантов, ведь водные упражнения оказывают самое благоприятное воздействие на физическое развитие будущих летчиков.

5 августа. Началась деятельная подготовка ко Дню Воздушного Флота СССР.

Написал письмо брату Валентину, в котором уведомлял, что отпуск у него будет поздней осенью, помочь родителям, таким образом, ему не удастся, и просил при уборке урожая поработать за двоих.

6 августа. Юрию Гагарину объявили, что он назначается помощником командира взвода. Новое выдвижение, новые заботы. Это отнюдь не льстило Юриному самолюбию, к новой должности отнесся спокойно, и лишь дома, в отпуске, он неожиданно ощутил отцовское признание своих воинских заслуг.

«Первейший начальник в армии — сержант…» — сказал при встрече отец.

7 августа. Юрий завершил программу на учебном самолете Як-18, в совершенстве освоил его, летал легко, уверенно. Инструктор был им доволен, ставил в пример.

11 августа. Весь субботний вечер писал Вале письмо. Поздравил ее с поступлением в медицинское училище (Молодец!). Сам же он хочет продолжать учебу в академии, а она будет в институте… Валя! Валя! Валя!

16 августа. Комсомольское бюро части заседало до позднего вечера: дежурный сделал снисхождение — разрешил нарушить распорядок. Пятая эскадрилья успешно и досрочно, как и брала обязательства, завершила учебно-летную программу. Комсомольцы просили командование направить их на уборку картофеля. Комсомольцы эскадрильи, как вся советская молодежь, жили в эти годы заботами о целине. Тем более многие героические деяния комсомола проходили здесь рядом, в широких степях Казахстана.

18 августа. День Воздушного Флота выпал на субботу. В части объявили праздничный день, полетов, правда, не отменили, но устроили роскошный обед, а вечером, после торжественного заседания, концерт и танцы.

В этот день Гагарин официально вступил в свою новую должность. Он провел беседу о Дне Воздушного Флота, читал стихи на сцене, пел в хоре. И очень сожалел, что рядом не было Вали.

21 августа. Подведены итоги учебно-летной практики. Гагарину объявлена благодарность, он награжден Почетной грамотой за достигнутые успехи. Общий налет на Як-18 за эти месяцы составил 103 часа 05 минут. В аэроклубе налетал 42 часа 23 минуты. О самолете Як-18, который укрепил веру в избранную профессию, Юрий Гагарин думал с благодарной нежностью. Этот тихоход был первым самолетом, позволившим ощутить романтику и радость полета.

23 августа. Пятая авиационная эскадрилья выехала на уборку картофеля в Шарлынский район. Урожай выдался на славу, и убрать его хотелось без потерь.

25 августа. Перед отъездом Юрию удалось побывать в городе, встретиться с Валей. Целый вечер провели вместе, он без устали рассказывал ей о полетах, спортивных соревнованиях. А о любви, о своем нежном чувстве говорить стеснялся. Да и зачем говорить: разве и так не ясно? Но настанет день, и он скажет ей об этом твердо и весомо, как клятву, которой он никогда не изменит.

2 сентября. Начались проливные дожди. Промокли не только бушлаты, гимнастерки, но, кажется, и все тело насквозь. Работали в поле под проливным дождем, утопая в земляной жиже. Никто не болел, не хныкал, хотя плохо было всем: женщинам, пожилым людям, которые, пренебрегая возрастом, вышли убирать урожай.

Распорядок дня на уборке установлен коллегиальным решением: от подъема до отбоя в поле, без выходных. Убрать урожай полностью — дело государственной важности! Таков лозунг дня, таково требование времени.

7 сентября. Юрий Гагарин организовал в клубе концерт. Юмор — большой помощник в работе. Всепобеждающий оптимизм Юрия Гагарина оказывает самое благоприятное воздействие на уставших людей. С этого дня вечерами, после праведных трудов, в клубе постоянно будут проходить вечера отдыха. Местные таланты, усиленные «признанными, артистами авиаучилища», будут являть свое умение.

В эти дни Юрий постоянно возвращается в мыслях к Валентине. Пишет ей письмо. Он не изменяет своему правилу: о чувствах ни слова. А пока обо всем: «Копаемся в земле, но не как черви, а как победители стихии. Все-таки, человек сильнее дикой стихии природы, перед нашим напором дожди утихают… Люди здесь интересные, очень разные, мудрые».

Неожиданно пишет и о другом: «Меня очень захватывает небо, волнуют звезды, их далекий и мерцающий свет, их невидимые связи с землей. Наверное, настанет такое время, а я в это верю, когда человек, движимый любопытством, нет, лучше, научными познаниями поднимется к ним и принесет радость и цивилизацию тем, кто живет на далеких звездах. Правда, не исключено, что большие познания мы почерпнем и на новой планете».

13 сентября. Поступило распоряжение о возвращении курсантов пятой эскадрильи в училище. Казалось, сами торопили время, а теперь вот, когда надо уезжать, загрустили. Прошедшие две недели были хотя и трудными, но интересными. Что же до Юрия, то он будет вспоминать это время даже с какой-то, не присущей ему, сентиментальностью. Вероятно, здесь причин много. Может быть, и та, что в эти дни стал писать стихи. Их он никому не покажет, никогда о них не вспомнит и только на прощальном вечере прочитает своим товарищам. А они, ничего не подозревая, спросят: «Молодец, где ты их раскопал?» Юра Дергунов поймет и скажет: «А ты, старик, поэт».

15 сентября. Снова в родном училище. Добрались без происшествий и «боевых потерь», пошутил Юрий Гагарин. «Потерь нет, но разбитые сердца есть», — констатировал Дергунов.

Взятые обязательства по уборке картофеля комсомольцы выполнили. Всем участникам полевой страды дали день отдыха.

16 сентября. Получив увольнительную, Гагарин направился по знакомому адресу, на улицу Чичерина. Родные Валентины встретили Юрия радушно. Много лет спустя он скажет: «Как в родном доме, чувствовал я себя в Валиной семье».

20 сентября. Наконец началось долгожданное изучение, реактивного истребителя. Вводятся новые предметы, появляются новые преподаватели.

Авиация больших скоростей многое изменила: и тактику и боя, и стратегию войн, и, наконец, самих людей. Летчик-реактивщик — это все-таки звучит гордо.

21 сентября. Начались тренировки к параду. Опыт прошлого парада, разумеется, взят на вооружение. Снова распорядок дня уплотнен, сдвинут. День по рабочей насыщенности стал подобен трудовой неделе на уборке урожая.

1 октября. Подведены итоги за месяц. Занятия начались с опозданием, еще много просчетов, огрехов, но энтузиазм курсантов чрезвычайно высок, и начальство не гневается за промахи.

К тому же люди устали. Не учитывать этого нельзя.

3 октября. Тренировки к параду продолжаются с прежним усердием. Ожидаются большие торжества. Одновременно в души курсантов вползает расслабляющее чувство «чемоданного настроения» в связи с предстоящими отпусками. Не обходит стороной оно и Юрия Гагарина. Хотя он его тщательно скрывает.

7 октября. Пятую эскадрилью еще пускают в увольнение — награда за уборку урожая. Вероятно, тоже в последний раз. До праздников увольнений не будет. Юрий с Валей пошли в театр. Он очень любит театр. Эту любовь к нему он сохранит на всю жизнь.

14 октября. Гуляли по городу. Юрий был задумчив, больше молчал. Оживлялся изредка, что-то вспоминая.

— Юра Дергунов говорит, что, если ему не удастся слетать к звездам, должен слетать я. Говорит: «Дай слово!» Чудак. Есть вещи, которые собственной энергией, даже если ее очень много, выполнить невозможно. Но я…

— Ты дал слово? — изумленно спросила Валя.

— Дал.

Валя остановилась и с какой-то напряженной сосредоточенностью посмотрела вверх на мириады звезд, усеявших небо. Они были очень далеко, и их мерцающий свет еще не был понятен ей, как и не были известны эти слова: «Я видел дневные звезды. Нет, не те, отраженные, что плавают в глубоких-преглубоких колодцах. Я видел дневные звезды над головой. Они необычайно отчетливы, будто бриллиантовые бусины на черном бархате. Но суть не только в красоте. Там… вселенские светила и впрямь видятся ближе, яснее: ведь с них сдернута чадра земной атмосферы. И эта непривычная, впервые испытанная близость к дальним мирам рождает волнующие чувства».

17 октября. Получил письмо из дома. Родители сообщали о многочисленных новостях Гжатска, об уборке урожая, о том, что Юрины сверстники женятся, как говорят, берутся за ум, становятся солидными и уважаемыми людьми. «Хорошо бы мне дожить до твоих деток, еще внучков понянчить», — писала Анна Тимофеевна сыну.

27 октября. Перед младшими командирами выступил начальник училища генерал Макаров. Он говорил о роли младшего командира в формировании здоровой нравственной атмосферы в коллективе, в подготовке воздушного бойца, защитника голубого океана. В числе лучших сержантов он назвал фамилию Юрия Гагарина.

«Я уверен, — сказал он, — что такие курсанты, как Гагарин, составят цементирующий костяк офицерского корпуса, станут гордостью Советских Вооруженных Сил».

1 ноября. В парадном обличии, торжественным строем прошли по городу Оренбургу. Это была генеральная репетиция праздничного парада. Валентина видела парадные квадраты колонн, но Юрия, как ни искала, найти не могла.

2 ноября. Поступило распоряжение оформить отпускные документы курсантам второго курса пятой авиационной эскадрильи.

7 ноября. Состоялся парад частей войск Оренбургского гарнизона. Начальник училища за отличную строевую подготовку и образцовое прохождение торжественным маршем колонны второго курса всему ее составу объявил благодарность.

Вечером Юрий и Валентина ходили в театр.

— Театр надо любить, — сказал Юрий Гагарин. — Белинский писал, что «…из всех видов искусств самыми могучими средствами поражать душу впечатлениями может только театр. Именно в театре тысячи глаз устремлены на один предмет, тысячи сердец бьются одним чувством, тысячи грудей задыхаются от одного упоения, тысячи я сливаются в одно общее целое я…» Вот что такое театр.

9 ноября. Юрий распрощался с друзьями и выехал в отпуск. Домой о своем приезде он ничего не сообщал. Радостное чувство от близкой встречи с родными омрачалось расставанием с Валей…

11 ноября. Сюрприз Юрия — неожиданное появление среди домашних — произвел сенсацию. Планы на отпуск большие: все сделать, со всеми повидаться, всюду побывать…

12 ноября. Юрий Гагарин пришел в свою школу, которую много раз вспоминал. С этого понедельника, 12 ноября 1956 года, он станет постоянно бывать в своей родной школе, встречаться с преподавателями, учениками, рассказывать об авиации, могучих реактивных самолетах, о звуковом барьере.

Именно в этот день на встрече в школе он произнес слова, которые потом, в 1961 году, приобретут особую значимость: «…мечта еще стремительнее идет дальше, будит мысль, волнует душу».

13 ноября. С большим желанием помогал дома. Юрий умело владел топором, рубанком, стамеской, Каждый день наведываются друзья, школьные товарищи, с женами и без оных. Которые уже стали папашами, с иронией посматривают на холостых одногодков.

Гагарин охотно рассказывал друзьям об авиации.

16 ноября. Ездил в Смоленск. По просьбе матери произвел некоторые покупки, сходил в кино. Хотел позвонить Вале в Оренбург. Прождал два часа, однако соединиться с Оренбургом не смог из-за неисправности линии. В Гжатск приехал вечером, расстроенный, молчаливый и голодный.

17 ноября. Перебирал в подполе картошку, заложенную на зимнее хранение. Картошку с гнильцой, срезанную лопатой, отбрасывал для корма скота. Анна Тимофеевна, вглядываясь в задумчивое лицо, своим материнским сердцем чуяла, что с ним что-то происходит. Грусть в эти годы всегда отражает любовные переживания. Попыталась узнать деликатно, как это умеют делать только матери. Однако Юрий не ответил. Анна Тимофеевна не торопила его с признанием — она знала, что настанет время, и он все расскажет сам.

21 ноября. Бесцельно бродил по дому, куда-то уходил и тотчас возвращался, устраивался у печки с книгой, но не читалось ему в этот день. Вечером рассказал брату Валентину о причине своих метаний и о желании прервать отпуск и вернуться в Оренбург.

— Если это серьезно, конечно, ехать надо, — поддержал Валентин. И тут же добавил: — Но все расскажи маме, она поймет тебя, посоветует, она ведь у нас «Главнокомандующий».

Юрий все выложил Анне Тимофеевне: о Вале, об Оренбурге, говорил долго, запальчиво, следя за маминым лицом.

Анна Тимофеевна, выслушав, спокойно сказала: «Это должно быть серьезно и навсегда». Он ответил: «Навсегда».

23 ноября. Прервав отпуск, Юрий после детального объяснения с отцом выехал в Оренбург. «Что голь-то разводить, — ворчал отец, провожая Юрия, — научись хлеб зарабатывать, а уж потом детей заводить».

Житейский совет отца был мудр. К женитьбе Юрий относился тоже серьезно, считал, что курсантские браки, при всей пылкости юных сердец, могут оказаться непрочными, причин к тому множество.

Позднее Юрий писал: «Товарищи по эскадрилье и командиры поняли меня без слов. А Валя обрадовалась: она знала почему вернулся».

1 декабря. Новый учебный год начался активно и сразу ввел курсантов в прокрустово ложе жесткого распорядка дня. Гагарина и еще нескольких курсантов, хорошо подготовленных на самолете Як-18, перевели в другое летное подразделение.

Военный летчик первого класса подполковник И. Полшков рассказывал, что в период самого разгара переучивания на самолете МиГ-15 распоряжением начальника училища генерал-майора авиации В. Макарова к нему были переведены, по его мнению, неподготовленные курсанты. В беседе с ними он предупредил, что они очень отстали, основной поток курсантов уже прошел значительную часть программы на боевом самолете, что заниматься придется очень много. На что сержант Гагарин тут же ответил: «Для того и приехали».

7 декабря. Комсомольцы единодушно избрали Юрия Гагарина членом комсомольского бюро.

11 декабря. Юрий с большим увлечением начал заниматься аэродинамикой больших скоростей, теорией полета реактивных самолетов и другими новыми для него дисциплинами. Написал письмо домой о своей учебе. Подполковник И. Полшков присматривается к Юрию Гагарину. «Он обладал высокой целенаправленнсстью и настойчивостью в достижении цели», — скажет он потом о будущем первом космонавте планеты.

15 декабря. Юрий познакомился со своим инструктором старшим лейтенантом А. Г. Колосовым, который не только научит его летать на истребителе, но и привьет ему несокрушимую любовь к небу. Колосов в совершенстве знал свой самолет, понимал и ценил юмор, поддерживал его в курсантах. Он часто цитировал Ассена Джорданова, автора книги «Ваши крылья», особенно те места, которые имели непосредственное отношение к обучению.

«Лихачество на небольшой высоте, — повторял Колосов за Джордановым, — может привести к тому, что вашим друзьям придется отнести цветы на вашу могилу».

Очень образное и ценное напоминание.

19 декабря. Полеты приостановились из-за начавшихся метелей. Вновь все учебное время было отдано теоретическим предметам. Юрий много занимается, решает сложные математические задачи, ведет конспекты, знакомится с техническими журналами.

Понять значение теории можно лишь тогда, когда практика поставит тебя перед неразрешимой дилеммой. Так как курсанты второго курса не летали, то отношение к чисто техническим предметам у многих из них строилось по принципу: это нам не надо. Буквально через два года Юрий Алексеевич с большим интересом прочитает книгу известного американского летчика-испытателя Фрэнка Эвереста «Человек, который летал быстрее всех», где наткнется на слова: «Несмотря на то, что я прошел курс в школе летчиков-испытателей и приобрел немалый опыт полетов на различных самолетах, я все-таки почувствовал, что не хватает инженерного образования. Мне недоставало знаний по аэродинамике…»

21 декабря. У одного из преподавателей с курсантом классного отделения произошел конфликт. По этой причине занятие было сорвано. Об инциденте стало известно командованию. Для объяснения вызвали сержанта Гагарина, старшину классного отделения. Офицеры знали Гагарина, как человека принципиального и требовательного, с его помощью они и хотели разобраться в случившемся. Командир начал беседу с предъявления требований самому сержанту Гагарину, который, по мнению командира, допустил это происшествие. Спокойно выслушав все претензии в свой адрес, Гагарин твердо сказал: «Я с вами полностью согласен. Труд преподавателя надо ценить, но если преподаватель в начале урока знал больше нас, то в середине наши знания сравнялись…»

22 декабря. На зачете по теории двигателя преподаватель подполковник Арон Резников поставил Гагарину тройку. Офицер был строг, требователен, но справедлив. Юрий не ответил на ряд вопросов, был несколько расплывчив в объяснении теоретических положений, а некоторые знал вообще весьма слабо. «Я весь похолодел, — вспоминал Юрий Алексеевич. — Это была первая тройка за все мое учение, первое мое личное ЧП — наказание за дерзкую самоуверенность».

Надо было честно признаться в своей плохой подготовленности, и Юрий признался. Хотя через несколько дней он пересдаст предмет на «отлично», этот урок останется в его памяти на всю жизнь.

Юрий Алексеевич после окончания училища много раз встретится со своим учителем А. И. Резниковым. Они будут говорить о будущем и вспомнят прошлое, в том числе неудачную сдачу зачета по теории двигателя.

— Меня многому научил этот эпизод, — скажет Юрий Алексеевич. — Пожалуй, дело было не в знаниях, а в отношении к предмету. Ведь кое-что я знал, вопросы могли оказаться вполне проходящими, и я получил бы свои четыре или пять, в общем еще раз бы повезло. Но внутренней перестройки не произошло бы. Я очень переживал свою неудачу…

— Но это все в прошлом, — возвращая беседу в русло сегодняшнего дня, скажет Резников. — Теперь вы вошли в историю и стали более знаменитым, чем Колумб… У вас нет сомнения, что слава вас не испортит?..

— Слава, — убежденно ответит Юрий Алексеевич, — это просто хорошо оправданное доверие народа…

25 декабря. Полеты стали в повестку дня. Гагарин назначен старшиной экипажа. Через несколько месяцев Колосов скажет перед строем:

— Хорошо, что старшиной экипажа был Юрий Гагарин. Удивительно настойчивый и упорный курсант. Вам есть с кого брать пример.

Поступило распоряжение о запрете увольнений на Новый год. Предполагаемая встреча с Валей срывалась. Получил поздравления из дома, от друзей.